И спускаются черти откуда-то...

Я стою на коленях в углу,
Я стою на коленях,
Я на это пошел добровольно
И есть договор.
По нему должен я сторониться
Высоких стремлений,
Меньше думать, болтать,
И молчу я, как рыба,
С тех пор.
Мне поставлен большой телевизор
На жидких кристаллах,
Изощренный обманщик,
Растлитель,
Холодный ловец,
Я стою на коленях,
Как статуи
На пьедесталах,
Сыт и нос в табаке,
По желанию пьян,
Наконец.
А вокруг суетятся
Какие-то ловкие люди,
Что-то тащат,
Ну, ровно, как крысы,
Снуют и снуют,
И спускаются черти откуда-то
На парашюте,
И общипанных ангелов,
Строем куда-то ведут.
Ну а я на коленях в углу,
И в углу мне ни шатко, ни валко,
И в пространстве его
Мне тепло,
А за ним – хоть потоп,
Эй, хозяин, подай мне кремень,
Не горит зажигалка,
И куда ни взгляну –
Всюду красные надписи
«Стоп!»
Иногда, для острастки,
Грозят по хозяйски
Мне скалкой,
Произносят с презреньем в лицо мне
Обидное: «Лох!»

И хохочут, и тычут,
Как на обезьян в зоопарке,
И бросают на пол под колени
Бобы и горох.
На кого обижаться?
Никто ведь не ставил
Насильно,
Я так сам захотел,
Чтобы жить без хлопот и забот,
Мне на ухо, лишь, сладко напел
От хозяев – посыльный,
Я и стал, и раскрыл,
Для обещанной ложки
Свой рот.
Но какая-то тяжесть свинцовая
Давит и давит,
В гроб, вот также, для смеха,
Когда-то залег Святогор…
Два привычных вопроса
Мне мысль лихорадочно ставит:
«Что же делать?», и «Кто виноват?»
Вот такой форс-мажор!
«Что же делать?», - стучит в голове
До физической боли,
И чтоб как-то унять,
Я крушу разноцветный экран,
И, напрягшись, до дрожи в ногах,
До мурашек, до колик,
Поднимаюсь с колен,
И, как в Правду,
Шагаю  в буран…