Смерть ради жизни...

Гулкий бред врывался в голову и опровергал все здравые мысли.
-Что с тобой - спросила она, бегло коснувшись взглядом его беспрестанно шевелящихся губ.
-А! Нет, нет, всё в порядке, я отлично себя чувствую - отвечал он, опомнившись, но, продолжая смотреть куда - то в потолок, - Всего лишь задумался на мгновение.
-Чтож бывает. Надеюсь, твои мысли светлы, высоки и прекрасны.
Чёртова стерва, знала бы ты мои мысли, стояла бы в первых рядах претендентов на длительное лечение в психиатрической лечебнице. Припёрлась тут, глаза мозолит, надо, пади, чего, а сказать страшно, по глазам вижу страшно, вот ведь же дура набитая, на мою голову! И так бесконечно, целую вечность ходит, ходит, а чего ходит, поди, разбери.
Припрётся, встанет и стоит над душой как тень отца Гамлета. Эй! Ты! Клавдия Семёновна! Чего ты ко мне ходишь - то? Молчишь? Вот и молчи себе на здоровие, а я пойду, чтоб молчать тебе не мешать!
Он вышел из комнаты и устремился по длинному коммунальному коридору на встречу неизвестности. Его волосы трепали сквозняки, грудь была наполнена не понятным чувством определённости, ноги легки и сильны, он не знал куда и зачем идёт, но точно знал, что конец пути настанет, и может быть гораздо быстрее, чем он ожидал. Впервые в жизни его беспамятство привело его к единственно верному решению. Он решил просто идти, идти, не замечая преград и напастей. Идти туда, где может быть, бывал раньше, туда, куда дорога казалась закрытой, туда, где мысли светлы, высоки и прекрасны, туда, где он бывал во сне.
Лестничные пролеты были жутко загажены. Здесь можно было встретить все разновидности «мусора бытового», от пищеотходов до отходов сексуальной революции, но это уже мало волновало его. Он Степан Разин в кой - то веки принял решение идти вперёд, не на поводу у какой - то самонадеянной швали, а именно вперёд, вперёд к новым страницам ожидающей его бурной жизни! С сумасшедшею улыбкой переступал он через кал бездомных собак, пробирался сквозь завалы консервных банок, преодолевал безнадёжные склоны опорожненных бутылок.
Я глупец и бездарность, столько времени считал, что нет ничего кроме пьяной соседки и бесхвостого кота Пантелеймона, не предпринимал ничего кроме молчания, не думал ни о чём кроме забвения. Но сейчас - то я знаю, я знаю что неизвестность и неведенье высшее из благ человеческих, высшее из всех вселенских благ! Я пойду вперед, и моя неизвестная жизнь встретит меня на своем пороге, радушно, с цыганами, с песнями и плясками, со старой - доброй горилкой, и с новыми надеждами. Я буду любить, как никогда не любил человек, я буду гореть от страсти и задыхаться от ревности, буду сражаться на дуэлях и пить шампанское, срываться со скал и парить в облаках, я, я, я... поражён неизвестностью, я не знаю, на самом деле ничего не знаю...
 Судорожно думая Стёпа спускался всё ниже и ниже по лестнице, его мысли наполнялись всё новыми и новыми фантазиями, они в свою очередь плавно перетекали в ахинею, а та в свою очередь незамедлительно превращалась в бред чистейшей воды. Губы Степана по-прежнему участливо шевелились, а глаза бешено вращались в своей полупрекрытости. Со стороны он мог бы запросто сойти за немого слепца потерявшего последнюю надежду на возвращение в мир разноцветного общения и цветного телевизора. Пролетая диким вепрем между перил, Стёпа с трудом удерживал равновесие и балансировал на грани падения, чудом спасаясь от скользких банановых ошмётков. Его ноги несли его вперёд, прямиком к мечте, они стали его верными слугами, рабами, вассалами... как хотите! И всё бы ничего, если б не одна маленькая случайность. Именно в тот момент, когда Степан входил в очередной вираж на его пути, вдруг, откуда не возьмись, появилась Клавдия Семёновна. Как она смогла опередить Стёпу, секрет и посей день, но факт остаётся фактом. Жутко гаркнув что-то нечленораздельное, Клава, тем не менее, смогла остановить спешащего Степана и когда тот, продрав глаза, посмотрел на неё, то тут же упал замертво.
 Позже врачи установили, что смерть настала в результате черепно-мозговой травмы, которая в свою очередь случилась в результате вступления в дерьмо человеческого происхождения, на котором и поскользнулся потерпевший.
Был ли потерпевший Степан сумасшедшим, выяснить так и не удалось, но соседи поговаривали, что он был ещё тот тип, и башня у него текла, как пить дать. А ещё говорят, что он всё-таки достиг своей неизвестности и иногда приходит оттуда, попроведать Клавдию Семёновну, двадцать лет в одной коммуналке, как ни как. Клавдия же, так и живёт в комнате по соседству, пьёт ещё больше и молчит всё время, подойдёт к окну и молчит, по привычке, наверное. Не так ли Стёпа? Лучше бы в подъезде убралась, а?
Старая корова! Молчишь всё! Ну, молчи, молчи, а я пойду, чтоб молчать тебе не мешать...