Макошь - праматерь славян

 Рисунки к поэме: http://photofile.ru/users/ink-ognito/95183326/


 МАКОШЬ

 КУПАЛА

Не калина, не рябина – бузина
Горькой ягодой кивала у окна.
Киноварью вспыхнул яхонт в перстеньке –
Каплей крови припекался ко руке.
Провожала во чужбину молодца,
Конь буланый бил копытом у крыльца.
Едет милый за чужие берега…
Слёз бурмитские катились жемчуга.
- Сокол ясный, возвращайся поскорей.
- Не печалься, моя лада, слёз не лей,
 Привезу тебе подарков дорогих…
- Что подарки, коль уехал мой жених!
- Аксамитовый червчатый сарафан…
- Не проезди ясный сокол свой талан ...
- Злато, серебро узорную парчу...
- Ни мольбой, ни ворожбой, не ворочу ...
- Серьги, бусы, ожерелье, волосник ...
- Я полынь тебе зашила в воротник...
- Из персидского сафьяна башмачки...
- На разлуку, видно, дарят перстеньки...
- Да на шубку лёгких жарких соболей,
 Не печалься, моя лада, слёз не лей!

Был таков, перемахнул через плетень,
Только крикнул: “На Иванов буду день!”
Проводила, отпустила молодца
И в светлицу воротилася с крыльца.

Потекли, поплыли месяцы и дни -
Без любимого тягучие они,
И зима казалась ей длиною в год -
Стужа, скука, снег не скрипнет у ворот.
Пряла пряжу, тихо сидя у окна,
И вздыхала: “Поскорее бы весна!”

Вот проталины запели во дворе,
Прилетели жаворонки на заре,
Принесли на крыльях красную весну
И порадовали девицу честну.
“До Купалы три-то месяца всего!
 Не оглянешься - увижу я его!
 Хоть бы весточку прислал из дальних стран,
 Не решили бы его у басурман!
 Отчего-то мне на сердце тяжело...”
И нахмурилось девичее чело,
И ланиты побелели, точно снег,
Две слезинки покатились из-под век.

У апреля полдни длинные -
Чтоб успеть траве повырости.
Марфа пляски журавлиные
Подглядела - чуть от сырости
Островок просох - слетелися
Журавли да в круг построились,
Поначалу - расшумелися,
Погалдели - успокоились.
В середину вышли четверо,
Распустили крылья, прыгали
И менялись так до вечера.
То ногами важно дрыгали,
То тянули шеи тонкие,
Распушали перья серые,
Издавали клики звонкие,
Все танцоры, знать, усердные.
А потом взлетели стаею,
Покружили и растаяли -
Разлетелись в разны стороны -
По домам - они не вороны,
Дорожат местами старыми,
Облюбованными парами.

Марфа вздохнула: “Ждала я немало,
Вот уже май, а за ним и Купала
Враз за зелёными святками грянет!
Утром с реки ещё холодом тянет...”
Майские Марфа любила рассветы,
Ночи росистые, лета приметы.

Вслед за пролетьем - июнь скопидом,
Жирная пашня засеяна льном,
Хмелем и рожью, луг плещет травою -
Скоро она упадёт под косою.
Первая жертва в период расцвета,
Самая тучная жертва за лето!

“Давеча так говорила сенная
 Девушка мне, что судьба урожая
 Будет решаться в русалью неделю.
 С бабами Макошь по ярому хмелю
 Выйдет кататься. Целебной росою
 Я своё тело там тоже омою.
 Если работает дружно народ,
 Макошь приходит водить хоровод.
 Святки зелёные прежде Купалы -
 Лета макушка и праздник не малый!
 В ночь на Купалу торопятся все
 Простыни, скатерти вымыть в росе,
 Много в ней будет целительной силы -
 Черпай с земли! А русалки и вилы
 Ждут этих праздников, плясок, веселья,
 Песен, волхвов, чародейского зелья.
 Под немудрёные наши мотивы,
 Знай, опыляют цветущие нивы -
 Это их брачное есть торжество!
 Макошь с Купалой - одно божество.

 Строится в роще подобие храма,
 Зеленью убрано, вырыта яма,
 Где деревянное есть возвышенье,
 Бог из соломы, наряженный в платье,
 Каждый к подножью кладёт подношенье.
 Волхв там колдует, бормочет заклятья,
 Кропит водой из священного чана,
 И, окропив, поджигает болвана.
 Мне любопытно увидеть всё это,
 Так я ждала наступившее лето!
 Завтра начало недели русальей,
 Сяду у заводи, кликну русалку,
 Аль не поможет девичьей печали?
 Ей подарю золочёную прялку.


Половину сердца вынула,
Да зашила милу в ладанку,
А другую - в речку кинула
На приманку на русалочью.
Ты приплынь, приплынь ко бережку,
На горюч на камень выберись,
Заступись за бедну девушку,
Аль возьми меня на дно к себе.
Горевала я, да тужила я,
Очи в реченьку повылила -
Ожидала я до Купалы дня,
Знать, теперь он не воротится.
Ох, печаль моя, кручинушка,
Локоточек мой близёхонько -
Полюбилась, знать, чужбинушка,
Слаще девушки да родины.
Поселилась ты в тёмной заводи,
Обо всём на свете ведаешь -
Научи меня такой аводи,
Воротить чтоб мне мово милого.
Он уехал - адли выжила,
Три-то дни была, как замертво.
Мамка-нянька водой крыжила,
Всё с ключа, что по-над бережком.
Зарябилась аглень частая,
Появилася русалочка,
Говорила речи ласковы -
Ничего, знать, не поведала:
“Не кручинься прежде времени,
 А спроси у Мать-Сырой-Земли -
 Не того я роду-племени...
 Они дружбу водит с ящером,
 Её кличут люди Макошью,
 Всё-то знает, всё-то ведает”.
“Мне искать её в каком краю?”
“Под дождём ищи да на солнышке”.


В граде на стогнах народ веселится,
Ряжены все в упестрённу одежду!
Все перемешаны - маски и лица,
Кто там под маской - мудрец ли, невежда?

 “О-эв-Леля! Лелемье!
 О-эв-Леля! Лелемье!
 Больше дождичка земле!
 Больше солнышка земле!”
 То русальская дружина
 Тоягами машет,
 Музыканты, скоморохи -
 Всяк поёт и пляшет!
 Бубны, сопели,
 Гусли, свирели,
 Звонче играйте,
 Народ созывайте!

“Да погаснет очаг в моём доме,
 Да совьёт в нём змея свои гнёзда,
 Да не примет земля мои кости -
 Коль нарушу русалочью клятву!”
Так клялся русалец, в дружину вступая,
Кропил его волхв наговорной водой,
Готовили знамя, в углы зашивая
Мешочки с священной травой.



Наступает праздник развесёлый,
И русальцы с ряженых ватагой,
С пеньем, плясками обходят сёла -
Чтобы корни напитались влагой.
Рыл свиных полно, козлиных бород,
Кто конём нарядится - святое!
На Купалу вновь вернутся в город,
И уж ночью тут пойдёт такое!
Сковородки, заслонки печные,
Флейты, бубны, сопелки, пискове -
Неуёмные пляски ночные -
Пляшет Русь! В Костроме и во Пскове,
Пляшет в Киеве - дело известно!
Пляшут все! Со-обща! Повсеместно!

“А я дягилю собрала
 То-то!
 В горшке его истолкла
 Ту-ту-ту!
 Водой землю крыжила
 То-то!
 Из наливки брызгала
 Ту-ту-ту!
 Соботка-Купала
 То-то!
 На горе стояла
 Ту-ту-ту!
 Головушка в золоте
 То-то!
 А ноженьки в зелени
 Ту-ту-ту!”

Первая в девичьей жизни Купала!
Вечером нянька её наряжала:
Войником крыла небесного цвета
Голову - синее небо у лета;
Сверху из зелени пышный венок,
Вышитых листьями пара чулок
На ноги, поверх цветные подвязки;
Науз с грифонами, точно из сказки
Из сундука появился на свет;
Наручи парные - сколько им лет!
Тускло браслетов блестит серебро,
Прочно отлито, искусно, щедро -
Солнце, земля, плодородная влага,
Корни, растенья - символика блага.
“Будьте! Плодитесь! Тучнейте! Растите! -
Повелевала, - и вечно живите!”
Колты тяжёлые, крины-подвески.
“Как под венец”,- говорили невестки.
Юбка-понёва внизу с кружевами,
Белая кофта - длинна рукавами,
На рукавах серебристые нити.
“Чем не лебёдушка, вы поглядите!
 Милый приедет, увидит - сомлеет.
 Не остудись!” - “Да она не успеет!” -
Вслед ей кричали, а Марфа летела,
Больше увидеть, услышать хотела.

В поле берёзка - венками, цветами
Вся изукрашена, девки кругами
Ходят, поют о пшенице и хмеле
Песни о Макоши, Ладе и Леле,
Благословляют и молят погоду,
Женские куколки с берега в воду
Ловко бросают, свои обереги
Чистят травой. Передок от телеги
Возят ребята, схватясь за оглобли,
Два колеса поджигают, под вопли
Катят их в воду и к девкам бегут,
Те - вырываются, сами же ждут!
“Вот ужо! Слышь-ка, руками не тронь!”
А на пригорке пылает огонь,
С криком бегут к нему парни, девицы,
Это купальница, кол молодица
В землю вкопала, пучочек колосьев
Сверху приладила - вроде волосьев;
Сучья дубовые - жаркое брашно -
Славно горят и приблизиться страшно
Словно Ярила крыла распростёр!
За руки взявшись - прыжок сквозь костёр!
С маху! С разбегу! - в прохладную воду
Пары кидаются, славят Природу,
Плещутся радостно, брызгают в лица.
Вот на востоке заря золотится.
Пары женатые, те, что постарше,
Тесно обнявшись, уходят на пашни.
Фаллосу жертва на вспаханном поле -
Жертва! Обряд! Ритуал! И не боле!
В семени смерть - это тайна могилы;
В смерти - ростки, содержащие силы,
Взятые, прежде, чем смерть наступила -
Память о Жизни, что семя скопило.
Волхв, волкодлаком наряженный, скачет,
Семенем землю кропит, а иначе -
Засуха будет. Хвала урожаю!
Щедрые нивы, и бабы рожают!


Марфа осталась одна у берёзы,
Чуть удержала невольные слёзы.
“Нет, не приедет! С ним что-то случилось!
Матушка Макошь, яви свою милость!”
Дева понуро бредёт вдоль опушки,
“Марфа, куда ты?” - кричат ей подружки.
Солнышко всходит. Мгновенно. Всё сразу -
Вспыхнули в травах росинки, как стразы!
Марфа нагнулась, лицо остудила
Чистой росою, и тайная сила
Словно добавила ясности в зренье -
На берегу появилось виденье:
Женщина с мягким и ласковым взглядом
Манит рукою: “Присядь-ка, мол, рядом”.
“Макошь”,- подумала Марфа тот час,
Ей до земли поклонилась, боясь
Вымолвить слово, в груди пустота,
Вся побелела. “Иди, сирота,
 Сядь, объяви мне печаль и кручину”.
Марфа чуть слышно: “Да мне не по чину...”
Та усмехнулась: “А ты не гляди,
 Кто я такая, не бойся, иди!”
Дева присела у самыя ноги,
Всё объявила - заботы, тревоги,
Макошь кивала слегка головою,
Травы ласкала свободной рукою,
Правой же Марфу она обняла
Крепко, как дочку, к себе привлекла.

- Матушка Макошь, скажи, где мой милый?
- Милый далече пропал на чужбине.
- Мне бы поплакать над горькой могилой.
- Плакала я, что по родном по сыне.
- Матушка Макошь, зачем эти войны?
- Разве не знаешь? Чтоб были герои...
- Или напали на нас басурмане?
- Нет, не напали. Вся правда в обмане.
- Матушка Макошь, а с кем он сражался?
 Может, за Родину он заступался?
- Нет, воевал за соседнее царство,
 Так приказало ему государство.
- Матушка Макошь, а ведал ли царь-то?
- Ведал, родная, на что государь-то!-
- Матушка Макошь, а знает ли Бог-то?
- Знает, голубка, оставлено сох-то
 Много на поле, а всходов не видно.
- Разве Ему за сынов не обидно?
- Если мы слепы, цари наши слепы -
 Не отличают гороха от репы.
- Матушка Макошь, а что же мне делать?
- Так и живи: не жена, не вдовица.
- Матушка Макошь, а где его тело?
 Может, побрызгать живою водицей...
- Нет, моя милая, друг твой в землице.
 Нашим героям не хватит водицы.
 Сколько их пало по царской-то воле!
 Глушит ковыль плодородное поле...
- Матушка Макошь, за что это лихо?
 Жили бы смирно, спокойно да тихо.
 Хлеб бы растили, рожали детишек...
- Всех перебьют и - куда уже тише!
- Матушка Макошь, мне жить неохота!
- Марфушка, царская это охота.
- Матушка Макошь, есть ли на свете
 Мудрые люди, сытые дети,
 Семьи без горя, небо без града,
 Мир без войны, без кровавого ада,
 Мир, где не ссорятся боги и люди?
- Нету покуда, но, может быть, будет.
- Где же? Когда же? Я жажду ответа!
- Сумерки гуще в преддверье рассвета...
- Нешто, потухла свеча в человеке?
 Есть же индусы и мудрые греки...
 Может быть, там проживают спокойно,
 Кончились распри, раздоры и войны?
 Зло опочило, добро процветает!
- Может быть, Марфа, да кто его знает!
- Ты бы проведала, ты же богиня...
 Нас научила - потонем в пучине
 Горя и зла. Почему да откуда?
 Можно ль надеяться? - Только на чудо!
 Ложь, злоба, алчность на Руси царит,
 Мы в тёмен час родились на планете.
 Не одиноки мы. Там, на рассвете
 Затеплится священная свеча
 Великой веры! От её луча
 Погибнет зло - истлеет, догорит!
 Союз богов с людьми соединит,
 И станут люди мудрыми, как боги,
 О! Как мы далеки от той дороги!
 Мы в сторону свернули, в тьму ушли,
 Разобщены, единства не нашли,
 Да мы его ещё и не искали!
 Нашёл ли кто? Не ведаю... едва ли...
 Но если хочешь, разузнать смогу.
 Богиня я, а у людей в долгу.
 Приди сюда же ровно через год,
 Поговорим у этих чистых вод.


Марфа уходит. Макошь одна.

Лебеди мои белокрылые -
Аполлонов подарок памятный...
Ох, годочки грядут унылые:
Души чёрные, сердца каменны,
Жля-печаль во мне подымается,
Чую делушко я не доброе,
И народ-то мой весь измается -
Время кончится хлебородное.
И не будет мне свету-времени.

И не будет им роду-племени.
Вы снесите меня, белы лебеди,
В край далёкий свой, свою родину.
Покажите мне, да в неровен час,
В ту годинушку, что, как сумерки,
Чтоб могла понять, как н а м дальше жить?
Как народ спасти, души вырастить.
Летят лебеди, шумят крыльями,
Отнесут меня на край времени.

 СУМЕРКИ БОГИНЬ

Лебеди относят Макошь к подножию Олимпа в
храм богини Афродиты всенародной.

 ХРАМ АФРОДИТЫ.
В храме находится одна из жриц богини Афродиты,
она молится у алтаря.

Киприда, Анадиамена,
Дочь Зевса и океаниды!
Власть красоты твоей нетленна -
Как приговор слепой Фемиды.
Я пояс свой оставлю в храме
Пурпуровый, золототканый...
Покорно лягу за хорами -
Чем нынче платишь, мой желанный?
Смелей! Входите же, входите!
Любовь! Как лик сегодня сер твой!
В сокровищницу Афродите -
Стыд искупительною жертвой.
И звонко прыгают оболы
Во тьму бездонных дароносиц.
Тут груди девичьи - престолы
Для горбоносых переносиц.
Рукой приглаживаю кудри,
Запутанные жадной лаской,
У всех на свете целомудрий
Лик одинаково потаскан.
О Пафия, ты ненасытна,
Полна грехов твоя утроба.
Смеётся: “Неужели стыдно?
 Нет, ты моя теперь до гроба!”
Носить бы дитятко под сердцем,
Росток беречь от птиц и ветра,
Да жизнь прожить с единоверцем...
Спаси-помилуй, мать Деметра!
Нет, стану я верховной жрицей
В святилище у Кифереи.
Над каждой новенькой девицей
Поплачу тихо на заре я.
Потом, пресыщенная скукой,
Любви дам истинную цену,
Моей снабжённая наукой,
Взойдёт на ложе, как на сцену
Она, проторенной дорогой,
Средь потных тел и рож отвратных,
А я - смиренной недотрогой -
Пойду дорогою обратной
Иной молиться Афродите,
Прижав у щиколотки сполу...
Служите, девушки, служите! -
Богине, храму и оболу.
Мне между вами станет тесно -
Покой заслужен! Отработан!
Но Афродите дань Небесной,
Так пахнет похотью и потом!
Честь, душу, тело - на закланье
Дам пёстрой Анадиамене!
Оживший мрамор изваянья
В фиалковой пушистой пене...


Жрица удаляется. В храме появляются Афродита и Деметра.
Афродита (продолжая прерванный разговор).

Деметра, не в моих обычьях
Напрасно в панику впадать -
Гадала я на внутренностях бычьих...

Деметра (в ужасе):

Ведь был четверг! Вольно ж тебе гадать!

Афродита:

Темны космические выси,
Особенно, в созвездье Рыси...
Весь Эридан - созвездье разом -
Горит, плюётся красным газом.

Деметра (упокаивается):

О, это далеко от нас!
Олимпа не достигнет газ.

Афродита:

Смещает пояс Орион -
Он чем-то явно разъярён.
Я чую: ветр космических высот
Нам злые катаклизмы принесёт...
То - знойный ветер страшных перемен -
В нём смерть, в нём войны, разорение и тлен!
Лишь ты, наивная Деметра,
Не чуешь изменений ветра.

Деметра (чуть раздражённо):

О, Зевс! Какие перемены!
Планеты н а ш и неизменны.
Всё это кажется тебе...
Что проку - спорить о судьбе.

Афродита:

Без парусов и без руля
Кружит во мраке кали-юги
Обетованная Земля,
Сметут космические вьюги
Земную жизнь. Когда ж рассвет?
Ведь Брамы Ночь - пять тысяч лет.
Так проповедуют индусы...

Деметра (брезгливо):

Какие низменные вкусы -
На Браму нечего кивать.
Им только бы повелевать
Во всём - религия, искусство...
А мы своё проложим русло!

Афродита:

В колодец нечего плевать!



Деметра:

Да, времена сейчас лихие,
Мрачнее не было давно...

Афродита (с нажимом)

Гадала я! И столь плохие
Приметы выпали... Равно
Всегда бывает зла с добром,
А тут - одним лишь только злом
Моё наполнено гаданье,
И мойр зловеще предсказанье.

Деметра (с возросшим интересом):

Ну, расскажи, что мойры говорят?
Они всегда лопочут невпопад.
Раз, глядя на упавший лист,
Порой осенней - предсказали,
Мол, небосводу рухнуть вниз
Через неделю. И сбежали.
С тех пор я не видала их -
Пророчиц справедливых сих!
Обходят дальней стороной
Меня и дом священный мой.
Нашли же повод, чем пугать
Деметру - плодородья мать!
Детей моих единокровных
Не дам в обиду! Грех тебе!
Ведь ты - богиня ласк любовных,
Твоя забота о себе.
Зачем тревожит разум душу?

Афродита:

Нет, я твой сытый сон нарушу!
Душа и разум, дом их - тело,
Об этом и гадать хотела.
Они в разладе с неких пор,
О чём и наш предвечный спор.
Всех ждут ужасные напасти!

Деметра (игриво):

Хотя бы треть твоей мне страсти...

Афродита (в сердцах):

Да замолчишь ты или нет!
Шутить в преддверье страшных бед!

Век душ каменных,
Век тел продажных
Грядёт, тебе говорю, Деметра!
Наших граждан
Капь - во пламени
Горит! Вдыхай гарь горького ветра.
Сусек иссякнет,
Амбар опустеет,
Ленивый разум станет бесплодным.
Оболом звякни -
Гипербореи! -
Страну продадут неблагородным!
Космос отторгнет
Недужный этнос,
Увидишь мир больных воплощений,
Разнуздан оргий обряд -
И нет нас!
Как нет земным грехам отпущений.
Новорождённых
Сдадут в приюты,
Мать и отца - в дома престарелых.
Для прокажённых
Законы люты:
Струпья не сходят ни с душ, ни с тел их!
Там нет рассвета,
Там нет заката -
На чёрном небе чернеют зори.
Замрёт планета,
Её расплата -
Мир - воинствующий лепрозорий!
Не будет веры,
Богов не будет,
Руку никто не отрубит вору.
Плывут галеры
Продажных судий -
Гальюны чистить отправить впору!
Остыло ложе
В безбрачье брака,
И мать удавит дитя бечёвкой.
Покрыта кожа
Сестры и брата
До пят тюремною татуировкой.
Певцы умолкнут -
Ни слов, ни звуков...
Лепра на струнах забытой лиры!
Наука волка -
От деда к внукам.
Зачем красота т а к о м у миру?
Гол куст.
Дол пуст.
Зло.
Тло.
Мёртв взгляд.
С уст - яд.
Чей сад?
Тут - АД!

Деметра:

Мы - всего лишь боги, Афродита,
Скромное подобие Вселенной.
Есть же смысл у нашего синклита -
Тайный, неизбывный, сокровенный.

В Космосе Материя свободна,
Ей не надо ни души, ни тела.
Но Творец решил: она бесплодна -
Красоту увидеть захотел Он.

Он помыслил хорошо и много -
Был Творец взыскательный художник,
И сказал, что если есть Дорога,
Значит, должен быть и подорожник.

Он затеплил души, точно свечи,
Вся Земля покрылась огоньками.
“Здравствуй, мой разумный человече,
 С ясными лучистыми глазами!”

А в подарок людям - всем и разом,
Равномерно, поровну, по чести -
Разделил могущественный Разум:
“Хорошо им будет думать вместе!”
Дал богов - мы пастыри, Киприда,
Обучаем, взыскиваем, судим.
Непонятна мне твоя обида -
Ты всего лишь честно служишь людям!

Афродита, скоротить свечу -
Для богини самый тяжкий грех.
Через “не могу” и “не хочу”
Доброты должно хватить на всех.

Разума живые огоньки
Может быть, спасут от многих бед нас.
Если будут чахлыми ростки,
Разве станет полнокровным этнос?

И разгула женского позор
Дауном таращится из зыбки,
Взгляд не взгляд, а так... немой укор -
Пол-ухмылки или пол-улыбки?

Чёрная космическая пыль
Забивает альвеолы лёгких...
Не накормит альбинос-ковыль
Даже деток маленькой полёвки.

Сгинут реки, пажити, поля.
Если гаснет разум в человеке,
Станет страшным шариком Земля,
Пылью припорошена навеки.

В Космосе - озлоблен и угрюм -
Станет биться слабый пульс материй,
Словно крысы, мы покинем трюм,
Смертоносных наплодив бактерий.

Мы с тобой богини, Киферея,
И обязаны стараться с неба,
Чтобы вся Земля - ГИПЕРБОРЕЯ! -
Вдоволь света, разума и хлеба.

Афродита:

Вздор лепечешь, Деметра, словно дитя баюкаешь.
Довольно утопий о счастье на этом свете.
Слушать тошно, как ты о Вселенной сюсюкаешь -
Я не хочу быть за племя людское в ответе.

Материя - это хаос из хаосов.
Лепит Творец - как малютка играет в песочнице,
Люди ужасно похожи на страусов:
Голову спрячут в песок и от страха обмочатся.

Я тоже когда-то была огородницей,
Пела старательно в вашей опере.
Люди меня окрестили сводницей,
Маки мои извели на опиум.

Вспомни лесов девонских буйство -
Все мы трудились - придумать форму!
Творец простит моё богохульство:
Зачем красота человечьему корму?

Что мне за дело до всех и каждого?
Мрут, плодятся и размножаются...
Слово зачем-то придумали: “ГРАЖДАНЕ”!
Не замечают, что вырождаются,

Сырые дрова. Вода в поленьях.
Кровь разжижается в поколеньях.
Огонь остывает - не мчится по жилам,
Сердце чуть бьётся, заплывшее жиром.
Достаточно всё привести в норму...
Зачем красота человечьему корму,
Чем больше жрат-вы,
Тем обильнее жерт-вы
Тебе, Деметра, и всем нам.
Открыл ротик,
Набил животик,
Но сам не ам,
И другим не дам!
Есть ли дело до рыбы шторму?
Зачем красота человечьему корму!

Я веселюсь над Творцовым промахом -
Можно сваять из материи тело.
Сын отца по темечку обухом -
Много ест, кормить надоело.

А у Материи - своя задача:
Разрушить форму, парить свободно...
Сынок топорик за печку спрячет,
Тихо живёт себе, благородно.

Дикого вепря сделать послушным?
Можно ли разум давать бездушным?
Хаос не ищет приюта извилин,
Хаос не жаждет ракушки мозга.
Весь результат твоих изобилий -
Насытить тело. Гуляет розга
Творца по Хаосу -
“Ура!” страусу!


Когда мне обильные жертвы приносят,
Я становлюсь бесноватой:
Прекрасна форма! Да кто вас просит?
Материя не виновата.

Появляется Макошь. Её радостно приветствует Деметра:

Приветствую тебя, Праматерь всех славян,
Богиня Макошь! Радость плодородья
Да не иссякнет! Будет осиян
Твой каждый колос, все твои угодья;
Дождя в свой срок и, сколько нужно, света,
Да ненасытная пусть не проглотит Лета
Твоих детей. Не оскудеет лоно
У девственниц. Священного Канона
Хранительницы мы, и мне хотелось
С тобою обсудить наш общий Телос.

Как день спешит принять у ночи смены,
Мы вечно обновляем Ойкумену.
Давно гляжу я на твои владенья,
Мне кажется, я вижу запустенье?
И ты бледна, твой лик стал измождён,
Народ великой распрей возбуждён.
Когда в основе сущего - борьба,
Возможность выжить ЭТНОСУ слаба!
Мужчин от женщин отвлекают войны,
Как Небо от Земли. Кровавой бойни
Остановить, конечно, ты не можешь,
Мужчин рожая - битвы приумножишь.
Мир Истины разрушен миром мнений,
Пройдя через десятки воплощений.
Так, в разном мире бодрствующий, спящий,
Живой и мёртвый. Мы же воли Вящей
Порой не видим. В хаосе Вселенной
Не счесть семян. Земною Ойкуменой
Круг наших дел очерчен тем Творцом,
Пред чьим предстать желаешь ты лицом.

Макошь:

Всё знаю, Деметра, в крови у меня
Осталось столь мало живого огня.
Один у людских воплощений закон -
У этноса так же свершается он.
Его целокупна живая душа,
И если он прожил воюя, греша,
В другом воплощенье умножатся ссоры,
И в Космос вернутся бесполые споры,
Но будут условия благоприятны,
Все эти же споры примчатся обратно.
Возможно, славянского этноса путь
Воинствовать вечно, то поднята муть
Наполненных трупами множества рек
Китая и Африки, мой человек
Дичал понемногу, и наша беда
За нами с сумой перемётной всегда
Тащилась. Драчлива душа от яйца -
Дурным воплощеньям не видно конца!
Физически этнос умрёт, но опять
Едва воплотившись, начнёт воевать.
Средь глада и мора хотим революций
И просим у Космоса новых поллюций.
Скрежещет и землю корёжит металл -
Славянский без распри не мыслим ментал!



Деметра:

Я вижу путь, и он один у всех -
У греков, и славян, у верных и неверных -
Не важно, кто пойдёт одним из первых! -
Но только он желанный даст успех:
Путь Красоты, путь совершенства
Души и тела суть блаженство.
Лечите души Красотою -
Дождётесь мира и покоя.

Афродита:

Что я слышу? Избитая истина!
Беспредельна наивность Деметрина,
Может, в ваших глазах я и ветрена,
Красота моя - та же корысть моя?
Красота - достоянье народное?
Все глядят на неё умиляются?
И руками её не касаются,
И живёт она гордо свободная?
Все лелеют её и не ссорятся,
Превозносят - никак не надышатся!
“КРАСОТА!” - только всюду и слышится,
И никто за неё не уморится?

Что за вздор сладкий!
Хитона каждою складкой,
Каждым своим волосом,
Кровью, очами, голосом -
Клянусь: это знает каждый -
Нет красоты продажней!
За неё заколют, зарубят,
Изведут, отравят, погубят.
Красота - есть дурная страсть,
Кто увидит - купить! украсть!
Умыкнуть иль завоевать!
И упрятать, а там - растлевать!
Развратить, распалить, распять...
Всё себе одному - отнять!
Я-то знаю цену моих жертв:
Трепет Разума перед Хаосом...
Когда к тебе прикасается смерд,
Коитус предваряя пафосом.

Макошь:

Но это пафос воробья,
Когда ему нужна семья...

Афродита:

Самая первая жертва - моя!
Потом уже - ваши:
Дети, обеды, стирка - семья!
Вместе и сеют, и пашут.
Кажется, ваша задача проста...
Неясно - причём же тут Красота?
На родинах поёте, на тризне -
Неиссякаемость Жизни!
Вечно струится Поток:
Смерть, а за ним - Росток,
Тут умереть, чтобы где-то родиться?
Длиться и длиться, и длиться...
Вы у земного стоите руля -
Женским началом смиряет Земля
Распри жестокие, войны...
Рабские души спокойны,
Если их вволю кормить,
Гладить по шёрстке, не бить.
Творите свою Требу -
Смерти, рожденью и Небу!

Деметра:

Сгустились сумерки над Миром -
И всё по замыслу Творца?
Огнём, водой, землёй, эфиром
Исчерпан Логос до конца?

Афродита:

Нет, Логос течет, как течёт Мирозданье,
И в этом движенье меняется Он.
Возможно, мы даже не божьи созданья...
Божественный Лик в зеркалах искажён!
Но кто нас придумал и вочеловечил?
Зачем возвеличил, возвёл на престол,
Кто разум людской помутил, искалечил,
Кто тело и душу к разладу привёл?
Но людям удобно, легко и приятно
Пороки свои и родимые пятна
Оправдывать нами -
Своими богами.
Да только едва ли
Людишки слыхали:
О том, что основа всего - Апейрон!
Предела и меры
Не будет без веры -
Земными богами удержится он.
Сгинут, забудутся мудрые боги -
Древние пастыри грешной Земли,
Люди во тьме не увидят Дороги,
Не поплывут по Морям Корабли,
Пусть выбирают, как разум подскажет,
Сами себя обездолят, накажут...

Деметра:

О, тут ты, Киферея не права!
Дать человеку выбирать права -
Ошибочно. М ы жаждем, побуждаем
Их действовать, но мы не отвечаем
За результат деяний их:
Первопричина в нас одних,
В желаньях н а ш и х. Где единство?

Афродита:

М н е человеческое свинство
Приписывать? Мой разум чист,
А твой - и вовсе - белый лист.
К разладу путь всегда опасен,
Покуда равновесья нет,
Я не любительница басен,
И не открою вам секрет,
Что тело, разум, и душа -
Одни не стоят ни гроша!

Деметра:

Когда в согласье воля тела
И воля разума



Афродита:
 
 Душе
На долю пало - быть клише
Той иль другой, лишь в воле дело.
Нас трое, каждая из нас
Есть В О Л Я - к а ж д а я в свой час!
Но впереди - густая ночь!
Ступай отсюда, Макошь, прочь.
Те бесполезные примеры,
Что можем мы тебе подать,
Народу не прибавят веры -
Не перестанут воевать
Твои людишки меж собою,
Не будет этносу покоя,
Пока не вымрет, ты прости,
У нас - различные пути...
Хотя, кто знает - общий Бог
Ведь может быть не так уж плох
Для греков и славян.

Деметра:
 
 Один?
Как безраздельный Господин?
Куда же делись остальные?

Афродита:

Да все поумерли, родные!
Ты, Макошь, многого не жди -
Рассвет не брезжит впереди!


Макошь:

Мне кажется, моя позади ночь...
И сумерки эти - преддверье рассвета.
ЗНАНИЕ наше - из матери в дочь!
Вот Апейрон завета!
Много придётся моим дочерям
Вынести,
Дети успеют по лагерям
Вырасти...
Тикает Хронос, течёт время,
Дочь, ты в ответе за всё племя!
 Дети светловолосы...
Час посадить семя,
С тобой говорит Космос!
Ум не ушёл в косы?
Выбрал т е б я в собеседницы Он,
Повелевает хранить Апейрон.

Деметра:

Нет, я постичь не могу до конца - тут какая-то тайна:
Небо отторгнул Творец от Земли, и приподнял небесные своды,
Всё поделил на мужское и женское Он не случайно,
Дал нам почувствовать Ветер Вселенской Свободы!
Видел Он всё - от мельчайшей песчинки до глыбы,
Тщательно отмежевал даже море от суши.
Женщине отдал великое право на выбор:
Мы порождает тела и вдувает в них души.
Если всё именно так, как же много я значу!
Но неужели творенье создам и разрушу?
Форма рождается - вечно решаю задачу:
Смею ли выбрать для тела порочную душу?
Если же именно так, то иные с рожденья порочны?
Наша вина - по неведенью или от лени -
Право имею ли быть я небрежной, неточной,
Этносам душу давая и для поколений?
Людям нужны мы не столько для истинной веры,
Мне это всё абсолютно понятно -
Боги для них оправданье, живые примеры!
Легче живётся, коль солнца и боги имеют родимые пятна.

Афродита:

Душа моя, ты можешь быть спокойна -
Примером стать ты больше всех достойна!
Наиважнейшая из вер -
Дурной божественный пример.
Душа - вода, мои голубки,
Но заполняя поры губки,
Приемлет форму...

Деметра:

 Ерунда!

Афродита:

Клянусь тебе, душа - вода!
Я это утверждаю смело!
И, заполняя полость тела,
Она телесные пороки
Все выявит...

Деметра:
 Твои уроки -
Такая чушь! Не меть в пророки,
В здоровом теле всё мудро.
Афродита:

Но тело на фантазии щедро...


Макошь:

Нет, у душевной части
Совсем иные власти...

Деметра:

Мы, Макошь, лепим тело...

Афродита:

Ваятельницы! Налепили смело!
Тогда отдайте разум мне!

Макошь:

А что с душой? По чьей вине
Она окажется убогой?
Слепой, глухой и хромоногой?
Страшней не знаю слова: “Равнодушно”.
Чему равна душа? Кому послушна?

Афродита:

Но человек единым целым -
Душою, разумом и телом -
Быть должен. На Земле он - бог!


Деметра:

Ну, а по мне, так даже крох
Им моего ума довольно!
Мы были плохи? Слушать больно!

Афродита:
Не плохи: даже без прикрас,
К прискорбью, каждая из нас
Была лишь частью всякий раз.
И, рамки добровольно сузив,
С людьми мы не били в союзе.
Один бог слеп, другой же - глух,
А третий - разумом калека...
Взаимно освящает Дух
Союз Творца и человека!

Макошь:

Но кто же сотворил людей?

Деметра и Афродита (в один голос):

Как? Ты не знаешь? Прометей!


Появляется богиня Смерти:

Не ссорьтесь, богини, ах, как вы не правы все три!
Я слышала всё и глотала солёные слёзы.
Из вас ни одна не увидит желанной Зари -
Часы сочтены и в руках моих чёрные розы.


Вы глупые девочки на сумасшедшей Земле -
Вы равнопрекрасны и так беззащитно открыты,
Ну, что вам известно об истине, счастье и зле,
Кому это нужно, чтоб все были живы и сыты?

Примите же горькую правду из дружеских рук -
Чёрных, мозолистых рук непокорной рабыни.
Не дай вам Творец даже сотую часть моих мук!
Почтите за счастье, что скоро умрёте, богини...

И я появилась прекрасной и доброй на свет -
Такими родятся для розовых дел лучезарных -
Строптива была я и молвила Хаосу: ”Нет!
Я лучше пополню сословье торговок базарных!”

В ушах у меня до сих пор его дьявольский смех:
“Ты будешь в полях моих самой старательной жницей
 Косить без разбору, и проклятой станешь для всех,
 Ты будешь бессмертной, никем не желанной девицей.

 А чтобы тебе невзначай не остаться без дел,
 Тотчас за спиной твоей новые вырастут травы”.
Деметра и Макошь! Чем больше появится тел -
Тем больше скошу я ему для жестокой забавы.

Кому этот корм - не пытайте, богини, меня.
Я часть вашей ноши себе возлагаю на плечи.
Да колет мне ноги и ранит мне душу стерня...
Но выбрал Творец вам в подруги меня и в предтечи.

Поверьте, богини, что я облегчаю ваш груз -
Возьмите с паршивой овцы клок свалявшейся шерсти!
Вы тоже в ответе за наш молчаливый союз -
Идти за спиной хорошо, а особо у Смерти!
Афродита:

Очаровать иль напугать стремишься?
Но ведь и ты чего-нибудь боишься!

Богиня Смерти:

Я стала бояться - растёт ли за мною трава,
С косою иду, а назад оглянуться не смею.
Всё ниже и ниже клонится моя голова -
Я вечная жница! Я сеять совсем не умею.

Умрут старики, непомерных наделав долгов,
“Платите по нашему векселю, милые дети!”
И люди забудут своих разноликих богов,
И новые боги родятся на старой планете.

Деметра и Макошь! Учите своих дочерей!
Вложите им в душу всю мудрую вашу науку.
Быть кроме меня не должно на Земле косарей,
Скудеет Она, отклоняя дающую руку.

Прощайте, богини. Настал ваш решающий час.
Поверьте, из глаз моих льют непритворные слёзы!
Я, может быть, только одна и поплачу о вас...
Возьмите с собой эти скорбные чёрные розы.

Афродита:

На дворе - трава,
На траве - дрова...
Ответь мне на один вопрос,
(Быть может, он родился всуе,
Но я люблю совать свой нос
В то, что всегда меня волнует)
Когда идёшь вперёд с косой,
Наш тёплый шарик огибая,
Ты чувствовать должна с п и н о й -
Что т а м за ней, трава к а к а я?
Какие всходы там взойдут,
И сколько сорняков в отаве?
Задуматься дала ли труд
Себе о том? Одной потраве
Служить, наверное, легко -
В пустыне видно далеко.
Был миг - тебя я пожалела:
Ты скорбное свершаешь дело,
Не по своей как будто воле...
Но это был лишь миг - недоле!
Так вот, позволь тебя спросить:
Тебе едино, ч т о косить?
Ведь, коль внимательно послушать,
То Хаос сладко любит кушать.
Пырей бывает двух сортов,
Но чаще в виде сорняков.
Сорняк в грядущем воплощенье
Ещё мощней, в сём угощенье
Один позор, но кто в ответе,
Что сорняки растут на свете?
Уж раз случилась наша встреча,
Раз ты - подруга и предтеча,
Передо мной держи ответ:
Ты равнодушна или нет,
К тому, чьи души за тобой
Растут? С поганою травой
Бороться трудно - мощным соком
Она питается и боком
Выходит нам пренебреженье.
Одно я знаю: воплощенье
Идёт двоякими путями:
Кто - вверх, кто - вниз - мы видим сами.
Спаси, Творец, от грязных жертв
Мой жертвенник, жестокосерд
Не будь, коптится небо,
Когда горит дурная треба!

Богиня Смерти:

Афродита, не ищи ничьей вины,
В этом деле много виноватых.
Очень часто я дурные вижу сны -
В них не счесть неправедно распятых.
Афродита, не тревожь мою беду,
Боль и кровоточащую рану.
Я сама себе покоя не найду,
И себя пытать не перестану.
Но пойду к тебе в ответчицы, изволь,
Если ты желаешь соучастья:
Чист алтарь, блестит аттическая соль,
Все равны и светятся от счастья!
Добровольно носят жертвы и светлы
Ясные доверчивые лики,
Все до умиления милы,
Все открыты, праведны, велики?
Афродита, я не верю, что за мной
Народятся только злые травы,
Ты права - я чувствую спиной -
Чистоту и качество отавы.
Афродита, я кошу, чтоб место дать,
Все подряд, не брезгуя осотом.
Разве вам едино, что сажать? -
Общий луг и общим полит потом...
Афродита, виноватых не ищи -
Все мы виноваты в равной мере.
Но летят в м е н я каменья из пращи,
И одну клянут за все потери.
Афродита, видишь всходы там и тут -
Прорастают крохотные души.
Ты в ответе, для чего они растут,
Ты в ответе, если их заглушат.
Афродита, хищный Хаос ширит пасть -
Не насытить жадную утробу.
Нам с тобой дана большая власть:
Ж е н щ и н а на души ставит пробу.

Афродита:

Что знаешь ты о жертвенности, Смерть?
Боюсь, совсем, совсем немного...
Качнётся под ногами твердь,
Куда свернуть - одна дорога,
И ты - во имя Никого
Идёшь, не зная, для чего?
Есть страшный путь для жертвоприношенья -
Путь вечного терпенья и смиренья,
Когда с утра до вечера - игра,
И каждый день, и с раннего утра -
Проснёшься и играешь в долг!
День бесконечным серпантином
Разматывается, и смолк
Сердечный стук! Так карантином
Живут и ждут: придёт пора -
Я буду счастлива! С утра!
О, эта жертва раздражает,
Того, кто жертву принимает.
Но уж не мыслят про себя -
Жить и не жертвовать, любя
Другие руки, губы, ласки
И, словно в прорезь полумаски,
Смотреть на мир, не видя краски
Небес, травы, реки, цветов,
Не сметь любить в конце концов!
Я знаю, праведник осудит
Такую жизнь и самосуд
Свершит. Всё обезлюдит.
Душа, как вымытый сосуд!
Желанья в жертву принесут,
Но разве тем себя спасут?
Ты слышишь шорох? Вот, послушай!
Порхают высохшие души,
Как лёгкий трупик мотылька
Под дуновеньем ветерка.
Кто их учил? Обрёк закланью,
Чьему потворствуя желанью,
Они желанья своего
Иметь не смеют. Для чего!
Кому нужна такая треба?
Ответь ты мне, во имя Неба!
Насколько же мудрее тело -
Выводит шлаки то и дело.
Вот, ты идёшь, свистит коса,
Кровь под ногами, что роса.
А ты задумалась, хоть раз,
Что это и х последний час?
Они забудут, умирая,
Как жили-были, ждали Рая?
Ч т о им другие воплощенья
По воле Вышнего решенья!
Они не вспомнят ничего
Из этой жизни. Миг всего
Маячил свет, хоть коридору
Казалось, не было конца.
Пообещай убийце, вору,
Ещё одну на свете пору -
Не сменит своего лица:
Он подл ab ovo - от яйца!
И что же? Если мыслить здраво,
Есть одинаковое право
У всех на жизнь, на смертный час?
Никто не спрашивает нас?
Я против равенства такого,
Смотри, что косишь, если снова
Родится каждый, чем сдержать
Грехов и преступлений рать?
Нас ждёт позор и вырожденье,
Забудут жертвоприношенья,
Разрушат капища богов,
Храм продадут с больших торгов.
Богов - всех разом, оптом, кучей!
Ждать не хочу. Убей! Не мучай!
Нет сил, надеяться на случай.

Богиня Смерти:

Храмы твои порушили?
Агнцев твоих покушали?
Нет уж, вы мне поверьте,
Слабости есть и у Смерти.
Я не полю траву перед покосом.
Моя забота - дать кровавым росам
Впитаться в землю. За моей спиной
Идёте вы - идите же з а мной.
Перебирайте тщательнее семя.
Одно у нас легло на плечи бремя.
Да, сумерки сгустились для богинь...
Я - Смерть, но крикну Жизни: “Не остынь!”
Не то - боюсь остаться без работы,
Сидеть без дел, да скулы от зевоты
Повывихнуть. Кто? - Женщина в ответе
За этнос, за посев, какие дети
Придут и приживутся на планете.

Деметра:

Не много ли для женщины одной?
Афродита:

Есть посильнее - за её спиной...

Макошь:

Нас четверо, мы парны, стайны...
Хотя у каждой есть задача,
Но наша цель - самоотдача.
Смерть, ты свои скрываешь тайны!
Конечно, я по-своему хитрю,
Когда цветок прекраснейший творю,
Меняю цвет и форму вновь и вновь,
А для людей придумала Любовь...
Всё лишь за тем, чтоб жизнь не прерывалась!
Твои дела не требуют прикрас,
Поэтому ты - искреннее нас:
Живёт лишь то, к чему ты прикасалась.
И цель твоя - дотла разрушить форму,
Хоть мы привыкли смерть считать за норму.



Богиня Смерти:

Лгать и таить - не есть одно и то же.

Макошь:

Кому ты, интересно, служишь всё же?
И так искусно главное скрываешь:
Ведь ты сначала лучших выбираешь...
Чтобы свершилось на земле рожденье,
Нужно твоё, твоё прикосновенье!
Выходит - ты в ответе за посев,
И, совершенных отобрать сумев,
Мне и Деметре отдаёшь их в руки.
Жизнь - в нашей круговой поруке!
Я форму творила, стремясь к совершенству,
А всё, что рождалось - стремилось к блаженству!
Блаженство Вечной Жизни! Бытия! -
Не “смерть и возрожденье”... Знаю я,
Как семена от страха замирают,
Когда их в землю мёрзлую бросают -
И в миг единый истину постичь:
“Мне умереть, чтоб кто-то начал жить!”
Всегда тверда, неумолима -
Смерть ради Жизни не остановима!
Конечно, ты не полешь сорняки,
Но видишь плодородья островки.
Вернётся жизнь, когда придёт весна...
Но знают ли об этом семена?
Они, не доживая до рассвета,
Благодарят ли нас с тобой за это?



Богиня Смерти:

Божественная грусть божественных сомнений!
О Макошь! Ты наивна, как дитя.
И я б тебе ответила шутя,
Что одного боюсь - мертво рождений!
Но лгать безбожно и бесчеловечно.
Всё в мире смертно, я есьмь Вечна.
Тут Прометея вспоминали всуе,
Заслугу приписав ему большую.
Слепил, мол, человека он...
А Зевсом мир был сотворён?
Бывают так наивны греки,
Как речь зайдёт о человеке.
Я расскажу свою о Мире сказку,
Ты - будь мне благодарна за подсказку.
Была глухая ночь - ни звука, ни огня,
Ни времени, ни места. Всё - пространство!
Бескрайнее, безмерное, родня
В себе самом, разброд и постоянство.
И Женщина со скорбными глазами
Шепнула пересохшими губами:
“Не я - так кто?” - мысль потянула нить,
Вздохнула Мать и начала творить!
Творить не для забавы - на века!
(Глаза боятся - делает рука.)
Мы по ошибке говорим: Творец.
То Мать была, но в ней же был Отец.
Осмыслить всё труднее во сто крат -
Такой союз зовут: Андрогинат.
Матриархат - одна из кульминаций,
Земные ясли. У различных наций
Велик и почитаем женский культ -
Исида, Рея... Жизни главный пульт
У Женщины, она творит Миры
В двух ипостасях. Щедрые дары
Приемлет Космос из рабочих рук:
Двенадцати созвездий вспыхнул круг,
В галактики спрессовывалась пыль
Материи, и женскою заботой
Фантазия преображалась в быль,
Став вдохновенной творческой работой.
Пульсировала Радость в Мирозданье,
Пьянило даже слово “СОЗИДАНЬЕ!”
Едина суть: материя и мать,
Материя училась понимать
Смысл красоты - она была от Лона -
И мудрость материнского канона.
Материя понятливая дочь -
Так свет явился, прогоняя ночь.
Но чтобы огнь священный не потух,
Отец вселил в Материю свой Дух.

Макошь:

Но где же наша Мать сейчас?

Богиня Смерти:

В тебе, во мне, в Деметре - в нас.
И если Жизнь замрёт в блаженстве,
Соединясь в Андрогинате -
Что проку в спящем совершенстве -
Восход рождается в Закате.
Вот тут и есть первопричина:
Покой - блаженство Андрогина.
Но Мать трудолюбива и мудра...

Макошь:

Сестра, когда всё это было?

Богиня Смерти:

Давным-давно, а, может быть, вчера.
Живём, покуда мудрость не остыла.
Жизнь - это радость, свет и смех!
Умрёшь - раздай себя на всех.
Всего важнее женское начало -
Пусть каждый попадёт под покрывало
Твоей любви, дарительница жизни,
Пусть буду я одна скорбеть на тризне.
Да не снимай спасительный покров
С людей, не то - погибнут души!
Расти их бережно, с азов...

Афродита:

Она мне прожужжала уши
Своею сказкой...

Богиня Смерти:

 Так не слушай...
Но вспомни средь своих потех:
Жизнь - это радость, свет и смех.
А мудрость женская сурова...

Афродита:

Каков размер того Покрова?
Всё это блажь, дешёвый фарс.
Мигнёт кровавым оком Марс
И на Земле - конец покою,
Сойдутся этносы войною,
Подобие родится из подобий,
А я - славян не знаю твердолобей.
Раскромсают мечами Покров на куски,
Будут рвать друг у друга из рук лоскутки:
“Проживу я свой век без покрова,
 Коли нет у соседа такого.
 Ну, а если сосед мой доволен судьбой,
 Если жизнь ему в радость,
 Я пойду на такого соседа войной,
 Сотворю ему гадость.
 Опорочу, сгною и с души, и с лица
 Я смету эту радость дотла, до конца.
 А потом помогу, пожалея -
 Слёз достанет, достанет елея.
 Я соседову радость порушу,
 Но за это отдам ему душу”.
Славянин не бывает спокоен,
Если нет революций и войн.
Агрессивен славянский герой и свиреп -
Кровь - вода для него, на крови месит хлеб.
Не европеец он, не азиат,
И никому поистине не брат.
Откуда появился странный миф?
Сармат присочинил его иль скиф?
“Славянская загадочна душа...”
Формулировка, право, хороша!
Нет, Макошь, вам Покров не нужен,
К тому же - этнос твой недужен.



Макошь:

Часть правды есть в твоих словах,
Хоть я не чту предвзятость слова,
Мне кажется, в твоих руках
Святого не было Покрова.
Ты резко судишь нас, сестра,
Иль знаешь ты о нас немного.
А истина, как мир, стара:
Где Бога нет - там выдумают Бога!
Так люди выдумали нас -
Себя не узнаём подчас.
Но разве это их вина?
Возможно, с самого начала
Божественная пелена
Им на глаза с небес упала.
Возможно, что имела Мать -
Цель - сохранить всё дело в тайне:
Пусть кто-то бросится искать,
А кто-то скажет - всё случайно.
Чем лучше эллинский цинизм -
Считать, что всё вокруг фатально?
А наш славянский мистицизм
Реализуется астрально.
Извечно нас ломали так,
Что это выдержит не всяк!
Да, наша мудрость на крови,
Иначе строить не умеем,
И правда - никакой любви
Нет у славян к Гипербореям!
Душа рождается слепой,
Не осени её Покровом -
Она останется такой,
И будет в воплощенье новом
Всё ту ж ошибку повторять -
Дитя с рожденья учит мать!

Афродита:

Тела смердят. Смрад мёртвых душ,
Как разложенье дохлых туш.
Смешон твой комплекс материнский,
Подобен статуе Афинской:
Огромный мраморный колосс -
И захотел бы - не унёс!
Славянский этнос умирает!
Ваш главный бог его карает.

Макошь:

Но были у славян иные Времена -
Наполненные мужественной силой,
Да нами ли придумана война,
Чей пафос безымянною могилой
Овеян? И аффекта романтизм-
Пустой и непростительный софизм?

Афродита (кивает в сторону богини Смерти):

Спроси её, права ли я?
Её коса уж наготове,
Такое дело ей не внове.
“Жизнь - это радость, свет и смех...”
Да, радость, только не про всех.
Поверь, её я раскусила,
Когда про главное спросила:
В том зла спасение и сила -
Из лучших лучшее смести,
Аиду в жертву принести.
Смотри, уже разверзся ад
У славянина под ногами,
Иди и не смотри назад,
Мы все себя спасаем сами.
Ищи себе другой приют -
Не то, на части раздерут
Тебя, Покров и всё похерят.

Макошь:

Ты лжёшь! Того не может быть!

Афродита:

В такие дни не лицемерят.
Уйдёшь - спасешься, будешь жить.

Макошь:

Нет, пусть пророчество свершится...

Афродита:

Забыла: “эллинский цинизм”!
Но твой славянский мистицизм,
Спасёт тебя?

Макошь:

 Я буду биться!
Афродита:

Считай, тебя предупредила...
Макошь:

Да, ты изрядно накадила...
Я не покину мой народ,
И он меня не подведёт!

Афродита:

О, Зевс! Патетикой подуло!
“Я не покину мой народ!”
Пройдут века и небосвод
Переместит свои созвездья:
Славянский возродится сброд,
Где на уроде спит урод -
Наступит час и миг возмездья -
Виском захочется на дуло!
Ты чаешь, муху я раздула?
Всё это так! Клянусь Минервой!
Из нас тебя забудут первой.
О Макошь, дочери твои
Под мой гостеприимный кров
Попросятся.
На век замолкнут соловьи,
И твой спасительный покров
Износится.
Разверзнется земная твердь,
Падут с церквей кресты.
Забвенье - это та же смерть,
Взрастут Антихристы.
И вурдалак на упыря
Пойдёт войной.
В тумане скроется заря
И мир больной.
И с чьей подачи, с чьей руки
Клюёт стервятник плоть?
Нет злаков - всюду сорняки,
И нет руки - полоть...
Нет лиц - звериное мурло,
И пьян его оскал.
Нет слов - отверзнуто хайло,
И кто бы “мату” внял!
Шакалий вой,
Разврат, застой
И нищеты позор.
Звериной плоти дикий зов
С младых ногтей - какой Покров! -
Семей разор.
Не видно пахарей и сох,
У всех один Мамона - бог,
И смрадный ветр-суховей
Сметает семена с полей,
Их тут же вороны клюют,
А хлебопашцы водку пьют.
И проститутку чтит жених
Своей невестой - пьют за них,
Кричат им: “Горько!” Снова пьют
За счастье, деток и уют.
А над землёй славян салют,
Все славят Родину, поют,
Во всех концах Мамону чтут,
Воруют все, воруют всё,
Работнички - ни то, ни сё.
Что можно крикнуть? Только “Горько!”
Орёт в хлеву корова Зорька,
Мычит, не доена с утра,
А ей уж снова спать пора.
О Макошь, Макошь! Таинство судеб!
Творец забыл про вас или ослеп?
Поток мертворождённых душ,
Полей пустынных пыль и сушь...
В невзрачной баночке консервной,
В музее восковых фигур,
Средь умников, богатых дур -
Тебя не сыщут. Самой первой
Забыта будешь,

Макошь:

 Чересчур
Рисуешь мрачную картину...

Афродита:

Нет, я прорву твою плотину!
Ты плохо знаешь свой народ,
У них всё задом наперёд,
Им даже именем твоим
Никто не потревожит слуха,
Позёрским аскетизмом схим
Ты им не выковала духа,
Они не ведают, подружка,
Им в память о тебе - макушка,
То, чем являются на свет.
Макушка есть, а Макошь - нет...
Прощай, тебя я полюбила,
И потому предупредила.
Но каждый тут решает сам...
И у меня не утро - ночь,
Прощай, пора расстаться нам.
Деметра, мы уходим прочь!


Макошь (сама с собой):

Быть чему - того не миновать.
Сумерки, и я немного трушу...
Всё-таки не просто отдавать
Жизнь свою, бессмертие и душу.
Говорят, что я среди людей
Скоро буду вовсе позабыта.
Кто святых приветит лебедей?
Чья рука в амбары ссыплет жито?
Кто мои обряды передаст,
Имя обессмертит в поколеньях?
Жизнь нельзя назвать “культурный пласт” -
Ведь художник жил в своих твореньях!
Души жаждут Слова, а не слов.
Мир спасётся колосом и почкой.
Не допустит Мать, чтобы Покров
Не подхвачен был моею дочкой.
Дочери вы, дочери мои,
Плачу, вас навеки покидая,
Лес, холмы, долины и ручьи -
Вся земля от края и до края -
Помни, я когда-нибудь вернусь,
Пусть меня ты даже не узнаешь,
Как зовут меня, не вспомнишь пусть...
Время! Как жестоко ты караешь!

Богиня Смерти:

Ты, всех и каждого любя,
Не забываешь про себя.
Ты просмотрела, прозевала,
Богиня, твой народ ослеп,
Он разучился сеять хлеб,
И все велики стали в малом.
Не дело - делом нарекли,
Деторожденье стало в тягу.
Славяне из своей земли
В другие земли дали тягу.
Фальшивый идол и кумир
Затмил Закон живой и вечный,
Они перевернули мир,
Но в пользу лжи бесчеловечной.

Вина большая на тебе,
Что славянин живёт в борьбе.
Тебя забудут, и не ты
Накроешь свой народ Покровом,
В седом язычестве черты
Едва отыщутся... Ты словом
Со мною связана навек,
А поле битвы - человек!
Я дам тебе немного дней -
Проститься с Родиной своей.

 ПРОЩАНИЕ С ЗЕМЛЁЙ

Прошёл ровно год после первой встречи Марфы с Макошью. Макошь сидит на берегу той же реки. Купалу больше не празднуют открыто,
вдалеке девушки поют тихую и печальную песню.

Макошь (подпевает):

Ой, Лелю, Лелю,
Ой, Ладо, Ладо,
Моему дитяти
Порезвиться надо.
Соботка-Купала
На горе стояла,
Я костёр высокий
В поле затевала.
Засверкали росы,
Народ веселится,
Отчего же слёзы
В глазах у девицы?
Ой, Лиго, Лиго,
Лигошеньки, Лиго,
Ты пойди, Иванко,
Над костром попрыгай.
А потом росою
Ты лицо умоешь,
Девичьей красою
Глазоньки напоишь.
Ой, Лелю, Лелю,
Ой, Ладо, Ладо.

Подходит Марфа и садится рядом.

Марфа:

Матушка, поговори со мной,
Отведи от девушки кручину.
Ведаешь ли ты мою судьбину?
Научи, как дальше жить одной?

Макошь (словно не слыша, говорит сама с собой):

Так шелковисты и шершавы
Бывают под рукою травы!
С утра на них сверкают росы,
И пахнет клевером земля
В прозрачный час перед покосом.
Склонясь под тяжестью шмеля,
Покорно замер василёк.
Всем хоботком упорный шмель
Высасывает сладкий хмель,
Пыльцой испачкан хоботок -
Ещё, ещё, ещё глоток!
Вот незабудки полевые -
Они совсем, совсем ручные...
Лесная перекличка птиц -
Незримых маленьких сестриц
Моих! Я, словно всё впервые
Вдруг это вижу, слышу, длю.
О Смерть! Я слишком Жизнь люблю!

Сколько дней осталось до кончины?
Для чего же я коплю приметы?
Тоненькие нити паутины
Над поляной вьются в бабье лето...
Так - мои языческие песни
Будут виться в редких оборотах,
В говорках окраин и предместий,
Словно мёд, запаян плотно в сотах.
Сколько боли умещает слово
Жалкое, трёхсложное: “РАЗЛУКА”!
Как звучит безжалостно, сурово,
Сколько боли от пустого звука!

РАЗЛУКА - и никто не виноват.
Колоколов души моей набат!
Вся боль, вся человеческая мука
Трёхсложьем в голове стучит: РАЗ-ЛУ-КА!
Перед глазами застит белый свет...
РАЗЛУКА есть, а виноватых нет.

Разлука, разлука, разлука, разлука -
Шепчу и не слышу сердечного стука.
Поштучно считаю приметы разлуки:
Гляжу тебе в очи, клонюсь тебе в руки,
Последние вёрсты последней разлуки -
Последние крохи последней науки.
Они не узнают, кто не расставался -
Сто крат тяжелее тому, кто остался.
Целую глаза твои, губы и руки,
Последние слёзы последней разлуки.
Возьми меня в сердце своё на поруки -
Боюсь, я не выдержу этой разлуки.

Кто здесь со мною? Марфа - ты?
Спасибо, дитятко моё.
Я сберегу твои черты,
Когда переменю жильё...

Марфа:

Куда ты, матушка, скажи?
А то - возьми меня с собой.
Макошь:

Вон, сколько маков среди ржи,
И облака над головой.

Марфа:

Не оставляй меня одну.
Не покидай хоть ты меня!



Макошь:

Смотри, вон рак ползёт по дну
И у него блестит броня.

Марфа:

Как ржа, сердечная тоска,
И я одна не слажу с ней,

Макошь:

Послушай, как журчит река,
Былинку тащит муравей.

Марфа:

Ни друга, ни подруги нет.
Такая жизнь мне не мила.

Макошь:

А крылья мухи на просвет -
Из разноцветного стекла.

Марфа:

Отец и мать в могиле спят,
Побиты братья, нет сестёр...

Макошь:

Жаль, яблоки попортил град.
Тут кто-то ночью жёг костёр!
Марфа:

К какому берегу мне плыть?
Никто нигде меня не ждёт...

Макошь:

Довольно, Марфа, будет ныть!
Ведь время не стоит - течёт.
Запомни, дочка, этот миг:
У всяк букашки свой язык.
Учи язык травы, берёзового сока,
Учи язык реки - не будешь одинока.
Но это так... ведь я хотела
Поговорить с тобой про дело...
Предательская дрожь в предательских ногах!
Послушай... быстро... в двух словах...
Я ухожу. Надолго. Скоро.
Мне несколько часов на сборы,
А много надо передать!
Не мельтеши, послушай, сядь,
Вот здесь... у ног... Смотри, река
Течет и будет течь века.
Смотри - на небе облака
Плывут и будут плыть века...
О, Мать моя, как тяжело!
Мне губы судорогой свело.
Не далеко и до беды...
Дай, Марфа, мне глоток воды.
Какая сладость в этой влаге!
Какая радость в каждом шаге!
О, Мать моя, прости, прости...
Я боль сейчас зажму в горсти.

Ничему не противься, что будет с тобою - дыши и живи:
Ни беде, ни несчастью, ни боли, тем паче - любви.
Ведь любить - это выжить последний, единственный, шанс!
Вся протраться, но думай, что это ничтожный аванс.
На достойных любви - недостойных любви ты людей не дели.
Но люби всей душой - беспредельной любовью земли!
Так, как любит земля дочерей своих и сыновей,
Что ложатся в неё, умирая, и ходят по ней.
Я не знаю религии, кроме любви, да и знать не хочу.
“Как же мало любили тебя!”, - ты скажи своему палачу.
Будет мрак на Земле, будет затхлая горечь и тьма,
Будет люд бесноваться во мраке, лишившись ума.
Ты послушай, как колокол ходит, как мается кровь -
Колокольное било сзывает людей на любовь!
Кто затеплил святую лампадку Любви на Земле?
Только женщина, Марфа - ослаб огонёчек на тле!
Я боюсь правоты Афродитиных каверзных слов.
Ну а пуще всего - я боюсь материнских бунтов.
“Чем накормить? - вдруг спросит мать, -
 Во что одеть? Зачем рожать?”
У обочины сядет и руки безвольно опустит Агарь -
Не лампада любви перед нею забрезжит, а красный фонарь!
Будут рыцари скупо брезгливо оплачивать счёт,
Что им бандарша с наглой улыбкой в дверях подаёт.
“Живём, покуда радость не остыла!”
Так Смерть меня к Любви приговорила.
Любовь - это радость души и тела.
Запомни, лампада почти догорела.
“Кому это нужно, чтоб все были живы и сыты...”
Люби, но не любовью пёстрой Афродиты.

Прощай, не плачь, иди к живым.
Я скоро - лучезарный дым...
Туман... какой неверный свет...
Конец иль бесконечность? Нет!
Ещё одно посею семя,
Ещё моё не вышло время.
Любви росток - как нежен он...
Вот что такое АПЕЙРОН!

Макошь слышит зов богини Смерти, поднимается и быстро идёт ей навстречу. Марфа остаётся, понурив голову, сидеть на берегу реки.

Иду, иду, иду, сестра!
Что, неужели всё? Пора?

Богиня Смерти:

Нет, я тебя не тороплю,
Хотя прощаний не люблю...
Вдвоём остались мы, и впору
Опять вернуться к разговору.
Когда мы были вчетвером,
И вы моих ответов ждали,
Я говорила, но о том,
Что сами вы прекрасно знали.
Вся тайна Знаний, все Науки
Не очень нам даются в руки...
Земля - есть выселки Вселенной,
А Высший Разум далеко!
Творца представить нелегко,
Он - Логос, оболочки бренной
Ему не нужно, Человек
Всё передёргивал вовек,
Вообразить Творца не мог -
Страж честно сторожит порог!
Дорогу знает лишь посредник,
Порой последний из последних -
Фигляр, гудошник, скоморох -
Расскажет, что такое Бог.
Посредников не сберегла!
Они повывелись, и зла
От этого случилось много -
Славяне не узрели Бога.
А я посредников ценю,
Их всячески к себе маню.
Вот весь тебе мой мудрый сказ:
Всё, нет посредников у вас!
Твои дела - дела земные,
Твоя Любовь - ярмо на вые.
Посевы, жатвы, всходы, сохи...
А где шуты? Где скоморохи?
Все у меня, в моём Дому!
Не уступлю их никому
За все богатства, злато мира!
Я знаю, что такое Лира!
Ты наплодила болтунов,
Наушников и шептунов.
Как может грешный человечек
Пасти божественных овечек?
Где твой юродец-скоморох?
Держи ответ, коль спросит Бог.

Макошь:

Мороз по коже от твоих речей,
Твой взгляд, язвительнее жала...
Кого же я на свет рожала?

Богиня Смерти:

О, слишком много жертв и палачей.
И те, и те - пигмеи, гномы!
Зерно Божественной Плеромы
Не прорастало в их сердцах,
Жила в них ненависть и страх.
Спрессовано Время, распластана Вечность,
Меж ними незримый мосток перекинут,
Мосток - человек и его человечность,
Он рухнет, как только посредники сгинут.
Так - смерть - не смерть! Долой гробы!
Смерть катит Колесо Судьбы!
Смерть - отдых, путникам привал:
Разбит бивак, покой, блаженство.
А завтра - новый перевал.
Дух не достигнет совершенства
За жизнь короткую одну.
Не бойся, смерть подобна сну.
Уснёшь - проснёшься, та же ты,
Чуть-чуть изменятся черты,
Из прошлого забудешь много -
Но кем-то выбрана дорога...
Там, в чехарде реинкарнаций
Есть смена пола, смена наций.
Смерть - это радость пробужденья,
Духовного освобожденья,
Шанс отвертеться от долгов,
От обязательств, от грехов.
Жизнь - есть страданье, униженье,
Ложь, мерзость, низость, преступленье.
Знай: если жертвенник потух,
Не одержал победы Дух.
Но от рожденья нужно знать,
Как смерть достойно принимать.
У памяти есть кладовые,
Там сторожа, там часовые.
И только от моей руки
Видны иные уголки,
Где опыт прежних воплощений
Лежит, как маскарадный хлам.
В мгновенья смертных озарений -
И то не все - бывают там.
Но если эту жизнь влача,
Ту шёл в хламиде палача,
То будешь в воплощенье новом
Невинной жертвой, смерти словом
Клянусь, за всё заплатишь ты
Сто крат - я все сожгу мосты!
Забудь весь бред любовной фальши,
Все сроки жатвы и посева...

Макошь:

Открой, а кем я стану дальше?

Богиня Смерти:

Ты будешь зваться Параскева.
Скитаться тихо, как святая.
Постом ток крови усмиряя.
Ответственна за швей и прях,
Ты будешь думать: всё есьмь прах.
Молитвою сломив гордыню,
Ты станешь праведной отныне,
В Христовых сонм войдёшь невест,
О, это не тяжёлый крест!
Путём постриженной богини,
Пойдёшь в простые берегини
Хранительницей тех же мест,
Где будешь знать лишь свой насест.
Живи, не запирая ставень -
Никто в тебя не бросит камень,
Никто не сможет уколоть
Ту, что постом смиряет плоть,
Не будет мыслей про угодья,
И дела нет до плодородья,
Хотят иль не хотят рожать -
Ведь ты им более не Мать.
Но почему я вижу слёзы?
Довольно, Макошь, этой позы
Я не люблю. О чём тоска?

Макошь:

Всё, до последнего мыска
Последней мысли восстаёт
На твой велеречивый мёд!
Как? Той, что поперёк и вдоль
Земную обошла юдоль
Ты предлагаешь сей удел?
Такой почётной синекуры
Я не приму: замена шкуры -
Лишь бы хребет остался цел?
Нет. Это не тебе решать.
Ведь я же все-таки богиня!
Теперь хочу увидеть Мать!
Не удержать меня отныне.
Спасибо за заботу, Смерть,
Заманчивое предложенье,
Да лучше пусть рога и шерсть -
Пойти в коровье воплощенье!



Богиня Смерти:

До Матери не ближний путь,
На нём не мало испытаний...

Макошь:

Дойду, надеюсь, как-нибудь...
Не нарушай моих желаний.

Богиня Смерти:

Простись с Землёй, ты не вернуться можешь,
Простись со всем, что дорого тебе...

Макошь:

Смерть, ты меня намеренно тревожишь?
Ты это говоришь земной рабе?
Я вымолить надеюсь возвращенье,
Я выплачу! Она ведь тоже Мать!

Богиня Смерти:

Я не о том... Захочешь ли опять
Ты пережить земное воплощенье?
Макошь:

Ты шутишь, Смерть? вольно тебе пугать!

Богиня Смерти:

Я не шучу и не пугаю.
Там есть миры - земному Раю
До них далёко... есть искус...

Макошь:

Прости, у каждого свой вкус.
Я не поддамся на соблазны
Иных миров. Как несуразны
Твои слова и опасенья -
Мне б только вымолить прощенье!

Богиня Смерти:

Пусть так, но всё-таки простись.
Я подожду, не торопись.
Скажи земле своей слова,
Вложи в них сердце...

Макошь:

 Ты права.
Ведь я могу скитаться долго.
Исполню часть земного долга.
Уйди, и над моей душой,
Пока я здесь ещё, не стой.

Богиня Смерти отходит в сторону, разговаривая сама с собой:

Всё временное, шапито:
Не так, не с теми, не про то.
Но я-то, я-то хороша!
Глумиться так над горсткой праха,
Следить, как бедная душа
Дрожит и мечется от страха?
Казалось мне, что я мудрей,
И выше всех земных страстей.
Ведь к ним прошла совсем не с тем,
Но сразу страшно стало всем.
Я стать хотела и остаться
Им только доброю сестрой,
Они поссорились со мной,
И даже стали огрызаться.
Грешно мне раздражаться было!
Да, я себя не отследила.
Лишь тот, кто истинно спокоен -
Есть в мире настоящий воин!
Я сорвалась на женский крик,
Визжала, топала ногами,
И замутнила свой родник
Саможаления слезами.
Я не хотела - видит Мать,
Ни задираться, ни пугать,
А только правду рассказать.
Не поняли. Они боятся
Меня. Та страшная печать
На мне от века. Не сорвать!
Смешно! И не за чем стараться.

Монолог Богини Смерти.

Помню юность, помню осень в паутинках,
Я брожу в траве нескошеной босая,
Купол неба надо мною весь в морщинках
Облаков, и журавлей курлычет стая.
Паучками в кружевах осенних листьев
Застревали, млея, солнечные искры,
Ствол сосны слоился слаще и смолистей,
Пересмешники доигрывали игры.
Сонный ветер чуть раскачивал верхушки
Золотой насквозь пропитанные влагой,
Три смешливых тёмно-палевых волнушки
Притаились под трухлявою корягой.
Таял воздух тёплым жидким изумрудом,
Канул лес в него, как в ласковое море,
Завораживая гомоном и гудом.
Чьё-то соло прорывалось в дружном хоре.
Я любила в чуткий час перед закатом
Лечь на землю под плавучим лёгким небом,
Слиться с миром, надышаться ароматом
Терпкой пыли от стерни, соломой, хлебом.

Как-то в полдень задремала на припёке,
Словно скованная вмиг тяжёлой ленью.
Появился ниоткуда грозноокий -
Скрылось солнце за мохнатой чёрной тенью.
Чёрный ангел закружил над головою -
Он забил, захлопал чёрными крылами,
Брызнул мне в лицо он мёртвою водою -
Грешный ангел с жгуче-чёрными глазами,
В ослепительном багряном ореоле,
Падший ангел - тёмных сил посланец брачный,
Страшный ангел - вестник “зла-по-доброй-воле”,
Он - слуга, его хозяин Хаос мрачный.

Раскатился мой отказ стозвучным эхом,
Я гордилась твердокаменным отказом.
Но язвил меня хозяин диким смехом,
И сверлил его посланец жутким глазом.
Кинул под ноги мне грубую холстину,
За спиной его выламывались черти,
Да обрёк меня на страшную судьбину,
Дал мне дьявольское имя - имя Смерти.

Но за ним с небес спустился ангел белый,
И в глазах его навек застыли слёзы,
Окропил водой живой моё он тело,
Дал мне символ - куст махровой чёрной розы.
Я лежала отрешённо и безвольно,
И шепнул мне белый: “Тот тебе поможет,
 Кто тебя собой заменит добровольно,
 Дело Смерти на себя добром возложит”.

С той поры прошли года, деревья кольца
Нарастили вековые - нету счёта.
Не нашлось пока такого добровольца
Заменить меня. Кровавая охота
Вся на мне, кругом клянут меня, боятся,
Стороною все обходят, избегают.
Но живу я и надеюсь - может статься,
Кто-нибудь меня полюбит, приласкает.
Да никто не поспешает мне на смену,
Не зовёт меня ни в жёны, ни в подруги.
Я кружу по человеческому сену,
Возвращаясь на своя опять же круги.

Я очерствела. Губит власть.
Над Макошью глумилась всласть.
Круги, потоки и слои -
У всех посредники свои...
И чем тогда являюсь я?
Ведь я - посредница, но чья?
На обе стороны служу.
Да, я служанка двух господ.
И я ещё богинь сужу!
Прости меня, мой небосвод!
Творец и Хаос. Я меж ними.
С Творцом душой, а чем с другим?
Делами страшными своими?
Имею ль право на пристрастья,
Свою не превышаю ль власть я?
Так, мой естественный отбор
Искусственным был до сих пор?
Я тешилась и выбирала,
Заманивала - горя мало
Мне было до чужих страстей!
Я не болела за людей.
Но ведь за мной следила Мать!
Мне перед Ней сейчас предстать,
В глаза глядеть, держать ответ?
Всё отрицать упрямо? Нет,
Её обманом не возьмёшь.
Кто я пред нею? Мошка! Вошь!
Я думала, что я права
Всей правотою божества.
И вот в предвзятости моей
Спустилась до земных страстей.
Бежать от Страшного Суда!
Мне с Макошью идти туда...
Нам с ней вдвоём держать ответ.
Что скажем? Виноватых нет?
Моя вина, её вина -
А чаши - две или одна?
Судить-то будут наш союз,
Нерасторжимость наших уз.
Судить двуличие моё,
 Судить души моей гнильё.
Да, я служанка двух господ,
Да, я посредница и вот -
Великий Суд. Суд Божьей Чести,
Его возмездия - не мести.
Настал богоответный час:
Последний жертвенник погас
У Макоши под небесами,
А сколько в том вины моей?
Да не моими ли руками
Святых погашено огней
Без счёта на её земле
И угольки мертвы в золе!
Я виновата перед нею,
Сестрой доверчивой моею.
Преступных дел моих не счесть.
Теперь свою спасаю честь,
Её одну на белом свете
Виню за всё. Но я в ответе
Сто крат! Я больше виновата,
Что брат войною шёл на брата.
Наверно, так хотелось мне -
За мною Хаос на войне
Стоял - стяжатель жертв кровавых -
Крошила правых и не правых -
Преступница в его забавах.
То - на войне... а без войны?
Не замолить моей вины!
Как мне идти? С каким лицом
Я появлюсь перед Творцом?
Его посредников косила
И Хаоса мужала сила.
А надо бы наоборот...
Грех быть служанкой двух господ!
Но выбор делала не я -
То карма страшная моя.




 Прощание Макоши с землёй.
 
Земля моя! Холмы, долины, реки -
Не оскудейте без моей руки
И будьте плодородными во веки!
Да не падут зыбучие пески
На вольные холмистые просторы.
На степи, нивы, пажити, луга,
Не высохнут моря, не рухнут горы
И в реках не сомкнутся берега.
Земная плоть! Приняв семян отменных,
Верни сто крат - ржаных или ячменных -
Отборных зёрен - отрожай сполна -
Умрут, но возродятся семена!
Пошли вам бог спасенье от ненастья,
Защиту от заклятья и разора.
Земле рожать - да это ли не счастье!
Земле оскудевать - предел позора.

Над каждою редькой, над каждою репкой
Пусть сказ будет прочным, пусть речь будет крепкой.
За каждой травинкой,
За каждой былинкой,
За каждой равнинкой,
За каждой долинкой -
Гляжу - ворожу.
Над каждым кусточком,
Над каждою почкой -
Шепчу - хлопочу.
Над каждой букашкой,
Над каждою пташкой -
Молюсь - не ленюсь.
Над каждым потоком,
Над каплей, над соком -
Нагнусь - поклонюсь.
Русалки, живите,
Воды не мутите,
Храните,
Поите,
Людей не топите.

Людскому лукавству, людскому злословью
Пусть выйдет остуда - лечитесь любовью.
От глаза дурного,
От ворога злого -
Храни Всемогущий! Я Рая земного
Создать не сумела,
А очень хотела,
Спаси от бесплодья, спаси от бессилья
Мой вечный и праведный Рог Изобилья!

Ласточки и лебеди,
Журавли и аисты,
Вы-то своих детушек
В гнёздах не бросаете.
На чужую жалобу
Их не оставляете.
Кормите и учите,
Холите - не мучите,
Любите, жалеете,
Поите, лелеете.
 Рассыпались звёзды ясные
Да по плату по небесному,
Полыхали зори красные
Да по миру по окрестному.
Приласкалась ночь-затворница
К моим ласковым рукам,
Припекался полдень пламенный
К моим розовым устам.
Следом лёгким попримеченый
Зыбкий стелется песок,
Потеряла душным вечером
Я кручёный поясок.
Потеряла на кручинушку,
На болезную судьбинушку.
Утащила смерть-разлучница,
Я - все мученицам мученица.
Не ходите, девки, по воду,
Не ходите ночью к омуту,
Чур, меня.
Заклинаю вас от зелия,
От беды и от безделия,
Чур, меня.

Я по звёздочке,
Я по звёздочке
Небо выложу,
Я по капельке,
Я по капельке
Землю вывлажу.
На былинку по дождинке,
На травинку по росинке,
Малой пташке по козявке,
Овце-козочке по травке.
Девке - честной быть,
Отца-мати чтить,
Жене - доброй быть,
Детей-мужа любить.
Чур, меня.
От беды, от заразы,
От лиха, от сглаза
Чур, меня.
Берегите, берегини-хозяюшки,
Вы места мои заповедные,
За людьми глядите,
Скотинку пасите,
Травушку растите.
Не оставь, Дожьбог, землю сирою,
Не оставь, Перун, землю выжжену.
Не оставь, Бог Род, без детей жену.
Порадейте все за меня одну.
Поясной поклон храбрым воинам,
До земли клонюсь ко могилушкам,
Где герои спят крепким сном без снов,
Где отцы лежат, лежат матери,
Всей земли моей предки-пращуры.
Не бросай, сколот, земледелия,
Расти хлебушек, богатей-крепчай.
Не меняй, народ, ты обычаев,
Соблюдай обряд, что отец завёл.
Ты завет прими Мать-Сырой-Земли,
Ворочусь когда, встречу спразднуем.
Уношу с собой горстку в ладанке,
Земли горсточку в память вечную -
Приведи назад меня в дом родной,
Вороти меня невредимою.

Сладким запахом парного молока
Манит родина меня издалека,
Земляникой и грибами дразнит лес -
Есть ли что-нибудь прекрасней отчих мест!
Дождь ли, вёдро ли, туман ли, белый снег -
К дому тянется с чужбины человек.
Горе, радость ли, разлука ли, печаль -
Землю отчую бросать навеки жаль.
Снится ночью на чужбине смех берёз,
Снится летом на чужбине снег-мороз,
Снится часто на чужбине кисть рябин,
Память болью выгоняет нас с чужбин.
На чужбине ты - оторванный листок,
Меж чужбиною и родиной - мосток
Из берёсты переброшен, из лубка,
Солнце родины светлей издалека.
И куда бы ни забросила судьба,
Сладким дымом манит отчая изба.
Дома слаще нам вода из родника,
Сладок хлеб, когда своя сожнёт рука,
Дома ноша легче, груз не давит плеч,
На чужбине - слаще всех - родная речь!
Дома девки краше, кони ретивей,
Не ушёл ещё - вернуться бы скорей!
Дома воздух чище, небо голубей,
Дома - корни! Как прижиться без корней?
Дома отчие могилы и кресты,
А без дома - даже ты - уже не ты.
На чужбине спишь, а дома спит душа.
Как бы ни была чужбина хороша -
Низко кланяюсь, крещу земную грудь...
Воротиться бы домой... когда-нибудь...

Макошь подзывает богиню Смерти:

Всё. Простилась. Пойдём, я готова.
Задержусь - не останется силы
На уход, веришь, каждое слово
Тяжелее, чем камень с могилы.
Не сказала и сотыя доли,
Я того, что на сердце скопилось.
Уведи... я не выдержу доле...
Уводи! Надо думать, простилась.
Дай мне руку - не вижу дороги,
Застилают предательски слёзы,
Камни сами мне бьются об ноги
И за косы цепляют берёзы.
Но молчи - я дослушаю ветры,
Надышусь чабреца и полыни,
Для меня се последние метры
Станут самыми скорбными ныне!
Ты веди меня, словно слепую,
Я тебе доверяю всецело,
Смерть - ты мой поводырь - не такую
Я сестру себе выбрать хотела.
Но запомни: куда б ни вела ты -
Я вернусь хоть дождинкой, хоть светом,
И какой ни потребуешь платы,
И каким ни подвергнешь обетам -
Всё отдам, всё исполню - не дрогну,
На любое пойду воплощенье.
Я на Родину знаю дорогу,
Дом! Дождись моего возвращенья!

Некоторое время они идут молча, потом богиня Смерти начинает
потихоньку говорить:

 Терцины богини Смерти

Когда душа, устав от искушений,
От жизненных скитаний, от вериг,
От грёз, от слёз, от снов, от воплощений

Сорвётся на истерику, на крик:
“Я больше не хочу!” - в моей ли власти
Пересадить лозу, сместить родник?

Местами поменять куски и части?
Я только жница, мой ничтожен сан
Средь тех, кто раздаёт людские страсти

При жизни. Но устроить балаган
В последний час, в момент самой кончины -
Люблю. Где милосердие - обман,

Где прячут благородные седины
Стяжательство и похотливый бред,
Где на лице порочные морщины,

Там зажигаю самый яркий свет:
“Смотри, душа, земного пребыванья
Весь смысл и весь непоправимый вред”.

Я щедро раздаю воспоминанья,
Распятье совести - оно в моих руках!
Пускай сто крат умножатся терзанья.

Смотри, душа, на этих берегах
Пока жила - ч т о ты была такое.
Я каждый шаг твой взвешу на весах.

Я каждый вздох и взгляд лишу покоя.
Смотри, душа, пока ещё не прах.
Из дел твоих ни одного не скрою!


За облаками, в вышине
Не видно будущего мне.
Чем Макоши могу помочь я?
Мои ничтожны полномочья.
Своей я не имею воли,
Я третья скрипка - и не боле.
Творец и Хаос. Я меж ними,
Какими б ни были благими
Мои намеренья и планы,
Я не зализываю раны.
Прикажет Хаос - подчинюсь.
Творец подманит - подольщусь.
О, карма грешная моя!
Хоть вой - марионетка я.
Себе зароки и обеты
Давать смешно, но есть секреты -
Храню их тщательно... Как знать,
Возможно, проведу и Мать;
Крючки, ловушки и арканы,
При жизни ставлю я капканы,
С рожденья каждый должен знать,
Как смерть достойно принимать.
С рожденья расставляю сеть.
К а к должен каждый умереть -
Решаю я, пусть не одна...
Смерть по заслугам! Вся вина,
Весь грех за каждою душою,
Что числится - своей рукою
Подбрасываю. Испытанья
Подсовываю всем заране.
Мои все жертвы на счету -
Не дай-то Бог принять не ту!
Ведь божество без жертв хиреет.
Пустое капище не греет.
Кто вовремя не примет мер,
Исчезнет. Макоши пример
Печален. Надо быть умней:
Пора разбросанных камней
Вслепую - детская игра.
Сегодня - целиться пора!
Я жертв своих блюду число.
Сведя до минимума зло,
Творец нарушит равновесье.
И я по городам и весям
Всяк день разыскиваю требу -
Служа земле, себе и небу.
Но Хаос, приумножа зло,
Низринет небеса на тло.
Не допустить - моя задача.
Решайте - много ли я значу?
Да, без меня свернётся Мир.
Но кем написан м о й клавир?

Некоторое время они идут молча, вдруг богиня Смерти
в страхе указывает Макоши на холм впереди.

Богиня Смерти:

Смотри скорей! Что видишь там?
Да не туда! Смотри левее...

Макошь:

Там белый ангел или фея...
Рукой призывно машет нам.

Богиня Смерти:

Белый ангел? Ты сказала “Белый?”
Чёрен он, как сажа, чую копоть,
Жирный дым и смрад травы горелой,
Бить крылами и ногами топать
Начал он - со мной, что хочешь, делай -
Чёрен он. Рука в крови по локоть
Правая...

Макошь:

 Такой тебя несмелой
Вижу я, пожалуй, в первый раз.

Богиня Смерти:

Хаос посылает мне приказ...

Макошь:

Это фея! Шлёт Творец нам фею...


Богиня Смерти:

Я его ослушаться не смею...

Макошь:

Словно колокольчик золотой
У меня в груди звенит...

Богиня Смерти:

 Постой,
Повернём... Вдруг нас он не узнал?

Макошь:

Что ты! Улыбается! Позвал!
Ну, чего ты ждёшь? Пойдём скорее...
Стройных вязов выросла аллея...
Словно нам указывает путь!

Богиня Смерти:

Поздно, ни сбежать, ни повернуть.
За спиною плещет Океан,
А под каждым вязом скрыт капкан.
Только прямо... прямо и вперёд...
Да, он ухмыляется... Он ждёт!
Держит чашу адских искушений...

Макошь:

Что ты! Влага там для причащений -
Благовонна, ароматна, дивна!

Богиня Смерти:

Ты - или глупа, или наивна,
Или притворяешься слепой.

Макошь:

Да пойдём быстрее! Что с тобой?
Ты и впрямь бледна, как привиденье.

Богиня Смерти:

О Творец! Спаси от искушенья...
Как же точно улучил он миг!
Вычислил, нашёл, поймал, настиг.
Окаянный! Не хочу! Нет сил
Шаг ступить... Ну кто его просил!
Разрываю душу пополам...

Макошь:

Не пойму, зачем же медлить нам?

Богиня Смерти:

Что ж, пойдём... туда мне и дорога...

Макошь:

В добрый час! Ведь он - посланец Бога!



Богиня Смерти:

Даже, если белый... всё равно...
Перед ним в ответе я давно.

 МЕСТЬ

Макошь быстро поднимается на холм. Богиня Смерти нехотя бредёт за ней. Макошь встречает Белый Ангел, и она отходит с ним. К богине
Смерти приближается Чёрный Ангел со словами:

Грех в суету впасть.
Долг твой один: класть
Хаосу корм в пасть,
Гнать, убивать, красть!
Жалость - позор. Страсть
В жизни одна - власть.
Крепче зажми в пясть
Жизнь и глумись в сласть.
Будут тебя клясть.
Время пришло прясть
Ловчих силков снасть.
Не изменить масть.
Ниже нельзя пасть!
Поторопись напасть,
Всё отбери - не часть.

Хозяин просит передать
Совет тебе: не видеть Мать.
В сентиментальности элегий
Мягчеет женская душа.
Власть только тем и хороша -
В ней много льгот и привилегий.
Ход мыслей ведом нам твоих:
Покаяться, снискать прощенье,
Вину размазав на двоих.
Нет, твой удел - развоплощенье.
Пусть Макошь станет Параскевой.
Что ждёт тебя - представить страшно:
Блудливой в мыслях старой девой,
Постылой, словно день вчерашний,
Ты будешь жить. Во вражьем стане
Ты будешь падалью питаться.
Тебя не только снизят в сане -
В геенне будешь обретаться!
Что приуныла, недотрога?
Сдавать страшишься полномочья!
Вниз! Только вниз твоя дорога,
Хотя тебе могу помочь я...
Помочь советом, а не делом.
Вон, видишь рядом “Некто в белом”?
Убей его, присвой одежды,
Улыбку, жест, манеру речи,
Взгляд - сквозь приспущенные вежды
И нежный голос человечий.
Ты, Макоши внушая жалость
К себе, отправь её одну.
Считай, что это прихоть, шалость -
Отправь - не то пойдёшь ко дну.
Вся власть достанется тебе.
Вся! Без раздела и без счёта!
Потешишься, твоя работа
В твоей записана судьбе.
А Мать найдёт тебе замену -
Я представляю эту сцену:
Ты гордо терпишь униженье
Позорного развоплощенья.
Лишь тень улыбки на устах
Твой обнаруживает страх.
Тебя всю жизнь боялись все -
Ты можешь этим поступиться?
Люд станет над тобой глумиться...
Вся сила у тебя в косе.
Моим посредническим словом
Мы наградим тебя уловом
Таким! От крови будет пьян
Хозяин наш! Он будет счастлив!
Он отдаёт тебе славян...
Благодари! Его умаслив,
Хозяйкой будешь полновластной -
Бессменной, молодой, прекрасной.
Пусть Макошь тащится одна:
Твоя вина - её вина.
И мы на превышенье власти
Глаза закроем.
Дашь волю ненависти-страсти,
Дурным устоям.
Из всех на свете аберраций
Цени лишь страх.
И будет честь реинкарнаций
В твоих руках!
Страх зашифрован в человеке -
Он в нём с рожденья и навеки.
И даже творческий порыв
Лишь страхом держится в иных.
Страх смерти с самого рожденья
В мозгу и в сердце, в клетке каждой
Шифрует Хаос. Воплощенья
Не помнят люди. Жизни жаждой
Наполнен пафос бытия:
“Пусть все умрут! Но лишь не я!”
И чем мощнее этот страх,
Тем жарче плещется в стихах,
В картинах, музыке, скульптуре,
В совсем посредственной натуре
Он обнажён, бесцветен, сер.
Возьмём посредников в пример:
Их страх пред смертью спрятан там,
Куда нельзя проникнуть нам.
И чем мощнее и х творенья,
Тем выше перевоплощенья!
Горит в твореньях страха жар -
Неважно - молод или стар -
Бери его. Высокий разум
Творит и признаётся разом,
Что хочет тленья избежать,
Тем ставя на себя печать.
Мечта о бессмертье, та мощная сила,
Пред ней отступает костёр и могила.
В ней Логос приносится в жертву - во славу!
Прими эту жертву по вящему праву.
Живи постоянно ты в капище этом,
Будь рядом с художником, рядом с поэтом.
Лови среди дня, среди творческой ночи
Мгновенья, которыми мучился зодчий.
Чем жарче сияют крупицы таланта,
Тем жертвенник чище в душе музыканта.
Зевает посредственность, мается скукой -
Живи, неизменно питаясь наукой,
Высокие жертвы воистину святы,
За них сожжены, казнены и распяты.
Знай: творчество - шифр. Зашифрованный страх.
Страх смерти, и ключ от него в небесах!



Богиня Смерти:

Ни слова больше! Нишкни! Замолчи!
Я знаю. Знаю всё про те ключи!
Ко м н е с позорным предложеньем?
М е н я пугать развоплощеньем?
Прельщать и властью искушать?
М н е запрещать увидеть Мать?
Ты - гнусное исчадье ада,
Исчезни с глаз моих, поди!
Мне власти над людьми не надо.
А, впрочем, стой, не уходи.
Подумать дай, жди молча, мразь.
Замри, не то - костей не сыщешь.
Кадишь, вынюхиваешь, рыщешь,
В мою вторгаясь ипостась.
Я - Женщина, и все потёмки
Моей души постичь нельзя.
Все во Вселенной Тьмы Князья
Не в силах натянуть постромки
И удилами рот порвать.
Нет, вам меня не запугать.
Но кой о чём подумать надо.
В конце концов я даже рада.

Богиня Смерти ( про себя):

Какими путями, какими судьбами
Мы - то, что мы есть под семью небесами?
По вечному кругу, по страшному кругу,
Веками - да по человечьему лугу!
Без сна, без минуты покоя, без смерти -
По кругу хожу. Божество Круговерти.
Мир без перемен, в нём тоскливо и страшно,
В нём жуткое, слёзно-кровавое брашно.
Бессмертье мне в тягость, бессмертье - обуза,
И плечи поникли от тяжкого груза.
Есть пытка пустой монотонностью цикла:
Однажды сказали: “Привыкнешь!” Привыкла?
Есть путь в никуда - ни крутой, ни пологий.
Есть пытка - ходить на цепи аналогий.
Кружу по земле, что бы там ни случилось.
Я людям дана, как особая милость.
Таинственный дар дорогого залога -
Надежда - дойти до иного порога.
Достичь, наконец, своего назначенья,
И карму изжить в череде воплощенья.
Свершение Миссии выше блаженства.
Я им помогаю достичь совершенства.
Пред этим ничтожна бессмертная доля.
Бессмертие - пытка, позор - и не боле.
Есть ли у Смерти свобода и воля?
Бросить могу ли кровавое поле?
Мне ли бояться лишения сана!
Развоплощенье - небесная манна!
Долг мой тяжёлый - имею ли право
Им поступиться для чьей-то забавы?
Макошь уходит, и Русь сиротеет,
Хаос кровавое дело затеет.
Прав не имею лелеять гордыню,
Я за славян отвечаю отныне.
Значит, гордыней должна поступиться,
Прочь колебанья - пойти, согласиться!
Будет без Макоши вдвое работы,
Вдвое страданий и вдвое заботы.
Может быть, Мать сбережёт нас от ада,
От недорода, от мора, от глада.
Может быть, Мать уведёт от витийства,
Войн между равными, братоубийства?
Надо отбросить свои колебанья,
Глупо являть ему негодованье.

Вслух обращается к Чёрному Ангелу:

Можешь приблизиться к нам, чернодушный.
Слушай внимательно - дважды не молвим:
Знай, мы решили остаться послушны
Хаосу - имя которому Олвим.
Олвиму скажешь, его предложенье
Мы принимаем и благодарим.
Мы понимаем своё положенье.
Олвиму слава! Вовеки мы с ним!
Только его подчиняемся воле,
 Всё, что прикажет, исполним по чести.
Будем служанкой его и не боле.
Олвиму слава! Отныне мы вместе.
Понял? Ступай. Не напутай с ответом.
Олвиму скажешь его слово в слово.
Благодари его много при этом...
Если солжёшь, покараем сурово.

Чёрный Ангел (в сторону):

Не соглашается она...
Да будет месть моя страшна!
Вернусь опять в такую ночь я...
Мне Олвим дал все полномочья.
На остров чёрных валунов
Уйду и колдовством займусь.
Я страшно отомщу - клянусь
Бессмертной клятвою волхвов!

Богиня Смерти (в сторону):

Впервые в жизни солгала...
Открыла Имя. Нарекла.


Макошь и Белый Ангел

Белый Ангел:

- Смотри и думай. Слушай и решай.
 Я покажу тебе благословенный край.
 Я расскажу о двух путях твоих -
 Ты выберешь сама, каким идти из них.

 Путь божественный труден.
 Боги - бывшие люди...

 Есть выбор у тебя: две лестницы, два входа -
 Ты женщиной земной покуда не была.
 Твой род идёт с божественного рода,
 Хоть ты земные правила дела.

Колодец появился перед ней,
Но воздух в нём - любой воды черней.
В лицо вдруг горькой плесенью пахнуло,
И холодом могильным потянуло.
Вниз винтовая лестница вела,
Но глубоко ли - то скрывала мгла.

С колодцем рядом путь иной открылся -
Хрустальная сияющая даль,
Но постепенно таял в ней хрусталь,
И чей-то образ тайный появился,
А радуга, возникшая у ног,
Вела на правую из двух дорог.

- Иди смелей, туда взойдёшь одна,
 Вожатый там не нужен. Та страна
 Не для меня, ведь мой ничтожен чин,
 Я лишь слуга тебе - не господин.

Язычнице не жить без стихиалий -
Забилось сердце от бездонных далей!
Ступила Макошь лёгкою ногою
Над семицветной огненной дугою,
И воздух был началом всех начал -
Он тёк и жидким золотом звучал.

Вдруг благодать восторга и смиренья
Зажгла огонь душевного горенья.
Над океаном тёплого сапфира
Румяно занималось Утро Мира,
И падали на плечи лепестки
Чудесной Музыки - с Божественной Руки.
Покоя, нежности исполненные звуки,
Спокойной мощи, а не страстной муки.
Такой был ясный смысл у каждой фразы -
Как будто птицы все запели разом,
Был гармоничен, строен их клавир -
Да! В это утро зародился мир!
Он засиял Божественным огнём -
Мир без причин и следствий. Время в нём
Исчезло, утонуло, растворилось,
Растаяло. Оно остановилось?
Звучащий много мысленный поток
Плыл, распадался рукавами, тёк,
И отражалась в нём, как в зеркалах,
Любая мысль, затмив нужду в словах.
Раскрылось сердце, чтоб вместить Его -
Незримого Творца иль Божество.
Стояла Макошь молча, чуть дыша:
“Теперь я знаю, для чего Душа!
 Запечатлённый Бог - сейчас она,
 Алтарь! Обетованная страна!
 Душа должна быть оком, видеть свет,
 Там демоны живут, где Бога нет,
 А варварство захлёстывает мир.
 Культ, идол, ритуал, кумир -
 Язычества святые атрибуты -
 Душа пуста, и вы вериги, путы!
 Но чьё же я узрела Божество?
 Я с ним бесспорно чувствую родство...
 Как будто снова обрела свой Дом
 Моя душа и Богообраз в нём.”
И словно кто-то за руку повёл
В прекрасный Сад, где каждый кустик цвёл.
Спокойно, мудро здесь трудились люди -
Без суеты, в весёлом многолюдье.
Тут каждый знал, чем ум занять и руки,
Тут были все Искусства и Науки,
И множество утраченных ремёсел
Хранил тот мир, где нет ни зим, ни вёсен,
Нет зла, болезней, смерти и потерь,
Спокойны дети, всяк не злобен зверь.
Вдруг Макошь тут впервые ощутила,
Что в слове “вместе” есть большая сила!
Она была спокойна тут впервые!
Мир без забот безвыходных на вые!
И сердце бьётся мерно, полнокровно,
Уверенно, легко и дышишь ровно.
Присела Макошь тихо у ручья
И стала думать: “А могла бы я
 Жизнь на Земле по этому подобью
 Устроить всем? И мудрость твердолобью
 Людскому предъявить. Всех научить, наставить,
 И мудрый царь пришёл бы нами править...”

Бродила Макошь по холмам,
Вдыхала воздух ароматный,
Дивясь своей судьбе превратной -
Вдруг островерхий видит храм.
Она ступила на крыльцо.
Дверь, деревянное кольцо,
Легонько стукнула, вошла,
Хотя не дождалась ответа,
И в полумраке после света
Не сразу Макошь поняла,
Что перед нею круглый зал,
Ряд тоненьких свечей мерцал
Пред образом, курился ладан,
Хоть был вопрос ещё не задан,
Она услышала ответ:
“Входи, тут посторонних нет”.
Но кто сказал - не поняла -
Слепила после Солнца мгла.
Глаза привыкли к полумраку,
Она увидела собаку -
Достойную, не попрошайку,
Потом козу, потом хозяйку.
“Кто тут живёт? Хотелось бы
 Мне это знать, коли не тайна”.
“Те, кто вопросами судьбы
 Уже не маются случайно,
 Мудры, свободны и не злы.
 Кто кармы крепкие узлы
 Распутал через воплощенья,
 Здесь получают очищенье”.

Макошь:

Ты обладаешь тайным Знаньем?
Мне можешь предсказать Судьбу?

Хозяйка Храма:

Нет, это для меня табу...
Ни саном не могу, ни званьем
Тебе похвастаться своим -
Мы только Знание храним.
Кому ей Знанье передать -
Решает это наша Мать.
Ты Светлый завершаешь Круг,
Получишь весть из первых рук.


Вдруг свет померк, всё растворилось,
И Макошь снова очутилась
Там, где была, в стране своей,
И белый Ангел перед ней.
Он вниз указывал перстом,
Где яма круглая дымилась,
Хотел, чтобы она спустилась,
Но прямо не сказал о том.
К колодцу Макошь подошла,
От края лестница вела,
И гнилью из глубин тянуло,
Но всё же шаг она шагнула.
И молвил Ангел тихо вслед:
“Пути иного к Знанью нет,
 Всё, что положено тебе,
 Испей и покорись Судьбе.
 Ты будешь страшно умирать...
 Ещё не поздно воротиться...
 Но это путь - увидеть Мать”.

Макошь:

Мне ль смерти на земле страшиться!
Смешно, ведь Смерть - моя сестра.
Прощай, решилась я, пора.

Белый Ангел:

Не выдержишь - зови, я тут.
Всё будет длиться семь минут.

Макошь:

А сколько же минут промчало,
Пока по радуге гуляла?

Белый Ангел:

Семь лет, богиня, миновало,
А ты подумала - минут...

Макошь:

Прости, замешкалась... не знала...
Зато совсем недолго тут...

И на колодец указала.


 Месть чёрного ангела.

Стоит горячая скала,
Над нею купол из стекла.
Могучий грозный абрис скал,
Утёсы, валуны.
Жары чудовищный оскал,
Змеиный шип волны.
И чей-то вой, и чей-то стон,
И чей-то дикий крик.
Неужто это - явь? Не сон?
Занозами тростник
Сухой в песке, песок горяч,
Он нестерпимо жжёт.
И чей-то вопль, и чей-то плач,
Птиц мёртвых хоровод.
“Молись, молись, молись, молись, -
Шептала Смерть себе.
 Вниз не смотри, а только ввысь -
 Он вспомнит о тебе.”

Молитва Богини Смерти:

О силы всех небес! И ты - Земная Плоть!
Молю, придите на мою защиту!
Мне эту твердь одной не расколоть.
Молюсь Траве, Молюсь Зерну и Житу!
О Солнце! Дай моим глазам
Всю силу - видеть Мирозданье!
Творец! Ты э т и м небесам
Отдал меня на растерзанье?
И вы - Провидческие Силы!
Вам назначение моё
Известно: на краю могилы
Я одного боюсь - жнивьё
Не отрастёт,
И жизнь замрёт,
В песок уйдёт
Вода живая.
Забвенье Знания! И стая
Слепых стервятников над ним.
Всё, что имеем - не храним!
О Небо, Небо! Сделай так,
Чтоб Макошь увидала Мать,
И Та успела передать
Ей Знанье! Жизнь моя - пустяк!
Пусть я сгорю средь этих скал
И смоет прах девятый вал!
Но кто-то должен не сгорать -
Узнать, сберечь и передать.
Коль согрешила - выжги грех,
Но не дели его на всех.
Простите, грешную, меня,
Пусть я погибну от огня,
Но от Вселенского! Не надо
Сжигать меня в геенне ада!
Пусть будет чистым тот Огонь!
Прочь, Олвим, прочь! Не смей! Не тронь!
Он воздух выжег надо мной,
А в родниках - зловонный гной...
Прощай, прощай, прощай, Творец!
Ты - Мать, но ты же и Отец!
Я грань Плеромы, но боюсь,
Что никогда уж не вернусь
Я в свой двенадцатый Эон,
Меня сжигает Хаос - он
Мне мстит! Прощай, Земля, прощай!
Конец. Предел. Передний край...

Задыхается и падает без чувств на землю.

Лагуна меж гранитными стенами,
И от заката розовые скалы.
Над морем начинается другое -
Небесное, чуть выцветшее море.
Рыбачат чайки зорко над волнами,
Гоняют их касатки и нарвалы -
Увлечены, захвачены игрою,
Добычу делят, ссорятся и спорят.
Взошла Луна над гладкою водою -
Лёг отблеск длинной лестницей хрустальной,
И полоса, изломанная светом,
Мерцала в тёплом влажном полумраке.
Всё стало призрачным, по лунному печальной
Казалась даль, утёс стоял корветом,
Завыли громко дикие собаки,
И медленно обратной стороною
Вдруг повернулась полная Луна -
Той, что обычно людям не видна.
И сразу же умолкло всё живое,
Была зловещей эта сторона,
Пульсировала ярким померанцем,
Взрывалась кое-где протуберанцем,
Разбрасывала искры ледяные,
Они взмывали кверху, как живые,
И долго их светился в небе путь.
Луна подвижной стала, словно ртуть.

Вот лик её изобразил усмешку,
И отделила от себя звезду,
К Земле её послала, будто пешку,
Но натянула у воды узду.
Звезда повисла прямо над водою
И осветила море под собою.

“Очнись, души моей цветок!
 Очнись, испей воды глоток.
 Очнись, красавица-девица,
 Очнись, уже взошла Денница.
 Очнись, молю тебя, очнись!
 Уже небес светлеет высь...”

Смерть слышит голос, как сквозь сон,
Сколь нежен и приятен он.

“Я увезу тебя отсюда,
 Я постоянно рядом буду.
 Приказывай, повелевай,
 В какой тебя доставить край?”

Богиня Смерти (про себя):

На чьих покоюсь я руках?
Я чувствую тоску и страх...
Мы в лодке, кажется, плывём...
Светло, как будто белым днём,
То свет Луны глаза мне режет,
Обычно он так слабо брезжит...
И кто таков спаситель мой?
Он красотою неземной
Прекрасен. Свет с его чела
Всё море высветил дотла.
Но если спросит он, кто я,
Отвечу что? О Мать моя!
И правды не открыть - не скрыть...
Что мне сказать ему? Как быть?
Какое странное сиянье...

“Тебя нашёл на берегу
 Без чувств, без признаков дыханья
 Лежала ты, а рядом рос
 Куст ароматных чёрных роз”.

Богиня Смерти (про себя):

Я притворюсь глухонемой -
Поверит избавитель мой?
Куда плывём, как мне узнать?
Ни расспросить, ни рассказать.
Лишь слово молвлю, спросит, кто я?
А что отвечу: Смерть твоя!
Мне больше не видать покоя,
Смолчу, всю правду утая.
Скорей бы берег... как-нибудь
Там свой одна продолжу путь.
Он так прекрасен... лоб, виски...
На смуглой шее завитки
Волос фиалкового цвета,
И тёмен глаз аквамарин...
Он несомненно ждёт ответа.
Кто он? Рыбак иль пилигрим?
Сложением, что юный бог...

“Ты так легка была, что мох
Едва примят был под тобою,
Наверно, вынесло волною
Тебя на берег. Ты пока
Не понимаешь языка,
И потому не отвечаешь?
Или избавиться не чаешь?
Молчит. Не видит и не слышит.
Да дышит ли? Как будто дышит”.

Исчезло время, так случилось,
Она в спасителя влюбилась.
И - убаюкана волной -
Смерть спит под дьявольской Луной.









 Мистерия гибели Макоши.

Без счёта - ступени, ступени, ступени -
Ступени в провал.
Немеют ступни и не гнутся колени -
Судьбы перевал.

Сочится по серым колодезным стенам
Гнилая вода.
Тут плесенью пахнет, распадом и тленом -
Так пахнет беда.

Ни лучика света не падает боле -
Колодец глубок.
“Не думай о воздухе, свете и воле”, -
Колотит в висок.

Закованы руки, закованы ноги,
Платок на глазах.
Тут видеть не надо - ведь сбиться с дороги
Нельзя в железах.

Тут камни шагами источены славно -
Конвейер грехов.
Тут думают только о важном, о главном
Под звон кандалов.

Тут видят ушами, тут слушают нервом,
Тут главное в том -
Подумать, кто шёл в преисподнюю первым,
Но тем же путём.

Их шепчутся вздохи, их мечутся страхи,
Их стоны ползут,
Минуты до пытки, минуты до плахи,
А сколько минут?

Отмерено время для них палачами -
Царями минут.
Подумай о тех, что пойдут за плечами,
Что следом пойдут.

Шаги - близнецы по созвучьям и рифмам,
Но в мире ином.
И ужас смертельным закачивал ритмом
Души метроном.

В последнее плаванье время пуститься,
К иным берегам.
Нельзя умереть, можно только молиться
Всесильным богам.

Во мраке густом бродят серые тени -
Убийца ли, вор?
Ступени, ступени, ступени, ступени -
Судьбы перебор.


Диоклетиан. Рим. 303 год н.э.

 Приговор Параскевы.

Великомученице Vivat!
Удобно ли место лобное?
Отсюда - прямая дорога в Ад,
Параскева моя преподобная.
Казнь твоя - дело моих рук -
Треба во искупление.
Стоит ли вера таких мук?
Вера до исступления...
Мы объясним тебе твой просчёт:
Тщете усилий путами
Ляжет на жертву, кровавый лёд
Память скуёт, кровь за смутами!
Веры хотела? Верь. Изволь.
Сыта ли своею верою?
Муки телесные - это не боль
Ещё. За своею мерою
Душа придёт - замутнён родник,
С кровью водица смешана.
Тут топорами вершат постриг,
Казнью собаки бешеной.
Где милосердные поводыри?
В Царствие шла Небесное?
Иди, слушай, думай, смотри -
Ад за знамение крестное!
“Мне отмщенье и аз воздам”?
Что же не спас болезную?
Шла босиком за ним по углям,
Требу творила слезную?
Путают вам на земле имена -
Око за око выколоть?
Тщетная жертва! А чья вина?
Не замолить, не выплакать.

Вот спуск закончился крутой,
Ногой
Всё это Макошь поняла.
Сняла
Повязку чья-то с глаз рука.
Пока
Глаза привыкли к темноте...
А те,
Что были тут,
Сидят и ждут,
Проходит несколько минут
В молчанье.
Но вот встаёт один из них,
Одет весь в белом, как жених
К венчанью.
Колоколов
Звучанью,
Семи послов
Голов
Качанью -
К прощанью?
Губами шевелит без слов -
Бранится?
Наверно, это снится мне
В тяжёлом, душном, страшном сне -
Не снится...
Пустых словес тянулась нить -
“Казнить?”
Пустых словес пылал костёр -
“Топор?”
Пустых словес бесслёзный плач -
“Палач?”
Пустых словес окончен сказ:
“Сейчас?”
Чужие люди подошли,
Враз обступили, повели...
“Суть приговора моего?
 Ведь я не поняла его!
 Что ж, пусть... не всё ли мне равно?
 Ведь так задумано давно”.

По булыжинке, по булыжинке,
Площадь вымощу,
Место лобное, место лобное
Себе вылощу.
Торопитесь, люди добрые,
Поспешайте, люди честные -
Параскеву казнят всем известную.
Топором палач играется,
Своей силушкой выхваляется,
Ждёт пождёт меня, дожидается.
Ты возьми, палач, крестик маленький,
Оловянный крест, что на ленточке...
Станешь братом мне
По моей вине.
Сделай так, палач, чтоб не мучилась -
Не жалей-береги своей силушки,
Да сруби ты враз мне головушку.
Пусть глядит народ - ужасается,
Ужасается - убивается,
Убивается - улыбается,
Улыбается - потешается.
Пусть великий плач
По земле пойдёт,
Пусть поплачет всяк
По невинной мне.
Скоморохи и гудошники,
Говорю вам свою волюшку:
Как проплачут все плачи горькия -
Приходите вы, развесёлыя,
Да пропойте вы, песни красныя,
Да спляшите так, чтобы пыль столбом!
Чтоб очистилось место лобное
От горячей моей, да от кровушки.
Не жалейте рук, не жалейте ног,
Спойте песни вы мне купальские,
Я любила их слушать в радости.

Вот и разомкнут круг
Рук,
Сбросила ношу с плеч
Речь.
Серым мышонком в лаз -
Глаз,
Словно голодный волк -
Долг
Хищником из-под век -
Век,
Соколом из-под ног -
Скок...

Пульсировала плаха под щекой...
Покой!
“Ты косу не руби, палач!”
“Не плачь,
 Голубушка, по волосам,
 Я сам
 Её повыше отведу...
 Беду
 Мы так не в силах отвести -
 Прости!”
Ещё покуда на земле,
О зле
Не стану думать. Отчий край,
Прощай!
Меня, как звали, вспоминай
В дождь, в вёдро, в голод, в урожай...
Я Макошь! Макошь! Знайте все!
Ты позаботься о косе...
Моей отдай сестре...
Так смерть приходит на заре...
Вот тут она, кивает слева...
Я - Макошь! Я - не Параскева!
Хруст, боль. Какой осклизлый звук...
Конец. Нет радостей, нет мук...
Я свет теперь и к свету льну,
Я в нём купаюсь и тону,
Спасибо, Господи, Судьбе!
Я так, как всё, иду к Тебе!

И снова Макошь на холме,
Одежды Ангела во тьме
Сияют белым светом...
Он с ласковым приветом
Её окликнул, подозвал:
“Всё позади. Рок миновал”.
А рядом с ним стояла та,
Кого не чаяла увидеть,
Чья неземная красота
Могла и ангела обидеть.

Закинутые лбы. Не просто встреча - арка!
Всё - над - Судьбой, и даже - вне - Судьбы!
Как сноп огня - слепяще, жгуче, ярко!
Лишь гордо запрокинутые лбы!
“Довольно, Макошь, что глядишь сердито?
 Да, это я, как видишь, Афродита.
 Вот мы и встретились. Казалось, навсегда
 Нас разбросало. Кто бы мог подумать,
 Что свидимся? Нам судьбы иногда
 Огромную свинью не прочь подкинуть”.


Макошь:

Загадок не любила никогда,
Жду объяснений. Мы с тобой равны -
Меж нами церемонии смешны.

Афродита:

Ты изменилась: больше чувств, огня,
Чем чуточку похожа на меня.
Ты завершила первый круг земной.
Произошла подмена: Макошь мной
Отныне стала. На земле славян
Ты - Параскева. Диоклетиан
Одну казнил за веру во Христа,
Но у славян предъявлена не та.
У тех двоих созвучны имена,
Но две судьбы у них, а не одна.
В славянских святцах “пятница” живёт,
То Параскевы точный перевод.
Чтут пятницу, а это день Венеры -
Им дела нет до христианской веры.
В ней я живу, и к истинной святой
Ничто не всходит в Параскеве той.
Я и Венера - суть одно и то же,
Теперь и ты, сестра, на нас похожа.
Вам кто-то злобный спутал имена,
И жертва оказалась не нужна
Твоя, она прошла впустую.
Они её не поняли. Рискую
Навлечь твой гнев - прости, коль огорчу -
Но им она пока не по плечу.
О, долго, слишком долго твой народ
Идти к ней будет... по крови пойдёт.
Поторопилась, поспешила ты
Привить славянам святости черты.

Макошь:

У всякой жертвы - даже у напрасной,
Есть смысл и цель - моя была прекрасной.

Афродита:

Но слишком преждевременна она,
И никому отсюда не видна.
Ещё не время из твоих славян
Изготовлять примерных христиан.
Их души не готовы, я права?
К приёму столь большого божества.
Твой путь теперь в заоблачные выси,
Возможно, там тебе укажут путь.
Знай, только от тебя сейчас зависит -
Вернёшься ли домой когда-нибудь.
София любит собирать
Всех дочерей своих, как Мать.

Макошь:

Не знаю, кто это, София?
И слышу от тебя впервые...

Афродита:

Скажи, а по своей ли воле
Ты следовала этой доле?
Тут умысел усматриваю я...

Макошь:

Нет, это воля истинно моя!
Тут выбор мой, и только мой!
Пусть я подменена тобой,
Но знаю, жертв напрасных нет -
И эта тоже даст свой свет.
Осветит души, пусть не много,
Я помогу им выбрать Бога,
Всё это надо пережить
В душе, иначе не сломить
Ни дикости и ни упрямства,
Ни зла, ни варварства, ни хамства.
За этим к Матери иду.
Пойму ли истину? Найду?
Смогу ли - Божие творенье -
Я воспринять всё Откровенье?
Здесь много веры надо мне.
Что проку знать, по чьей вине
Моя пока напрасна треба,
Но жертва - это путь на небо.
Иного не было пути,
Я по нему смогла пройти!
Наверно, в прошлое не зря
Попала я - отсюда ближе
Начало Мира, та Заря
Первейшая! Её я вижу!
Яснее даль, светлее высь.
Тебя прошу - ты не глумись
Над Женщиной, и мой народ
Побереги, он всё поймёт.



Афродита:

Ты думаешь, я власть имею?
Хозяйка я чужой душе?
Да, и надеяться не смею...

Макошь:

Не ты ль твердила про клише...

Языческие разные богини
Объединились заодно отныне!




 Жертва Богини Смерти.

Средь плакун-травы - лебеда...
Дальняя беда - не беда.
Средь плакун-травы - иван-чай...
Ближнюю беду привечай.
Ей пошире отвори ворота,
Покорми её с руки, приголубь,
И нырни в неё, да в самую глубь,
Как ныряют навеки с моста.
Так идут: за чредой череда,
За бедою - другая беда.
Вот пришли, ближе некуда быть -
Не сбежать, не солгать, не избыть.

Дремотный ложный свет - свет времени в пространстве,
Каурый вечер встал не с той ноги,
Истлел остаток дня, Луна, устав от странствий,
Нырнула в небо, и пошли круги,
Как на воде, на бархате лиловом,
Небесная чуть исказилась высь,
Как будто говоря: вглядись, вглядись!
Ночным опаловым обрызган перламутром,
Под ледяным сиянием Луны
Спит хуторок, как спят лишь перед утром,
Средь неподвижной - мёртвой - тишины.
Домишко старый - новый палисадник,
Где чёрных роз печалят взор кусты,
И опустив поводья, чёрный всадник
Безмолвно объезжал свои посты.
Кто тут живёт, мы спрашивать не будем -
В таких местах нет хода добрым людям.

Но прокричал петух, с младенцем на руках
Из дома вышла женщина босая,
И в тёмных, без зрачков, её глазах
Метался ужас, словно обжигая.
Два омута печали и тоски!
Нос заострился, впалые виски
И губы, пересохшие навеки,
И синева небес сошла на веки.
Глазами обвела пустынный двор,
Высокий частый, без щелей забор.
К малютке обратив своё лицо,
Вздохнула и присела на крыльцо.
Вдруг вздрогнула, в очах зажёгся страх -
То всадник появился в двух шагах.
Лицо его надёжно закрывало
Железное и плотное забрало,
А голос искажённо рокотал
Сквозь проржавевший кованый металл.
“Ты стала матерью, тебя поздравить можно?
 Знай: то, что на руках твоих - безбожно!
 Исчадье Ада, дьявола росток,
 Чудовище, и каждый волосок
 На голове его пропитан ядом.
 Он жил в Аду, на землю послан Адом.
 Великой матери вполне достоин сын.
 А где твой муж? Твой бог и господин?
 Сбежал и прихватил твою косу?
 Он пьёт в лугах кровавую росу?
 Дрожишь? Нет, погоди, постой,
 Вот подрастёт малютка твой,
 И страшно станет небесам -
 Его я воспитаю сам.
 Ты материнским молоком
 Вскорми его - вернусь потом.
 Возьму с собой его - туда...
 И ты - свободна навсегда.
 Тебе, должно быть, горя мало -
 А не о том ли ты мечтала,
 Чтоб приголубили тебя,
 И заменили, возлюбя?
 Себе замену родила -
 Ещё хлебнут людишки зла!
 А твой любезный муженёк
 Сбежал! Пустился наутёк!
 Терзает юную отаву.
 Семья - достойная по праву
 Занять с другими наряду
 Места почётные в Аду!
 Прощай, корми его полгода.
 Сколь высока его порода,
 Теперь ты знаешь. Олвим рад -
 Собою он украсит Ад”.
Он пальцем погрозил сердито.
Вдали процокали копыта.
И мать поникла головой,
Беседуя сама с собой.
Не сомневаясь и не веря,
Какого породила зверя.

Богиня Смерти:

Живу: что колыбель, что домовина,
Что дом... Да и была ли пуповина,
Которая привязывает к дому -
Уютному, надёжному - родному!
И в доме этом нету домового -
Смешливого, весёлого, живого.
Тут без любви расставлены предметы,
Тут не видны зарубки и приметы -
Отметины, какого были роста,
Тут пол не вымыт, пыль и нож не острый.
Тут на ночь не рассказывают сказки,
Тут не хватает теплоты и ласки,
Не ходит пёс тут на когтистых лапах,
И в доме не жилой и затхлый запах.
Какой бывает дом у Вечной Жницы?
Тут нет сверчка за печкой, нет божницы
И нет блинов на масляной неделе...
Да и живут ли тут на самом деле?

Так вот куда уходит жар души
У женщины земной!
Ей за любовь - разменные гроши -
А там - хоть волком вой.

Легче сухой и бесплодной горошинки
Падают жалости медные грошики.
Скошено, собрано, сброшено, смолото -
Женской души чистопробное золото.
Им - по крупинке, по маковке выдано -
Что же так скупо? Да где это видано?
Что же так редко? Да где это слышано -
В уши нашёптано, в губы надышано.
В души наплёвано, в руки навалено -
Бывшей любви дорогие развалины...
В очи насмеяно, под ноги кинуто -
Как же глядеть им теперь на руины-то?
Прошено дорого - куплено дёшево.
Женское счастье искромсано в крошево.
Всё обесценено, всё разбазарено -
Светлой мечты драгоценное зарево!
Мелкой рыбёшки всего и улова-то!
Ярко горело, да жарко целовано.
Ласкано, нежено, холено, глажено -
Сломано, смято, разбито, изгажено.
Ломит и щемит - в осколки расколото -
Женского сердца хрупчайшее золото.
Где ты, мой названный, где ты, мой суженый?
Боль дорогой розовеет жемчужиной.
Боль не тускнеет - за жизнь не изношена -
Каждою жилочкой: брошена, брошена!

Я, кажется, уснула? В первый раз
Покой небес моих коснулся глаз.
Малютка лунный мой играет при Луне,
А если он не спит, то не уснуть и мне.
Но только Солнце всходит над Землёй -
Он сразу засыпает, ангел мой.

Здесь кто-то был? Я помню разговор...
Но как же он перемахнул забор?
О чём шла речь? Был всадник на коне...
Он что-то говорил такое мне
Ужасное. Боюсь и вспоминать...
Он что-то обронил... Поднять иль не поднять?
Какой знакомый амулет!
На фоне зарева - скелет...
Я где-то видела такой
Недавно, кажется, зимой.
Но где? Не вспомню. Погоди,
Он был у мужа на груди!
Я мельком видела его -
Он сразу спрятал. Ничего
Не понимаю - в чём тут суть?
Его похитил кто-нибудь?
Мой муж убит? Озноб по коже!
Не он ли был тут! Боже, Боже!
Что он сказал? что мой ребёнок -
Исчадье Ада? Дьяволёнок?
Антихрист? И посланник зла?
Не верю! Как любовь могла
Произрастить такой росток?
Неужто дьявол дал свой сок
Для этой жизни? Чьё ты семя,
Мой мальчик? Нет! Сражусь со всеми,
Кто посягнёт на жизнь твою -
Спасу тебя, в чужом краю
Укрою, выращу и рок
Я обману - даю зарок!
Нет... от судьбины не уйдёшь.
Как метко Олвим мечет кошь!
Да разве скроешься от них -
Там соглядатаев одних,
Должно, без счёта, без числа -
Да, я преступницей была!

Сыночек мой, ты, словно света луч,
Мелькнул в моей кровавой жизни!
Ответь же мне, не лги, не мучь -
Скажи, как на последней тризне -
Кто твой отец? Каков твой путь?
Он спит, а ротик ищет грудь...
Живой комочек тёплой плоти...
Я - мать или чужая тётя?
Не дам! Убей - и то - не дам!
Нет! Не достанется он вам!
Бежать, спасти его, укрыть!
Мать! Научи меня, как быть?

Легче фая и тоньше муслина
Золотая подкладка зенита,
Волны прыгают, словно с трамплина,
На базальтовый бок монолита.

Океан в цвет альпийского луга,
Весь бугристый, в сверкающих глыбах,
Колет воздух солёная вьюга,
И сияют чешуйки на рыбах.

Солнце, щурясь безликой улыбкой,
В океанское падает блюдо,
На распластанный влагою зыбкой
Самородный кристалл изумруда.

Богиня Смерти:

Игольчатые пики чёрных гор
Вонзаются в небесную лазурь.
Гнездо орла, ты скроешь мой позор,
Спасёшь дитя моё от адских бурь!
Я отлучусь на несколько часов -
Не допускай непрошеных послов.

Богиня Смерти спускается к подножью гор, чтобы осмотреться.

Я, кажется, скрылась от них, неужели - свобода?
Три месяца прячемся тут. Тишина и покой.
Днём Солнце приходит к нам в гости само с небосвода,
А ночью - любуемся мы без ущербной Луной.

И денно, и нощно свой грех искупаю я схимой усердной -
Молюсь и молюсь за своё дорогое дитя...
Но всё-таки странно, что эта Луна не бывает ущербной,
Я как-то спросила саму её полушутя:

“Что с Месяцем стало, скажи мне, моя голубая Богиня?
 Куда он пропал, почему не сменяет тебя?
Она мне: “Мы тоже скорбим о его благородной кончине,
 Вот так за двоих и служу, неизменно скорбя”.

Мой мальчик под нею так быстро растёт, что опарное тесто.
Мне нужно придумать, куда его спрятать потом.
В орлином гнезде нам становится день ото дня слишком тесно,
Но я холодею при мысли о встрече с отцом.

Пора мне вернуться в гнездо - на душе не спокойно.
О, как эти чёрные розы меня выдают!
Но чтоб ни случилось - я встречу посланца достойно,
Надеюсь, не скоро они наш откроют приют!

Богиня Смерти поднимается на пик, она видит, что над
гнездом склонился Некто в чёрном, в чёрной полумаске,
со словами:

Он:

Как ты подрос. Мой лоб, мой взгляд, мой волос...
Большое плаванье - большому кораблю!

Богиня Смерти (про себя):

Творец! Я слишком помню этот голос!
Мне ль этих губ не знать! Я их ещё люблю.

Он:

Ещё три месяца - замкнётся первый круг,
Я заберу тебя, и сам займусь тобою.

Богиня Смерти:

Я слишком помню ласку этих рук!
Я сумасшедшая! Мать, сжалься надо мною!

Олвим оборачивается и его глаза встречаются с глазами
богини Смерти, которая смотрит на него с любовью.

Он:

Любимая моя, иди сюда!
Сын весь в отца! И я пришёл за вами,
Я вас возьму из этого гнезда.
Какими убедить тебя словами?
У наших ног замрёт подлунный мир,
Наш сын Вселенским станет властелином.
Всё будет наше: ад, зенит, надир,
И дрогнет Логос перед нашим сыном.
Иди ко мне, любовь моя, иди -
Всё будет наше: солнце и дожди,
Земля и небо покорятся нам,
Мы бросим вызов Высшим Небесам!
Мы всех людишек сделаем рабами,
Вершить их судьбы станем мы втроём,
Уж я тогда расправлюсь с небесами!
Что захотим - мы всё себе возьмём.
Ты будешь царствовать, ты насладишься властью -
Ничто тогда не помешает счастью!
О вас скучаю и тоскую я,
Любимая, ведь мы - одна семья.

Богиня Смерти ( всё ещё про себя):

О, я безумная - я слушаю его!
И жизни мне три месяца всего.

Затем вслух:

Прочь, прочь уйди, дай мне дожить свой срок,
Потом отдам тебе его - даю зарок.
Теперь оставь нас. Я ещё жива,
И у меня не отняты права.
Три месяца - три дьявольских Луны.
Каков отец - такие и сыны...
Мой странный, дикий, неотступный рок!
Теперь уйди. Дай мне дожить свой срок.
Я думала, чем ближе к Небесам,
Тем легче будет тут укрыться нам...




Раскалённый песок. До бела раскалённый песок.
Чей-то голос в пустыне хлопочет: “Осанна!”
И другой ему вторит - не голос ещё - голосок.
Горизонт распускается радужный: Фата Моргана.

Золотая волна белопенным своим языком
Лижет пыль, охлаждая усталые смуглые ноги...
Это дивный мираж над седым развернулся песком -
Тут, в пустыне, бессильны разумные добрые боги.

Здесь когда-то давно, за границею зримых веков
Всё цвело, зеленело - неистово, празднично, буйно!
И шумел океан неоглядных девонских лесов,
Лили ливни с небес доброхотно, щедро, многоструйно!

Но прошли Времена, и прихлынул другой океан -
Тут зыбучих песков наползают ленивые волны,
Тут ясней безнадёжность и тщета хрупчайших осанн,
Тут хозяин один - абсолютный, безжалостный, полный.

Это Олвима царство земное - властитель пустынь -
Он господствует здесь, попирая пространство и время.
Но настойчивей молится голос и истовей шепчет: “Аминь”,
Словно просит за всё человечье огромное племя.

“О, прими от меня эту страшную жертву, Творец!
 Нет ей равных и много ли видел подобных?
 Жертва матери - вот он кровавый терновый венец -
 В жертву сын приносимый - невинный, единоутробный.

 О, пойми меня, Мать! Да прости же, Великая Мать!
 У твоих дочерей не бывало темнее судьбины.
 Ты одна во Вселенной сумеешь весь ужас понять -
 Ужас матери, жертву свершающей сыном”.

И песок остывал, остужая прохладою жар -
Чуть вскипали на нём материнские чёрные слёзы...
Расцветали тот час - не Морганою дьявольских чар -
На бесплодном песке белоснежные свежие розы.

Перед богиней Смерти появляется Некто в чёрном, но ей он
не знаком.

Он:

Я это знал, затем и не спешил.
Признаться, о тебе я думал хуже,
Казалось мне, что не достанет сил
Убить дитя, что ты скорбишь о муже...
Ты думаешь, что жертву совершила?
Так знай: я только этого хотел.
Поверь, меня не трогает могила -
Ведь я с телами не имею дел.
Лишь этого желал и добивался -
Необходима мне его душа.

Он дико посмотрел, расхохотался.

Поверь, тела не стоят ни гроша!
Антихрист лишь тогда бывает вечен,
Когда среди людей вочеловечен.
Ты выпростала душу из пелён -
Божественных, нетленных - суть бессмертных,
Но проку нет в таких поспешных жертвах -
Спасла ли мир? Нет! Возродится он.
Душа его черна была с рожденья,
Но людям причинить так много зла,
Она в бессмертном теле не могла -
Ей надобно земное воплощенье.
Он им вредил бы помыслом - не делом,
Владея неземным, бессмертным телом.
Я человечьи души растлевал
По мелочам - антихристом не стал.
Я долго выбирал себе подругу -
Мой замысел свершить могла лишь ты одна:
Очистить душу и пустить по кругу
Земного человеческого дна.
Он явится, коль женщина земная
Его на свет родит - теперь её черёд,
Вочеловечится, среди людей свершая
Мои дела. Я знаю на перёд,
Кто станет первым - у меня есть план:
Он будет зваться Диоклетиан.
Ты мне нужна была. Божественным началом
Мой замысел быть должен воплощён.
Теперь мир мой! Во всём: в великом, в малом!
Он будет возрождаться! Я спасён!
Душа антихриста, но тело человека,
Без искры Божией, споспешник нижних лок.
Мне подойдёт любой - урод, калека -
В ком потечёт мой ядовитый сок.
Пока был жив, он был ещё не мой -
Владела ты - и телом и душой.
Ты, только ты могла распорядиться
Той оболочкой, где жила душа.
Бессмертным был наш сын, и р а с п л о д и т ь с я
Не мог бы никогда. Ты - хороша!
И я тебя благодарю премного -
Ты помогаешь одолеть мне Бога.
Я всех не назову тебе имён -
Им несть числа. Им имя - легион!

Богиня Смерти (про себя):

Дай силы для ответа мне, Творец!
И это говорит со мной отец?
Я только что дитя похоронила,
Чтоб мир спасти от дьявольской руки,
Но эти же посеяла ростки...
Неужто, эта свежая могила
Мне не зачтётся? Быть того не может!
Нет, я не верю! Мир не обезбожит!
Что я наделала! Мне нет уже прощенья!
О, как бы мне узнать все воплощенья?
Вину тысячекратно искупить -
Ростки свои узнать и истребить.
Он мне не скажет: жизнь в моих руках,
Но я е г о узнаю в тех ростках.

Продолжает уже вслух:

Когда душа рождается крылатой,
Ей ничего, что может помешать -
Пускай гонимой быть или распятой -

Её на жизнь благословила Мать!
И дьявол, воплощённый в человеке,
Не в силах будет крылья ей связать.

Когда бы ни пришёл, в каком бы веке -
Найду, узнаю, скину - умерщвлю.
Теперь я этим связана на веки.

Я слишком этот грешный мир люблю.
И перед ним в долгу я неоплатном...
“Большое плаванье большому кораблю”?

Неужто воплощеньям многократным
Конца не будет? По моей вине
Он человеком стал богообратным?

Такое не приснится в страшном сне!
Я проклята, я хуже прокажённой -
Ведь мир антихристом обязан мне.

Он будет жить в людей преображённый,
И возрождаться будет сотни раз?
Но гибнуть будет, мною поражённый...

О, лучше б мне с ума сойти тот час!
Нет, на безумье не имею права -
Кто плоть свою узнает, кроме нас,

Матерей? Кто не узнает нрава
И вида порожденья своего?
Какая бы ни выросла отава -

Я всё равно определю его!
И выкорчую, слышишь, черно-душный!
Мне кармы этой не изжить во век.

Тебе не стану я рабой послушной,
И мир спасу - ведь он не человек.

Он:

Чтоб распознать его среди людей,
Среди людских страстишек и страстей,
Средь заблуждений мелких и ошибок,
Средь ложных упований и идей -
Погубишь слишком много мелких рыбок,
И жертв напрасных принесёшь - не счесть.
Всё это будет, Смерть, тебе не в честь,
Да и не в радость. Думаешь, ты сразу
Определишь антихристову фазу?
Нет, это будут люди разной лепки.
Лес рубят весь, и не жалеют щепки.
Теперь тебе, чтоб заслужить прощенье,
Суметь узнать все лики воплощенья
Антихриста, но позабочусь я
Чтоб род мой не иссяк, Порой ручья
Достаточно, и оживёт река.
Он возродится в разные века.
Я имя первое назвал тебе пока.
А остальных сама определяй.
Теперь тебе заботы - через край!

Он исчезает. Перед богиней Смерти появляется Белый Ангел.

Белый Ангел:

Промчатся бури над землёй
Промчатся грозы,
Но будут памятью живой
Благие розы.

Пока они ещё цветут -
Белее снега -
Не будет войн, не будет смут,
Покой и нега.

Таких не много будет дней,
Совсем не много.
Есть роза белая - по ней
Узнаешь Бога.

Когда осыплется она,
Поймёшь ты сразу -
Взошли дурные семена,
Неся заразу.

Ищи, не медля, вырывай
Лихое семя.
Смотри тогда - не прозевай,
Упустишь время!

Всё станет прах, всё станет тло -
За розой белой
Следи, она объявит зло,
Ты - вывод сделай.

Ищи, но осторожна будь -
Людей беспечных
На дьявольский сбивает путь.
В мирах предвечных,

Совсем иных ищи ответ
На зла угрозы.
Но помни главный мой совет:
Следи за розой.

Земная пошатнулась твердь:
С тех пор поныне -
Бывает ежедневно Смерть
Тайком в пустыне.


 КОНЕЦ ПЕРОВОЙ ЧАСТИ.




















 
 






Часть 2


Какой поэт не дорожил
Своим столом, как старожил!
Но мне хотелось в зеркала
Рвануть из своего угла!
И мой мятеж
Метался меж
Землёй и небом.
Душе хотелось на простор
Пробиться через ложь и вздор,
Ночами выскользнуть, как вор,
Попасть в мираж,
Чтоб чуткий страж
Разбужен не был.
Осколками разбрызгать гладь,
Пусть не дозваться, но позвать!
И я пытливо от стола
Заглядывала в зеркала -
Не видя Зазеркальный Мир.
Чей лик там лживый, как сатир,
Кривится из глубин литых?
Я черт не узнаю своих...
Мне быть чужой среди чужих
Не страшно.
Куда страшней
Прослыть своей,
Где лгут, глумятся, льют елей,
Готовят брашно
Для свиней,
Под гнусный клёкот челюстей.
Не слышно слов среди р е ч е й,
Из-за деревьев никогда
Не видно леса... Я горда?
Я с детства всё стремлюсь Туда -
Сквозь Зеркало, за Раму.
Во сне пытаюсь побывать
Там, где нельзя: пуста кровать!
Ту мелодраму
Сыграла я давным-давно,
Пустое кончилось кино.
Подушке долго остывать
Придётся от моей щеки,
Твоя рука моей руки
Не ищет.
Нас обескрыливают сны,
Где мы беспомощны, вольны
И нищи.
Мы - истинные, без прикрас,
Сродни тому, что выше нас
Лишь в снах, где нет кривых зеркал:
Пришёл. Остался. Удержал.

Но нет. Устроена облава -
Вся Предзеркальная держава
Вопит: “Ату её! Ату!”
Я заступила за черту?
Противлюсь всем, что есть во мне,
Бреду сомнамбулой во сне,
О Господи! Как жутко мне!
Ведь в Предзеркальной стороне
Стол! Мой насиженный насест...
Спасёшь ли ты от гиблых мест?
Хоть приоткрой первопричину!
Не дай вильнуть моей тропе,
Споткнуться, сбиться на стопе,
Увидеть в Зеркале личину...

Мне б не вставать из-за стола,
И не ходить за Зеркала.
Моей гордыне
Я знаю, оправданья нет:
Упрёк, урок, пример, совет -
Лишь дань личине.

А где же я?
И что есть я?
Меняю облик?
То кожу сбросила змея?
Ответьте мне, мои друзья,
Кем стала я,
И кем была,
Зачем пошла за Зеркала?
Чьим светом облит
Мятежных черт бездонный сон?
Мой вздох скорей похож на стон -
Везде полным-полно препон:
Живите тише!
И я крадусь, едва дыша,
Боюсь бороться - цыц, душа!
Не ступишь выше!
Тебе по лестнице крутой
Идти с поднятой головой
Не разрешит порога страж,
Жить не пускают: там - мираж!
Я каменею...
И, побывав в иных мирах,
Вновь просыпаюсь вся в слезах,
Сиротством побеждая страх,
Смиряюсь...
Жмусь без надежды, без стихов
Среди страстишек и грешков,
Кривляюсь...
Но жду! Меня ли позовут?
Допустят! Хоть на пять минут!
Посмею?
Вдруг удостоят да сочтут?
Объявят мне: ты дома тут,
Живи, камея!
Вдруг побеседовать с богами
Дадут,
Не стиснут берегами
Словесный, пламенный поток!
И побежит по жилам ток,
Лишь пригублю судьбы глоток!

Чем оживить сухой листок?
Заставить
Зазеленеть и прирасти
К родимой ветке? Мир, прости!
Тебя не удержать в горсти -
Вернись, останься, погости!
Богам потрафь, богинь прельсти...
Представить
Такое трудно, но трудней
Чужою быть в кругу друзей,
И я кружусь сухим листком
Над тесным дружеским кружком,
Не смея
Зазеленеть, приняться вновь...
А в Зазеркалье есть Любовь
Ко всем и каждому! Там - Дом!
Там: здесь, сейчас! А не потом...
Я начинаю свой подъём.
Живи, камея!



 АНАХОРЕТ

Гора застыла спящим бактрианом,
Её дыханье панцирь ледяной
Сковал, и караван за караваном
Сползались тучи, серой пеленой
Бугрились плотно, непроглядно, тесно,
Бродили, как затворенное тесто.

Вглядись сквозь скорлупу: на коже горной
Живёт трава, и ягель не засох,
Прислушайся, вдруг ты услышишь вздох?
Один в столетье, слабый, но бесспорный.
Раз во сто лет гора снимает корку,
Лоснятся изумрудные горбы...
У всех есть судьбы, приоткроем створку:
Судьба Горы или Гора Судьбы?

Вслушайся в сердцебиение Горы!
Руку держи на пульсе.
Под перстами - пульсирующие Миры,
Гордый покой конвульсий.
По пульсобиению сразу поймёшь:
Правда под пальцами или ложь?
Чувствуешь, трудятся праны,
Кровопоток извивается змейкой,
Скачет лягушкой под кожей?
Значит, старые живы раны
Горы! Кровью сочатся клейкой...
Горы - АГНЦЫ БОЖЬИ.

Имя Горы - это Слово о Ней Человека.
Имя - судьба, что дана от рожденья в удел.
Имярек нарёк имярека...
Облёк его именем, словно нежною плотью одел.
Вдумайся в Имя Горы -
Едино у двух Вершин
Оно. Имена мудры -
Равностью половин
Сердец...
Как загоняет себя гонец!
Несёт рескрипт -
Сердце в хрип!
Чуткие половинки
Две...
Нежные сердцевинки
Две...
В унисон стучат,
В них тоска волчат
По простору, да по воле...
Тёмный ветер в сиром поле...
Кто-то спросит вдруг:
“Ты мне враг иль друг?”
Усомнишься тут поневоле,
Коль с рожденья врозь -
В спину камень брось!
Да у них
Вина
На двоих
Одна!
В вечном споре своём неповинны
Горделиво седеют Вершины.

Вслушайся в дыхание горных недр,
Вниз или вверх идущее.
Слышишь: по лёгким гуляет ветр -
Пульсирующее Грядущее!
Жилы тянет за метром метр...
Сушит тоска, сосущая
Души. Их силы пьёт
Горораздел. Смертоносный лёд
Панцирем облепил тело,
Дабы душа уцелела.
Кариес точит подножья,
Льдом заполняются дупла,
Воздух напитан ложью,
Деревьев тела щуплы,
Травы чахлы вокруг и нет
Альпийских лесов буйства...

В пещерку забился анахорет,
От мирского бежал богохульства.
Вся жизнь Горы известна ему,
Знает ответы на все “Почему?”
Живёт с незапамятных тут времён,
Давно не помнит ничьих имён.
Только одно постиг -
Тайный Горы язык,
Пульс, дыхание, сердцебиение
Горное
Лучше чувствует, чем своё.
Свято чтит отрешение
Гордое
Горы. Капище - не жильё.
По ночам, в ледяном безмолвье
Слушает сказ бесконечный.
Утро ли, вечер -
Блестит глетчер,
Вздрагивает при блеске молний
Старик.
Устав от сует,
Впотьмах рисует
Лик Предвечный...
Неуловим Лик -
Знать, не доступен людскому глазу -
Инок не видел ещё ни разу
Своей картины:
Сходят лавины,
Дни - то длинней, то короче.
День от ночи
Неотличим порой.
Занят старик игрой,
Рисунок сущности бестелесной -
Непостижима суть!
Надобен Зрак Небесный -
Глянуть за Млечный Путь...
Кажется: вот! миг!
Непостижим Лик.

С головокружительной высоты
Водопад падал -
Так и замер, застыл.
Брызги градом
Прянули вниз
Жемчугом с белых риз.
Свесилась грива
Волос ледяных -
Жутко, красиво!
Меж струй стальных
Смотреть -
Греметь
Не будет: обезголосел,
Жить бросил.
Стал монолитом,
Закрыл вход
В пещерку анахорета.
По скользким плитам
Ходьбы - год!
В обход...
Ни лучика света.
Сквозь ледяное оконце
Пещерного потолка
Тускло мерцает солнце,
Словно издалека
Свет несёт
Из неземных высот.

В летние дни лёд тает,
Молния залетает
Порой, при её свете
Жмурится анахорете.
Немного оттаивает водопад,
Капает невпопад.
Анахорет из пещеры выходит,
На зиму ищет коренья -
Меркнет зренье,
Подводит.
После пещерной тьмы
Свет ему в тягость. Он полсумы
Насилу наполнит,
Аскезу исполнит,
И с перемётной сумой
Скорее домой!
Привычно рука теребит чётки:
“Да святится Имя Твоё...”
И снова рисует...
Лик чёткий...
Капище - не жильё.
“Да минует меня сия чаша.
 Дождаться скорее бы смертного часа”.
Макошь нашла его у водопада.
Лампада
Не теплится месяца.
Бесятся
Снежные комары
От ледяной жары.
Рождественские пиры
Декабрь закатывает,
Гору закапывает...

Пред Макошью - разрублен пополам -
Нерукотворный поднебесный храм.
Два кратера, два горных пика.
Безмолвие. Кругом пустынно, дико.
Ни шороха, ни всполоха, ни рыка.
В прозрачном воздухе тревога и надрыв.
Две пирамиды, два священных мавзолея,
Два памятника тем, кто, не жалея
Последних сил, здесь совершил Прорыв -
Достиг владений Логоса - ПЛЕРОМЫ!
И в грешный мир сошедшим ради нас,
Чтоб разум в человеке не погас.

“Кланяюсь низко тебе, инок”.
“... горше поминок
 Иные случаются торжества...”
“Мне не понятны твои слова”.
“Это я сам говорю с собою -
 Бывшего тела спор с душою.
 Старый, бессмысленный, вечный спор!
 Слова позабыл, остался сор.
 И говорить разучился...
 Вот, случился
 Случай случайный...
 Господи, что я реку?
 Всякую чепуху...
Встреч не чайных
 Забыл искус...
 Слов вкус...
 Всё суета, круговерть -
 Рождение, свадьба, смерть...”

“Отшельник, это чья гора?”
“Я тут живу... моя нора
 Подать рукою, рядом,
 За этим водопадом.
 Вон там лазейку продолбил,
 Но малую... не стало сил...
 Протиснешься. Войди в мой дом
 С любовью, светом и добром”.

Вошла. Но после света тьма
Чуть не свела её с ума.
Глаза рукой прикрыла,
На пять минут застыла.
“Прости, я слушаю, старик”.
“Да вот поймёшь ли мой язык?
 Давно он действовать отвык...”

 РАССКАЗ АНАХОРЕТА.

Гроза - природы лихорадка, бред, её недуг.
Кроша, круша небесный хрупкий купол,
Разбила небо молния - огня испуг -
И осветила исполинских кукол.
Гроза трясла их, и одни катились вниз,
Ниц падали, роняли наземь лики
Нерукотворные - божественный каприз -
Языческие идолища-пики.
Другие устояли, треснув пополам,
Иные - грудой сделались обломков,
Такой грозы не снилось всем земным векам!
А кто б застал - запугивал потомков.

Разверзлась Твердь Небес, на землю пал
Бог горний, каменный Элагобал.
Был островерх, а снизу закруглён,
И непроглядно чёрен! Падал Он
С иных Высот, с космических Небес,
Примяв собой тысячелетний лес.
Чьих солнц чужих он был священный бог?
АЭРОЛИТ! И мир земной оглох,
Ослеп тогда от этого паденья -
ТАК падают нам в душу откровенья,
И рушат все былые представленья.

Гроза утихла. Ласково и мудро
Земное солнце возвестило утро,
И языком оранжевым лизало
Следы дождя с боков Элагобала.
Сушило, суетясь, полировало,
И принял он свой первозданный вид -
Сам солнцем засиял Аэролит.

Обжился на земле, завёл жену -
Голубоокую красавицу Луну,
Их сын Эльнус родился в свой черёд,
Но женщин только дьявол разберёт:
Она была капризна и надменна,
Знакомясь, говорила всем: “Селена”.
Земных владений ей казалось мало -
Оставила она Элагобала.
Ушла на небо, поселилась там,
Но сына разделила пополам.
С тех пор Эльнус имеет две вершины,
Луна - царица левой половины.
На правой управляет и царит
Его отец родной Аэролит.
Две половины эти в вечном споре,
Эльнус покрылся льдом и замер в горе,
Ведь он равно любил отца и мать,
Мечтал, чтобы они сошлись опять,
Но гордая красавица Луна,
Не пожелала и жила одна.
Хозяйкой ночи сделалась она.
Элагобал царём остался гор,
Он ими почитаем с давних пор,
И люди - обитатели земли -
В горах сих древних крепость возвели,
Где в толстых стенах узкие бойницы
Зияют, как безглазые глазницы;
И высекли ступени, словно струны,
Натянутые на гигантской деке,
А на ступенях начертали руны -
Всю летопись о Первом Человеке.
То - летопись первейшего архонта,
Чей гордый взор не ведал горизонта,
То - летопись о Матери Софии,
Её грехе... Но то уже иные
Дела. Не всякий ум поймёт
Ту битву с тенью девы Ахамот...

С веками стёрлись на телах ступеней
Космические Руны Откровений.
В одном Эльнусе, как в единоверце,
Застыли знаки древние сурово,
Но надвое разрубленное сердце,
Что пополам разорванное Слово:
Прочтётся, если кто поможет слиться,
Вершинам двум в одну соединиться.

Хранила память правой половины
Прообраз на Воде, рожденье Бога-Сына,
А левая хранила козни злые,
Забвенья воду, имена двойные...
Но где-то глубоко в ядро земное
Был сокровенно спрятан Гимн Пронойи,
В нём судеб человеческих рожденье,
Ниспосланное, словно наважденье.

“Легенда очень странная, старик...”
“Есть у меня в пещере древний Лик,
 Гора его нашёптывала мне
 В своей ненарушимой тишине...
 Воля и Радость - равенство двух
 Сил, воедино сложенных.
 Столп Мирозданья - Девственный Дух -
 Незрим и для рукоположенных...
 Множился Мир анфиладой Зеркал,
 Эон отражался в эоне!
 Зеркалом ОН у истоков стоял,
 Космос в божественном Лоне
 Взлелеян был...
 Ахамот без крыл...”

“Впервые слышу я про Ахамот”.
“Не ты одна, но это в свой черёд,
 Тут речь пока идёт о Мирозданье,
 Ум напряги и всё своё вниманье”.
“Чьё это знание? И кто его посеял?”
“Не помню точно, кажется, ессеи...

 Логос - Творец эонов Всеблагий,
 В радости пребывая великой,
 Замыслил своё утвердить вдохновенье:
 Он создал Божественную Плерому,
 Двенадцать эонов она включала.
 Он Словом одним - без чар и магий,
 Любовью своею тысячеликой
 Миру своё предъявил Творенье,
 Открылся в эонах Он по-иному,
 В Аутогене самоначало.

 Предвидел Он истину Жизни Вечной,
 И Образ свой утвердил в эонах.
 Он был - связующее Единство,
 Был неразрывность и нерушимость,
 Творенье Его в Нём себя узнавало.
 Проявлен во множестве бесконечном,
 В звёздных скоплениях миллионов,
 Всё освещал: большинство и меньшинство,
 Светом Своим озарил незримость.
 Тьмы не терпел - Мирозданье сияло!”

“Помилуй! Кругом голова,
 В толк не возьму твои слова...
 Я ничего не понимаю!
 Хоть и не дура - точно знаю!
 Перетолкуй мне, объясни...”
“Закрой глаза, замри, усни,
 Сквозь сон слова воспринимай
 И ничего не отвечай”.
(А про себя, как в назиданье:
“Попроще ей про Мирозданье!
 Ведь Вечность говорит тайком
 Со мною метаязыком...”)

“Я не пойму тебя, хоть плачь!”
“Прости, но я плохой толмач.
 Под этими ли Небесами
 Своими говорить словами!
 Но я попробую, изволь,
 Всевышнего поведать боль”.

Имени плоть тонка -
Паутинка.
Имя - душа цветка,
Сердцевинка.
Как поцелуй, как вздох,
Слово о человеке.
Имя даёт Бог -
Единожды и навеки!
Поименован - рождён.
Уши имеющий слышит,
На Алтарях Имён
Пламя свечи колышет
Шёпот горячих губ:
“Господи! Иисусе!”
Выпростав из скорлуп
Имя - Ему молюсь я.
Душу во плоть облекут,
Выделят. Нарекут.
Имя очами сверкнёт из-под век -
Осознай себя, имярек!
Мир есьмь Большой Человек.
Услышит каждый, имеющий уши,
Бог не тела нарекает, а души.
Имя с Небес на тебя снизошло,
Словно венец, облекает чело...
Глубь сокровенная,
Неизреченная -
Рада ли имени, душенька пленная?
Имя даётся, а с ним и судьба -
Божья защита для божья раба.
Внутренним светом сияет с лица
Имя София - премудрость Отца.

“Все Океаны мировые
 Он причастил Великих Истин,
 А у истоков Евхаристий -
 Премудрость Логоса - София!
 Да, выше прочих ставил Он
 Последний в дюжине эон.

 София, София, София, София!
 Сапфирами очи горят роковые,
 И крылья бровей разметались над ними,
 И ветер кудрями играет льняными,
 И кровь молодая резвится под кожей -
 Нет краше на свете Премудрости Божьей!

 Безмерность вся и вся безбрежность
 Его Любви, мятеж и нежность!
 В Его Она купалась свете,
 Своим любуясь отраженьем,
 Как Слово Божие в Завете,
 Была Его отображеньем.
 Себя в Ней узнавал Незримый -
 Он зачарован узнаваньем,
 Одно - творящий и творимый!
 Лик в Зеркале - самопознанье.

София маялась, томилась,
И в Помышлении Своём
К Отцу эонов обратилась:
“Пусть будем только Мы вдвоём:
 Два Зеркала - суть анфилада,
 Друг против друга - Ты и Я!
 Смотрись - мне большего не надо,
 Смотрись! Я копия Твоя!
 Ведь Я Плерому не нарушу -
 Во Мне Свою Ты видишь Душу!
 Два Зеркала - Отец и Мать -
 Да Их не замутится гладь!”

Но Девственный отпрянул Дух -
Сказал или подумал вслух:
“Иерархическую суть
 Я не нарушу! Этот путь
 Для Нас заказан. Позабудь!
 Твоё греховно помышленье,
 Не допущу грехопаденья!”

Так Дух Незримый постигал
В самопознанье боль Зеркал.

Незримый стоял на Своём! И отныне
София замкнулась в великой гордыне,
Гордыня порочна, в ней истины нет...
Вот так Ахамот появилась на свет:
То - плод помышленья, внепарности плод!
Сей чахлый расточек звалась Ахамот.
Печальна, испугана с мига рожденья,
Во взоре растерянность, недоуменье,
Повсюду одна, недоверчива, косна -
Крохотный, дикий, взъерошенный Космос!
Абстрактной Материи - повод, намётка,
Попытка души! Не душа, а подводка!
В Плерому не приняли девочку эту,
Ощерилась тьма и противилась Свету.

Незримый с Высот эту тьму разглядел,
Измыслил нечётный эон свой - Предел!
А в пару к нему - разомкнувши уста -
Он вымолвил Слово и создал ХРИСТА!
 
Шли годы, и вот Ахамот подросла,
Пример материнский усвоила прочно:
На свет демиурга она принесла -
Сиречь безотцовское племя порочно.
Он зол был и горд, и заносчив от века,
Незнание - зло наивысшее в мире!
Сказал он: “Я бог и создам человека,
 Я выше всего, необъятней и шире”.
Безумец! Он Логос решился признать
Затем лишь, чтоб было к кому ревновать.
Не падало в темень души откровенье -
Он против него человечье творенье
Поставил. По образу Высших эонов
Своих навыдумывал мер и законов,
Узрел отраженье Незримого в Водах,
Когда Он явился исправить изъян.
(Ведь люди могли быть инакой породы -
 От злых насекомых до злых обезьян).
Лепили Адама и ангел, и демон -
Их множество было, все заняты делом.
Явилось творенье ущербным, неполным -
Оно оказалось слепым и безмолвным.
Ему колыбель оставалась могилой,
Но дунуть в уста Материнскою Силой
Его надоумили, тварь ожила,
Лишь искорка Божья коснулась чела.
Светилась и мыслила мудрая тварь,
Подумал архонт: у природы есть Царь.
И вот человек, появившись едва,
Был выброшен в нижнюю часть вещества.

Об искре Божественной память слаба -
Уж тут демиург позаботился сразу -
“Не помни о Знании! Рок и Судьба
 Навеки предъявлена тварному глазу!
 Ты ей озабочен, и связан отныне
 Своею судьбою, посредством гордыни”.

Так прервана связь меж твореньем и Знаньем,
Меж тварью и всем остальным Мирозданьем!
Тварь в Боге не ищет своё отраженье -
Судьбой озабочено вечно творенье.
Ему откровений духовных не надо,
Лишь хлеба и зрелища! Глупое стадо!
Если бы в с п о м н и т ь ты мог, имярек:
Мир - это ты, Мир - Большой Человек!”

Макошь:

Хоть я язычница, старик,
И всё же корни христианства
Ты изложил, как еретик,
В тебе не вижу постоянства.
Чей исповедуешь канон?
Каких космических учений?



Анахорет:

Я был разгадкой поглощён,
Захвачен чтением ступеней.
Меня лишили руны сна...

Макошь:

Скажи, чьи это письмена?
Они не вызывают страха
У правоверного монаха?

Анахорет:

Я не монах, а лишь отшельник,
Обычный деревенский мельник,
Обманут ветреной женой,
И здесь в горах обрёл покой.
Я сам - раскаявшийся грешник,
Ведь мне мой ледяной скворечник
Был Богом послан за вину...
Я зарубил свою жену...
Смутьян, задира из задир...

Макошь:

Да так ли создавался Мир?
Ведь объяснения такие
Вину свели к одной Софии.
Как результат Её надлома,
Ущербной сделалась Плерома?
И грех ли тяжкий - помышленье?
Не вижу я вину Её...

Анахорет:

Не знаю, это откровенье
Старинных рун, а не моё...

Макошь:

Мне от рожденья ненавистен
Дух лицемерный конрт-истин.
Когда твердят: “От женщин зло”,
Мне сделать хочется назло.
Но всё ли ты поведал, старче,
Не утаил ли что-нибудь?
Темнее стала или ярче
Плерома? И Софии путь
Куда пошёл? Вверх или вниз?
Ведь помышленье не каприз...
Известна ли Её судьба?

Анахорет:

Не мучай божьего раба...

Макошь:

А где проявлена София?
Ты знаешь участь Ахамот?

Анахорет:

Нет, Макошь, про дела такие
Не ведает простой народ.
Ступай-ка, ты к Элагобалу,
Он тайн без счёта и числа
Имеет.

Макошь:
 Если бы я знала,
Куда идти, уже бы шла.
Сведи меня к его местам.

Анахорет:

Не смею появиться там,
Иди одна, я слишком стар...
Остерегайся лунных чар!
Аэролит - дух Гор,
Он на расправу скор,
Примет - полюбит,
Не примет - погубит.
Ступай одна,
Пока Луна
На небе светит - воздержись
С ним говорить,
Но только месяц прянет ввысь -
Ты исхитрись
Своей беседою увлечь,
Но поведи умело речь,
Расположи его к себе -
Не мне советовать тебе...
Гляди, вон сопка, а за ней
Бежит по камешкам ручей,
Но он замёрз, теперь зима...
Придумай что-нибудь сама.
К Элагобалу
Дойдёшь помалу...
Дождись лишь только новолунья,
Луне не верь - с рожденья лгунья!
 ЭЛАГОБАЛ

Неподвижность ледяного водопада,
И Горы - кружащей голову - громада,
Одинокая фигурка у Горы -
Всё Миры!

Льётся благостная влага благовеста!
Место Силы здесь, особенное Место,
На любой вопрос отыщется ответ -
Или нет?

Мы гоняемся за грёзой и мечтою,
Ради блага часто жертвуем душою,
Лгут глаза нам, нас обманывает слух -
Пленный Дух.

Голоса звучат откуда-то невесть,
Неземное существо разносит весть,
Ноша Знаний не оттягивает рук.
Кто ты? Друг!


Над горизонтом гордый лик Луны,
Как в зеркало, собой любуясь, в глетчер,
Возник залогом: день окончен. Вечер.
Сменив холодный блеск голубизны,
Лёд прыснул искрами плагиоклаза,
Уютней и теплее стал для глаза.

Затанцевал меж небом и землёй
Лукавый, желтоглазый лунный ветер.
Молчание своею глубиной
Внимает тишине под тишиной,
Беззвучия устраивают вече,
Безмолвие условилось о встрече
С покоем. Серый мрак Луной
Разбавлен, растревожен, растворён.
Мир замирает - умиротворён!

Горит костёр.
Огонь-бретёр
Задирается с хворостом,
Схватка, драка,
Огнь-забияка
Деревом пористым
Овладел.
Жадность - его удел.

Вырыла тень нору.
Это не тень. К костру
Кто-то подсел.
Фигура в просторном плаще...
Тишь каменеет в праще.
Шорох - и камнем с пращи
Сорвётся в нощи.
Взгляд быстрый
Сквозь снег и искры -
Льдистый.
Мятеж вопрошающих глаз,
Где бездну зрачков окантовал огонь -
Плагиоклаз.
Словно приказ:
“Тишину не тронь!
 Сядь!” - повелевающее движение век.
“Это не человек...
 Черты суровы...”
Молчанья оковы
Тяжки. Превозмогая страх:
“Я...” Шуйцы нетерпеливый взмах -
“Молчи!” - и перст к губам.
Пляска огня по сухим дровам
Совсем беззвучна -
Не треснут сучья.
Тихий костёр, странный,
Глухонемой - обманный!
Макошь к пламени тянет руку -
Ожёг льдом!
Оторопь со стыдом:
“За науку
 Благодарить кого? - подумала, -
На руку дунула,
Горечь разливом в душу, -
 Я трушу?
 Или врасплох застал
 Меня он средь этих скал?
 Я в ловушке? Захлопнулась дверца?”
“Дальше очи - дальше сердце”. -
Наконец сказал.
“Не поняла”.
“Замутняются зеркала,
 Тускнеют. Пророки
 Чистят... в свои сроки...”
Потом добавил коротко, но строго:
“Я страж Элагобалова порога, -
И сразу принял благодушный вид, -
 Тебя давненько ждёт Аэролит,
 Луну сейчас закроют облака,
 Пока
 Она слепа - иди.
 Тропинка впереди.
 У чёрных скал услышишь низкий мощный звук,
 Рук
 Не вытягивай. Воздух заметно станет плотнее,
 Как сквозь стекло протиснешься,
 Тропа почернеет,
 Станет виднее
 Средь снега. Ступай.
 Страж на посту, передай.
 Скажи, тут тихо, я стою на страже,
 Луна ни разу не взглянула даже.
 
Всё было так, как обещал ей страж:
Гуденье, рокот, из стекла мираж,
И чувство облегчения, покоя,
Там притяженье кончилось земное.
Идти не трудно, не скользит стопа,
К большому камню привела тропа.
Вокруг него поляна зеленела,
А в небе высоко звезда висела -
Огромная, прекрасная, как лал,
И ореол вокруг неё сиял.
Расположилась Макошь на траве,
Спокойно мысли плыли в голове
Приятные, понятные, простые,
Яснее, чем всегда - не суетные:
“Лежать бы тут да на небо глядеть,
 Траву ласкать, простые песни петь.
 Летит утица над водою,
 Тяжела ноша, книзу тянет,
 Яйцо выпало золотое,
 Не оглянешься - в воду канет...”

В уме закопошился шорох воли
Чужой, она вскочила, как от боли:
“Я знаю, это слово не моё!”
Но твёрдо успокоили её.
Из высшего, невидимого плана
Возникла мысль древнейшего чекана.

Элагобал:

Я песни смысл не уловил, ведь я не из землян,
Порой не понимаю вашей речи...

Макошь:

Загадки есть у всех славян,
В них всякий бог очеловечен.
О годе и его частях...

Элагобал:

Мы все у Времени в гостях.

Макошь:

Есть свой черёд для сева и плодов...

Элагобал:

Завязка есть у всякой драмы,
Яйцо? То мировое “до”
Космической минорной гаммы?
Оно Начало всех Начал!
С него отсчёт пошёл на время,
Секунда - Вечности Причал.



Макошь:

Есть миг, когда бросают семя.

Элагобал:

Тогда Творец сиял один
Во всей безмерности Пространства,
Как совершенный Андрогин,
Залог Любви и Постоянства,
Он счёт не вёл на дни, года,
И даже на века, эоны!
Он знал, что время - есть вода,
У Вечности свои законы.

Макошь:

Неужто для одной игры
Он разворачивал Миры,
И Маятник пустил в движенье,
Узрев Своё отображенье?

Элагобал:

Впервые Он завёл часы -
Взметнулось Время влагой пенной,
Качнулись чашечки - Весы
Отмеривали Жизнь Вселенной!
Самопознанье, что есть Я?
Пространство на часы разбито -
То миг Начала Бытия,
Пример Великого Гамбита...
Душа Земли, ты красоту несёшь земную -
Неоспоримо тут твоё главенство,
А человек имеет цель иную -
Лишь благо чтить своё - не совершенство.
Представь на миг, что нет людского рода -
То не творец исчез с Земли - свидетель.
Вся Красота жива, пока жива Природа,
А без людей она ещё и добродетель.

Макошь:

Не боле, чем свидетель человек?
И только?
Зачем же каждый имярек?
И столько!
Кто он? Хозяин на Земле?
В гостях ли?
Изъян в ветвях его, в стволе,
В корнях ли?
Зачем недальновиден он?

Элагобал:

Жизнь человечества - эон!
Один эон - все горести и беды,
Все радости и мнимые победы!

Макошь:

Но на Земле тогда он внеприроден?

Элагобал:

Он чужд Земле. Он явно инороден:
Есть водопой, к нему тропа,
Примчится жадная толпа,
Затопчет корм, замутит воду,
Да изуродует Природу.

Макошь:

Тогда, присутствие... клопа
Естественнее на планете?

Элагобал:

Племя людское - порочные дети,
Земля есть выселки Вселенной,
Стать гроздью плодородной, полноценной
Посредники могли б помочь,
А их отсюда гонят прочь.
Не однороден род людской,
Хоть бродит скопом и толпой,
Гляди внимательнее в лица,
Да слушай речи - пригодится
В них кое-что... Ты не глупа:
Есть странники, а есть толпа.
Ты распознать стремись среди невежд
Прямых посланцев Ориона -
Он вдаль глядит и не смыкает вежд -
Сторожевой форпост Больших Надежд,
Столица Первого Эона.

Макошь:

Так Орион - Первопрестольный Град?

Элагобал:

Ты поняла! Я откровенно рад.
Там копит в сотах Мёд бесценный
Великий Пасечник Вселенной,
Разводит Пчёл, за Роем Рой
Их расселяет по планетам.
А трутней - кармою земной
Наказывает в мире этом.
Мёд Знаний скудно собран тут,
Хоть в изобилии растут
Цветы, богатые нектаром,
Мёд трутням достаётся даром.
Ведь лишь рабочая Пчела
Мёд Знаний высосать смогла
Им на прокорм... Но в Дом вернулась -
Жизнь на Земле не приглянулась.

Макошь:

Зачем же Бог не примет мер?

Элагобал:

Задача трутней есть пример:
Для них и трудится Пчела -
Всё Знанье в соты собрала...
А тот - поел и отвернулся,
Свет Мирозданья не коснулся
Его души, его ума -
Он - ангел бедности, он тьма.
 Ему бы только было сладко,
 Но зрит Космическая Матка
 Его, блюдёт дела земные...



 Макошь:
 
 Так Матка - это Мать София?
 Домостроительство Её
 Я принимала за своё?
 Зачем Ей трутней содержать?

 Элагобал:

 Одних - затем, чтоб наказать,
 Других - надежда есть исправить,
 Мёд Знаний собирать наставить.
 
 Макошь:

 Быть может, ясли на Земле?
 Одно из первых помещений
 Рабочих Пчёл?

 Элагобал:

 Всех воплощений
 Не знаю. Замысел Творца
 Непостижим, лишь роль Гонца
 Мне от рожденья отвели -
 Наставник Матери Земли.
 Я выполнил свою задачу
 Уже давно бы, но Луна,
 Моя беспечная жена,
 Имеет слишком много власти
 Над женщиной, и рвёт на части
 Их неустойчивые души -
 Они ж - по большей части - клуши,
 Слепые курицы, наседки -
 Заботят их лишь муж и детки.
 Я много сил на женщин трачу...
 
 Макошь:

 Так, стало быть, я много значу...

 Элагобал:

 Вверяет Пасечник тебе
 Заботу о людской судьбе.

 Макошь:

 Но мне бы обсудить с Софией
 Дела житейские, земные...

 Элагобал:

 Обсудишь, Макошь, в свой черёд,
 Её на Землю скор приход.
 А в ожиданье - не скучай,
 Выслушивай, запоминай:
 По отношению к добру и злу
 От трутня отличай рабочую Пчелу,
 Посредника узнаешь по мечте,
 Невежду - по презренью к красоте.
 Прилежна будь - и многое поймёшь
 Увидеть сможешь тьму незнанья, ложь.
 За женщинами наблюдай особо -
 Смотри, как говорится, в оба!
 Учи их, наставляй, следи,
 И за собой уверенно веди.

 Макошь:

 Хочу услышать о тебе,
 Кем предан ты такой судьбе?

 Элагобал:

 Мне колыбельную Космос ночами поёт,
 Воспоминанья о Доме вплетает в мой сон,
 Здесь на Земле не бывает таких запредельных красот,
 Мне не забыть небеса, где царит Орион!
 Ригель и Бетельгейзе,
 Зачем разомкнули объятья!
 Жидкого золота гейзер,
 Брызги на своде небесном стынут...
 Сёстры мои и братья!
 Миг - и Звезда загорится
 Там, где другие сгинут.
 Плавится, пузырится,
 Дышит Материя,
Шевелится...
Вселенский Маяк -
ОРИОНА ПОЯС.
Я на Земле варяг,
И беспокоюсь
О братьях и сёстрах моих,
Близко они к Творцу -
Ригель и Бетельгейзе.
Этих двоих
Больше других
Люблю. Ориону-Отцу
Молюсь, на север небесный глядя,
Зимними вечерами...
Туманность парит ночами
Серебряными рукавами,
Светящийся гейзер
Бьёт через всю Вселенную,
Службу несёт бессменную
Орион!
Бдителен он.
Поясом Орионовым
Чего ради
Вселенная опоясана?
В таком наряде
Пустилась в пляс она!
Дрожат Миры,
Летят искры,
Бог игры
Не скрыл - быстры
Кометы и метеоры -
Нам на сборы
Времени мало
Дал Он.
Я - окаменевшая Искра Вселенной,
Пастырь бессменный,
Дух Гор -
Аэролит, метеор.

Макошь:

Но ты надеешься на встречу?
Когда-нибудь вернёшься в Дом...

Элагобал:

Коль хочешь, я тебе отвечу,
Хоть не люблю болтать о том:
Не всё, голубушка, так просто -
Есть антипод и у форпоста...

Над Мировым сияют Океаном
Два равноценных силою созвездья,
Там Орион схватился с Эриданом -
Один грозит, другой - оплот возмездья,
А главный демон - альфа Эридана,
В ней средоточье злобных эманаций,
Царица Ахернар, звезда обмана,
Оплот воинственных, враждебных наций.

Земля, как зеркало в Космической прихожей,
Здесь средоточье Мировых проекций,
Ведь человек есть Микрокосмос Божий,
Телесный Дом Души, её селекций.

Когда рождался Пояс Ориона,
Я был прекрасным, белым и искристым,
Не ведал зла и помыслов нечистых,
Я - воля к Жизни Первого эона.
Но Ахернар сгубить меня хотела,
И заманить в порочные объятья.
Тогда на Землю отослали братья
Меня - светла душа, но чёрно тело.

Частям доступно знание о целом,
Когда постигнет каждый эту мысль,
Я миссию свершу и снова стану белым,
Вернусь в свой Дом в Космическую Высь.
Я - Камень Знанья, Я - Душа Истока,
И потому заброшен так далёко.
Я - Камень Памяти о Высшей Воле,
И Ей приговорён к суровой доле.
Я лишь тебе открыл на всей земле
Частицу правды о добре и зле.
Мне разрешили выбрать самому,
Крупицу истины вручить кому.
Я долго ждал, я должен был успеть...
Пока идут Часы, я мог ещё терпеть.
Хотелось всё Эльнусу передать,
Но всё испортила его родная мать.
Луна есть оборотень солнечного света,
Носительница ложного завета.
Я - Камень Логоса, вместивший откровенья,
Я в каждой жизни камень преткновенья.
В любой судьбе я камень- поворот
И от меня развилка карм идёт.
Но если жизнью завладеет тьма
Невежества, и зло лишит ума
Вселенную - Он остановит Время,
Миры свернутся в Логосово семя.
И снова станет Он сиять один -
Спокойный, светлый, мудрый Андрагин.
Тотчас не станет ни причин, ни следствий,
Раздоров, войн - ни радостей, ни бедствий.

Могла бы стать помощницей София -
С Ней связаны событья роковые...
Она замкнулась в горе и гордыне,
Но то - рассказ о Логосовом Сыне.
Тебе Сама поведает о Нём -
Ведь это Имя вписано огнём
В Небесные Нетленные Скрижали -
Страницы вечной скорби и печали.

Макошь:

Скажи, Эльнус имеет связь с Творцом?
Элагобал:

Есть три Горы, они стоят кольцом.
Незыблем их мистический союз.
Связь с Орионом шла через Эльнус.
Но лишь Кольцо всей силы полноту
Имеет и, пронзая темноту,
Внимает Логосу, но с мига сотворенья
Глубоко в недрах прячет Откровенья.
Кольцо - Земли и Логоса связной
И обладает Силой Внеземной.

Макошь:

А есть другие на Земле места?

Элагобал:

Зрак в Космос устремляет красота.
Я говорил: следи за красотой -
Ты всё поймёшь, засим прощусь с тобой.









 



 ЛУНА.

Макошь (одна):

Эрида! Яблоко раздора!
Эрида - Эридан суть тёзки...
Так это были отголоски
Того космического спора?

Мир - Ты Большой Человек!
Космос, проявленный в каждом!
Я прожила целый век,
Даже не зная о важном
Этом - космическом - сходстве.
Так о своём первородстве
Люди не ведают,
Горюют да бедуют
В вечном раздоре,
Конца нет ссоре...
Женщины яблоко делят -
Страшен Эридин дар.
Стрелы вражды целит
Меткая Ахернар.
Ночь,
Эрида - твоя дочь?
Голод, убийства, тяжбы.
Скорби, битвы и споры -
Она породила однажды,
Живучие эти споры
Дали обильные всходы
Дикой, особой, породы.
Седьмое дитя - беззаконие,
Как Мировая Гармония
Может сквозь них к человеку пробиться?
Хаос резвится.
Проекция битвы Вселенской на Землю -
Хаос не дремлет.

Она всё шла. Тропинка под ногами
Закончилась. Следить за облаками
Совсем забыла, так её потряс
Элагобала горестный рассказ!

Внезапно оказалась за стеной,
Освещена - пронизана - Луной!
Её стало одиноко, тяжко, жутко:
“Опять Луны предательская шутка?”
В коленях слабость, на душе истома,
А мысли странные: “Сидела бы я дома...”
Ноги не сдвинуть ни на волосок -
Вдруг зайчик лунный заплясал по снегу,
И зазвенел хрустальный голосок:
“Что, Макошь, приготовилась к побегу?”
Расхохотался: “Кто так запугал,
Красавица, тебя? Элагобал?”
Промчался вверх по льдистым скользким глыбам,
Вопя: “Схватить! Скормить немедля рыбам!”
Подлунный мир разбился этим смехом,
Упал в сугроб, покрылся снежным мехом,
Вновь вынырнул, запрыгал, замелькал,
При этом ни на миг не умолкал!

Застыла Макошь в жидком лунном свете,
Не помышляя даже об ответе.
Но вот угомонился он немного,
Из тени в тень попрыгал и утих:
“Я страж могучий лунного порога,
 Луна сама дала мне имя ПСИХ.
 Я очень грозный! Хватит про Эриду,
 Хозяйку никому не дам в обиду!
 В такую глушь и темень заведу,
 Кого угодно, напущу беду,
 Насыплю снега, подтолкну к ущелью,
 Иль замурую в ледяную келью!
 Скажи, как ты относишься к Луне?”
Очнулась Макошь: “Это Вы ко мне?
 Не знаю, право... видимо, боюсь...”
“Я со смеху в сугробе утоплюсь!
 Луны боится! Здорово, Отлично!
 Пойдёшь со мной, тебя представлю лично.
 Хотя... вполне возможно, ты права...
 По мне, так нет добрее существа
 Среди небесных множества светил,
 Ну вот, чихаю, насморк подхватил!
 А ты стоишь и двинуться не хочешь,
 Из-за тебя тут что-нибудь промочишь,
 Идёшь со мной иль голову морочишь?”
“Да я бы рада, ноги не идут...”
“Взгляните на неё! Идти ей - труд.
 Бездельница, лентяйка, бестолковка!
 Мой бедный нос - замёрзшая морковка,
 Насквозь видна мне вся твоя уловка”.
“Нет, ноги словно кто-то приковал”.
“Ах, я же сам тебя заколдовал!
 Вот смеху-то! Довольно на двоих!”
“Послушайте, а Вы и вправду Псих!”
“Да, Псих, я Лунный Паж, я Лунный Шут,
 А ты, как видно, из больших зануд,
 Как твой Аэролит - зануда дважды -
 За это он поплатится однажды,
 Он - главная Зануда во Вселенной,
 Хоть самый что ни есть обыкновенный
 Булыжник, но упрямый и надменный!
 Должно быть, дорогой Элагобал
 Тебе великодушно обещал
 Одну из самый важных миссий -
 Детей воспитывать земных,
 Но ты об этом и не мысли!
 Он всё наврал, иль я не Псих!
 Твои развесистые уши
 Вполне для глупостей годны -
 Ему нужны для жизни души!
 И есть вакансия жены...
 Он так мою хозяйку обманул,
 Ой, кажется, я лишнего сболтнул.
 Ни слова больше не дождёшься!
 Что ты, как сонная, плетёшься?”
Он замелькал по Лунным Водам,
Чуть-чуть попрыгал перед входом
В какой-то гротик, проворчал:
“Ну, что, я здорово молчал?
 Теперь пора попеть немного,
 Уж больно скучная дорога
 С такой попутчицей ленивой...
 Ой-ой, какой же я сопливый!
 И голос мой, наверно, сел...”
Прочистил горло и запел,
Нет, заорал, заголосил
Он изо всех, что было, сил:
 “Хирон - моя планета-а-а,
 Люблю её за эта-а-а!
 А вот, летит комета-а-а,
 И машет мне хвостом,
 Ей Космос нипочём!
 Хирон - мой дом,
 Я вырос в нём,
 Скорей, на нём,
 Причём,
 Весёлый дом,
 Я стал шутом,
 Родился им,
 Назло моим
 Родным.
Сачиняет этот стих
Самый умный в мире Псих!
Не хатите-е- слушать,
Затыкайте-е-е уши-и-и,
Ку-ку, ру-ку, ру-ку-ки,
Вы бальшие дураки-и-и”.

Псих:

Могла бы для приличья похвалить,
Не нанятый тебя я веселить,
Молчит, как бука, стр-р-рашная зануда!
Тоска с тобой замучила, до зуда!!!

Макошь:

Простите, мне не весело, увы...

Псих:

Нас много, или ты со мной “на вы”?

Макошь:

Куда идём? Ты не расскажешь мне?


Псих:

К моей хозяйке, ласковой Луне.

Макошь:

А далеко?

Псих:

 Не очень,
Дойдём к десятой ночи.

Макошь:

Не близко... - и вздохнула тяжко.

Псих:

Она поверила, дурашка!
Зачем ты веришь? Я же шут.
Дойдём за несколько минут,
Но путь длиннее для зануд.
Когда бы знал, не согласился
Тебя вести. Я весь светился,
С утра почистился, побрился
Для нашей встречи, я хотел
Тебе понравиться, я пел!
Но от занудства потускнел.
От твоего, заметь, занудства,
И простудился, вот паскудство!
Ура! пришли мы, вот она -
Страна, по имени Луна!
Хозяйкин Дом! Священный Край!
Обидишь - на себя пеняй.

Макошь:

Прости, я ничего не вижу...

Псих:

Ох, бестолковых ненавижу!
Какая ты чудная, право,
В себя внимательно смотри -
Почувствуй: слева или справа
Луна, она всегда внутри
Тебя. С дня новолунья
Перемещается - следи!
Ты, как канатная плясунья
За ней по проволоке иди!
Доверься ей, вот так, лунатик
По всем счетам покорно платит,
Не окликай, не тормоши!
Луна - поводырём души -
Не тела - служит, на краю
Удержит душеньку твою.

Макошь:

Нет, я тебя не поняла...

Псих:

Ну, закусила удила!
Поймёшь ещё... не всё, не сразу...


Макошь:
 
Ты проясни хотя бы фразу:
“Почувствуй: слева или справа
Луна в тебе”.

Псих:

 Тела - оправа
Для света чистого её,
Тут всё твоё и не твоё.
Прирост и убыль, полнолунье,
Само затмение Луны
Нутром все чувствовать должны.
Она - души твоей пестунья,
Царица, добрая колдунья.
Твой выбор: знать или уметь?
Не надо на небо глядеть.
Есть область чувств и область воли,
У сердца справа - антипод -
Противосердце...

Макошь:

 Поневоле,
Сам Бог тебя не разберёт!

Псих:

Переливается всегда
Меж ними лунная вода,
Ну, да пока оставим это...
Закрой глаза и помолчи,
Боюсь, ослепнешь ты от света
Живого, лунного. Ключи
От лунных врат достану я,
Купаться - очередь твоя.

Макошь:

Непонимание тревожит...

Псих:

Дойдёт со временем, быть может.

Вдруг Псих воскликнул: “Раз, два, три!
Готово! Можно! Посмотри!
Вот эту Чашу Лунных Вод
Мы перейдём с тобою вброд.
Теперь придётся верить мне,
Иди сомнамбулой! Во сне!


Макошь открыла очи -
Ночи,
Как не бывало!
Лунное покрывало
Наброшено
На спящий Мир,
Тьма скошена;
Огромный Потир
Озера перед ней.
“Смелей!
 Не бойся,
 Луной омойся”.
Вязкому белому золоту
Озёрная влага подобна.
Осторожно
Ступила.
Воды смолоду
Не боялась - любила!
Дна
Тревожно
Искала нога.
Пустельга
Кричала в тиши...
Путь Души!
Псих заскользил над водой:
“Следи за мной,
 Все извивы
 Мои повторяй,
 Из виду
 Меня не теряй!”
Комочек света, Зайчишка лунный...
Серебрянострунный
Струился поток
Вокруг ног -
Тягучая влага лунного света!
Дрожь - примета.
“Этот извилистый путь
 Пройдём друг за другом”.
Лунная ртуть.
Цугом
Идут, не спеша.
Трепещет живая Душа!
С поводыря
Глаз не сводит:
Не зря
Полукругами ходит.
По Лабиринту идут,
Пут
Тянет груз
Вниз -
Оковы обуз!
Осклиз
Глиняный пол...
Сомнамбулизм
Не подвёл!
Повёл
Назад, вперёд,
Полукруг, поворот.
Идёт,
Как во сне,
На самом дне
Течение крутит,
Воды не мутит
Ходьба.
 Судьба
Ведёт или Шут?
Плут!
Умеет же быть серьёзным!
Звёздным
Небом укрыт Мир -
Ни щёлок, ни дыр...
Идут полумесяцем,
За серпом серп,
Ногами месится
Вода лунных сфер,
Короче длины
У середины,
Донной глины
Коварство -
Лунное царство...
Дошли?
Ой, ли!
Полукольцо,
Полукруг...
“Умой лицо”.
Рук
Не намочила,
Когда умыла...
Многое поняла,
Пока шла.
Какая сила
Вверх подняла?
“Я от земной груди
 Оторвалась!” “Входи!”


В Горних - иных - Мирах
Дом на семи ветрах.
“Перед тобой Вселенная!”
“Макошь”. “Селена я”.

Луна:

Малютка Псих, посторожи,
Коль кто приблизится, скажи.

Псих:

Какая радость! Что за честь!
Такое предложенье лестно!
Я буду ошиваться здесь.
Мне вас послушать интересно.
У нас сегодня понедельник,
Мой выходной, и я бездельник!
Ведь понедельник - день Луны,
Явиться гости не должны.
А если кто припрётся к нам,
Получит шваброй по ушам...”

Уселся намертво. Игриво
Икнул, хихикнул, помолчал,
К Луне прижался, заурчал,
Та молвила нетерпеливо:

Луна:

Голубушка, рассказывай скорей!
Ты видела?

Макошь:

 Кого?

Луна:

 Моих детей ...

Макошь:

Детей? Я видела расколотого Сына,
Точнее, это только половина,
Та, правая, где Горный Дух царит.

Луна:

Неужто он такое говорит?
Жестоки разведённые отцы.
Нет, Макошь, это дети, близнецы!


Макошь:
 
Их с самого рожденья было двое?
Помилуй, да возможно ли такое!
Зачем ему нужна вся эта ложь?

Луна:

Не знаю, Макошь, может, ты поймёшь.

И Лунный Лик печалью засветился,
Запрыгал Псих вокруг, засуетился,
Казалось, даже загрустила ночь.

Луна:

Скажу я больше - это Сын и Дочь,
Не просто близнецы - Андрогенат,
Но разделились, став сестра и брат.
Пусть лжёт, мне совершенно всё равно.
Как с ними я не виделась давно!
Меж ними столько истинного сходства -
Прости, Творец, отца за их сиротство.
Он говорить не позволяет нам...
Я Сына разделила пополам!
Нелепая, неправедная ложь.

Псих:

Ох, Макошь, ты хозяйку не тревожь...

Луна:

Слежу за ними долгими ночами
Духовными - бессонными - очами.

Макошь:

Не он мне рассказал весь этот бред,
Там, в ледниках живёт Анахорет,
Легенду иль народное поверье
Поведал...

Луна:

 О, людское суеверье
Порой страшнее всякой клеветы.

Псих:
Всё это враки, не волнуйся ты.
Не слушай их.

Луна:

 Увижу ли - не чаю!
Как сильно я по дочери скучаю.
Что Сын? Он обо мне не вспоминал?

Макошь:

Не говорили мы. Элагобал
Рассказывал о Пчёлах, о Вселенной,
Про Орион - фарватер сокровенный,
О Времени - Начале всех Начал,
И как Творец Вселенную зачал.



Луна:

Я знаю одиночество Горы...
В таком сиротстве кружатся Миры,
Где только скалы, где пустынны воды,
Нет даже спор божественной породы.

 Пока звезда не укротила
 Свой знойный - смертоносный - жар,
 Надежда есть: найдётся Сила,
 Пошлёт планете Жизни Дар!
 Она взирает на Творца
 И ждёт! Так жадно ждёт Гонца -
 Хоть клетки, крохотной амёбы -
 Её принять в ладони чтобы!
 Живое Слово воспринять,
 Взрастить, взлелеять, воспитать.
 Забьётся пульс материй! Душ
 Примчится Рой! О, не нарушь,
 Не иссуши Мечту сомненьем,
 Дай волю снам, простор Твореньям,
 Позволь фантазиям проснуться,
 Дай жизни трепетно коснуться!
 Идёт бессменный счёт Мгновений,
 Планета жаждет: Добрый Гений
 Её заметит, заселит -
 Прости меня, Аэролит,
 За этот страстный панегирик,
 Луна - неисправимый лирик.
 Страшны несбыточные сны...
 О, одиночество Луны!
 Ведь у меня надежды нет,
 Один лишь отражённый свет
 Я лью на Землю много лет.
 Великие навеки обрекли
 Быть тенью Солнца, спутницей Земли.
 Могу ль себе присвоить, что не иму?
 Я не живу, а исполняю схиму,
 Так беззащитна, безоружна...
 Когда б ты знала, сколько нужно
 Любви, чтоб ночи мрак разбить,
 Как надо верить и светить!
 Слезами вылила я очи,
 Мне все грехи, коварство ночи
 Приписаны, её дела,
 Я знаю тайны мрака, зла...
 Доколе же от имени Луны
 Вы будете дурные видеть сны!
 Винить меня в предательствах любовных,
 Обманах, надувательствах греховных?
 Хочу огня, хочу тепла!
 Я слишком много отдала,
 Поверила, мне обещали,
 И так искусами прельщали!
 Я бросила своих детей,
 Став горсткой пыли и камней!
 Могла быть, кажется, мудрей...
 С меня такую цену взяли!
 Теперь я в горе и в печали.
 Всё это хаоса дела...
 Я слишком много отдала
 За счастье сделаться планетой!
 Сгореть хвостатою кометой
 И то бы лучше! Петь поэтам,
 Детей баюкать лунным светом,
 Приливами повелевать,
 Зачатья женщин покрывать
 Покровом ночи, люди спать
 При мне ложатся, имя Мать
 Прекрасно, милая Земля!
 Марионетка, кукла я,
 Сиротство - оторопь моя.
 Влюблённые, Луну хваля,
 Её клянут одновременно,
 Мол, очень выглядит надменно,
 Их милым подаёт пример,
 Но под Луною каждый сер.

Макошь:

Ты по ночам отбеливаешь Землю,
Твой пепел лунный я, как дар, приемлю,
Я пью твою Волшебную Росу,
Сок жизни, я в себе зерно несу!

Луна:

 От месяца до полнолунья,
 Как маятник ночных часов,
 Оболганная, но не лгунья,
 Хожу над пропастью Миров.
 Хожу... и не могу иначе,
 Ведь для Земли я много значу.
 Споспешница соитий и зачатий,
 Всех лживых клятв, всех искренних объятий!
 Я знаю горечь сожалений
 От тщетных жертвоприношений...
 Земля могла бы захлебнуться
 От чёрных слёз всех матерей,
 Лишившихся своих детей,
 Когда все шлюзы распахнутся.
 Война - победа, пораженье -
 Всё это жертвоприношенье.

Псих:

А жертва пищи на огне желудка?
А жертва мысли в холоде рассудка?
А жертва семени, посеянного в лоно?
А жертва веры Высшего Канона?
Весь этот мир есть жертвенный огонь -
Не усомнись, не оскверни, не тронь!
Ведь Солнце - топливо, а дым - его лучи,
День - пламя, угли жжёт Луна в ночи,
И звёзды искрами расцвечивают твердь,
Так жертвы совершают Жизнь и Смерть.

Макошь:

У каждой жертвы, даже у напрасной,
Есть высший смысл - сокрытый, но прекрасный.

Луна:

 Знаю: не надо поз.
 Время везёт Воз.
 Скрипом его колёс
 Жив Мировой Колосс.
 Время - Великий Бог,
 Пахарь семи сох,
 Камень проест мох...
 Мир ни хорош, ни плох.
 Время - огня Дар,
 Юного сердца жар,
 Время - податель чар,
 Соединитель пар.
 Время - Великий Отец,
 Время - Вселенский Юнец,
 Время - всему Венец.
 Раскинут, распластан окрест
 Пространства и Времени Крест.
 Земле завещал Творец
 Единство Времён и Мест.
Оно в движенье, даже если ты в покое,
Есть Время Белое, Пространство голубое...
Во Времени имеешь Имя ты,
В Пространстве обретаются черты,
Семи коней твоих уверенный Возничий,
Все для него равны, все без различий,
Бессмертие лежит в пересеченье
Креста, но этой Точки назначенье
Покрыто Тайной, словно покрывалом -
Мистическим, духовным - небывалым.
Там холод Космоса рождает звёздный жар,
Любовь приносит Смерть Бессмертью в дар,
Надеждой дышат Выси Мировые,
И в Вечном Пурпуре является СОФИЯ.

До завтра, Макошь. Отдохни,
Все ночи наши.

Макошь:

 Чьи же дни?

Псих:

Не знаешь ты? У нас родни
Навалом, только принимай,
И визитёров через край:
Во вторник Марс, Меркурий в среду,
В четверг Юпитер, а за ним
Венера в пятницу - горим,
Рожаем, празднуем победу!
Сатурн в субботу, в воскресенье
День Солнца, то-то потрясенья
От них одни. Сама с собой
Луна побыть лишь в понедельник
Могла б, да нет же, Псих-бездельник
Надоедает вечно ей,
Хозяйке ласковой своей.
“Все ночи наши. Отдохни...”
Куда там! Только прогони
Кого-нибудь из них, попробуй!
Ведь все они себя ОСОБОЙ
Считают!

Луна:

 Полно, полно, Псих!
Ну, что ты так разволновался?

Псих:

Да я опух уже от них!

Луна:

Проветрился бы, прогулялся,
Уж больно ты суров, малыш.
То веселишься, то ворчишь,
Ступай, оставь меня одну,
Не мучай бедную Луну.
Тебе ль не знать, что впереди...

Псих:

Молчи! Не надо, погоди!
А вдруг, на этот раз иначе
Всё будет?

Луна:

 Я сейчас заплачу...

Псих:

Не плачь, считай, что я ушёл...
(А про себя шепнул: “Козёл!”)


УТРЕННЯЯ МОЛИТВА ЛУНЫ.

Огонь не знает Любви,
 но знает Страсть.
Ветер не знает Любви
 но знает Ревность.
Вода не знает Любви,
 но знает Разлуку.
И только Земля знает Любовь.
 Храни её, Великий Отец Время!

Огонь не знает Надежды,
 но знает Ревность,
Ветер не знает Надежды,
 но знает Разлуку,
Вода не знает Надежды,
 но знает Страсть.
И только Земля знает Надежду.
Храни её, Вечно Юный Сын Время!

Огонь не знает Веры,
 но знает Разлуку,
Ветер не знает Веры,
 но знает Страсть,
Вода не знает Веры,
 но знает Ревность.
И только Земля знает Веру.
Храни её, Великая Мать София!

О Время! Намертво! Взахлёст!
Я цепко схвачена Тобою!
Мне предначертана Судьбою
РЕЛИГИЯ ВЕЛИКИХ ЗВЁЗД!

Хоть только Солнца свет ловлю,
Надеюсь, верую, люблю!
Молю Творца, чтобы Светило
Как можно дольше не остыло!
Смиряюсь с участью моей,
Ритм океанов и морей
Держу в руках... пусть одинока,
Но всё же не спускаю ока
Я с дел людских. “Небесный Зрак” -
Меня зовут поэты так.
Конец придёт моей гордыне?
С времён невидимых доныне,
Покуда женские глаза
Туманит горькая слеза,
Беречь я буду неизменно
Семью, детей, любовь и брак -
Зачем ещё Небесный Зрак!
Венера, Солнце, и Луна.
Богами времени и судеб
Их с давних пор считают люди
И превозносят имена.
Что станет, если нас не будет?
Жизнь позаботится о чуде
И разбросает семена?
Мужское семя станет речью?
Заговорит по-человечьи?
Земля становится черней
От крови, пролитой на ней.
Моей ночной отбелки мало,
Чтоб вырвать хаосово жало,
Всех демонов и злобных фурий
Одной не отбелить - МЕРКУРИЙ
Вмешаться должен, миг настал,
Войти в Божественный АСТРАЛ
Земля без нас не в силах будет,
Творец о ней совсем забудет,
Опустит в нижние слои,
А там споспешники свои...

Истошные крики Психа прерывают размышления Луны.

Псих:

Извольте! К нам явился Марс!
Всю жизнь один и тот же фарс:
“Я весь горю, температура
 Моя, наверно, поднялась,
 Что делать? Жизнь не удалась!”
Невер-р-роятная халтура!
Я ей налюбовался всласть.

Луна:

Что ж, он надеется и верит:
К нему вернутся люди, звери...
Вода заплещется, дожди...

Псих:

Вот идиот! Ну, ладно, жди!
Всех распихает по арканам,
Как будто по своим карманам,
Болтун, бретёр и пустомеля,
Отлично началась неделя.

Появляется Марс:

О целомудренная жрица
Земных грехов!
Приветствует тебя, царица,
Мой трубный зов!

Луна:

Сегодня превосходный вечер.
Знакомьтесь: Макошь.

Макошь:

 Рада встрече.

Марс:

Как? Тут Пролия? В гости к нам?

Луна:

Мы не зовём по именам...
У звёзд божественных есть имена иные,
Сакральные и сердцу дорогие...
А людям только прозвища известны.

Марс:

При посторонних замечанья неуместны.
Я знаю сам ничем не хуже Вас,
Что можно, что нельзя. На то я Марс!
“Одиннадцать” и “пять” мои земные числа -
В них суть сама Божественного смысла.
Ты, Макошь, знаешь ли теорию арканов?

Луна:

Прошу Вас, Марс, об этом слишком рано
С ней говорить... Есть много разных тем...

Марс:

Мне затыкают рот. Я ухожу. Совсем.
Когда сады на Марсе зацветут,
Припомните те несколько минут,
Что пребывали в обществе моём!
О, мы ещё немного подождём...
Прощайте, жрица! Сделать массу дел
К приходу жизни дома не успел!

Луна:

Вы не волнуйтесь, ждали столько лет...
Марс:

Семнадцатому пламенный привет!

(Удаляясь, про себя):

Она вполне нормально говорила
Со мною нынче, может быть, забыла,
Что чёрные наступят скоро дни...
Жаль, были мы сегодня не одни,
Бедняжка сильно сыростью больна,
Несчастная холодная Луна.

Луна: (Макоши после ухода Марса).

Бедняга Марс! Он очень славный малый -
Воинственный немного и усталый.
Он так надеется, что жизнь опять придёт,
Что возрази - так, кажется, убьёт.

Теперь хочу послушать, что сказал
О Времени мой муж Элагобал,
Но только, по возможности, подробно.

(И усмехнулась коротко и злобно).


Взглянула Макошь удивлённо,
В Луне, заметив перемену -
Взгляд, этот голос утомлённый,
Как будто совершил подмену
Какой-то злобный, грозный гений
Её хозяйки. В чём тут дело?
Душа хиреет? Чахнет тело?
Макошь:

Он много твердил о Творцовой опеке...
Земля, мол, прекрасна, всё зло в человеке.
Оковы забвенья на душах людских,
И люди не видят грехов из-за них.
Грехи: обстоятельства, меры и время,
Но правит Судьба и довлеет над всеми.
Стареют сердца без подруги и друга,
Хиреют тела без серпа и без плуга,
Затем умирают, и Истины Свет
Не познан душою за множество лет.
Творца не постигли ни в частном, ни в целом,
Наказаны люди физическим телом,
Мирским озабочены, а не Всемирным...

Луна:

Душа обладает лишь телом эфирным,
Меж них единицы достигнут Предела,
Поднимут из праха эфирное тело,
Из куколки, выпростав лёгкие крылья,
Взовьются из Тьмы, загудит камарилья!
Воинственно грозен невежества дух:
Он к Знанию слеп, к Милосердию глух!
Заботами Высших вершится полёт
Туда, где их Пасечник любит и ждёт.

Макошь:

Но демоны хаоса тоже не дремлют,
И цепко клыками впиваются в Землю.
Лукавят, хитрят и меняют личину,
Подделкой, приблизившись к ангелов чину.
Звенят кандалами постыдной судьбы,
Взвалить её людям спешат на горбы.
Тягостна, изменчива, сильна...

Луна:

Но судьбу имеет и Луна...
Бесчестье, насилье, злословье, забвенье,
Незнание, страх и на зло вдохновенье,
И всякая тяжкая заповедь с нею
Возможна. Коль скован судьбою своею -
Смирись. Только я до сих пор не умею...

Макошь:

Но Знанье есть в каждом? С ним люди родятся?
Успеть бы, суметь бы к нему подобраться!
Есть Ключ, да подходит не к каждому сердцу...
Хотя бы свою мне заветную дверцу
Суметь обнаружить и вящим ключом
Открыть! Намекни, это Знанье о чём?

Луна:

РОДИТСЯ ДУША - НЕ БЛАГАЯ ЛИ ВЕСТЬ!
ДОЛЖНА ОНА ЗНАТЬ, ЧТО БОЖЕСТВЕННА ЕСТЬ!

Макошь:

А ты поняла этот промысел Божий?

Луна:

Тут каждый владыка и каждый прохожий...
Макошь:

Всё так запутано...

Луна:

 Нет, просто,
Болезнь мистического роста -
Когда от корня одного,
Растёт неведомо чего.
Как результат иных учений,
Был попран Материнский Гений...
Элагобал не знает сам,
Что проповедует. “Сезам”
Не всем пригоден Небесам.
Уверена: Ночь старше Дня.
Вся Влага моего Огня -
Есть Серебро Благословенья!
Из тьмы приходит Озаренье,
Из глубины, порой, со дна...
Моя природа холодна,
Но Солнечный и Звёздный Свет
Был впитан мной. Сомнений нет -
Твои подлунные созданья
Мне не искали оправданья,
Моих не обеляли дел,
Не знали: я - мать смертных тел,
Начал Начало, Края Край,
Я - первые ворота в Рай.

(И вдруг в сердцах, без перехода)

Да, я похожа на урода,
Но ты не смей меня жалеть!
Тебя прислали подсмотреть?
Наслушалась Элагобала?
Отнял детей - ему всё мало!
Он, ты и вся твоя родня -
Вы презираете меня,
Зевая, смотрите со скукой
На бледный диск, армянской сукой
Прозвали мистики меня,
А влага моего огня
Кровавым напиталась ядом
Под чьим-то очень чутким взглядом!
Не жду похвал, не жду наград,
Легко я впитываю яд
Земных, порочных эманаций,
Кровавый след раздора наций,
Как в зеркале, запечатлён
На Лунном Лике - страшен он.
Я чувствую разрыв Времён!
Дрожишь? Ну, что ж, я страшно рада!
О, чар Луны бояться надо!
Над всеми душами я власть
Имею! Поглумиться всласть
Могу, лишь только захочу -
Любое зло мне по плечу!

Луну корёжило, ломало,
Трясло, знобило. Хохотала
Надрывно, злобно, истерично.

Примчался Псих:

 Так, всё отлично!
Не слишком круто для начала?

Луна сквозь слёзы: “Я устала!”
Обмякла, сникла, заскучала.
И вся раскаянья полна
На Макошь взглядом виноватым
Взглянула, очерк стал щербатым...
Хирела, таяла Луна.

Псих Макошь в сторону отвёл,
И агитацию провёл.

Псих:

Душа у Луны ни на чью не похожа...
Из двух половинок она состоит,
И странный имеет, раздвоенный, вид.
Одна половинка - светла и прекрасна,
Другая - темна непроглядно, ужасна.
Они управляют настойчиво ею,
И сладить ей трудно с душою своею.


Явился вечером Меркурий,
Непроницаем, как всегда,
Кивнул, представился: “Звезда”,
Потом добавил: “Время фурий,
 Гекаты лай неутомим...”
Луна кокетничала с ним.
Он неприступный принял вид,
Промолвив: “Бедная Лилит!
 Пусть, Макошь, вас не удивит
 Всё то, что я хочу сказать”.
Луна расфыркалась: “Опять!
 Меня легко оклеветать!”
Меркурий Макоши: “Прошу,
 Пройдёмте по моей орбите”.
Псих: “Далеко не уходите!”
Кивнула Макошь малышу.

Меркурий:

Зачем Вы здесь? Что знать хотите?

Макошь:

Я путешествую... сама...

Меркурий:

Богиня Вы, и мне не лгите!

Макошь:

Набраться знаний и ума
Желаю. Слишком много зла
Свершают люди. Чьи дела?
Хочу понять я, кто виновник
Земных - неправедных - путей,
Кто совращает матерей?
Откуда кат и уголовник?
Раздоры, ложь и воровство -
За это нам винить кого?
Быть может, здесь бы я узнала...

Меркурий:

Позвольте притчу для начала.
Жил человек один, учёный,
Одним желаньем увлечённый -
Загадку Солнца разгадать,
Жену забыл, отца и мать.
Не признавал житейских дел
И над ретортами корпел.
Он на прочтенье фолианта
Всю силу своего таланта
Направил, книга же слыла
Не слишком белой, и была
Наставницей грехов и зла.
Промчалось времени немало,
И что-то получаться стало,
Когда, закон преодолев,
Из тигля прыгнул Красный Лев.
У мудреца душа смутилась,
Лишь форма Солнца проявилась,
Его постигла слепота,
И превратился он в крота.
Мораль печальна и проста:
Есть преждевременное знанье -
В миг трансформации сознанья
Получишь вместо просветленья
Во тьму и в бездну погруженье.
 ----------
В начале всего - потрясение, тьма,
Лишаешься, кажется, зренья, ума,
Ты словно в земле! Ты ещё не пророс!
РОЖДАЕТСЯ В МУКАХ ДУШИ АНТРОПОС.
 
Добро и зло? Но во Вселенной
Понятий этих нет в помине!
Лишь человек в своей гордыне
Свершает зло.


Макошь:

 Я откровенной
Хотела с Вами быть, Гермес,
Вы тайн хранитель...

Меркурий:
 
 Мелкий бес
Резвится в Вашей голове.
Ну, сколько Вам, одну, иль две,
Иль, может, три поведать тайны?
Простите, Макошь, резкость тона.
Вы что - считаете случайны
Замки, запреты и препоны?
Нет! Святость ТАЙНЫ непреложна!
И выдать ТАЙНУ невозможно!
Она неведома, крепка.
Поверьте, эта вот рука
Сама забросила ключи
В такую глубь Небесной Сельвы!
Я каждого учу: молчи!
Рот - на замок, на очи - бельмы!

Макошь:

Но тайн так жаждет человек:
Хоть перед смертью прикоснуться!
Узнать, понять, коль все вернутся
На Землю снова имярек,
И что? Опять грехи, забвенье?
Ведь есть же тайные ученья,
В них Знания и Откровенья...
Пути негаданны, не чаяны...

Меркурий:

О, то искусственные тайны.
Пусть ищут ощупью, во сне,
Они лежат на самом дне,
В такой безмерной глубине,
Что, только выключив сознанье,
Луч света вспыхнет; это Знанье
Все собирают по крупицам,
Не в каждой жизни загорится
В конце тоннеля слабый свет!
Дождутся? Может быть, и нет.
Во сне увидишь - не спугни
Того, что, кажется в тени...
И выдать можно лишь случайно
Крупицу Истинного Знанья.
Несовершенен человек:
Грехи на нём, недолог век...
Не он, а им владеет Тайна.
Засим простимся. До свиданья.

Макошь:

Благодарю Вас за урок...

Меркурий:

Но в Вашем тоне есть упрёк,
Ещё один я дам совет:
Несёте Вы Любовь и Свет,
Останьтесь же сама собой
И будьте Матерью-Землёй.
Но если вдруг... когда-нибудь...
Вы можете продолжить Путь.
Я буду ждать, я помогу...
Я слишком многое могу,
Мне весь подвластен Зодиак,
Подайте лишь условный знак.

Макошь вернулась задумчиво, тихо
И... невзначай наступила на Психа...

Псих:

Корова! Бестолочь! Кулёма!
Сидела б, как другие, дома,
А то - является с прогулки!
Наела щёки, точно булки!
Устал, тихонечко лежишь...

Макошь:

Ну, извини меня, малыш!

Куда там! Битых полчаса
Негодовали небеса.

Злобно косилась на Макошь Луна,
И прошипела: “Уж знала бы меру -
 Липнуть при мне к моему кавалеру!
 А не подумаешь, с виду скромна...”
“Что ты, и в мыслях того не держала!”
В сердце вонзилась вернее кинжала
Острая боль, захлестнула волной,
Макошь едва совладала с собой.
“Что с ней, - подумала, - как подменили...”
Мысли чужие ей мозг облепили,
Словно осиный рассерженный рой,
Жалили злобно. Хотелось домой.
Вдруг всё умолкло и стало спокойно.
“Макошь, прости, я вела недостойно
 Снова себя. Это скоро пройдёт”.
Взглядом Луна обвела Небосвод.
“Я приближаюсь к критической точке,
 Ох, и лихие наступят денёчки!”

В четверг Юпитер промелькнул,
Но даже к ним не заглянул.
Луна молчала, ни полслова.
Решила Макошь: “Нездорова”,
И не вступала в разговор.
Их молчаливый договор
Казался странным, необычным.
Псих тоном резким, истеричным
Ронял с утра по паре слов.
Решила Макошь: “Нездоров”.
Хоть эти реплики пажа
Не объясняли ничего,
Но Макошь слушала его...
Росла и ширилась межа.
“Понять бы, вникнуть, в чём тут дело?”
Сама ж расспрашивать не смела.



 ВЕЧЕРНЯЯ МОЛИТВА ЛУНЫ.

Восемь могучих Деканов на тёмном сияют Востоке,
Девять собрались на Западе и в середине двенадцать.
К Вам обращаюсь с мольбою, на помощь надеюсь.
Вы защищаете Землю от тех, кто сейчас в Преисподней.
Этих - невидимых - семь, но они так сильны и могучи!
Бедствия сходят на Землю от них и болезни, и смерти.

Вижу я тёмное место, где хищный Дракон обитает.
Карма моя тяжела - не распутать узлов моих лунных.
Злой притаился Дракон, моего, дожидаясь прихода.
Боги могучие! Времени Боги и Судеб,
Боги-Деканы, священные Реперы-Звёзды!
К Вам я взываю, от Вас ожидаю поддержки.
Силы мои на исходе, Дракон приготовился к схватке.

Не оставляйте же Землю заботой своею, Деканы.
Мрак без Луны разольётся, останется зло без надзора.
Боги-Деканы, могучие, мудрые Боги,
Жизнь Вам вверяю Земную на время затменья.


Макошь случайно подслушала эту молитву,
И с содроганьем представила лунную битву:
Злобный Дракон нападает, глотает бедняжку Луну...
“Ни на минуту теперь я её не оставлю одну!”

Она глядела на Селену,
Ей стало холодно и жутко:
“Мираж иль дьявольская шутка?
 Всё чётче вижу перемену...”
Сквозь женский лик просвечивал слегка
Худой печальный профиль старика!

Ей померещились хрипы предсмертные, стон...
И провалилась в глубокий, спасительный сон.



 СОН МАКОШИ.

Сквозь тьмы густое покрывало
Пробился звук. Само начало.
Наполнил Логос Лиру Сфер
Гармонией и Совершенством,
Любовью, Радостью, Блаженством -
Без Времени, Границ и Мер.
Пришёл в движение Эфир -
С ним я - твоя песчинка - Мир!
Мной Хаос не владеет боле?
Строжайше подчиняюсь Воле
Его - Незримого Отца,
Внимаю Музыке Творца
Времён, Пространств, я - в Мирозданье!
Я Со-творенье! Я Со-зданье!
И я в Симфонии Небес
Свой звук имею, цвет и вес.
Да! Прежде Света, раньше Слова
Возникла Музыка Христова!
Пра-Образ Матери во мне
Запечатлялся. Я во сне
Великий ощутила Миг,
Когда первейший Звук возник:
Я часть Творенья, я - от Лона!
Я в чреве Первого Эона!
Тогда Божественная Сила
Давала Жизнь, нет, Жизнь дарила!
А я была, уже была!
О, Музыка не знает зла -
С ней каждый думал про своё,
Вся тьма заслушалась её,
Великий Хаос присмирел,
Кружил, нестройно что-то пел,
Не говорил ни “да”, ни “нет”,
Пока не проявился Свет,
А за спиною Света тьма,
Едва ли не сошла с ума!
Явила свой оскал звериный...
Но Слово произнёс Незримый,
И мне в тот миг шепнула Мать:
“Со-знанье - это вместе ЗНАТЬ!”
 
“Ты что, сюда явилась спать? -
Псих дёргал Макошь, тормошил, -
 Кто спит пред ликами Светил?
 Не стоит брать с меня примера...
 Дрожи, ленивка, к нам Венера!
 Да ты как будто смущена?”

Макошь:

Венера - это не Луна...
Послушай, милый, погоди,
Меня пока к ней не веди,
Дай мне опомниться, собраться
С моими мыслями...

Псих:

 Признаться,
Не думал я, что ты трусиха...

Но Макошь умолила Психа
Повременить, не звать Венеру,
Он принял страх её на веру,
Не допросил, что с ней такое,
Оставил, попросту, в покое.

Прошло, наверно, полчаса.
Луна явилась в небеса,
Она всё более худела,
На Макошь дулась, не глядела,
Куда-то вдаль уставив взор.
Псих первым начал разговор,
Тихонько, словно про себя,
И на Луну смотрел, скорбя.

Псих:

Язык молчанья сложен, таен.
Была хозяйка, стал хозяин...
Цыц! Вечность говорит тайком
С Луною метаязыком.
Толкует про затменья миг,
Нам этот не понять язык,
Кто вскормлен лунным молоком,
Тому он чу-у-точку знаком.
Луна нисколечко не лгунья,
А лишь боится полнолунья,
Где лунный узел будет ближе...

Макошь:

Но мы с тобой помочь могли же!
В чём дело? Кто тому виной?

Псих:

Вопрос хорош, вполне земной.
Тебя пугали сатаной?
И сказки стр-р-рашные плели?
Вы мало видите с земли,
И оборотной стороны
Никто не видел у Луны.
Свет Солнца и Земное тело
Своё отлично знают дело!
Они создали лунный облик -
Чужим, но щедрым светом облит
И потому печален Лик.
Гляди - она уже Старик.
Потом три дня её не будет,
Ах, мы не выбираем судеб!
Затем родится Месяц юный,
И календарь польётся лунный
Опять сначала, всякий раз,
Когда скрывается из глаз,
Она меняется, боится,
Что вдруг однажды не родится.
Но лунный узел всех страшней -
Дракон охотится за ней!
Её он поджидает там.
Их схватку видел как-то сам...
Однажды... больше не рискну...

Макошь:

Мне жалко бедную Луну!
Тут станешь злобною мегерой...
Ты хорошо знаком с Венерой?
Их отношения с Луной
Ровны ли?

Псих:

 Да, она со мной
Мила, как, впрочем, и со всеми.
Добра, приветлива и с теми,
Кто обижал её не раз,
На вид не ставила проказ
Моих - не замечала.
Луну жалела, уважала.
Всегда спокойна и мудра,
Ни разу грусть или хандра
Чела Венеры не коснулась.
Быть рядом с Солнцем приглянулось
Её каждым вечером и утром.
Она в своём решенье мудром
Убеждена. Не прекословь.
И вся она - сама Любовь!
Щедра, как мать или сестрица.
Её зовут “ИМПЕРАТРИЦА”,
И АРДВИСУРА АНАХИТА.
Ещё её зовут ИШТАР
За кротость и сердечный жар...
Ты на неё за что сердита?

Макошь:

Ты слышал имя АФРОДИТА?
Или ПАНДЕМОС...

Псих:

 Никогда.
Я только знаю, иногда
Сатурн УРАНИЕЙ зовёт,
Пойдём, она, наверно, ждёт.
А от Меркурия-Стилбона
Дана ей Знания Корона.
Макошь:

Она и вправду заждалась...
Её другую ипостась
Я знала раньше... в прежней жизни...

Псих:

А где встречались вы?

Макошь:

 На тризне...

Псих:

На тризне? Расскажи, на чьей?

Макошь:

О, к сожаленью, на моей.
Звучит нелепо, но поверь...

Псих:

Молчи! Она открыла Дверь!
Венера - Солнечное Око,
Врата Небесного Потока.
И хоть твой логос планетарный,
Несовместимый с Абсолютом,
Отягощён смертельной кармой,
Напитан злом жестоким, лютым,
От демонических начал
Щит лунный Землю защищал.
“Я” - символический КРИСТАЛЛ
Хранишь ты в сердце. ЭГО ТЕРРЫ!
Лучи Любви, Надежды, Веры
Имеют в нём пересеченье.
Его сакральное свеченье
Настрой на солнечный поток,
Ступай к Венере на урок -
Тебе доверили росток -
Ты за него всегда в ответе,
Храни же Разум на Планете,
Наступит откровений День,
Знай: есть Персона, есть и Тень.
Следи внимательно за ней.
Там будет пара голубей...
Уф! Я устал серьёзным быть,
Такую речь провозгласить!
Сама дойдёшь иль подсобить?
Иди, чего ты ждёшь, ослица?
А мне пора бы подкрепиться...

Венера:

Свой путь по Небесам верша,
Я - вестница закатов и восходов -
Приветствую тебя, Соборная Душа,
Мать злаков, трав, зверья, народов!
Ты ищешь Знания - всего и разом,
Но демонический тебя пугает разум,
Тревожит зло, что совершает человек,
Привычно, буднично, из века в век.

Созвездий много разных в Мирозданье,
Есть демоны меж них, и их поток сознанья
Попал в волну Космического Ритма,
Свои миры ещё творит тьма.
Все эти волны катятся сквозь Мир,
Пронизан ими и земной эфир.
Но всякую небесную волну,
Земля воспринимает сквозь Луну -
Небесной Воли проводник, канал.
Но Лунный замутняется астрал,
Поддерживая связь меж человеком
И Высшею Божественною Силой.
Одних Селена поит Лунным Млеком,
Чтоб тьма родник души не замутила.
Другим даёт напиток вязкий, сонный -
Коль на земле избрал ты путь наклонный,
То очищенья тоже труден путь:
Так друг за другом сквозь тоску и муть
Спускаются на преисподней дно,
Потом всплывают, как заведено,
И, омываясь Лунною Росою,
Они грехи не тянут за собою.
Луна - воронка, силы всех Небес
Идут через неё к тебе. Гермес
Меня просил сказать тебе об этом -
Питайся же ночами Лунным Светом.

Но есть другие от Луны пути,
И можно далеко по ним пройти.
Луна - протока. Жаждущий по ней,
Оставив смертный мир и мир теней,
Осуществит, свершит мечту свою -
Поднимется к ИНАКОБЫТИЮ.

Макошь:

Так души тут... повсюду... повсеместно?
Луна решает, как идти им дальше?


Венера:
Луне одно лишь прошлое известно,
Ведь в предсказаньях много лжи и фальши.

Макошь:

Но память прошлых воплощений
Их в жизни не гнетёт, не давит?

Венера:

Нет, по законам превращений
Её от памяти избавит
Рукой заботливой София.
Не помнятся грехи былые.
Благодаря Софийной воле
Душа не помнит прежней боли.
Лишь иногда, в бреду, во сне,
При чёрной призрачной Луне
Они увидят прежний путь...
Не весь, а только миг, но жуть
Тотчас охватит ледяная -
Лилит проказница большая.

Макошь:

Про воплощения души
Хочу узнать...



Венера:

 О, не спеши!
На тёмной стороне Селены
Живут все души. Перемены
Своей суровой кармы ждут.
Судьбу Великие дают,
И праведный свершают суд.
Сатурн земные души судит,
Он знает все извивы судеб.
Меркурий - душ путеводитель,
Посредник и руководитель,
Между Землёй и Небесами
Им все исхожены пути,
Он наделяет их телами -
Честнее Бога не найти.
Но только в самый миг рожденья,
Исчезнет память воплощенья,
Сотрётся всё, что было прежде,
Дав место вере и надежде,
Эмоции оставят жить -
Душа должна уметь любить.
Омыты Лунною Росою,
Тела встречаются с душою.

Макошь:

А чистых душ известен путь?
Куда он?

Венера:

 Только намекнуть
Могу: за Солнце, к Ориону,
К Истоку, Первому Эону.
Он демонических вторжений
Пока не знал.
Его высокий, чистый Гений
Всегда сиял.
Уже с момента сотворенья
Он был Оплотом восхожденья,
И средоточьем светлых Сил -
Так наш Творец провозгласил,
Служил Залогом чистоты,
Там воплощённые мечты
Душа найдёт. На Орионе
Царит Великий Мудрый Князь.
Есть Камень-Маг в моей короне,
Через него ведётся связь.

Макошь:

Кто во Вселенной чистит грязь?
Бьёт демоническую нечисть?
Скажи, неужто выгнать нечем
Из Универса зло и мразь?

Венера:

О Макошь, я бы не взялась!
Он мощный - тёмных сил оплот.

Неожиданно раздаётся истошный вопль Психа:

Ура! Даёшь переворот!
Починим старый пулемёт,
Я приволок его с земли -
Ты только дай команду: “Пли!”
Венера:

Ты нас подслушивал, шалун!

Псих:

Я тут болтался столько лун!
Ну, нахватался кой-чего...

Венера:

Ну, как сердиться на него!

Псих:

Где голубки твои, Венера,
Прошла ли испытанье Терра?
Я свистну, мы и поглядим,
Как Макошь отнесётся к ним...

Мрак ночи, словно стал бледней,
И пара Белых Голубей
Вдруг ниоткуда появилась,
В волшебном танце закружилась
У Макоши над головой,
Она касалась их рукой,
Ласкала, гладила, манила,
По-птичьи с ними говорила,
Они, её послушав речи,
Уселись мирно ей на плечи,
Как будто век сидели там.
Не верила своим глазам
Хозяйка голубиной пары!

Псих:

Смотри, Венера, ведь не даром
Они уселись! Это знак?
Венера:

Да. Ждёт тебя Священный Брак!
У птиц такое поведенье
Я вижу в жизни первый раз...

Псих:

На свадьбу приглашаешь нас?
И кто жених? У нас секреты?
Ну, ты поплатишься за это!
На вид - тихоня из тихонь,
Пойду настраивать гармонь!

Макошь: (смущённо)

Но этого не может быть,
Я не успела полюбить...
И никого не знаю здесь...

Венера:

Но голуби приносят Весть.
Будь осторожна. Мне пора.

Псих:

Ведь ты появишься с утра,
Сопровождая путь Светила.

Венера: (Психу)

Да, я спросить тебя забыла,
Как самочувствие Луны?
Затменье близится, должны
Мы быть внимательны вдвойне...
Спокойна ли она?

Псих:

 Вполне.

Венера удаляется.

Псих:

Ты что набычилась, жена?

Макошь:

Я... просто ошеломлена...

“За то я знаю, кто жених”,-
Шкодливо захихикал Псих.

Макошь:

О, странная судьба моя!
Скажи мне, кто же?

Псих:

 Это я!

Он подмигнул ей хитровато,
И мигом улизнул куда-то.

 
Макошь: (одна)

Священный брак? Мне стать женой?
Они смеются надо мной!
О, что с моею головой?
Как будто кто-то вдруг чужой
В неё забрался, мысли чьи?
Они, бесспорно, не мои!
“Послушай: брак Живого Духа
 С сухою девственной Землёй
 Необходим, - звучало глухо
В мозгу, - как ветра брак с водой.
 Твои потенции мощны,
 И быть должны закреплены,
 Сосуд надёжно запечатан,
 В нём - эмбрион, зародыш, атман,
 Дух, зародившийся в Душе,
 Ты станешь матрицей, клише.
 Тут нет ни мужа, ни жены -
 Одним тут двое стать должны.
 Сомненья в Знанье растворятся -
 Неведомого все боятся.
 Отдай же людям весь свой долг”.

Невидимый Учитель смолк.

Вдруг среди холода и мрака
Завыла дикая собака.
И Макошь охватил озноб,
Она в тоске ломала руки,
Металась, слёзы горя, муки
Сдавили горло, сердце. Лоб
Росой испарины покрылся,
Дух Терры маялся, томился,
Он звал её в родную даль
Сквозь чёрный Космоса хрусталь.
Хотелось вырваться отсюда,
Хотелось пенья, плясок, люда
Побольше шумного вокруг!
Веселья, дружественных рук!
Она к иной привыкла жизни:
К земным делам, к своей Отчизне:
“Домой! Я так хочу домой!
 Зачем я тут? О край родной!
 Здесь пусто, сумрачно, жестоко,
 Мне краски не ласкают око,
 Нет воздуха, и мало света,
 Тут нет весны, зимы и лета,
 Пожухлой, палевой листвы,
 Нет птиц, жнивья, зверья, травы!
 Как стосковалась я по дому,
 По лесу, полюшку ржаному,
 По синей ласковой реке,
 Мне б ноги утопить в песке!
 Вдохнуть бы запахи дневные,
 Цветы погладить полевые,
 Лицо подставить ветру, воду
 Глотать прохладную. Природу
 Благословить всем сердцем! Разом
 Окинуть дол хозяйским глазом!”

Озноб немного в ней утих.
Зевая, появился Псих,
Присвистнул коротко и смачно.
“Тебя зовут. Что смотришь мрачно?
 Домой намылилась? покоя
 Ленивого, наверно, хочешь?
 Бывало тут и не такое...
 Идёшь иль голову морочишь?
 При старом Месяце всегда
 В башку приходит ерунда.
 Хозяин ждёт. Ступай к нему.
 Не удивляйся ничему”.

Старый Месяц:

Макошь, почти наступил
Час демонических сил...
Души при полной Луне
Лишь на одной стороне -
Тёмной, незримой - живут.
Стану я чёрным, и тут
Души появятся вмиг
Всюду, я слабый старик,
Болен и смертью раним,
Мне ли препятствовать им?
Будет повсюду тоска,
Как ледяная рука...
Станешь томиться, пока
Тёмный потянется сон,
Пени услышишь и стон.
Это ни правда, ни ложь.
Выдержишь - дальше пройдёшь.
Злобных вибраций поток
Чёрен и очень жесток.
Встретишь рожденье моё -
Дух укрепишь. В забытьё
Можно навеки попасть.
Скоро разверзнется пасть
Хаоса. Знаю Закон -
Мне этот ужас знаком.
Стоны не слушай, гони,
Уши плотнее заткни,
Очи зажмурь посильней,
Жалобы эти страшней
Казни любой или пытки,
Души нечистые прытки,
Могут тебя обмануть,
В чёрное дело втянуть -
Хитростью выведать путь,
Раньше, чем можно уйти -
Им ещё долго расти...
Лживых не слушай речей,
Тёмных не бойся ночей,
Душу свою укрепи,
Жалость - есть пытка - терпи.
Меркнет и слепнет мой Зрак,
Скоро проявится знак -
Это клеймо сатаны
Выжгли на теле Луны.
Терру я должен сберечь...

Смолк он. Вся вытекла речь.

Макошь:

Да неужели я слаба?
Стекает пот и страх со лба?
Но мне ль бояться сатаны!
Пройду сквозь чёрный час Луны!
Где сила Терры, Эго, Дух?
Не спите, зрение и слух!
Храни от дьявольских начал
Меня, МАГИЧЕСКИЙ КРИСТАЛЛ!


Появляется Псих и поёт:

Играю я на дудочке,
Урчит в моём желудочке,
Я бедное создание -
Не дали мне питание,
Не подали пажу,
Голодненький брожу.

Что, Макошь, тоже голодаешь?
Душа Небесной манны просит?
Меня так от неё поносит...
Родится Месяц - наверстаешь!
Я очень стать невидимым боюсь,
И всё же здесь с тобою остаюсь.
Зато наговоримся всласть
Про всякую дурную власть.

Макошь:

Я на Кристалл надеюсь, Псих...

Псих:

Надейся, много вас таких...
Добро и зло на человека
Не может прямо повлиять.
Учёного знавал я грека,
Вот он боялся цифры “пять”.
Из Универса все волненья
Приходят через окруженье:
От Солнца - разум, Терра - воля,
Луна же - чувство. Без контроля
Пойдёт поток и без закона,
Когда Селена с Небосклона
Исчезнет. Чувства в равновесье
Кто приведёт? Всё мракобесье
Сбежится, лакомый кусок
Эмоции, и зло бросок
Звериный сделает, вопьётся
И кровушки людской напьётся.

Макошь:

Но объяснял Меркурий мне -
Добра и зла не знают звёзды...
Что без Луны, что при Луне.

Псих:

Видать, тебе учиться поздно!
Они - ни добрые, ни злые,
У них вибрации такие...
Они других ничуть не гаже.
Старик Сатурн тебе докажет
Влиянье этих милых шельм
На нижний твой и грубый шельт,
От звёзд туда идёт проводка,
Шельт чистить - грязная работка!

Макошь:

Ты это... лишь предполагаешь?
Меня сознательно пугаешь?
Или мне правду говоришь?
Ответь же, не томи, малыш!

Псих:

Мы подождём всего три дня,
И ты сама поймёшь меня.
Её “сознательно пугают”,
Да, дуры средь богинь бывают!
Увидеть хочешь свой портрет?
Изволь! Не говори мне “нет”:
Шкодливый ум, соборная душа,
Фигура ни плоха, ни хороша.
Наверно, очень любишь тесто,
Не первой свежести невеста!
О лучшей и мечтать грешно.

Макошь:

Псих, это даже не смешно...
Перед таким событьем грозным,
Хоть раз, ты можешь быть серьёзным?

Псих:

Четыре Силы, мощных Власти
Хранят людей от злой напасти.

Макошь:

Ты раньше говорил мне - три...

Псих:

Богиня Утренней Зари
Несёт энергии Софии -
Все силы мудрости земные
Приходят к людям от Иштар -
Премудрость - самый главный Дар!
Лучи Любви, Надежды, Веры
Не помогают без Венеры.
Одна из тайн - важнейших в мире -
Три плюс один - всегда четыре.

Макошь:

Да, Псих, отличный ты толмач...

Псих:

Но мы поженимся, не плачь!





Всё темней ночами Небеса.
Звёзд роса
Выпадает,
Тает
Утром. Перед восходом
Чёрным ходом
Сбегает Месяц куда-то.
Прячется воровато
Псих -
Даже и он притих,
Полинял, поблек.
Побег
Затеял? Мается,
Не попадается
Макоши на глаза.
Гроза
Грянет - мы устоим?
Поговорить бы с ним...
В дом на семи ветрах
Тёмный заполз страх.
Крах?
Прах.
Размах
Маятника уменьшается...
Лилит нарождается.
Преображается,
Меркнет подлунный мир -
Не защищён Эфир,
Эмоции без контроля,
Только Разум и Воля!
На голубой Земле
Люди живут во зле.
Истина постигается
Любовью...
Жертвой Любовь добывается,
Кровью!
Четыре созвездья горят
Красным светом,
По всем приметам -
Грозят
Мирозданье наполнить злом.
Тугим узлом
Зло с добром
Завязано.
Сказано:
Лбом
Не прошибить стену.
Демоны вышли на сцену:
“ЖЕРТВЕННИК” жертвы ждёт.
Время в “ЧАСАХ” не идёт.
Корчится “СКОРПИОН”,
“ЭРИДАН” опалён,
Огнём объят.
Злобный взгляд
Вперил Антарес в Мир -
Глоссфир
Вспыхнул внутри СКОРПИОНА -
Сигнал даймона!
Причудливы линий извивы -
Бессмысленны, но красивы.
Симметрия беспорядка,
Хаосовы причуды,
Гармония сил упадка -
Плазмуды!
Светопоток жгуч!
Надобен Малый Ключ!


Псих:

Где твой Магический Кристалл?
Раззява ты, я так и знал,
Что заживо сожжёт нас жар
Царицы Ада - Ахернар!
Я должен биться в одиночку?
Послал же Бог такую квочку!
Того гляди, Сатурн взойдёт,
Нас чернотою изведёт...
Дракон рождается во тьме,
А ты стоишь ни “бе”, ни “ме”!
Скорее Малый Ключ ищи!
Макошь:

Псих, успокойся, не ропщи,
Что я тебя не понимаю,
Я ничего про ключ не знаю.

Псих:

Вот, любознательная дура!
Гляди, внутри “ЧАСОВ” фигура -
Зигзаги, линии, квадраты -
Причудливы, замысловаты,
Ни смысла в них, ни проку нет,
Лишь жёсткий ультрафиолет!
Грозят, пульсируют, вздыхают,
Но на эмоции влияют.
Они агрессии полны,
Для чувств опасны и вредны!
Пока на небе нет Луны,
Тьма - стычки, схватки на Земле,
Наверняка лежит в золе
Какой-то город, крепость, дом,
Спалённый дьявольским огнём!
Затеял кто-то свару, драку...
Небесному подвластны Зраку
Все чувствованья человека.
Луна - эмоции от века
Надёжно держит под контролем -
Ты выйти из него не волен!
Но если мать ушла из дому,
Дитя влиянию дурному
Подвержено, и разум тут
Всему слуга. На пять минут
Их без присмотра не оставишь!
Сломают всё, и шиш исправишь!
Ну, что? теперь ты поняла,
Откуда в людях столько зла?

Макошь:

Ах, если было б всё так просто!
“Болезнь мистического роста”, -
Так, кажется, она сказала...
Я раньше многого не знала.

Псих:

Сказал же: каждую волну
Земля приемлет сквозь Луну.
Когда её на небе нет,
Случиться может масса бед.

Макошь:

Псих, ты, пожалуйста, не злись,
Что я тебя не понимаю...

Псих:

Ну, ну, давай, винись, винись,
Я извиненья принимаю.
Терзай меня, насилуй, мучь...

Макошь:

А... что такое... Малый Ключ?

Псих:

Молитва, Крест Животворящий.
Они смягчат поток, летящий
От демонических начал.

Макошь:

Ну, и зачем ты так кричал?
Сказал бы тихо и спокойно...

Псих:

Нет, я всегда держусь достойно!
Ты всё со страху позабыла,
Скажи теперь, что толку было
Беседы умные вести,
Искать Протоки и Пути?
Признаться, думал ты храбрей,
И будешь биться за людей,
Пока Луны исчезло Око.
Не знаешь ты, как зло жестоко!

Макошь:

Не злись, я соберусь сейчас,
И демоны не тронут нас.
Молитвы смысл мне объясни,
Я суть Креста не понимаю.
Язычнице зачем они -
Своих богов я призываю,
Когда хочу у Высших Сил
Просить защиты и совета.
Клянусь я памятью могил,
Природой, сторонами света,
Надеюсь больше на траву,
Деревья, поле, дождик, реку -
Я стихиалии зову
Всегда на помощь человеку.
Скажи мне, в чём я не права?

Псих:

Конечно, поле и трава
Тебе родней, деревья ближе,
Ты ими молишься, слова,
Как бусины на нитку, нижешь.
Да, ты прекрасно знаешь суть
Молитвы, ритм Священной Речи,
Интуитивно выбрав путь,
Где ноша меньше давит плечи.
В тот самый миг, когда творишь
Ты заклинания в Пространстве,
То с Небесами говоришь,
Их уверяешь в постоянстве
Природы, славы отчих мест,
В священной крепости завета.
Скажи на милость, чем не крест -
Поклясться сторонами света?
Ты - в точке Логоса тогда,
Сама того не понимая,
Находишься, и не беда,
Что ты язычница - благая
Владеет цель тобой - творишь
Бессмертье жизни, благо люду,
Священной речью говоришь -
Она разносится повсюду!
Вибрации, а не слова
Воспринимаются на Небе -
О чём угодно, ты права,
Проси - о репе или хлебе,
Ты просишь метаязыком,
А он всем Небесам знаком.
Не “что”, а “как” твой главный щит,
Ты создаёшь особый ритм.
Дай волю чистому потоку,
Войди в Космическую Воду,
Инстинктом ощути свободу,
Найди Священную Протоку!
И что бы ни твердил твой разум,
Поддайся чувству - вся и разом,
И своему предназначенью,
Плыви по этому теченью.
Любовь, Надежда, Мудрость, Вера -
Вот он - КРИСТАЛЛ - владей им, Терра!
Вон и Сатурн, пойди, прими,
Но только на него не жми...
Случиться могут злые беды...
Сатурн всегда царит в nigredo,
Он знает всё про нашу тень -
Противный, мрачный старый пень!

Псих деловито сморщил лобик,
Умчался, словно резвый Бобик.

И вдруг, без видимых причин,
Взъярилась Макошь на мужчин:
Они воинственны, ленивы,
Упрямы, дики, похотливы,
И большинство из них - тупицы;
Лишь для того хотят жениться,
Чтоб тотчас оседлать жену,
Хотя бы даже и Луну.
От них ни радости, ни проку,
Подай им щи да кашу к сроку,
Стирай, готовь, расти детей,
Не говори пустых речей,
Их ублажай своею лаской,
Терпи и верь, когда со сказкой
Приходит он из кабака,
И будь приветлива, пока
Не захрапит, свалившись спать,
А утром прибери кровать.
Мирись - с завидным постоянством -
С его развратом, матом, пьянством...
А женщины? Мотовки, стервы,
Всегда и всем потреплют нервы,
Подруг изводят, предают,
И в доме хаос создают.
Потом на Психа обозлилась,
Потом Луну кляла. Грозилась
Припомнить всем свои обиды,
На царствие имела виды,
Хотела власти безграничной,
Желала быть единоличной
Хозяйкой на своей Земле,
Владычицей при Короле,
Бог знает, что ещё хотела!
Богатства, молодого тела,
И обожателей толпу,
Чтоб целовали ей стопу,
И чтоб глаза поднять не смели,
Не пили бы при ней, не ели,
Кидались все поклоны класть.
Хотелось поглумиться всласть -
Убить кого-нибудь, украсть...
Сильна эмоций чёрных власть!
Так Макошь бесновалась бурно,
Что не заметила Сатурна,
Лишь брови сдвинула грозней,
Когда явился перед ней.
“Ты кто таков? И как посмел
 Ко мне явиться без доклада?”
“Остынь”. Он странно посмотрел.
Притихла Макошь: “Очень рада...”
 
Макошь:

Не понимаю, что со мной,
Чужие мысли, страсти, пени?

Сатурн:

Прости, но я такой ценой
Давал понять размеры тени.
Ты думаешь, изъянов нет
В твоей Божественной породе?
Ты думаешь, один лишь Свет
Несёшь в себе. Твоей природе
Присуща тень, белее снега
Ни разу не бывало эго.
Но для Земли всего страшней
Слиянье множества теней:
“Дурная муха укусила”,
“Настигла бешенства бацилла” -
Когда беснуется народ,
Когда безумны все и каждый,
Объяты разрушенья жаждой -
Тень над толпою верх берёт!
Людских безумств девятый вал,
Могучий гейзер подсознанья
Губительней, чем смерч иль шквал -
Сметает разум, мудрость, знанье!


Видела ль ты, как владычица Майя
Танец волшебный танцует?
Тянется, тянется нить золотая
В пальцах у Пряхи. Средь сует
Хочет душа беспробудного сна,
Просит иллюзий у веретена.
Ловкие пальцы ей кокон плетут,
Майя избавит от жизненных пут,
Пряха избавит от слёз и от муки,
Словно опять в материнские руки,
Ты попадаешь, тоска позади...
Вечен оплот материнской груди.
Полон иллюзий мир каждой души,
Их отнимать у неё не спеши.
Правда сурова, горька и черства,
Есть у иллюзий бесспорно права -
Души беречь, охранять, врачевать.
Думаешь, каждому хочется знать
Свой негатив, очертание тени?
Знание то ничего не изменит...

Макошь без слов проводила Сатурна.
Ныла душа, было смутно и дурно,
Сердце ломило, стояла едва,
Кругом пошла у неё голова.

Примчался Псих, как резвый слон,
Принёс оранжевый флакон.

Псих:

С Сатурном всё прошло прекрасно!
Вела себя ты безупречно.
Вот Лунное принёс я Масло,
Натри виски. Поможет. Вечно
Его дают от всех болезней,
Но для мозгов - всего полезней,
И ты лунатиком не станешь,
А то ещё с катушек грянешь...
Сегодня Солнце днём придёт,
Полегче станет, боль пройдёт.
Втирай, покрепче, что есть мочи,
Терпеть-то нам всего три ночи!

Макошь:

А разве Солнце будет днём?

Псих:

Когда ж ещё? Его огнём
Мы запасёмся. Трое суток
Пусть греет нас - своих малюток.

Макошь: (одна)

Я встретиться с самим Царём
Теперь должна.
Он был мне ласковым Отцом,
А мать - Луна?

Знакома с Солнцем много лет,
И много зим.
Молила дать тепло и свет,
Вставала с ним.

Он был мой Бог, Фетиш, Кумир,
Податель благ,
Погибнет без него мой мир -
Зачахнет злак,

Во тьме замёрзнет человек,
И сгинет зверь.
Знакома с Солнцем весь свой век,
И вот теперь

Пред ним предстать мне предстоит,
Держать ответ.
О, дочь его благодарит
За жизнь и свет!

В который раз его восход
Встречаю я,
Не первый день, не первый год -
Одна семья,

Одна забота, долг один
С Отцом у нас.
Неужто миг лихих годин
Настал сейчас?

Он ведает мой каждый шаг,
Мой каждый вздох,
Он бережёт мой нежный злак
От злых ветров.


Псих:

Ох, Макошь, любишь ты поныть,
“Без Солнца мы не сможем жить!”
Ежу понятно: без светила
Земля б твоя давно остыла.
Оно встаёт, иди встречай,
Не спрашивай, а отвечай.

Царь - Солнце:

Опять опустошён Сосуд,
Вся вытекла вода.
Поверь мне, Макошь, не на суд
Явился я сюда.
Трудолюбиво, день за днём,
Луну пою своим Огнём.
Со дня творения планет
Даю я лунной влаге свет.
Когда она мои дары,
Приблизившись, берёт,
Все формы жизни, все миры
Луна в себе несёт.
Моё Всемирное Зерно
В Природу вновь погружено.
Мы дня и ночи господа -
Присущ огонь мне, ей - вода.
Как Госпожа при Короле,
Царит Небесный Зрак,
Бог ради Жизни на Земле
Задумал этот брак.
Жена и Муж, Сестра и Брат,
Божественный Андрогенат -
Основа, заповедь, канон,
Священный Космоса Закон.
Где рушится Священный Брак,
Там побеждает зло и мрак.
Как отраженье в Зеркалах -
Нерасторжимость уз,
Свершён в Небесных Городах
Мистический Союз.
Но утверждать не побоюсь:
НЕ ЗНАЛА СИЗИГИИ РУСЬ.
Кончается Эпоха Рыб,
Пока твой этнос не погиб
В раздорах, войнах, распрях, зле -
Пожертвуй всем своей земле.
Вступи в Мистический Союз.

Макошь:

Но кто жених мой?

Царь-Солнце:

 Это НУС.
Так воплотится ЭПИНОЙЯ.
Войдёт в содружество Земное
Святая Русь, и в Небесах
Град воссияет на холмах.
Ты позаботься о Руси,
Раздоры браком погаси,
Поверь, лишь там, где сизигия,
Царит и Мудрствует СОФИЯ.
Я знаю, этот час придёт,
Он станет мудрым - твой народ.


Третий вечер лишь звёздчатый плат у неё пред очами -
Гиацинтовый купол распахнутых настежь Небес.
Переход очень резкий меж днями лежит и ночами:
Солнце золото мечет, как щедрый услужливый Крез,
Но тоска по ночам и саднящая душу досада
Океанским приливом прихлынет, накатит извне.
Псих уныло молчит, а она даже этому рада,
Словно ищет ответа в безмолвной глухой глубине.
Мир предчувствием полон, как туча, набряк ожиданьем,
Ледяная рука на уста наложила печать,
Слёзы близко, душа истомилась молчаньем,
В горле ком - ни дышать не даёт, ни кричать.

Ждут гонца или гостя, а, может, хозяина Дома,
Важной новости страшной, известия грозного ждут?
Макошь бродит без цели, одним только чувством ведома:
Как избыть эту тяжесть душевных чудовищных пут?
Слиплись звуки в гортани, а мысли - как залиты клеем -
Все ленивые, сонные - хоть бы одну ухватить!
Все эмоции выжжены: “Или мы чем-то болеем...”
Упустила рука путеводную, главную, нить.
Всё чужое кругом, безнадёжно, враждебно чужое,
Как болотная ряска на сердце, где накипь и муть...
“О планета Земля! Где ты - чудо моё голубое!”
“Тут я, рядом, где Млечный кончается Путь...”
На излёте Галактики крошечным кружится раем
Этот странноприимный, доверчивый, ласковый Мир.
Посмотри на него! Он живой! Он вполне обитаем!
Отвечает он мне сквозь прозрачный воздушный эфир.

Осторожно и робко протянута ниточка мысли -
Все извивы её неизвестны - попробуй, исчисли.
Как рождается, где исчезает, бродяга.
Мысль приходит извне? И похожа она на варяга:
Погостит и уйдёт в непроглядные дальние дали,
Не догонишь её и удержишь насильно едва ли...

Макошь:

Поговори со мною, Небо,
Поласковей, пооткровенней,
Я позабыла запах хлеба,
И треск в печи сухих поленьев.
Не помню маков и полыни,
Какого цвета незабудки,
Зелёный, красный, жёлтый, синий?
Синицын фартучек на грудке.
Дождя ли шорох, вкус зимы -
Там каждый миг и каждый атом
Каким напоен ароматом?
Как нарождается из тьмы
Прозрачное слепое утро?
Как всходит солнце? Щедро? Мудро?
Природа, птицы, рыбы, звери,
Какая ты, метели заметь?
Так - плотно затворяют двери!
Так - выхолащивают память!
Так - от прошедших воплощений
Насильно очищают души!
А я - ждала бы тех мгновений,
Когда во сне меня задушит
Слезами боль воспоминанья -
Пускай умру тотчас от горя -
Но буду ждать, как подаянья,
Даров невидимого моря,
В котором прежде обитала
Безмолвной крохотной амёбой,
Там мой Исток, моё Начало!
Не отнимай его - не пробуй!
Я даже помню миг рожденья,
Вселенной слабое биенье,
Свет, появление Сверхновой,
И приговор его суровый...
В галактики сбегались звёзды,
Для них Творец Порядок создал.
Песчинкой верила всегда,
Что будет Солнце и Вода!
И Первообраз на Воде,
И Жизнь - великий дар Звезде!
Любовь, Надежда, Мудрость, Вера -
Они вне Времени, и мера
Им не положена, София
Дала проекции земные.
Лучи Волшебного Кристалла,
Сойдитесь! Соберитесь в Точку!
И Мать с рождения вписала
Мне в сердце огненную строчку:
“Постигни Истину Любовью,
 Даруй Надежду человеку,
 И сатанинскому злословью
 Мутить Божественную Реку
 Не позволяй. Есть Мудрость, Вера -
 Они Оплот твой и подмога”.
Я получила имя “ТЕРРА”
В миг сотворения от Бога.
Да, я наивная богиня
Земель славянских - не Вселенной,
Но в Универсе я отныне -
Проекция всей жизни бренной,
Душа Земли и всякой твари.
Могу ли право дать я хмари
Смутить и запугать себя?
Нет. Можно жизнь отдать, любя,
За жизнь же, за её продленье,
Миг смерти - это миг рожденья!
И запугать меня не сможет
Всё сатанинское отродье,
Земную жизнь не уничтожит -
Неистребимо Плодородье!
Кристалл! Свой свет отдай сполна,
Пока рождается Луна!
Сияй сквозь самый липкий мрак,
Творец сказал: “Да будет ТАК!”

Вдруг словно повернули ключ
И настежь распахнули двери -
Взметнулся животворный Луч,
Очистил Дух от суеверий.
Угроз не надо, крайних мер,
Осады, мщенья, кар, возмездий -
Угомонился Люцифер
И ровно бьётся пульс созвездий.

Псих появляется из тьмы на тонкий свет Луча.

Псих:

Эй, Макошь, что ты там хлопочешь?
Вселенную взорвать не хочешь?
Могу помочь. Я без ума
От всяких пакостей и взрывов!
Сейчас настряпаем призывов,
Введём войска! Иль ты сама
Насочиняла околесиц?
Подумаешь, какая фря...
Гляди, родился Новый Месяц!
Ты пыжилась, подруга, зря!

Молодой Месяц:

Нет, Макошь многое смогла,
И отвратила силы зла.
Гнездясь под чёрною Луной,
Они не справились со мной.
Какое счастье вновь родиться
И юной жизнью насладиться!
Спасибо, Терра, без меня
Хватило твоего огня.
Вела борьбу ты с пониманьем,
Теперь владеешь важным Знаньем.
Ну, что ж, воспользуйся, спеши,
Великим Разумом Души!
Я полон жизни, свежих сил,
Все козни хаоса и зла
Не могут погасить мой пыл!

Псих:

Дракон у Лунного Узла
Уже сидит с ножом и вилкой,
Под морду подвязал салфетку...
Я это чувствую затылком...
Припас он адскую конфетку
С начинкою из динамита,
Взорвём его и шито-крыто!

Молодой Месяц:

Нет, это слишком примитивно,
Мне зло по существу противно.
Хочу открытого сражения,
Победы или пораженья.

Псих:

Неужто мы не примем меры?

Молодой Месяц:

Теперь я знаю силу Терры,
Её эмоции умны,
Она не сгинет без Луны.
Быть можешь за неё спокоен.

Псих:

Не думаю. Она не воин...
 Она - Соборная Душа,
Лишь в мирной жизни хороша:
Сев, урожай, его уборка.
Когда случается разборка
Меж кланами враждебных сил,
То я б её не пригласил
Заняться этими делами,
Уж как-нибудь решим всё сами...

Молодой Месяц:

Ну почему же “как-нибудь”?
Ты прав, пусть продолжает путь.
О, впереди ступенек много,
Наверх нелёгкая дорога:
Препоны, тайны, страж порога.
Постичь глубинный смысл материй,
Дух, Душу, Разум...

Псих:

 Суеверий
Она языческих полна...

Молодой месяц:

Помогут Солнце и Луна.
Мы не оставим без вниманья
Её мытарства и скитанья,
И станешь ты снабжать тайком
Хтонию Лунным Молоком.
В нём вечной юности секрет!

Псих:

Она уже уходит? Нет!
Я не хочу, я к ней привык!

Молодой Месяц:

Ш-ш-ш, Псих! Опять истошный крик?
Что ж, можешь проводить её.
Куда теперь?

Макошь:

 Своё жильё
Хочу проведать, как там люди...
Потом посмотрим... видно будет...


Молодой Месяц:

Хвалю, ты крайне осторожна,
Не каждому доверить можно
Свои дальнейшие пути,
За любознательность прости.
Не забывай мой Лунный Мир,
Когда рождаюсь - я ПОТИР
С волшебным Лунным молоком...

Псих свистнул, щёлкнул языком,
И Макоши мигнул: “Не трусь,
Ещё свою увидишь Русь!
Надеюсь, там тебя забыли,
И всех богов, какие были.
Живут во зле, не по закону,
Его Величество Мамону
За бога почитают там,
Забыли всякий стыд и срам”.

Макошь:

Я не ослышалась, малыш?
Что ты такое говоришь!
Меня забыли? Бога Рода?
Ярилу? Велеса? Народа
Ты моего не знаешь Душу!

Псих:

Скажи уж, трусишь.



Макошь:

 Нет, не трушу.
И всё ж поверить не могу.

Псих:

Сама увидишь, я не лгу.

Макошь:

Тем более, должна домой...
Тогда и Путь решится мой...

Псих:

Сиди там тихо на печи,
И трескай с маком калачи.

Макошь:

Учи меня, малыш, учи!

Псих хрюкнул, радужно сверкнул
И от смущения икнул.
Недолго молча шёл, сопел,
Потом тихонечко запел.

Псих:

Лунный зайчишка в ночи
Очень похож на ежа,
Громче и чище звучи,
Грустная песня пажа.
Лира, настраивай лад,
Я на старушке Земле
Много услышал баллад
И о добре, и о зле.

Макошь:

Тоскливо ты поёшь, дружок,
В чём дело? Это что такое?

Псих:

Я не пою, а просто ною...
Сейчас расстанемся с тобою!

Макошь:

Не навсегда...

Псих:

 На долгий срок!

Макошь:

Ты плачешь, мой весёлый паж?

Псих:

Опомнись! Пред тобой мираж!
Додумалась! Псих станет плакать!
Я что - космическая слякоть?
Сентиментальный звёздный лапоть?
Или планетный дуралей?
Не смей смеяться! Не жалей
Меня, я лучший в мире воин!
В себе уверен и спокоен,
Слёз не дождёшься никогда.
Серьёзен...

Макошь:

 Это страшно!

Псих:

 Да!
Оставь же лунного повесу,
Проваливай, катись к Гермесу!



















 Д О М.

Дом?
Храм - знамением крестным распластан!
Склон?
Взмах крыла Горы!
Ревнивым ветром купол заласкан,
Солнцем крест зацелован. Дары
Редко несут сюда.
Горные холода,
Льда
Слюда.
Глухие эти места.
Словно готовый к распятью Христа,
Храм распластался в форме креста
На все четыре стороны света.
Скрижали расколоты старозавета -
Но дух их не умер, он жив, уцелел!
И Зерна Рука отделит от плевел.

А рядом, всего в десяти шагах,
Чей прах?
Холмик, языческая пирамида,
Гробницы Хеопса сестрица меньшая,
Космологический культ воскрешая,
Окаменела чужая обида.
Чужая?
Храм и языческий мавзолей
Рядом! Бок о бок! И пух тополей
Их припорашивал снегом нетающим,
Лёгким, воздушным, пугливо взлетающим
При появленье паломника редкого.
Время морщинок опутало сеткою
Древние, серые, толстые стены,
Время свои привнесло перемены.
Цепкий покой, тишина, запустенье,
Здесь не свершалось ничьё воскресенье.

Не нарушает уныние места
Звон благовеста.
В затхлом, унылом, пустом полумраке
Дикие бродят собаки.
Густо тенёта свисают по нефам,
Летнего грома колеблемы эхом.
С пыльных ступеней небесные слёзы
Пьют одичалые розы.
Выдохся воздух святого пространства:
“Всё суета. В мире нет постоянства”.
Тени монахов - спасённые души? -
Шёпотом истовым сон не нарушат
Храма, в котором ослеп потолок,
Жив только неф, что лежит на восток.
В росписи стен выделяется резко,
Словно вчера нарисована, фреска.
Женщина в два человеческих роста
В Космос глядит и язычески просто
Семени просит в пустые ладони,
Жаждет зачатья в пустующем лоне,
Лик запрокинут, изогнута выя.
Кто это? Макошь? Читаем: “СОФИЯ”.
Свёл богомаз их в порыве весеннем
Общей заботою - деторожденьем.
Вечная, древняя тайна творенья -
Непостижимый закон Откровенья!
Радость в язычески светлой улыбке...
 От повторенья тускнеют ошибки.
Макошь шепнула: “О Господи, Боже!
 Как мы похожи!
 Первая жертва бесспорно Твоя!
 Логос Отец Тебе, а не судья.
 Первая жертва Твоя, а не Брата.
 Те, кто не понял, твердят: “Виновата”.
 Отче, как трудно, как страшно быть первой,
 Тщетной, напрасной, осознанной жертвой!”


София, София, София, София!
Сапфирами очи горят роковые,
И крылья бровей разметались над ними,
И ветер кудрями играет льняными,
И кровь молодая резвится под кожей -
Нет краше на свете Премудрости Божьей!

Глядела Макошь в этот Лик -
Но человеческий язык,
Того не в силах передать,
Что означало слово: МАТЬ!

Макошь:

Я долго шла к Тебе, София!
Пути небесные, земные
Исколесила, Жизнь и Смерть
Постигла, ада круговерть
Я испытала, казнь свою,
Была у бездны на краю,
Везде, везде молила знака -
Помочь, как выбраться из мрака,
Не мне, а моему народу!
Кидалась в ледяную воду
Пустых посулов, жар речей
Сжигал бессонницей ночей
Меня! Я так Тебя искала!
Но Ты не ведала? Молчала...
Иль знала, как страдает дочь?
Могла почувствовать, помочь!
Не думала: когда вернусь -
Родную не узнаю Русь.
Пришла в упадок добродетель,
И каждый вор, а не свидетель,
Жизнь, полная грехов и зла,
Их до предела довела.
Не замирающие войны,
Одни цари живут спокойно
И грабят подданных своих,
Кругом преступники при них.
Беднеет праведник и чахнет,
От женщины распутством пахнет -
Почти от каждой - за версту,
В навоз втоптали Красоту,
Искусство извели, науку
Служить заставили на руку
Злу - истреблению, войне...
О Матушка! Как страшно мне!
Из всех богов - один Мамона,
Держава, скипетр и корона
Ему досталась от кого?
Он БОГ народа моего!
Ну почему же, почему же?
К Тебе взываю столько лет!

“Да, Время - не бывает хуже... -
Она услышала в ответ.
 Я покажу тебе Рассвет,
 И ты увидишь Утро Мира!”
В тот миг Небес Высоких Лира
Окрасилась в пурпурный цвет,
И два крыла над всей Землёй
Простёрлись с Утренней Зарёй.
“О дочь! Ты скоро будешь Дома!
 Смотри, перед тобой Плерома!”

Макошь:
 
Но что же будет с человеком?
Ведь он Твоим был вскормлен млеком,
Твои вибрации Земля
Впитала, нам ли с корабля
Бежать в такой суровый час?

София:

Никто не говорит о нас.
Эоны с мига сотворенья
Желали жертвоприношенья.
Всё - словеса, одно витийство,
Узнай же страшной жертвы цену:
Случилось матереубийство,
Той, первой, я пришла на смену,
И знала много воплощений,
Тот, в ком горит Софии Гений -
Живёт и помнится века,
Хотя бы в Имени... пока...
Твой Путь тебе теперь известен,
Дух возраженья неуместен,
А долг - с Небес Земле помочь,
Запомни это твёрдо, дочь!
Ты изменить закон не в силе -
Тебя уже почти забыли,
Другого Бога дав взамен...
Настало Время Перемен!
Возможность у тебя одна
Остаться в памяти - трудна
И велика твоя задача.
Но что с тобой? Ты плачешь?

Макошь:

 Плачу...

София:

Твоё Великое Мгновенье -
Души и Духа единенье,
Духовность с нежностью сольётся,
Твоя душа сама взовьётся,
Когда оковы элементов
Спадут с неё - таких моментов
Не много знают на Земле,
Змея окажется в Орле.

Макошь:

А Параскева мною станет?
Ведь это пониженье в сане...

София:

Через неё когда-нибудь
Славяне твой исчислят Путь...
Охрана Странников, Дорога -
Пути тернистые до Бога,
Великой Пряхи мастерство.
Она - иллюзий божество.
Твою прядёт и тянет нить,
Чтоб дух с душой соединить,
Мог каждый смертный человек,
Тогда придёт счастливый век
И на твою святую Русь -
Ты веришь мне?

Макошь:
 Да, но боюсь,
Меня забудет мой народ...

София:

Бог не по силам не даёт
Ни испытания, ни ноши...

Макошь:

Я знаю, Время запорошит
В их памяти мой лёгкий след...

София:

Не все забудут Макошь. Свет
Не победит седое Время.
Рука, бросающая семя,
И жнущая колосья хлеба,
Глаза, смотрящие на небо,
Сердца, молящие отмщенья,
И души, ждущие спасенья -
Твои! Ты мать живой Природы,
Свет Эпинои - Жизни Воды,
Пои Божественное Семя!
Нет, все с тобой, а ты со всеми.
Макошь:

Но ведь никто не будет знать,
Куда ушла я, как позвать
Меня, коли нужда придёт...
Не вспомнит ИМЯ мой народ!
Жить с этой участью печальной?

София:

Твой Путь - закрытый и сакральный -
Для избранных откроешь судеб,
А кто не знает - тот не судит.
Во время жатвы и посева
Не вспомнят Макошь... Параскева
Невысока, покамест, в чине:
Не часто женщине, мужчине
Её придётся вспоминать -
Не помогает сеять, жать,
В час смертный не зовут её,
Она - лишь зеркало твоё,
Намёк, что вы - одна семья,
Земная матрица, но я
Надеюсь, кто-нибудь поймёт...
Ключом ту дверцу отомкнёт,
Прочтёт заветную страницу,
Где Знанье о тебе хранится,
Добру своё откроет сердце,
А, впрочем, заперта ли дверца?

Прекрасен жребий твой, высокий и святой -
Ты вскормлена землёй, воспитана богами,
Небесный путь прошла, тернистый путь земной,
Спускалась в ад упорными шагами.
Пускай через тебя и твой народ
Любовь, Надежда, Мудрость снизойдёт.
Ты дашь Земле спокойствие и Веру,
Грехам и злу свою объявишь меру.
Поднимешь люд, поможешь возродиться,
Добру и справедливости разлиться
В душе наизаблудшейся любой,
Они других поманят за собой...
Работы здесь не море - океан!
Начни её ты с малого - славян.
Теперь твоя Небес высоких Лира -
И Я крещу тебя ДУШОЮ МИРА.

Макошь:

Богов и этносов не счесть,
За что же нам такая честь?

София:

В тебе, в одной тебе тут дело:
Меркурий - Дух, твой этнос - тело,
Пришла пора тебе узнать -
Теперь должна вернуться МАТЬ
К своим осиротевшим деткам,
И рассадить зверей по клеткам.
Изъян от Первого Эона,
Когда исчезла Мать, Матрона.
Поймёт, воспримет славянин
Весь пафос Слова “АНДРОГИН”.




 


Зрачок высасывающая Синева.
Под шорох ветра, шум реки и птичье пенье
Произношу свои последние слова:
О Русь! Я так тебя люблю, что не боюсь забвенья!



__________________________


С земли в заоблачную Высь
Два Света огненных взвились.































 









 
 


 












 



 























 
 
 

 



 
 
 
Какой поэт не дорожил
Своим столом, как старожил!
Но мне хотелось в зеркала
Рвануть из своего угла!
И мой мятеж
Метался меж
Землёй и небом.
Душе хотелось на простор
Пробиться через ложь и вздор,
Ночами выскользнуть, как вор,
Попасть в мираж,
Чтоб чуткий страж
Разбужен не был.
Осколками разбрызгать гладь,
Пусть не дозваться, но позвать!
И я пытливо от стола
Заглядывала в зеркала -
Не видя Зазеркальный Мир.
Чей лик там лживый, как сатир,
Кривится из глубин литых?
Я черт не узнаю своих...
Мне быть чужой среди чужих
Не страшно.
Куда страшней
Прослыть своей,
Где лгут, глумятся, льют елей,
Готовят брашно
Для свиней,
Под гнусный клёкот челюстей.
Не слышно слов среди р е ч е й,
Из-за деревьев никогда
Не видно леса... Я горда?
Я с детства всё стремлюсь Туда -
Сквозь Зеркало, за Раму.
Во сне пытаюсь побывать
Там, где нельзя: пуста кровать!
Ту мелодраму
Сыграла я давным-давно,
Пустое кончилось кино.
Подушке долго остывать
Придётся от моей щеки,
Твоя рука моей руки
Не ищет.
Нас обескрыливают сны,
Где мы беспомощны, вольны
И нищи.
Мы - истинные, без прикрас,
Сродни тому, что выше нас
Лишь в снах, где нет кривых зеркал:
Пришёл. Остался. Удержал.

Но нет. Устроена облава -
Вся Предзеркальная держава
Вопит: “Ату её! Ату!”
Я заступила за черту?
Противлюсь всем, что есть во мне,
Бреду сомнамбулой во сне,
О Господи! Как жутко мне!
Ведь в Предзеркальной стороне
Стол! Мой насиженный насест...
Спасёшь ли ты от гиблых мест?
Хоть приоткрой первопричину!
Не дай вильнуть моей тропе,
Споткнуться, сбиться на стопе,
Увидеть в Зеркале личину...

Мне б не вставать из-за стола,
И не ходить за Зеркала.
Моей гордыне
Я знаю, оправданья нет:
Упрёк, урок, пример, совет -
Лишь дань личине.

А где же я?
И что есть я?
Меняю облик?
То кожу сбросила змея?
Ответьте мне, мои друзья,
Кем стала я,
И кем была,
Зачем пошла за Зеркала?
Чьим светом облит
Мятежных черт бездонный сон?
Мой вздох скорей похож на стон -
Везде полным-полно препон:
Живите тише!
И я крадусь, едва дыша,
Боюсь бороться - цыц, душа!
Не ступишь выше!
Тебе по лестнице крутой
Идти с поднятой головой
Не разрешит порога страж,
Жить не пускают: там - мираж!
Я каменею...
И, побывав в иных мирах,
Вновь просыпаюсь вся в слезах,
Сиротством побеждая страх,
Смиряюсь...
Жмусь без надежды, без стихов
Среди страстишек и грешков,
Кривляюсь...
Но жду! Меня ли позовут?
Допустят! Хоть на пять минут!
Посмею?
Вдруг удостоят да сочтут?
Объявят мне: ты дома тут,
Живи, камея!
Вдруг побеседовать с богами
Дадут,
Не стиснут берегами
Словесный, пламенный поток!
И побежит по жилам ток,
Лишь пригублю судьбы глоток!

Чем оживить сухой листок?
Заставить
Зазеленеть и прирасти
К родимой ветке? Мир, прости!
Тебя не удержать в горсти -
Вернись, останься, погости!
Богам потрафь, богинь прельсти...
Представить
Такое трудно, но трудней
Чужою быть в кругу друзей,
И я кружусь сухим листком
Над тесным дружеским кружком,
Не смея
Зазеленеть, приняться вновь...
А в Зазеркалье есть Любовь
Ко всем и каждому! Там - Дом!
Там: здесь, сейчас! А не потом...
Я начинаю свой подъём.
Живи, камея!



 АНАХОРЕТ

Гора застыла спящим бактрианом,
Её дыханье панцирь ледяной
Сковал, и караван за караваном
Сползались тучи, серой пеленой
Бугрились плотно, непроглядно, тесно,
Бродили, как затворенное тесто.

Вглядись сквозь скорлупу: на коже горной
Живёт трава, и ягель не засох,
Прислушайся, вдруг ты услышишь вздох?
Один в столетье, слабый, но бесспорный.
Раз во сто лет гора снимает корку,
Лоснятся изумрудные горбы...
У всех есть судьбы, приоткроем створку:
Судьба Горы или Гора Судьбы?

Вслушайся в сердцебиение Горы!
Руку держи на пульсе.
Под перстами - пульсирующие Миры,
Гордый покой конвульсий.
По пульсобиению сразу поймёшь:
Правда под пальцами или ложь?
Чувствуешь, трудятся праны,
Кровопоток извивается змейкой,
Скачет лягушкой под кожей?
Значит, старые живы раны
Горы! Кровью сочатся клейкой...
Горы - АГНЦЫ БОЖЬИ.

Имя Горы - это Слово о Ней Человека.
Имя - судьба, что дана от рожденья в удел.
Имярек нарёк имярека...
Облёк его именем, словно нежною плотью одел.
Вдумайся в Имя Горы -
Едино у двух Вершин
Оно. Имена мудры -
Равностью половин
Сердец...
Как загоняет себя гонец!
Несёт рескрипт -
Сердце в хрип!
Чуткие половинки
Две...
Нежные сердцевинки
Две...
В унисон стучат,
В них тоска волчат
По простору, да по воле...
Тёмный ветер в сиром поле...
Кто-то спросит вдруг:
“Ты мне враг иль друг?”
Усомнишься тут поневоле,
Коль с рожденья врозь -
В спину камень брось!
Да у них
Вина
На двоих
Одна!
В вечном споре своём неповинны
Горделиво седеют Вершины.

Вслушайся в дыхание горных недр,
Вниз или вверх идущее.
Слышишь: по лёгким гуляет ветр -
Пульсирующее Грядущее!
Жилы тянет за метром метр...
Сушит тоска, сосущая
Души. Их силы пьёт
Горораздел. Смертоносный лёд
Панцирем облепил тело,
Дабы душа уцелела.
Кариес точит подножья,
Льдом заполняются дупла,
Воздух напитан ложью,
Деревьев тела щуплы,
Травы чахлы вокруг и нет
Альпийских лесов буйства...

В пещерку забился анахорет,
От мирского бежал богохульства.
Вся жизнь Горы известна ему,
Знает ответы на все “Почему?”
Живёт с незапамятных тут времён,
Давно не помнит ничьих имён.
Только одно постиг -
Тайный Горы язык,
Пульс, дыхание, сердцебиение
Горное
Лучше чувствует, чем своё.
Свято чтит отрешение
Гордое
Горы. Капище - не жильё.
По ночам, в ледяном безмолвье
Слушает сказ бесконечный.
Утро ли, вечер -
Блестит глетчер,
Вздрагивает при блеске молний
Старик.
Устав от сует,
Впотьмах рисует
Лик Предвечный...
Неуловим Лик -
Знать, не доступен людскому глазу -
Инок не видел ещё ни разу
Своей картины:
Сходят лавины,
Дни - то длинней, то короче.
День от ночи
Неотличим порой.
Занят старик игрой,
Рисунок сущности бестелесной -
Непостижима суть!
Надобен Зрак Небесный -
Глянуть за Млечный Путь...
Кажется: вот! миг!
Непостижим Лик.

С головокружительной высоты
Водопад падал -
Так и замер, застыл.
Брызги градом
Прянули вниз
Жемчугом с белых риз.
Свесилась грива
Волос ледяных -
Жутко, красиво!
Меж струй стальных
Смотреть -
Греметь
Не будет: обезголосел,
Жить бросил.
Стал монолитом,
Закрыл вход
В пещерку анахорета.
По скользким плитам
Ходьбы - год!
В обход...
Ни лучика света.
Сквозь ледяное оконце
Пещерного потолка
Тускло мерцает солнце,
Словно издалека
Свет несёт
Из неземных высот.

В летние дни лёд тает,
Молния залетает
Порой, при её свете
Жмурится анахорете.
Немного оттаивает водопад,
Капает невпопад.
Анахорет из пещеры выходит,
На зиму ищет коренья -
Меркнет зренье,
Подводит.
После пещерной тьмы
Свет ему в тягость. Он полсумы
Насилу наполнит,
Аскезу исполнит,
И с перемётной сумой
Скорее домой!
Привычно рука теребит чётки:
“Да святится Имя Твоё...”
И снова рисует...
Лик чёткий...
Капище - не жильё.
“Да минует меня сия чаша.
 Дождаться скорее бы смертного часа”.
Макошь нашла его у водопада.
Лампада
Не теплится месяца.
Бесятся
Снежные комары
От ледяной жары.
Рождественские пиры
Декабрь закатывает,
Гору закапывает...

Пред Макошью - разрублен пополам -
Нерукотворный поднебесный храм.
Два кратера, два горных пика.
Безмолвие. Кругом пустынно, дико.
Ни шороха, ни всполоха, ни рыка.
В прозрачном воздухе тревога и надрыв.
Две пирамиды, два священных мавзолея,
Два памятника тем, кто, не жалея
Последних сил, здесь совершил Прорыв -
Достиг владений Логоса - ПЛЕРОМЫ!
И в грешный мир сошедшим ради нас,
Чтоб разум в человеке не погас.

“Кланяюсь низко тебе, инок”.
“... горше поминок
 Иные случаются торжества...”
“Мне не понятны твои слова”.
“Это я сам говорю с собою -
 Бывшего тела спор с душою.
 Старый, бессмысленный, вечный спор!
 Слова позабыл, остался сор.
 И говорить разучился...
 Вот, случился
 Случай случайный...
 Господи, что я реку?
 Всякую чепуху...
Встреч не чайных
 Забыл искус...
 Слов вкус...
 Всё суета, круговерть -
 Рождение, свадьба, смерть...”

“Отшельник, это чья гора?”
“Я тут живу... моя нора
 Подать рукою, рядом,
 За этим водопадом.
 Вон там лазейку продолбил,
 Но малую... не стало сил...
 Протиснешься. Войди в мой дом
 С любовью, светом и добром”.

Вошла. Но после света тьма
Чуть не свела её с ума.
Глаза рукой прикрыла,
На пять минут застыла.
“Прости, я слушаю, старик”.
“Да вот поймёшь ли мой язык?
 Давно он действовать отвык...”

 РАССКАЗ АНАХОРЕТА.

Гроза - природы лихорадка, бред, её недуг.
Кроша, круша небесный хрупкий купол,
Разбила небо молния - огня испуг -
И осветила исполинских кукол.
Гроза трясла их, и одни катились вниз,
Ниц падали, роняли наземь лики
Нерукотворные - божественный каприз -
Языческие идолища-пики.
Другие устояли, треснув пополам,
Иные - грудой сделались обломков,
Такой грозы не снилось всем земным векам!
А кто б застал - запугивал потомков.

Разверзлась Твердь Небес, на землю пал
Бог горний, каменный Элагобал.
Был островерх, а снизу закруглён,
И непроглядно чёрен! Падал Он
С иных Высот, с космических Небес,
Примяв собой тысячелетний лес.
Чьих солнц чужих он был священный бог?
АЭРОЛИТ! И мир земной оглох,
Ослеп тогда от этого паденья -
ТАК падают нам в душу откровенья,
И рушат все былые представленья.

Гроза утихла. Ласково и мудро
Земное солнце возвестило утро,
И языком оранжевым лизало
Следы дождя с боков Элагобала.
Сушило, суетясь, полировало,
И принял он свой первозданный вид -
Сам солнцем засиял Аэролит.

Обжился на земле, завёл жену -
Голубоокую красавицу Луну,
Их сын Эльнус родился в свой черёд,
Но женщин только дьявол разберёт:
Она была капризна и надменна,
Знакомясь, говорила всем: “Селена”.
Земных владений ей казалось мало -
Оставила она Элагобала.
Ушла на небо, поселилась там,
Но сына разделила пополам.
С тех пор Эльнус имеет две вершины,
Луна - царица левой половины.
На правой управляет и царит
Его отец родной Аэролит.
Две половины эти в вечном споре,
Эльнус покрылся льдом и замер в горе,
Ведь он равно любил отца и мать,
Мечтал, чтобы они сошлись опять,
Но гордая красавица Луна,
Не пожелала и жила одна.
Хозяйкой ночи сделалась она.
Элагобал царём остался гор,
Он ими почитаем с давних пор,
И люди - обитатели земли -
В горах сих древних крепость возвели,
Где в толстых стенах узкие бойницы
Зияют, как безглазые глазницы;
И высекли ступени, словно струны,
Натянутые на гигантской деке,
А на ступенях начертали руны -
Всю летопись о Первом Человеке.
То - летопись первейшего архонта,
Чей гордый взор не ведал горизонта,
То - летопись о Матери Софии,
Её грехе... Но то уже иные
Дела. Не всякий ум поймёт
Ту битву с тенью девы Ахамот...

С веками стёрлись на телах ступеней
Космические Руны Откровений.
В одном Эльнусе, как в единоверце,
Застыли знаки древние сурово,
Но надвое разрубленное сердце,
Что пополам разорванное Слово:
Прочтётся, если кто поможет слиться,
Вершинам двум в одну соединиться.

Хранила память правой половины
Прообраз на Воде, рожденье Бога-Сына,
А левая хранила козни злые,
Забвенья воду, имена двойные...
Но где-то глубоко в ядро земное
Был сокровенно спрятан Гимн Пронойи,
В нём судеб человеческих рожденье,
Ниспосланное, словно наважденье.

“Легенда очень странная, старик...”
“Есть у меня в пещере древний Лик,
 Гора его нашёптывала мне
 В своей ненарушимой тишине...
 Воля и Радость - равенство двух
 Сил, воедино сложенных.
 Столп Мирозданья - Девственный Дух -
 Незрим и для рукоположенных...
 Множился Мир анфиладой Зеркал,
 Эон отражался в эоне!
 Зеркалом ОН у истоков стоял,
 Космос в божественном Лоне
 Взлелеян был...
 Ахамот без крыл...”

“Впервые слышу я про Ахамот”.
“Не ты одна, но это в свой черёд,
 Тут речь пока идёт о Мирозданье,
 Ум напряги и всё своё вниманье”.
“Чьё это знание? И кто его посеял?”
“Не помню точно, кажется, ессеи...

 Логос - Творец эонов Всеблагий,
 В радости пребывая великой,
 Замыслил своё утвердить вдохновенье:
 Он создал Божественную Плерому,
 Двенадцать эонов она включала.
 Он Словом одним - без чар и магий,
 Любовью своею тысячеликой
 Миру своё предъявил Творенье,
 Открылся в эонах Он по-иному,
 В Аутогене самоначало.

 Предвидел Он истину Жизни Вечной,
 И Образ свой утвердил в эонах.
 Он был - связующее Единство,
 Был неразрывность и нерушимость,
 Творенье Его в Нём себя узнавало.
 Проявлен во множестве бесконечном,
 В звёздных скоплениях миллионов,
 Всё освещал: большинство и меньшинство,
 Светом Своим озарил незримость.
 Тьмы не терпел - Мирозданье сияло!”

“Помилуй! Кругом голова,
 В толк не возьму твои слова...
 Я ничего не понимаю!
 Хоть и не дура - точно знаю!
 Перетолкуй мне, объясни...”
“Закрой глаза, замри, усни,
 Сквозь сон слова воспринимай
 И ничего не отвечай”.
(А про себя, как в назиданье:
“Попроще ей про Мирозданье!
 Ведь Вечность говорит тайком
 Со мною метаязыком...”)

“Я не пойму тебя, хоть плачь!”
“Прости, но я плохой толмач.
 Под этими ли Небесами
 Своими говорить словами!
 Но я попробую, изволь,
 Всевышнего поведать боль”.

Имени плоть тонка -
Паутинка.
Имя - душа цветка,
Сердцевинка.
Как поцелуй, как вздох,
Слово о человеке.
Имя даёт Бог -
Единожды и навеки!
Поименован - рождён.
Уши имеющий слышит,
На Алтарях Имён
Пламя свечи колышет
Шёпот горячих губ:
“Господи! Иисусе!”
Выпростав из скорлуп
Имя - Ему молюсь я.
Душу во плоть облекут,
Выделят. Нарекут.
Имя очами сверкнёт из-под век -
Осознай себя, имярек!
Мир есьмь Большой Человек.
Услышит каждый, имеющий уши,
Бог не тела нарекает, а души.
Имя с Небес на тебя снизошло,
Словно венец, облекает чело...
Глубь сокровенная,
Неизреченная -
Рада ли имени, душенька пленная?
Имя даётся, а с ним и судьба -
Божья защита для божья раба.
Внутренним светом сияет с лица
Имя София - премудрость Отца.

“Все Океаны мировые
 Он причастил Великих Истин,
 А у истоков Евхаристий -
 Премудрость Логоса - София!
 Да, выше прочих ставил Он
 Последний в дюжине эон.

 София, София, София, София!
 Сапфирами очи горят роковые,
 И крылья бровей разметались над ними,
 И ветер кудрями играет льняными,
 И кровь молодая резвится под кожей -
 Нет краше на свете Премудрости Божьей!

 Безмерность вся и вся безбрежность
 Его Любви, мятеж и нежность!
 В Его Она купалась свете,
 Своим любуясь отраженьем,
 Как Слово Божие в Завете,
 Была Его отображеньем.
 Себя в Ней узнавал Незримый -
 Он зачарован узнаваньем,
 Одно - творящий и творимый!
 Лик в Зеркале - самопознанье.

София маялась, томилась,
И в Помышлении Своём
К Отцу эонов обратилась:
“Пусть будем только Мы вдвоём:
 Два Зеркала - суть анфилада,
 Друг против друга - Ты и Я!
 Смотрись - мне большего не надо,
 Смотрись! Я копия Твоя!
 Ведь Я Плерому не нарушу -
 Во Мне Свою Ты видишь Душу!
 Два Зеркала - Отец и Мать -
 Да Их не замутится гладь!”

Но Девственный отпрянул Дух -
Сказал или подумал вслух:
“Иерархическую суть
 Я не нарушу! Этот путь
 Для Нас заказан. Позабудь!
 Твоё греховно помышленье,
 Не допущу грехопаденья!”

Так Дух Незримый постигал
В самопознанье боль Зеркал.

Незримый стоял на Своём! И отныне
София замкнулась в великой гордыне,
Гордыня порочна, в ней истины нет...
Вот так Ахамот появилась на свет:
То - плод помышленья, внепарности плод!
Сей чахлый расточек звалась Ахамот.
Печальна, испугана с мига рожденья,
Во взоре растерянность, недоуменье,
Повсюду одна, недоверчива, косна -
Крохотный, дикий, взъерошенный Космос!
Абстрактной Материи - повод, намётка,
Попытка души! Не душа, а подводка!
В Плерому не приняли девочку эту,
Ощерилась тьма и противилась Свету.

Незримый с Высот эту тьму разглядел,
Измыслил нечётный эон свой - Предел!
А в пару к нему - разомкнувши уста -
Он вымолвил Слово и создал ХРИСТА!
 
Шли годы, и вот Ахамот подросла,
Пример материнский усвоила прочно:
На свет демиурга она принесла -
Сиречь безотцовское племя порочно.
Он зол был и горд, и заносчив от века,
Незнание - зло наивысшее в мире!
Сказал он: “Я бог и создам человека,
 Я выше всего, необъятней и шире”.
Безумец! Он Логос решился признать
Затем лишь, чтоб было к кому ревновать.
Не падало в темень души откровенье -
Он против него человечье творенье
Поставил. По образу Высших эонов
Своих навыдумывал мер и законов,
Узрел отраженье Незримого в Водах,
Когда Он явился исправить изъян.
(Ведь люди могли быть инакой породы -
 От злых насекомых до злых обезьян).
Лепили Адама и ангел, и демон -
Их множество было, все заняты делом.
Явилось творенье ущербным, неполным -
Оно оказалось слепым и безмолвным.
Ему колыбель оставалась могилой,
Но дунуть в уста Материнскою Силой
Его надоумили, тварь ожила,
Лишь искорка Божья коснулась чела.
Светилась и мыслила мудрая тварь,
Подумал архонт: у природы есть Царь.
И вот человек, появившись едва,
Был выброшен в нижнюю часть вещества.

Об искре Божественной память слаба -
Уж тут демиург позаботился сразу -
“Не помни о Знании! Рок и Судьба
 Навеки предъявлена тварному глазу!
 Ты ей озабочен, и связан отныне
 Своею судьбою, посредством гордыни”.

Так прервана связь меж твореньем и Знаньем,
Меж тварью и всем остальным Мирозданьем!
Тварь в Боге не ищет своё отраженье -
Судьбой озабочено вечно творенье.
Ему откровений духовных не надо,
Лишь хлеба и зрелища! Глупое стадо!
Если бы в с п о м н и т ь ты мог, имярек:
Мир - это ты, Мир - Большой Человек!”

Макошь:

Хоть я язычница, старик,
И всё же корни христианства
Ты изложил, как еретик,
В тебе не вижу постоянства.
Чей исповедуешь канон?
Каких космических учений?



Анахорет:

Я был разгадкой поглощён,
Захвачен чтением ступеней.
Меня лишили руны сна...

Макошь:

Скажи, чьи это письмена?
Они не вызывают страха
У правоверного монаха?

Анахорет:

Я не монах, а лишь отшельник,
Обычный деревенский мельник,
Обманут ветреной женой,
И здесь в горах обрёл покой.
Я сам - раскаявшийся грешник,
Ведь мне мой ледяной скворечник
Был Богом послан за вину...
Я зарубил свою жену...
Смутьян, задира из задир...

Макошь:

Да так ли создавался Мир?
Ведь объяснения такие
Вину свели к одной Софии.
Как результат Её надлома,
Ущербной сделалась Плерома?
И грех ли тяжкий - помышленье?
Не вижу я вину Её...

Анахорет:

Не знаю, это откровенье
Старинных рун, а не моё...

Макошь:

Мне от рожденья ненавистен
Дух лицемерный конрт-истин.
Когда твердят: “От женщин зло”,
Мне сделать хочется назло.
Но всё ли ты поведал, старче,
Не утаил ли что-нибудь?
Темнее стала или ярче
Плерома? И Софии путь
Куда пошёл? Вверх или вниз?
Ведь помышленье не каприз...
Известна ли Её судьба?

Анахорет:

Не мучай божьего раба...

Макошь:

А где проявлена София?
Ты знаешь участь Ахамот?

Анахорет:

Нет, Макошь, про дела такие
Не ведает простой народ.
Ступай-ка, ты к Элагобалу,
Он тайн без счёта и числа
Имеет.

Макошь:
 Если бы я знала,
Куда идти, уже бы шла.
Сведи меня к его местам.

Анахорет:

Не смею появиться там,
Иди одна, я слишком стар...
Остерегайся лунных чар!
Аэролит - дух Гор,
Он на расправу скор,
Примет - полюбит,
Не примет - погубит.
Ступай одна,
Пока Луна
На небе светит - воздержись
С ним говорить,
Но только месяц прянет ввысь -
Ты исхитрись
Своей беседою увлечь,
Но поведи умело речь,
Расположи его к себе -
Не мне советовать тебе...
Гляди, вон сопка, а за ней
Бежит по камешкам ручей,
Но он замёрз, теперь зима...
Придумай что-нибудь сама.
К Элагобалу
Дойдёшь помалу...
Дождись лишь только новолунья,
Луне не верь - с рожденья лгунья!
 ЭЛАГОБАЛ

Неподвижность ледяного водопада,
И Горы - кружащей голову - громада,
Одинокая фигурка у Горы -
Всё Миры!

Льётся благостная влага благовеста!
Место Силы здесь, особенное Место,
На любой вопрос отыщется ответ -
Или нет?

Мы гоняемся за грёзой и мечтою,
Ради блага часто жертвуем душою,
Лгут глаза нам, нас обманывает слух -
Пленный Дух.

Голоса звучат откуда-то невесть,
Неземное существо разносит весть,
Ноша Знаний не оттягивает рук.
Кто ты? Друг!


Над горизонтом гордый лик Луны,
Как в зеркало, собой любуясь, в глетчер,
Возник залогом: день окончен. Вечер.
Сменив холодный блеск голубизны,
Лёд прыснул искрами плагиоклаза,
Уютней и теплее стал для глаза.

Затанцевал меж небом и землёй
Лукавый, желтоглазый лунный ветер.
Молчание своею глубиной
Внимает тишине под тишиной,
Беззвучия устраивают вече,
Безмолвие условилось о встрече
С покоем. Серый мрак Луной
Разбавлен, растревожен, растворён.
Мир замирает - умиротворён!

Горит костёр.
Огонь-бретёр
Задирается с хворостом,
Схватка, драка,
Огнь-забияка
Деревом пористым
Овладел.
Жадность - его удел.

Вырыла тень нору.
Это не тень. К костру
Кто-то подсел.
Фигура в просторном плаще...
Тишь каменеет в праще.
Шорох - и камнем с пращи
Сорвётся в нощи.
Взгляд быстрый
Сквозь снег и искры -
Льдистый.
Мятеж вопрошающих глаз,
Где бездну зрачков окантовал огонь -
Плагиоклаз.
Словно приказ:
“Тишину не тронь!
 Сядь!” - повелевающее движение век.
“Это не человек...
 Черты суровы...”
Молчанья оковы
Тяжки. Превозмогая страх:
“Я...” Шуйцы нетерпеливый взмах -
“Молчи!” - и перст к губам.
Пляска огня по сухим дровам
Совсем беззвучна -
Не треснут сучья.
Тихий костёр, странный,
Глухонемой - обманный!
Макошь к пламени тянет руку -
Ожёг льдом!
Оторопь со стыдом:
“За науку
 Благодарить кого? - подумала, -
На руку дунула,
Горечь разливом в душу, -
 Я трушу?
 Или врасплох застал
 Меня он средь этих скал?
 Я в ловушке? Захлопнулась дверца?”
“Дальше очи - дальше сердце”. -
Наконец сказал.
“Не поняла”.
“Замутняются зеркала,
 Тускнеют. Пророки
 Чистят... в свои сроки...”
Потом добавил коротко, но строго:
“Я страж Элагобалова порога, -
И сразу принял благодушный вид, -
 Тебя давненько ждёт Аэролит,
 Луну сейчас закроют облака,
 Пока
 Она слепа - иди.
 Тропинка впереди.
 У чёрных скал услышишь низкий мощный звук,
 Рук
 Не вытягивай. Воздух заметно станет плотнее,
 Как сквозь стекло протиснешься,
 Тропа почернеет,
 Станет виднее
 Средь снега. Ступай.
 Страж на посту, передай.
 Скажи, тут тихо, я стою на страже,
 Луна ни разу не взглянула даже.
 
Всё было так, как обещал ей страж:
Гуденье, рокот, из стекла мираж,
И чувство облегчения, покоя,
Там притяженье кончилось земное.
Идти не трудно, не скользит стопа,
К большому камню привела тропа.
Вокруг него поляна зеленела,
А в небе высоко звезда висела -
Огромная, прекрасная, как лал,
И ореол вокруг неё сиял.
Расположилась Макошь на траве,
Спокойно мысли плыли в голове
Приятные, понятные, простые,
Яснее, чем всегда - не суетные:
“Лежать бы тут да на небо глядеть,
 Траву ласкать, простые песни петь.
 Летит утица над водою,
 Тяжела ноша, книзу тянет,
 Яйцо выпало золотое,
 Не оглянешься - в воду канет...”

В уме закопошился шорох воли
Чужой, она вскочила, как от боли:
“Я знаю, это слово не моё!”
Но твёрдо успокоили её.
Из высшего, невидимого плана
Возникла мысль древнейшего чекана.

Элагобал:

Я песни смысл не уловил, ведь я не из землян,
Порой не понимаю вашей речи...

Макошь:

Загадки есть у всех славян,
В них всякий бог очеловечен.
О годе и его частях...

Элагобал:

Мы все у Времени в гостях.

Макошь:

Есть свой черёд для сева и плодов...

Элагобал:

Завязка есть у всякой драмы,
Яйцо? То мировое “до”
Космической минорной гаммы?
Оно Начало всех Начал!
С него отсчёт пошёл на время,
Секунда - Вечности Причал.



Макошь:

Есть миг, когда бросают семя.

Элагобал:

Тогда Творец сиял один
Во всей безмерности Пространства,
Как совершенный Андрогин,
Залог Любви и Постоянства,
Он счёт не вёл на дни, года,
И даже на века, эоны!
Он знал, что время - есть вода,
У Вечности свои законы.

Макошь:

Неужто для одной игры
Он разворачивал Миры,
И Маятник пустил в движенье,
Узрев Своё отображенье?

Элагобал:

Впервые Он завёл часы -
Взметнулось Время влагой пенной,
Качнулись чашечки - Весы
Отмеривали Жизнь Вселенной!
Самопознанье, что есть Я?
Пространство на часы разбито -
То миг Начала Бытия,
Пример Великого Гамбита...
Душа Земли, ты красоту несёшь земную -
Неоспоримо тут твоё главенство,
А человек имеет цель иную -
Лишь благо чтить своё - не совершенство.
Представь на миг, что нет людского рода -
То не творец исчез с Земли - свидетель.
Вся Красота жива, пока жива Природа,
А без людей она ещё и добродетель.

Макошь:

Не боле, чем свидетель человек?
И только?
Зачем же каждый имярек?
И столько!
Кто он? Хозяин на Земле?
В гостях ли?
Изъян в ветвях его, в стволе,
В корнях ли?
Зачем недальновиден он?

Элагобал:

Жизнь человечества - эон!
Один эон - все горести и беды,
Все радости и мнимые победы!

Макошь:

Но на Земле тогда он внеприроден?

Элагобал:

Он чужд Земле. Он явно инороден:
Есть водопой, к нему тропа,
Примчится жадная толпа,
Затопчет корм, замутит воду,
Да изуродует Природу.

Макошь:

Тогда, присутствие... клопа
Естественнее на планете?

Элагобал:

Племя людское - порочные дети,
Земля есть выселки Вселенной,
Стать гроздью плодородной, полноценной
Посредники могли б помочь,
А их отсюда гонят прочь.
Не однороден род людской,
Хоть бродит скопом и толпой,
Гляди внимательнее в лица,
Да слушай речи - пригодится
В них кое-что... Ты не глупа:
Есть странники, а есть толпа.
Ты распознать стремись среди невежд
Прямых посланцев Ориона -
Он вдаль глядит и не смыкает вежд -
Сторожевой форпост Больших Надежд,
Столица Первого Эона.

Макошь:

Так Орион - Первопрестольный Град?

Элагобал:

Ты поняла! Я откровенно рад.
Там копит в сотах Мёд бесценный
Великий Пасечник Вселенной,
Разводит Пчёл, за Роем Рой
Их расселяет по планетам.
А трутней - кармою земной
Наказывает в мире этом.
Мёд Знаний скудно собран тут,
Хоть в изобилии растут
Цветы, богатые нектаром,
Мёд трутням достаётся даром.
Ведь лишь рабочая Пчела
Мёд Знаний высосать смогла
Им на прокорм... Но в Дом вернулась -
Жизнь на Земле не приглянулась.

Макошь:

Зачем же Бог не примет мер?

Элагобал:

Задача трутней есть пример:
Для них и трудится Пчела -
Всё Знанье в соты собрала...
А тот - поел и отвернулся,
Свет Мирозданья не коснулся
Его души, его ума -
Он - ангел бедности, он тьма.
 Ему бы только было сладко,
 Но зрит Космическая Матка
 Его, блюдёт дела земные...



 Макошь:
 
 Так Матка - это Мать София?
 Домостроительство Её
 Я принимала за своё?
 Зачем Ей трутней содержать?

 Элагобал:

 Одних - затем, чтоб наказать,
 Других - надежда есть исправить,
 Мёд Знаний собирать наставить.
 
 Макошь:

 Быть может, ясли на Земле?
 Одно из первых помещений
 Рабочих Пчёл?

 Элагобал:

 Всех воплощений
 Не знаю. Замысел Творца
 Непостижим, лишь роль Гонца
 Мне от рожденья отвели -
 Наставник Матери Земли.
 Я выполнил свою задачу
 Уже давно бы, но Луна,
 Моя беспечная жена,
 Имеет слишком много власти
 Над женщиной, и рвёт на части
 Их неустойчивые души -
 Они ж - по большей части - клуши,
 Слепые курицы, наседки -
 Заботят их лишь муж и детки.
 Я много сил на женщин трачу...
 
 Макошь:

 Так, стало быть, я много значу...

 Элагобал:

 Вверяет Пасечник тебе
 Заботу о людской судьбе.

 Макошь:

 Но мне бы обсудить с Софией
 Дела житейские, земные...

 Элагобал:

 Обсудишь, Макошь, в свой черёд,
 Её на Землю скор приход.
 А в ожиданье - не скучай,
 Выслушивай, запоминай:
 По отношению к добру и злу
 От трутня отличай рабочую Пчелу,
 Посредника узнаешь по мечте,
 Невежду - по презренью к красоте.
 Прилежна будь - и многое поймёшь
 Увидеть сможешь тьму незнанья, ложь.
 За женщинами наблюдай особо -
 Смотри, как говорится, в оба!
 Учи их, наставляй, следи,
 И за собой уверенно веди.

 Макошь:

 Хочу услышать о тебе,
 Кем предан ты такой судьбе?

 Элагобал:

 Мне колыбельную Космос ночами поёт,
 Воспоминанья о Доме вплетает в мой сон,
 Здесь на Земле не бывает таких запредельных красот,
 Мне не забыть небеса, где царит Орион!
 Ригель и Бетельгейзе,
 Зачем разомкнули объятья!
 Жидкого золота гейзер,
 Брызги на своде небесном стынут...
 Сёстры мои и братья!
 Миг - и Звезда загорится
 Там, где другие сгинут.
 Плавится, пузырится,
 Дышит Материя,
Шевелится...
Вселенский Маяк -
ОРИОНА ПОЯС.
Я на Земле варяг,
И беспокоюсь
О братьях и сёстрах моих,
Близко они к Творцу -
Ригель и Бетельгейзе.
Этих двоих
Больше других
Люблю. Ориону-Отцу
Молюсь, на север небесный глядя,
Зимними вечерами...
Туманность парит ночами
Серебряными рукавами,
Светящийся гейзер
Бьёт через всю Вселенную,
Службу несёт бессменную
Орион!
Бдителен он.
Поясом Орионовым
Чего ради
Вселенная опоясана?
В таком наряде
Пустилась в пляс она!
Дрожат Миры,
Летят искры,
Бог игры
Не скрыл - быстры
Кометы и метеоры -
Нам на сборы
Времени мало
Дал Он.
Я - окаменевшая Искра Вселенной,
Пастырь бессменный,
Дух Гор -
Аэролит, метеор.

Макошь:

Но ты надеешься на встречу?
Когда-нибудь вернёшься в Дом...

Элагобал:

Коль хочешь, я тебе отвечу,
Хоть не люблю болтать о том:
Не всё, голубушка, так просто -
Есть антипод и у форпоста...

Над Мировым сияют Океаном
Два равноценных силою созвездья,
Там Орион схватился с Эриданом -
Один грозит, другой - оплот возмездья,
А главный демон - альфа Эридана,
В ней средоточье злобных эманаций,
Царица Ахернар, звезда обмана,
Оплот воинственных, враждебных наций.

Земля, как зеркало в Космической прихожей,
Здесь средоточье Мировых проекций,
Ведь человек есть Микрокосмос Божий,
Телесный Дом Души, её селекций.

Когда рождался Пояс Ориона,
Я был прекрасным, белым и искристым,
Не ведал зла и помыслов нечистых,
Я - воля к Жизни Первого эона.
Но Ахернар сгубить меня хотела,
И заманить в порочные объятья.
Тогда на Землю отослали братья
Меня - светла душа, но чёрно тело.

Частям доступно знание о целом,
Когда постигнет каждый эту мысль,
Я миссию свершу и снова стану белым,
Вернусь в свой Дом в Космическую Высь.
Я - Камень Знанья, Я - Душа Истока,
И потому заброшен так далёко.
Я - Камень Памяти о Высшей Воле,
И Ей приговорён к суровой доле.
Я лишь тебе открыл на всей земле
Частицу правды о добре и зле.
Мне разрешили выбрать самому,
Крупицу истины вручить кому.
Я долго ждал, я должен был успеть...
Пока идут Часы, я мог ещё терпеть.
Хотелось всё Эльнусу передать,
Но всё испортила его родная мать.
Луна есть оборотень солнечного света,
Носительница ложного завета.
Я - Камень Логоса, вместивший откровенья,
Я в каждой жизни камень преткновенья.
В любой судьбе я камень- поворот
И от меня развилка карм идёт.
Но если жизнью завладеет тьма
Невежества, и зло лишит ума
Вселенную - Он остановит Время,
Миры свернутся в Логосово семя.
И снова станет Он сиять один -
Спокойный, светлый, мудрый Андрагин.
Тотчас не станет ни причин, ни следствий,
Раздоров, войн - ни радостей, ни бедствий.

Могла бы стать помощницей София -
С Ней связаны событья роковые...
Она замкнулась в горе и гордыне,
Но то - рассказ о Логосовом Сыне.
Тебе Сама поведает о Нём -
Ведь это Имя вписано огнём
В Небесные Нетленные Скрижали -
Страницы вечной скорби и печали.

Макошь:

Скажи, Эльнус имеет связь с Творцом?
Элагобал:

Есть три Горы, они стоят кольцом.
Незыблем их мистический союз.
Связь с Орионом шла через Эльнус.
Но лишь Кольцо всей силы полноту
Имеет и, пронзая темноту,
Внимает Логосу, но с мига сотворенья
Глубоко в недрах прячет Откровенья.
Кольцо - Земли и Логоса связной
И обладает Силой Внеземной.

Макошь:

А есть другие на Земле места?

Элагобал:

Зрак в Космос устремляет красота.
Я говорил: следи за красотой -
Ты всё поймёшь, засим прощусь с тобой.









 



 ЛУНА.

Макошь (одна):

Эрида! Яблоко раздора!
Эрида - Эридан суть тёзки...
Так это были отголоски
Того космического спора?

Мир - Ты Большой Человек!
Космос, проявленный в каждом!
Я прожила целый век,
Даже не зная о важном
Этом - космическом - сходстве.
Так о своём первородстве
Люди не ведают,
Горюют да бедуют
В вечном раздоре,
Конца нет ссоре...
Женщины яблоко делят -
Страшен Эридин дар.
Стрелы вражды целит
Меткая Ахернар.
Ночь,
Эрида - твоя дочь?
Голод, убийства, тяжбы.
Скорби, битвы и споры -
Она породила однажды,
Живучие эти споры
Дали обильные всходы
Дикой, особой, породы.
Седьмое дитя - беззаконие,
Как Мировая Гармония
Может сквозь них к человеку пробиться?
Хаос резвится.
Проекция битвы Вселенской на Землю -
Хаос не дремлет.

Она всё шла. Тропинка под ногами
Закончилась. Следить за облаками
Совсем забыла, так её потряс
Элагобала горестный рассказ!

Внезапно оказалась за стеной,
Освещена - пронизана - Луной!
Её стало одиноко, тяжко, жутко:
“Опять Луны предательская шутка?”
В коленях слабость, на душе истома,
А мысли странные: “Сидела бы я дома...”
Ноги не сдвинуть ни на волосок -
Вдруг зайчик лунный заплясал по снегу,
И зазвенел хрустальный голосок:
“Что, Макошь, приготовилась к побегу?”
Расхохотался: “Кто так запугал,
Красавица, тебя? Элагобал?”
Промчался вверх по льдистым скользким глыбам,
Вопя: “Схватить! Скормить немедля рыбам!”
Подлунный мир разбился этим смехом,
Упал в сугроб, покрылся снежным мехом,
Вновь вынырнул, запрыгал, замелькал,
При этом ни на миг не умолкал!

Застыла Макошь в жидком лунном свете,
Не помышляя даже об ответе.
Но вот угомонился он немного,
Из тени в тень попрыгал и утих:
“Я страж могучий лунного порога,
 Луна сама дала мне имя ПСИХ.
 Я очень грозный! Хватит про Эриду,
 Хозяйку никому не дам в обиду!
 В такую глушь и темень заведу,
 Кого угодно, напущу беду,
 Насыплю снега, подтолкну к ущелью,
 Иль замурую в ледяную келью!
 Скажи, как ты относишься к Луне?”
Очнулась Макошь: “Это Вы ко мне?
 Не знаю, право... видимо, боюсь...”
“Я со смеху в сугробе утоплюсь!
 Луны боится! Здорово, Отлично!
 Пойдёшь со мной, тебя представлю лично.
 Хотя... вполне возможно, ты права...
 По мне, так нет добрее существа
 Среди небесных множества светил,
 Ну вот, чихаю, насморк подхватил!
 А ты стоишь и двинуться не хочешь,
 Из-за тебя тут что-нибудь промочишь,
 Идёшь со мной иль голову морочишь?”
“Да я бы рада, ноги не идут...”
“Взгляните на неё! Идти ей - труд.
 Бездельница, лентяйка, бестолковка!
 Мой бедный нос - замёрзшая морковка,
 Насквозь видна мне вся твоя уловка”.
“Нет, ноги словно кто-то приковал”.
“Ах, я же сам тебя заколдовал!
 Вот смеху-то! Довольно на двоих!”
“Послушайте, а Вы и вправду Псих!”
“Да, Псих, я Лунный Паж, я Лунный Шут,
 А ты, как видно, из больших зануд,
 Как твой Аэролит - зануда дважды -
 За это он поплатится однажды,
 Он - главная Зануда во Вселенной,
 Хоть самый что ни есть обыкновенный
 Булыжник, но упрямый и надменный!
 Должно быть, дорогой Элагобал
 Тебе великодушно обещал
 Одну из самый важных миссий -
 Детей воспитывать земных,
 Но ты об этом и не мысли!
 Он всё наврал, иль я не Псих!
 Твои развесистые уши
 Вполне для глупостей годны -
 Ему нужны для жизни души!
 И есть вакансия жены...
 Он так мою хозяйку обманул,
 Ой, кажется, я лишнего сболтнул.
 Ни слова больше не дождёшься!
 Что ты, как сонная, плетёшься?”
Он замелькал по Лунным Водам,
Чуть-чуть попрыгал перед входом
В какой-то гротик, проворчал:
“Ну, что, я здорово молчал?
 Теперь пора попеть немного,
 Уж больно скучная дорога
 С такой попутчицей ленивой...
 Ой-ой, какой же я сопливый!
 И голос мой, наверно, сел...”
Прочистил горло и запел,
Нет, заорал, заголосил
Он изо всех, что было, сил:
 “Хирон - моя планета-а-а,
 Люблю её за эта-а-а!
 А вот, летит комета-а-а,
 И машет мне хвостом,
 Ей Космос нипочём!
 Хирон - мой дом,
 Я вырос в нём,
 Скорей, на нём,
 Причём,
 Весёлый дом,
 Я стал шутом,
 Родился им,
 Назло моим
 Родным.
Сачиняет этот стих
Самый умный в мире Псих!
Не хатите-е- слушать,
Затыкайте-е-е уши-и-и,
Ку-ку, ру-ку, ру-ку-ки,
Вы бальшие дураки-и-и”.

Псих:

Могла бы для приличья похвалить,
Не нанятый тебя я веселить,
Молчит, как бука, стр-р-рашная зануда!
Тоска с тобой замучила, до зуда!!!

Макошь:

Простите, мне не весело, увы...

Псих:

Нас много, или ты со мной “на вы”?

Макошь:

Куда идём? Ты не расскажешь мне?


Псих:

К моей хозяйке, ласковой Луне.

Макошь:

А далеко?

Псих:

 Не очень,
Дойдём к десятой ночи.

Макошь:

Не близко... - и вздохнула тяжко.

Псих:

Она поверила, дурашка!
Зачем ты веришь? Я же шут.
Дойдём за несколько минут,
Но путь длиннее для зануд.
Когда бы знал, не согласился
Тебя вести. Я весь светился,
С утра почистился, побрился
Для нашей встречи, я хотел
Тебе понравиться, я пел!
Но от занудства потускнел.
От твоего, заметь, занудства,
И простудился, вот паскудство!
Ура! пришли мы, вот она -
Страна, по имени Луна!
Хозяйкин Дом! Священный Край!
Обидишь - на себя пеняй.

Макошь:

Прости, я ничего не вижу...

Псих:

Ох, бестолковых ненавижу!
Какая ты чудная, право,
В себя внимательно смотри -
Почувствуй: слева или справа
Луна, она всегда внутри
Тебя. С дня новолунья
Перемещается - следи!
Ты, как канатная плясунья
За ней по проволоке иди!
Доверься ей, вот так, лунатик
По всем счетам покорно платит,
Не окликай, не тормоши!
Луна - поводырём души -
Не тела - служит, на краю
Удержит душеньку твою.

Макошь:

Нет, я тебя не поняла...

Псих:

Ну, закусила удила!
Поймёшь ещё... не всё, не сразу...


Макошь:
 
Ты проясни хотя бы фразу:
“Почувствуй: слева или справа
Луна в тебе”.

Псих:

 Тела - оправа
Для света чистого её,
Тут всё твоё и не твоё.
Прирост и убыль, полнолунье,
Само затмение Луны
Нутром все чувствовать должны.
Она - души твоей пестунья,
Царица, добрая колдунья.
Твой выбор: знать или уметь?
Не надо на небо глядеть.
Есть область чувств и область воли,
У сердца справа - антипод -
Противосердце...

Макошь:

 Поневоле,
Сам Бог тебя не разберёт!

Псих:

Переливается всегда
Меж ними лунная вода,
Ну, да пока оставим это...
Закрой глаза и помолчи,
Боюсь, ослепнешь ты от света
Живого, лунного. Ключи
От лунных врат достану я,
Купаться - очередь твоя.

Макошь:

Непонимание тревожит...

Псих:

Дойдёт со временем, быть может.

Вдруг Псих воскликнул: “Раз, два, три!
Готово! Можно! Посмотри!
Вот эту Чашу Лунных Вод
Мы перейдём с тобою вброд.
Теперь придётся верить мне,
Иди сомнамбулой! Во сне!


Макошь открыла очи -
Ночи,
Как не бывало!
Лунное покрывало
Наброшено
На спящий Мир,
Тьма скошена;
Огромный Потир
Озера перед ней.
“Смелей!
 Не бойся,
 Луной омойся”.
Вязкому белому золоту
Озёрная влага подобна.
Осторожно
Ступила.
Воды смолоду
Не боялась - любила!
Дна
Тревожно
Искала нога.
Пустельга
Кричала в тиши...
Путь Души!
Псих заскользил над водой:
“Следи за мной,
 Все извивы
 Мои повторяй,
 Из виду
 Меня не теряй!”
Комочек света, Зайчишка лунный...
Серебрянострунный
Струился поток
Вокруг ног -
Тягучая влага лунного света!
Дрожь - примета.
“Этот извилистый путь
 Пройдём друг за другом”.
Лунная ртуть.
Цугом
Идут, не спеша.
Трепещет живая Душа!
С поводыря
Глаз не сводит:
Не зря
Полукругами ходит.
По Лабиринту идут,
Пут
Тянет груз
Вниз -
Оковы обуз!
Осклиз
Глиняный пол...
Сомнамбулизм
Не подвёл!
Повёл
Назад, вперёд,
Полукруг, поворот.
Идёт,
Как во сне,
На самом дне
Течение крутит,
Воды не мутит
Ходьба.
 Судьба
Ведёт или Шут?
Плут!
Умеет же быть серьёзным!
Звёздным
Небом укрыт Мир -
Ни щёлок, ни дыр...
Идут полумесяцем,
За серпом серп,
Ногами месится
Вода лунных сфер,
Короче длины
У середины,
Донной глины
Коварство -
Лунное царство...
Дошли?
Ой, ли!
Полукольцо,
Полукруг...
“Умой лицо”.
Рук
Не намочила,
Когда умыла...
Многое поняла,
Пока шла.
Какая сила
Вверх подняла?
“Я от земной груди
 Оторвалась!” “Входи!”


В Горних - иных - Мирах
Дом на семи ветрах.
“Перед тобой Вселенная!”
“Макошь”. “Селена я”.

Луна:

Малютка Псих, посторожи,
Коль кто приблизится, скажи.

Псих:

Какая радость! Что за честь!
Такое предложенье лестно!
Я буду ошиваться здесь.
Мне вас послушать интересно.
У нас сегодня понедельник,
Мой выходной, и я бездельник!
Ведь понедельник - день Луны,
Явиться гости не должны.
А если кто припрётся к нам,
Получит шваброй по ушам...”

Уселся намертво. Игриво
Икнул, хихикнул, помолчал,
К Луне прижался, заурчал,
Та молвила нетерпеливо:

Луна:

Голубушка, рассказывай скорей!
Ты видела?

Макошь:

 Кого?

Луна:

 Моих детей ...

Макошь:

Детей? Я видела расколотого Сына,
Точнее, это только половина,
Та, правая, где Горный Дух царит.

Луна:

Неужто он такое говорит?
Жестоки разведённые отцы.
Нет, Макошь, это дети, близнецы!


Макошь:
 
Их с самого рожденья было двое?
Помилуй, да возможно ли такое!
Зачем ему нужна вся эта ложь?

Луна:

Не знаю, Макошь, может, ты поймёшь.

И Лунный Лик печалью засветился,
Запрыгал Псих вокруг, засуетился,
Казалось, даже загрустила ночь.

Луна:

Скажу я больше - это Сын и Дочь,
Не просто близнецы - Андрогенат,
Но разделились, став сестра и брат.
Пусть лжёт, мне совершенно всё равно.
Как с ними я не виделась давно!
Меж ними столько истинного сходства -
Прости, Творец, отца за их сиротство.
Он говорить не позволяет нам...
Я Сына разделила пополам!
Нелепая, неправедная ложь.

Псих:

Ох, Макошь, ты хозяйку не тревожь...

Луна:

Слежу за ними долгими ночами
Духовными - бессонными - очами.

Макошь:

Не он мне рассказал весь этот бред,
Там, в ледниках живёт Анахорет,
Легенду иль народное поверье
Поведал...

Луна:

 О, людское суеверье
Порой страшнее всякой клеветы.

Псих:
Всё это враки, не волнуйся ты.
Не слушай их.

Луна:

 Увижу ли - не чаю!
Как сильно я по дочери скучаю.
Что Сын? Он обо мне не вспоминал?

Макошь:

Не говорили мы. Элагобал
Рассказывал о Пчёлах, о Вселенной,
Про Орион - фарватер сокровенный,
О Времени - Начале всех Начал,
И как Творец Вселенную зачал.



Луна:

Я знаю одиночество Горы...
В таком сиротстве кружатся Миры,
Где только скалы, где пустынны воды,
Нет даже спор божественной породы.

 Пока звезда не укротила
 Свой знойный - смертоносный - жар,
 Надежда есть: найдётся Сила,
 Пошлёт планете Жизни Дар!
 Она взирает на Творца
 И ждёт! Так жадно ждёт Гонца -
 Хоть клетки, крохотной амёбы -
 Её принять в ладони чтобы!
 Живое Слово воспринять,
 Взрастить, взлелеять, воспитать.
 Забьётся пульс материй! Душ
 Примчится Рой! О, не нарушь,
 Не иссуши Мечту сомненьем,
 Дай волю снам, простор Твореньям,
 Позволь фантазиям проснуться,
 Дай жизни трепетно коснуться!
 Идёт бессменный счёт Мгновений,
 Планета жаждет: Добрый Гений
 Её заметит, заселит -
 Прости меня, Аэролит,
 За этот страстный панегирик,
 Луна - неисправимый лирик.
 Страшны несбыточные сны...
 О, одиночество Луны!
 Ведь у меня надежды нет,
 Один лишь отражённый свет
 Я лью на Землю много лет.
 Великие навеки обрекли
 Быть тенью Солнца, спутницей Земли.
 Могу ль себе присвоить, что не иму?
 Я не живу, а исполняю схиму,
 Так беззащитна, безоружна...
 Когда б ты знала, сколько нужно
 Любви, чтоб ночи мрак разбить,
 Как надо верить и светить!
 Слезами вылила я очи,
 Мне все грехи, коварство ночи
 Приписаны, её дела,
 Я знаю тайны мрака, зла...
 Доколе же от имени Луны
 Вы будете дурные видеть сны!
 Винить меня в предательствах любовных,
 Обманах, надувательствах греховных?
 Хочу огня, хочу тепла!
 Я слишком много отдала,
 Поверила, мне обещали,
 И так искусами прельщали!
 Я бросила своих детей,
 Став горсткой пыли и камней!
 Могла быть, кажется, мудрей...
 С меня такую цену взяли!
 Теперь я в горе и в печали.
 Всё это хаоса дела...
 Я слишком много отдала
 За счастье сделаться планетой!
 Сгореть хвостатою кометой
 И то бы лучше! Петь поэтам,
 Детей баюкать лунным светом,
 Приливами повелевать,
 Зачатья женщин покрывать
 Покровом ночи, люди спать
 При мне ложатся, имя Мать
 Прекрасно, милая Земля!
 Марионетка, кукла я,
 Сиротство - оторопь моя.
 Влюблённые, Луну хваля,
 Её клянут одновременно,
 Мол, очень выглядит надменно,
 Их милым подаёт пример,
 Но под Луною каждый сер.

Макошь:

Ты по ночам отбеливаешь Землю,
Твой пепел лунный я, как дар, приемлю,
Я пью твою Волшебную Росу,
Сок жизни, я в себе зерно несу!

Луна:

 От месяца до полнолунья,
 Как маятник ночных часов,
 Оболганная, но не лгунья,
 Хожу над пропастью Миров.
 Хожу... и не могу иначе,
 Ведь для Земли я много значу.
 Споспешница соитий и зачатий,
 Всех лживых клятв, всех искренних объятий!
 Я знаю горечь сожалений
 От тщетных жертвоприношений...
 Земля могла бы захлебнуться
 От чёрных слёз всех матерей,
 Лишившихся своих детей,
 Когда все шлюзы распахнутся.
 Война - победа, пораженье -
 Всё это жертвоприношенье.

Псих:

А жертва пищи на огне желудка?
А жертва мысли в холоде рассудка?
А жертва семени, посеянного в лоно?
А жертва веры Высшего Канона?
Весь этот мир есть жертвенный огонь -
Не усомнись, не оскверни, не тронь!
Ведь Солнце - топливо, а дым - его лучи,
День - пламя, угли жжёт Луна в ночи,
И звёзды искрами расцвечивают твердь,
Так жертвы совершают Жизнь и Смерть.

Макошь:

У каждой жертвы, даже у напрасной,
Есть высший смысл - сокрытый, но прекрасный.

Луна:

 Знаю: не надо поз.
 Время везёт Воз.
 Скрипом его колёс
 Жив Мировой Колосс.
 Время - Великий Бог,
 Пахарь семи сох,
 Камень проест мох...
 Мир ни хорош, ни плох.
 Время - огня Дар,
 Юного сердца жар,
 Время - податель чар,
 Соединитель пар.
 Время - Великий Отец,
 Время - Вселенский Юнец,
 Время - всему Венец.
 Раскинут, распластан окрест
 Пространства и Времени Крест.
 Земле завещал Творец
 Единство Времён и Мест.
Оно в движенье, даже если ты в покое,
Есть Время Белое, Пространство голубое...
Во Времени имеешь Имя ты,
В Пространстве обретаются черты,
Семи коней твоих уверенный Возничий,
Все для него равны, все без различий,
Бессмертие лежит в пересеченье
Креста, но этой Точки назначенье
Покрыто Тайной, словно покрывалом -
Мистическим, духовным - небывалым.
Там холод Космоса рождает звёздный жар,
Любовь приносит Смерть Бессмертью в дар,
Надеждой дышат Выси Мировые,
И в Вечном Пурпуре является СОФИЯ.

До завтра, Макошь. Отдохни,
Все ночи наши.

Макошь:

 Чьи же дни?

Псих:

Не знаешь ты? У нас родни
Навалом, только принимай,
И визитёров через край:
Во вторник Марс, Меркурий в среду,
В четверг Юпитер, а за ним
Венера в пятницу - горим,
Рожаем, празднуем победу!
Сатурн в субботу, в воскресенье
День Солнца, то-то потрясенья
От них одни. Сама с собой
Луна побыть лишь в понедельник
Могла б, да нет же, Псих-бездельник
Надоедает вечно ей,
Хозяйке ласковой своей.
“Все ночи наши. Отдохни...”
Куда там! Только прогони
Кого-нибудь из них, попробуй!
Ведь все они себя ОСОБОЙ
Считают!

Луна:

 Полно, полно, Псих!
Ну, что ты так разволновался?

Псих:

Да я опух уже от них!

Луна:

Проветрился бы, прогулялся,
Уж больно ты суров, малыш.
То веселишься, то ворчишь,
Ступай, оставь меня одну,
Не мучай бедную Луну.
Тебе ль не знать, что впереди...

Псих:

Молчи! Не надо, погоди!
А вдруг, на этот раз иначе
Всё будет?

Луна:

 Я сейчас заплачу...

Псих:

Не плачь, считай, что я ушёл...
(А про себя шепнул: “Козёл!”)


УТРЕННЯЯ МОЛИТВА ЛУНЫ.

Огонь не знает Любви,
 но знает Страсть.
Ветер не знает Любви
 но знает Ревность.
Вода не знает Любви,
 но знает Разлуку.
И только Земля знает Любовь.
 Храни её, Великий Отец Время!

Огонь не знает Надежды,
 но знает Ревность,
Ветер не знает Надежды,
 но знает Разлуку,
Вода не знает Надежды,
 но знает Страсть.
И только Земля знает Надежду.
Храни её, Вечно Юный Сын Время!

Огонь не знает Веры,
 но знает Разлуку,
Ветер не знает Веры,
 но знает Страсть,
Вода не знает Веры,
 но знает Ревность.
И только Земля знает Веру.
Храни её, Великая Мать София!

О Время! Намертво! Взахлёст!
Я цепко схвачена Тобою!
Мне предначертана Судьбою
РЕЛИГИЯ ВЕЛИКИХ ЗВЁЗД!

Хоть только Солнца свет ловлю,
Надеюсь, верую, люблю!
Молю Творца, чтобы Светило
Как можно дольше не остыло!
Смиряюсь с участью моей,
Ритм океанов и морей
Держу в руках... пусть одинока,
Но всё же не спускаю ока
Я с дел людских. “Небесный Зрак” -
Меня зовут поэты так.
Конец придёт моей гордыне?
С времён невидимых доныне,
Покуда женские глаза
Туманит горькая слеза,
Беречь я буду неизменно
Семью, детей, любовь и брак -
Зачем ещё Небесный Зрак!
Венера, Солнце, и Луна.
Богами времени и судеб
Их с давних пор считают люди
И превозносят имена.
Что станет, если нас не будет?
Жизнь позаботится о чуде
И разбросает семена?
Мужское семя станет речью?
Заговорит по-человечьи?
Земля становится черней
От крови, пролитой на ней.
Моей ночной отбелки мало,
Чтоб вырвать хаосово жало,
Всех демонов и злобных фурий
Одной не отбелить - МЕРКУРИЙ
Вмешаться должен, миг настал,
Войти в Божественный АСТРАЛ
Земля без нас не в силах будет,
Творец о ней совсем забудет,
Опустит в нижние слои,
А там споспешники свои...

Истошные крики Психа прерывают размышления Луны.

Псих:

Извольте! К нам явился Марс!
Всю жизнь один и тот же фарс:
“Я весь горю, температура
 Моя, наверно, поднялась,
 Что делать? Жизнь не удалась!”
Невер-р-роятная халтура!
Я ей налюбовался всласть.

Луна:

Что ж, он надеется и верит:
К нему вернутся люди, звери...
Вода заплещется, дожди...

Псих:

Вот идиот! Ну, ладно, жди!
Всех распихает по арканам,
Как будто по своим карманам,
Болтун, бретёр и пустомеля,
Отлично началась неделя.

Появляется Марс:

О целомудренная жрица
Земных грехов!
Приветствует тебя, царица,
Мой трубный зов!

Луна:

Сегодня превосходный вечер.
Знакомьтесь: Макошь.

Макошь:

 Рада встрече.

Марс:

Как? Тут Пролия? В гости к нам?

Луна:

Мы не зовём по именам...
У звёзд божественных есть имена иные,
Сакральные и сердцу дорогие...
А людям только прозвища известны.

Марс:

При посторонних замечанья неуместны.
Я знаю сам ничем не хуже Вас,
Что можно, что нельзя. На то я Марс!
“Одиннадцать” и “пять” мои земные числа -
В них суть сама Божественного смысла.
Ты, Макошь, знаешь ли теорию арканов?

Луна:

Прошу Вас, Марс, об этом слишком рано
С ней говорить... Есть много разных тем...

Марс:

Мне затыкают рот. Я ухожу. Совсем.
Когда сады на Марсе зацветут,
Припомните те несколько минут,
Что пребывали в обществе моём!
О, мы ещё немного подождём...
Прощайте, жрица! Сделать массу дел
К приходу жизни дома не успел!

Луна:

Вы не волнуйтесь, ждали столько лет...
Марс:

Семнадцатому пламенный привет!

(Удаляясь, про себя):

Она вполне нормально говорила
Со мною нынче, может быть, забыла,
Что чёрные наступят скоро дни...
Жаль, были мы сегодня не одни,
Бедняжка сильно сыростью больна,
Несчастная холодная Луна.

Луна: (Макоши после ухода Марса).

Бедняга Марс! Он очень славный малый -
Воинственный немного и усталый.
Он так надеется, что жизнь опять придёт,
Что возрази - так, кажется, убьёт.

Теперь хочу послушать, что сказал
О Времени мой муж Элагобал,
Но только, по возможности, подробно.

(И усмехнулась коротко и злобно).


Взглянула Макошь удивлённо,
В Луне, заметив перемену -
Взгляд, этот голос утомлённый,
Как будто совершил подмену
Какой-то злобный, грозный гений
Её хозяйки. В чём тут дело?
Душа хиреет? Чахнет тело?
Макошь:

Он много твердил о Творцовой опеке...
Земля, мол, прекрасна, всё зло в человеке.
Оковы забвенья на душах людских,
И люди не видят грехов из-за них.
Грехи: обстоятельства, меры и время,
Но правит Судьба и довлеет над всеми.
Стареют сердца без подруги и друга,
Хиреют тела без серпа и без плуга,
Затем умирают, и Истины Свет
Не познан душою за множество лет.
Творца не постигли ни в частном, ни в целом,
Наказаны люди физическим телом,
Мирским озабочены, а не Всемирным...

Луна:

Душа обладает лишь телом эфирным,
Меж них единицы достигнут Предела,
Поднимут из праха эфирное тело,
Из куколки, выпростав лёгкие крылья,
Взовьются из Тьмы, загудит камарилья!
Воинственно грозен невежества дух:
Он к Знанию слеп, к Милосердию глух!
Заботами Высших вершится полёт
Туда, где их Пасечник любит и ждёт.

Макошь:

Но демоны хаоса тоже не дремлют,
И цепко клыками впиваются в Землю.
Лукавят, хитрят и меняют личину,
Подделкой, приблизившись к ангелов чину.
Звенят кандалами постыдной судьбы,
Взвалить её людям спешат на горбы.
Тягостна, изменчива, сильна...

Луна:

Но судьбу имеет и Луна...
Бесчестье, насилье, злословье, забвенье,
Незнание, страх и на зло вдохновенье,
И всякая тяжкая заповедь с нею
Возможна. Коль скован судьбою своею -
Смирись. Только я до сих пор не умею...

Макошь:

Но Знанье есть в каждом? С ним люди родятся?
Успеть бы, суметь бы к нему подобраться!
Есть Ключ, да подходит не к каждому сердцу...
Хотя бы свою мне заветную дверцу
Суметь обнаружить и вящим ключом
Открыть! Намекни, это Знанье о чём?

Луна:

РОДИТСЯ ДУША - НЕ БЛАГАЯ ЛИ ВЕСТЬ!
ДОЛЖНА ОНА ЗНАТЬ, ЧТО БОЖЕСТВЕННА ЕСТЬ!

Макошь:

А ты поняла этот промысел Божий?

Луна:

Тут каждый владыка и каждый прохожий...
Макошь:

Всё так запутано...

Луна:

 Нет, просто,
Болезнь мистического роста -
Когда от корня одного,
Растёт неведомо чего.
Как результат иных учений,
Был попран Материнский Гений...
Элагобал не знает сам,
Что проповедует. “Сезам”
Не всем пригоден Небесам.
Уверена: Ночь старше Дня.
Вся Влага моего Огня -
Есть Серебро Благословенья!
Из тьмы приходит Озаренье,
Из глубины, порой, со дна...
Моя природа холодна,
Но Солнечный и Звёздный Свет
Был впитан мной. Сомнений нет -
Твои подлунные созданья
Мне не искали оправданья,
Моих не обеляли дел,
Не знали: я - мать смертных тел,
Начал Начало, Края Край,
Я - первые ворота в Рай.

(И вдруг в сердцах, без перехода)

Да, я похожа на урода,
Но ты не смей меня жалеть!
Тебя прислали подсмотреть?
Наслушалась Элагобала?
Отнял детей - ему всё мало!
Он, ты и вся твоя родня -
Вы презираете меня,
Зевая, смотрите со скукой
На бледный диск, армянской сукой
Прозвали мистики меня,
А влага моего огня
Кровавым напиталась ядом
Под чьим-то очень чутким взглядом!
Не жду похвал, не жду наград,
Легко я впитываю яд
Земных, порочных эманаций,
Кровавый след раздора наций,
Как в зеркале, запечатлён
На Лунном Лике - страшен он.
Я чувствую разрыв Времён!
Дрожишь? Ну, что ж, я страшно рада!
О, чар Луны бояться надо!
Над всеми душами я власть
Имею! Поглумиться всласть
Могу, лишь только захочу -
Любое зло мне по плечу!

Луну корёжило, ломало,
Трясло, знобило. Хохотала
Надрывно, злобно, истерично.

Примчался Псих:

 Так, всё отлично!
Не слишком круто для начала?

Луна сквозь слёзы: “Я устала!”
Обмякла, сникла, заскучала.
И вся раскаянья полна
На Макошь взглядом виноватым
Взглянула, очерк стал щербатым...
Хирела, таяла Луна.

Псих Макошь в сторону отвёл,
И агитацию провёл.

Псих:

Душа у Луны ни на чью не похожа...
Из двух половинок она состоит,
И странный имеет, раздвоенный, вид.
Одна половинка - светла и прекрасна,
Другая - темна непроглядно, ужасна.
Они управляют настойчиво ею,
И сладить ей трудно с душою своею.


Явился вечером Меркурий,
Непроницаем, как всегда,
Кивнул, представился: “Звезда”,
Потом добавил: “Время фурий,
 Гекаты лай неутомим...”
Луна кокетничала с ним.
Он неприступный принял вид,
Промолвив: “Бедная Лилит!
 Пусть, Макошь, вас не удивит
 Всё то, что я хочу сказать”.
Луна расфыркалась: “Опять!
 Меня легко оклеветать!”
Меркурий Макоши: “Прошу,
 Пройдёмте по моей орбите”.
Псих: “Далеко не уходите!”
Кивнула Макошь малышу.

Меркурий:

Зачем Вы здесь? Что знать хотите?

Макошь:

Я путешествую... сама...

Меркурий:

Богиня Вы, и мне не лгите!

Макошь:

Набраться знаний и ума
Желаю. Слишком много зла
Свершают люди. Чьи дела?
Хочу понять я, кто виновник
Земных - неправедных - путей,
Кто совращает матерей?
Откуда кат и уголовник?
Раздоры, ложь и воровство -
За это нам винить кого?
Быть может, здесь бы я узнала...

Меркурий:

Позвольте притчу для начала.
Жил человек один, учёный,
Одним желаньем увлечённый -
Загадку Солнца разгадать,
Жену забыл, отца и мать.
Не признавал житейских дел
И над ретортами корпел.
Он на прочтенье фолианта
Всю силу своего таланта
Направил, книга же слыла
Не слишком белой, и была
Наставницей грехов и зла.
Промчалось времени немало,
И что-то получаться стало,
Когда, закон преодолев,
Из тигля прыгнул Красный Лев.
У мудреца душа смутилась,
Лишь форма Солнца проявилась,
Его постигла слепота,
И превратился он в крота.
Мораль печальна и проста:
Есть преждевременное знанье -
В миг трансформации сознанья
Получишь вместо просветленья
Во тьму и в бездну погруженье.
 ----------
В начале всего - потрясение, тьма,
Лишаешься, кажется, зренья, ума,
Ты словно в земле! Ты ещё не пророс!
РОЖДАЕТСЯ В МУКАХ ДУШИ АНТРОПОС.
 
Добро и зло? Но во Вселенной
Понятий этих нет в помине!
Лишь человек в своей гордыне
Свершает зло.


Макошь:

 Я откровенной
Хотела с Вами быть, Гермес,
Вы тайн хранитель...

Меркурий:
 
 Мелкий бес
Резвится в Вашей голове.
Ну, сколько Вам, одну, иль две,
Иль, может, три поведать тайны?
Простите, Макошь, резкость тона.
Вы что - считаете случайны
Замки, запреты и препоны?
Нет! Святость ТАЙНЫ непреложна!
И выдать ТАЙНУ невозможно!
Она неведома, крепка.
Поверьте, эта вот рука
Сама забросила ключи
В такую глубь Небесной Сельвы!
Я каждого учу: молчи!
Рот - на замок, на очи - бельмы!

Макошь:

Но тайн так жаждет человек:
Хоть перед смертью прикоснуться!
Узнать, понять, коль все вернутся
На Землю снова имярек,
И что? Опять грехи, забвенье?
Ведь есть же тайные ученья,
В них Знания и Откровенья...
Пути негаданны, не чаяны...

Меркурий:

О, то искусственные тайны.
Пусть ищут ощупью, во сне,
Они лежат на самом дне,
В такой безмерной глубине,
Что, только выключив сознанье,
Луч света вспыхнет; это Знанье
Все собирают по крупицам,
Не в каждой жизни загорится
В конце тоннеля слабый свет!
Дождутся? Может быть, и нет.
Во сне увидишь - не спугни
Того, что, кажется в тени...
И выдать можно лишь случайно
Крупицу Истинного Знанья.
Несовершенен человек:
Грехи на нём, недолог век...
Не он, а им владеет Тайна.
Засим простимся. До свиданья.

Макошь:

Благодарю Вас за урок...

Меркурий:

Но в Вашем тоне есть упрёк,
Ещё один я дам совет:
Несёте Вы Любовь и Свет,
Останьтесь же сама собой
И будьте Матерью-Землёй.
Но если вдруг... когда-нибудь...
Вы можете продолжить Путь.
Я буду ждать, я помогу...
Я слишком многое могу,
Мне весь подвластен Зодиак,
Подайте лишь условный знак.

Макошь вернулась задумчиво, тихо
И... невзначай наступила на Психа...

Псих:

Корова! Бестолочь! Кулёма!
Сидела б, как другие, дома,
А то - является с прогулки!
Наела щёки, точно булки!
Устал, тихонечко лежишь...

Макошь:

Ну, извини меня, малыш!

Куда там! Битых полчаса
Негодовали небеса.

Злобно косилась на Макошь Луна,
И прошипела: “Уж знала бы меру -
 Липнуть при мне к моему кавалеру!
 А не подумаешь, с виду скромна...”
“Что ты, и в мыслях того не держала!”
В сердце вонзилась вернее кинжала
Острая боль, захлестнула волной,
Макошь едва совладала с собой.
“Что с ней, - подумала, - как подменили...”
Мысли чужие ей мозг облепили,
Словно осиный рассерженный рой,
Жалили злобно. Хотелось домой.
Вдруг всё умолкло и стало спокойно.
“Макошь, прости, я вела недостойно
 Снова себя. Это скоро пройдёт”.
Взглядом Луна обвела Небосвод.
“Я приближаюсь к критической точке,
 Ох, и лихие наступят денёчки!”

В четверг Юпитер промелькнул,
Но даже к ним не заглянул.
Луна молчала, ни полслова.
Решила Макошь: “Нездорова”,
И не вступала в разговор.
Их молчаливый договор
Казался странным, необычным.
Псих тоном резким, истеричным
Ронял с утра по паре слов.
Решила Макошь: “Нездоров”.
Хоть эти реплики пажа
Не объясняли ничего,
Но Макошь слушала его...
Росла и ширилась межа.
“Понять бы, вникнуть, в чём тут дело?”
Сама ж расспрашивать не смела.



 ВЕЧЕРНЯЯ МОЛИТВА ЛУНЫ.

Восемь могучих Деканов на тёмном сияют Востоке,
Девять собрались на Западе и в середине двенадцать.
К Вам обращаюсь с мольбою, на помощь надеюсь.
Вы защищаете Землю от тех, кто сейчас в Преисподней.
Этих - невидимых - семь, но они так сильны и могучи!
Бедствия сходят на Землю от них и болезни, и смерти.

Вижу я тёмное место, где хищный Дракон обитает.
Карма моя тяжела - не распутать узлов моих лунных.
Злой притаился Дракон, моего, дожидаясь прихода.
Боги могучие! Времени Боги и Судеб,
Боги-Деканы, священные Реперы-Звёзды!
К Вам я взываю, от Вас ожидаю поддержки.
Силы мои на исходе, Дракон приготовился к схватке.

Не оставляйте же Землю заботой своею, Деканы.
Мрак без Луны разольётся, останется зло без надзора.
Боги-Деканы, могучие, мудрые Боги,
Жизнь Вам вверяю Земную на время затменья.


Макошь случайно подслушала эту молитву,
И с содроганьем представила лунную битву:
Злобный Дракон нападает, глотает бедняжку Луну...
“Ни на минуту теперь я её не оставлю одну!”

Она глядела на Селену,
Ей стало холодно и жутко:
“Мираж иль дьявольская шутка?
 Всё чётче вижу перемену...”
Сквозь женский лик просвечивал слегка
Худой печальный профиль старика!

Ей померещились хрипы предсмертные, стон...
И провалилась в глубокий, спасительный сон.



 СОН МАКОШИ.

Сквозь тьмы густое покрывало
Пробился звук. Само начало.
Наполнил Логос Лиру Сфер
Гармонией и Совершенством,
Любовью, Радостью, Блаженством -
Без Времени, Границ и Мер.
Пришёл в движение Эфир -
С ним я - твоя песчинка - Мир!
Мной Хаос не владеет боле?
Строжайше подчиняюсь Воле
Его - Незримого Отца,
Внимаю Музыке Творца
Времён, Пространств, я - в Мирозданье!
Я Со-творенье! Я Со-зданье!
И я в Симфонии Небес
Свой звук имею, цвет и вес.
Да! Прежде Света, раньше Слова
Возникла Музыка Христова!
Пра-Образ Матери во мне
Запечатлялся. Я во сне
Великий ощутила Миг,
Когда первейший Звук возник:
Я часть Творенья, я - от Лона!
Я в чреве Первого Эона!
Тогда Божественная Сила
Давала Жизнь, нет, Жизнь дарила!
А я была, уже была!
О, Музыка не знает зла -
С ней каждый думал про своё,
Вся тьма заслушалась её,
Великий Хаос присмирел,
Кружил, нестройно что-то пел,
Не говорил ни “да”, ни “нет”,
Пока не проявился Свет,
А за спиною Света тьма,
Едва ли не сошла с ума!
Явила свой оскал звериный...
Но Слово произнёс Незримый,
И мне в тот миг шепнула Мать:
“Со-знанье - это вместе ЗНАТЬ!”
 
“Ты что, сюда явилась спать? -
Псих дёргал Макошь, тормошил, -
 Кто спит пред ликами Светил?
 Не стоит брать с меня примера...
 Дрожи, ленивка, к нам Венера!
 Да ты как будто смущена?”

Макошь:

Венера - это не Луна...
Послушай, милый, погоди,
Меня пока к ней не веди,
Дай мне опомниться, собраться
С моими мыслями...

Псих:

 Признаться,
Не думал я, что ты трусиха...

Но Макошь умолила Психа
Повременить, не звать Венеру,
Он принял страх её на веру,
Не допросил, что с ней такое,
Оставил, попросту, в покое.

Прошло, наверно, полчаса.
Луна явилась в небеса,
Она всё более худела,
На Макошь дулась, не глядела,
Куда-то вдаль уставив взор.
Псих первым начал разговор,
Тихонько, словно про себя,
И на Луну смотрел, скорбя.

Псих:

Язык молчанья сложен, таен.
Была хозяйка, стал хозяин...
Цыц! Вечность говорит тайком
С Луною метаязыком.
Толкует про затменья миг,
Нам этот не понять язык,
Кто вскормлен лунным молоком,
Тому он чу-у-точку знаком.
Луна нисколечко не лгунья,
А лишь боится полнолунья,
Где лунный узел будет ближе...

Макошь:

Но мы с тобой помочь могли же!
В чём дело? Кто тому виной?

Псих:

Вопрос хорош, вполне земной.
Тебя пугали сатаной?
И сказки стр-р-рашные плели?
Вы мало видите с земли,
И оборотной стороны
Никто не видел у Луны.
Свет Солнца и Земное тело
Своё отлично знают дело!
Они создали лунный облик -
Чужим, но щедрым светом облит
И потому печален Лик.
Гляди - она уже Старик.
Потом три дня её не будет,
Ах, мы не выбираем судеб!
Затем родится Месяц юный,
И календарь польётся лунный
Опять сначала, всякий раз,
Когда скрывается из глаз,
Она меняется, боится,
Что вдруг однажды не родится.
Но лунный узел всех страшней -
Дракон охотится за ней!
Её он поджидает там.
Их схватку видел как-то сам...
Однажды... больше не рискну...

Макошь:

Мне жалко бедную Луну!
Тут станешь злобною мегерой...
Ты хорошо знаком с Венерой?
Их отношения с Луной
Ровны ли?

Псих:

 Да, она со мной
Мила, как, впрочем, и со всеми.
Добра, приветлива и с теми,
Кто обижал её не раз,
На вид не ставила проказ
Моих - не замечала.
Луну жалела, уважала.
Всегда спокойна и мудра,
Ни разу грусть или хандра
Чела Венеры не коснулась.
Быть рядом с Солнцем приглянулось
Её каждым вечером и утром.
Она в своём решенье мудром
Убеждена. Не прекословь.
И вся она - сама Любовь!
Щедра, как мать или сестрица.
Её зовут “ИМПЕРАТРИЦА”,
И АРДВИСУРА АНАХИТА.
Ещё её зовут ИШТАР
За кротость и сердечный жар...
Ты на неё за что сердита?

Макошь:

Ты слышал имя АФРОДИТА?
Или ПАНДЕМОС...

Псих:

 Никогда.
Я только знаю, иногда
Сатурн УРАНИЕЙ зовёт,
Пойдём, она, наверно, ждёт.
А от Меркурия-Стилбона
Дана ей Знания Корона.
Макошь:

Она и вправду заждалась...
Её другую ипостась
Я знала раньше... в прежней жизни...

Псих:

А где встречались вы?

Макошь:

 На тризне...

Псих:

На тризне? Расскажи, на чьей?

Макошь:

О, к сожаленью, на моей.
Звучит нелепо, но поверь...

Псих:

Молчи! Она открыла Дверь!
Венера - Солнечное Око,
Врата Небесного Потока.
И хоть твой логос планетарный,
Несовместимый с Абсолютом,
Отягощён смертельной кармой,
Напитан злом жестоким, лютым,
От демонических начал
Щит лунный Землю защищал.
“Я” - символический КРИСТАЛЛ
Хранишь ты в сердце. ЭГО ТЕРРЫ!
Лучи Любви, Надежды, Веры
Имеют в нём пересеченье.
Его сакральное свеченье
Настрой на солнечный поток,
Ступай к Венере на урок -
Тебе доверили росток -
Ты за него всегда в ответе,
Храни же Разум на Планете,
Наступит откровений День,
Знай: есть Персона, есть и Тень.
Следи внимательно за ней.
Там будет пара голубей...
Уф! Я устал серьёзным быть,
Такую речь провозгласить!
Сама дойдёшь иль подсобить?
Иди, чего ты ждёшь, ослица?
А мне пора бы подкрепиться...

Венера:

Свой путь по Небесам верша,
Я - вестница закатов и восходов -
Приветствую тебя, Соборная Душа,
Мать злаков, трав, зверья, народов!
Ты ищешь Знания - всего и разом,
Но демонический тебя пугает разум,
Тревожит зло, что совершает человек,
Привычно, буднично, из века в век.

Созвездий много разных в Мирозданье,
Есть демоны меж них, и их поток сознанья
Попал в волну Космического Ритма,
Свои миры ещё творит тьма.
Все эти волны катятся сквозь Мир,
Пронизан ими и земной эфир.
Но всякую небесную волну,
Земля воспринимает сквозь Луну -
Небесной Воли проводник, канал.
Но Лунный замутняется астрал,
Поддерживая связь меж человеком
И Высшею Божественною Силой.
Одних Селена поит Лунным Млеком,
Чтоб тьма родник души не замутила.
Другим даёт напиток вязкий, сонный -
Коль на земле избрал ты путь наклонный,
То очищенья тоже труден путь:
Так друг за другом сквозь тоску и муть
Спускаются на преисподней дно,
Потом всплывают, как заведено,
И, омываясь Лунною Росою,
Они грехи не тянут за собою.
Луна - воронка, силы всех Небес
Идут через неё к тебе. Гермес
Меня просил сказать тебе об этом -
Питайся же ночами Лунным Светом.

Но есть другие от Луны пути,
И можно далеко по ним пройти.
Луна - протока. Жаждущий по ней,
Оставив смертный мир и мир теней,
Осуществит, свершит мечту свою -
Поднимется к ИНАКОБЫТИЮ.

Макошь:

Так души тут... повсюду... повсеместно?
Луна решает, как идти им дальше?


Венера:
Луне одно лишь прошлое известно,
Ведь в предсказаньях много лжи и фальши.

Макошь:

Но память прошлых воплощений
Их в жизни не гнетёт, не давит?

Венера:

Нет, по законам превращений
Её от памяти избавит
Рукой заботливой София.
Не помнятся грехи былые.
Благодаря Софийной воле
Душа не помнит прежней боли.
Лишь иногда, в бреду, во сне,
При чёрной призрачной Луне
Они увидят прежний путь...
Не весь, а только миг, но жуть
Тотчас охватит ледяная -
Лилит проказница большая.

Макошь:

Про воплощения души
Хочу узнать...



Венера:

 О, не спеши!
На тёмной стороне Селены
Живут все души. Перемены
Своей суровой кармы ждут.
Судьбу Великие дают,
И праведный свершают суд.
Сатурн земные души судит,
Он знает все извивы судеб.
Меркурий - душ путеводитель,
Посредник и руководитель,
Между Землёй и Небесами
Им все исхожены пути,
Он наделяет их телами -
Честнее Бога не найти.
Но только в самый миг рожденья,
Исчезнет память воплощенья,
Сотрётся всё, что было прежде,
Дав место вере и надежде,
Эмоции оставят жить -
Душа должна уметь любить.
Омыты Лунною Росою,
Тела встречаются с душою.

Макошь:

А чистых душ известен путь?
Куда он?

Венера:

 Только намекнуть
Могу: за Солнце, к Ориону,
К Истоку, Первому Эону.
Он демонических вторжений
Пока не знал.
Его высокий, чистый Гений
Всегда сиял.
Уже с момента сотворенья
Он был Оплотом восхожденья,
И средоточьем светлых Сил -
Так наш Творец провозгласил,
Служил Залогом чистоты,
Там воплощённые мечты
Душа найдёт. На Орионе
Царит Великий Мудрый Князь.
Есть Камень-Маг в моей короне,
Через него ведётся связь.

Макошь:

Кто во Вселенной чистит грязь?
Бьёт демоническую нечисть?
Скажи, неужто выгнать нечем
Из Универса зло и мразь?

Венера:

О Макошь, я бы не взялась!
Он мощный - тёмных сил оплот.

Неожиданно раздаётся истошный вопль Психа:

Ура! Даёшь переворот!
Починим старый пулемёт,
Я приволок его с земли -
Ты только дай команду: “Пли!”
Венера:

Ты нас подслушивал, шалун!

Псих:

Я тут болтался столько лун!
Ну, нахватался кой-чего...

Венера:

Ну, как сердиться на него!

Псих:

Где голубки твои, Венера,
Прошла ли испытанье Терра?
Я свистну, мы и поглядим,
Как Макошь отнесётся к ним...

Мрак ночи, словно стал бледней,
И пара Белых Голубей
Вдруг ниоткуда появилась,
В волшебном танце закружилась
У Макоши над головой,
Она касалась их рукой,
Ласкала, гладила, манила,
По-птичьи с ними говорила,
Они, её послушав речи,
Уселись мирно ей на плечи,
Как будто век сидели там.
Не верила своим глазам
Хозяйка голубиной пары!

Псих:

Смотри, Венера, ведь не даром
Они уселись! Это знак?
Венера:

Да. Ждёт тебя Священный Брак!
У птиц такое поведенье
Я вижу в жизни первый раз...

Псих:

На свадьбу приглашаешь нас?
И кто жених? У нас секреты?
Ну, ты поплатишься за это!
На вид - тихоня из тихонь,
Пойду настраивать гармонь!

Макошь: (смущённо)

Но этого не может быть,
Я не успела полюбить...
И никого не знаю здесь...

Венера:

Но голуби приносят Весть.
Будь осторожна. Мне пора.

Псих:

Ведь ты появишься с утра,
Сопровождая путь Светила.

Венера: (Психу)

Да, я спросить тебя забыла,
Как самочувствие Луны?
Затменье близится, должны
Мы быть внимательны вдвойне...
Спокойна ли она?

Псих:

 Вполне.

Венера удаляется.

Псих:

Ты что набычилась, жена?

Макошь:

Я... просто ошеломлена...

“За то я знаю, кто жених”,-
Шкодливо захихикал Псих.

Макошь:

О, странная судьба моя!
Скажи мне, кто же?

Псих:

 Это я!

Он подмигнул ей хитровато,
И мигом улизнул куда-то.

 
Макошь: (одна)

Священный брак? Мне стать женой?
Они смеются надо мной!
О, что с моею головой?
Как будто кто-то вдруг чужой
В неё забрался, мысли чьи?
Они, бесспорно, не мои!
“Послушай: брак Живого Духа
 С сухою девственной Землёй
 Необходим, - звучало глухо
В мозгу, - как ветра брак с водой.
 Твои потенции мощны,
 И быть должны закреплены,
 Сосуд надёжно запечатан,
 В нём - эмбрион, зародыш, атман,
 Дух, зародившийся в Душе,
 Ты станешь матрицей, клише.
 Тут нет ни мужа, ни жены -
 Одним тут двое стать должны.
 Сомненья в Знанье растворятся -
 Неведомого все боятся.
 Отдай же людям весь свой долг”.

Невидимый Учитель смолк.

Вдруг среди холода и мрака
Завыла дикая собака.
И Макошь охватил озноб,
Она в тоске ломала руки,
Металась, слёзы горя, муки
Сдавили горло, сердце. Лоб
Росой испарины покрылся,
Дух Терры маялся, томился,
Он звал её в родную даль
Сквозь чёрный Космоса хрусталь.
Хотелось вырваться отсюда,
Хотелось пенья, плясок, люда
Побольше шумного вокруг!
Веселья, дружественных рук!
Она к иной привыкла жизни:
К земным делам, к своей Отчизне:
“Домой! Я так хочу домой!
 Зачем я тут? О край родной!
 Здесь пусто, сумрачно, жестоко,
 Мне краски не ласкают око,
 Нет воздуха, и мало света,
 Тут нет весны, зимы и лета,
 Пожухлой, палевой листвы,
 Нет птиц, жнивья, зверья, травы!
 Как стосковалась я по дому,
 По лесу, полюшку ржаному,
 По синей ласковой реке,
 Мне б ноги утопить в песке!
 Вдохнуть бы запахи дневные,
 Цветы погладить полевые,
 Лицо подставить ветру, воду
 Глотать прохладную. Природу
 Благословить всем сердцем! Разом
 Окинуть дол хозяйским глазом!”

Озноб немного в ней утих.
Зевая, появился Псих,
Присвистнул коротко и смачно.
“Тебя зовут. Что смотришь мрачно?
 Домой намылилась? покоя
 Ленивого, наверно, хочешь?
 Бывало тут и не такое...
 Идёшь иль голову морочишь?
 При старом Месяце всегда
 В башку приходит ерунда.
 Хозяин ждёт. Ступай к нему.
 Не удивляйся ничему”.

Старый Месяц:

Макошь, почти наступил
Час демонических сил...
Души при полной Луне
Лишь на одной стороне -
Тёмной, незримой - живут.
Стану я чёрным, и тут
Души появятся вмиг
Всюду, я слабый старик,
Болен и смертью раним,
Мне ли препятствовать им?
Будет повсюду тоска,
Как ледяная рука...
Станешь томиться, пока
Тёмный потянется сон,
Пени услышишь и стон.
Это ни правда, ни ложь.
Выдержишь - дальше пройдёшь.
Злобных вибраций поток
Чёрен и очень жесток.
Встретишь рожденье моё -
Дух укрепишь. В забытьё
Можно навеки попасть.
Скоро разверзнется пасть
Хаоса. Знаю Закон -
Мне этот ужас знаком.
Стоны не слушай, гони,
Уши плотнее заткни,
Очи зажмурь посильней,
Жалобы эти страшней
Казни любой или пытки,
Души нечистые прытки,
Могут тебя обмануть,
В чёрное дело втянуть -
Хитростью выведать путь,
Раньше, чем можно уйти -
Им ещё долго расти...
Лживых не слушай речей,
Тёмных не бойся ночей,
Душу свою укрепи,
Жалость - есть пытка - терпи.
Меркнет и слепнет мой Зрак,
Скоро проявится знак -
Это клеймо сатаны
Выжгли на теле Луны.
Терру я должен сберечь...

Смолк он. Вся вытекла речь.

Макошь:

Да неужели я слаба?
Стекает пот и страх со лба?
Но мне ль бояться сатаны!
Пройду сквозь чёрный час Луны!
Где сила Терры, Эго, Дух?
Не спите, зрение и слух!
Храни от дьявольских начал
Меня, МАГИЧЕСКИЙ КРИСТАЛЛ!


Появляется Псих и поёт:

Играю я на дудочке,
Урчит в моём желудочке,
Я бедное создание -
Не дали мне питание,
Не подали пажу,
Голодненький брожу.

Что, Макошь, тоже голодаешь?
Душа Небесной манны просит?
Меня так от неё поносит...
Родится Месяц - наверстаешь!
Я очень стать невидимым боюсь,
И всё же здесь с тобою остаюсь.
Зато наговоримся всласть
Про всякую дурную власть.

Макошь:

Я на Кристалл надеюсь, Псих...

Псих:

Надейся, много вас таких...
Добро и зло на человека
Не может прямо повлиять.
Учёного знавал я грека,
Вот он боялся цифры “пять”.
Из Универса все волненья
Приходят через окруженье:
От Солнца - разум, Терра - воля,
Луна же - чувство. Без контроля
Пойдёт поток и без закона,
Когда Селена с Небосклона
Исчезнет. Чувства в равновесье
Кто приведёт? Всё мракобесье
Сбежится, лакомый кусок
Эмоции, и зло бросок
Звериный сделает, вопьётся
И кровушки людской напьётся.

Макошь:

Но объяснял Меркурий мне -
Добра и зла не знают звёзды...
Что без Луны, что при Луне.

Псих:

Видать, тебе учиться поздно!
Они - ни добрые, ни злые,
У них вибрации такие...
Они других ничуть не гаже.
Старик Сатурн тебе докажет
Влиянье этих милых шельм
На нижний твой и грубый шельт,
От звёзд туда идёт проводка,
Шельт чистить - грязная работка!

Макошь:

Ты это... лишь предполагаешь?
Меня сознательно пугаешь?
Или мне правду говоришь?
Ответь же, не томи, малыш!

Псих:

Мы подождём всего три дня,
И ты сама поймёшь меня.
Её “сознательно пугают”,
Да, дуры средь богинь бывают!
Увидеть хочешь свой портрет?
Изволь! Не говори мне “нет”:
Шкодливый ум, соборная душа,
Фигура ни плоха, ни хороша.
Наверно, очень любишь тесто,
Не первой свежести невеста!
О лучшей и мечтать грешно.

Макошь:

Псих, это даже не смешно...
Перед таким событьем грозным,
Хоть раз, ты можешь быть серьёзным?

Псих:

Четыре Силы, мощных Власти
Хранят людей от злой напасти.

Макошь:

Ты раньше говорил мне - три...

Псих:

Богиня Утренней Зари
Несёт энергии Софии -
Все силы мудрости земные
Приходят к людям от Иштар -
Премудрость - самый главный Дар!
Лучи Любви, Надежды, Веры
Не помогают без Венеры.
Одна из тайн - важнейших в мире -
Три плюс один - всегда четыре.

Макошь:

Да, Псих, отличный ты толмач...

Псих:

Но мы поженимся, не плачь!





Всё темней ночами Небеса.
Звёзд роса
Выпадает,
Тает
Утром. Перед восходом
Чёрным ходом
Сбегает Месяц куда-то.
Прячется воровато
Псих -
Даже и он притих,
Полинял, поблек.
Побег
Затеял? Мается,
Не попадается
Макоши на глаза.
Гроза
Грянет - мы устоим?
Поговорить бы с ним...
В дом на семи ветрах
Тёмный заполз страх.
Крах?
Прах.
Размах
Маятника уменьшается...
Лилит нарождается.
Преображается,
Меркнет подлунный мир -
Не защищён Эфир,
Эмоции без контроля,
Только Разум и Воля!
На голубой Земле
Люди живут во зле.
Истина постигается
Любовью...
Жертвой Любовь добывается,
Кровью!
Четыре созвездья горят
Красным светом,
По всем приметам -
Грозят
Мирозданье наполнить злом.
Тугим узлом
Зло с добром
Завязано.
Сказано:
Лбом
Не прошибить стену.
Демоны вышли на сцену:
“ЖЕРТВЕННИК” жертвы ждёт.
Время в “ЧАСАХ” не идёт.
Корчится “СКОРПИОН”,
“ЭРИДАН” опалён,
Огнём объят.
Злобный взгляд
Вперил Антарес в Мир -
Глоссфир
Вспыхнул внутри СКОРПИОНА -
Сигнал даймона!
Причудливы линий извивы -
Бессмысленны, но красивы.
Симметрия беспорядка,
Хаосовы причуды,
Гармония сил упадка -
Плазмуды!
Светопоток жгуч!
Надобен Малый Ключ!


Псих:

Где твой Магический Кристалл?
Раззява ты, я так и знал,
Что заживо сожжёт нас жар
Царицы Ада - Ахернар!
Я должен биться в одиночку?
Послал же Бог такую квочку!
Того гляди, Сатурн взойдёт,
Нас чернотою изведёт...
Дракон рождается во тьме,
А ты стоишь ни “бе”, ни “ме”!
Скорее Малый Ключ ищи!
Макошь:

Псих, успокойся, не ропщи,
Что я тебя не понимаю,
Я ничего про ключ не знаю.

Псих:

Вот, любознательная дура!
Гляди, внутри “ЧАСОВ” фигура -
Зигзаги, линии, квадраты -
Причудливы, замысловаты,
Ни смысла в них, ни проку нет,
Лишь жёсткий ультрафиолет!
Грозят, пульсируют, вздыхают,
Но на эмоции влияют.
Они агрессии полны,
Для чувств опасны и вредны!
Пока на небе нет Луны,
Тьма - стычки, схватки на Земле,
Наверняка лежит в золе
Какой-то город, крепость, дом,
Спалённый дьявольским огнём!
Затеял кто-то свару, драку...
Небесному подвластны Зраку
Все чувствованья человека.
Луна - эмоции от века
Надёжно держит под контролем -
Ты выйти из него не волен!
Но если мать ушла из дому,
Дитя влиянию дурному
Подвержено, и разум тут
Всему слуга. На пять минут
Их без присмотра не оставишь!
Сломают всё, и шиш исправишь!
Ну, что? теперь ты поняла,
Откуда в людях столько зла?

Макошь:

Ах, если было б всё так просто!
“Болезнь мистического роста”, -
Так, кажется, она сказала...
Я раньше многого не знала.

Псих:

Сказал же: каждую волну
Земля приемлет сквозь Луну.
Когда её на небе нет,
Случиться может масса бед.

Макошь:

Псих, ты, пожалуйста, не злись,
Что я тебя не понимаю...

Псих:

Ну, ну, давай, винись, винись,
Я извиненья принимаю.
Терзай меня, насилуй, мучь...

Макошь:

А... что такое... Малый Ключ?

Псих:

Молитва, Крест Животворящий.
Они смягчат поток, летящий
От демонических начал.

Макошь:

Ну, и зачем ты так кричал?
Сказал бы тихо и спокойно...

Псих:

Нет, я всегда держусь достойно!
Ты всё со страху позабыла,
Скажи теперь, что толку было
Беседы умные вести,
Искать Протоки и Пути?
Признаться, думал ты храбрей,
И будешь биться за людей,
Пока Луны исчезло Око.
Не знаешь ты, как зло жестоко!

Макошь:

Не злись, я соберусь сейчас,
И демоны не тронут нас.
Молитвы смысл мне объясни,
Я суть Креста не понимаю.
Язычнице зачем они -
Своих богов я призываю,
Когда хочу у Высших Сил
Просить защиты и совета.
Клянусь я памятью могил,
Природой, сторонами света,
Надеюсь больше на траву,
Деревья, поле, дождик, реку -
Я стихиалии зову
Всегда на помощь человеку.
Скажи мне, в чём я не права?

Псих:

Конечно, поле и трава
Тебе родней, деревья ближе,
Ты ими молишься, слова,
Как бусины на нитку, нижешь.
Да, ты прекрасно знаешь суть
Молитвы, ритм Священной Речи,
Интуитивно выбрав путь,
Где ноша меньше давит плечи.
В тот самый миг, когда творишь
Ты заклинания в Пространстве,
То с Небесами говоришь,
Их уверяешь в постоянстве
Природы, славы отчих мест,
В священной крепости завета.
Скажи на милость, чем не крест -
Поклясться сторонами света?
Ты - в точке Логоса тогда,
Сама того не понимая,
Находишься, и не беда,
Что ты язычница - благая
Владеет цель тобой - творишь
Бессмертье жизни, благо люду,
Священной речью говоришь -
Она разносится повсюду!
Вибрации, а не слова
Воспринимаются на Небе -
О чём угодно, ты права,
Проси - о репе или хлебе,
Ты просишь метаязыком,
А он всем Небесам знаком.
Не “что”, а “как” твой главный щит,
Ты создаёшь особый ритм.
Дай волю чистому потоку,
Войди в Космическую Воду,
Инстинктом ощути свободу,
Найди Священную Протоку!
И что бы ни твердил твой разум,
Поддайся чувству - вся и разом,
И своему предназначенью,
Плыви по этому теченью.
Любовь, Надежда, Мудрость, Вера -
Вот он - КРИСТАЛЛ - владей им, Терра!
Вон и Сатурн, пойди, прими,
Но только на него не жми...
Случиться могут злые беды...
Сатурн всегда царит в nigredo,
Он знает всё про нашу тень -
Противный, мрачный старый пень!

Псих деловито сморщил лобик,
Умчался, словно резвый Бобик.

И вдруг, без видимых причин,
Взъярилась Макошь на мужчин:
Они воинственны, ленивы,
Упрямы, дики, похотливы,
И большинство из них - тупицы;
Лишь для того хотят жениться,
Чтоб тотчас оседлать жену,
Хотя бы даже и Луну.
От них ни радости, ни проку,
Подай им щи да кашу к сроку,
Стирай, готовь, расти детей,
Не говори пустых речей,
Их ублажай своею лаской,
Терпи и верь, когда со сказкой
Приходит он из кабака,
И будь приветлива, пока
Не захрапит, свалившись спать,
А утром прибери кровать.
Мирись - с завидным постоянством -
С его развратом, матом, пьянством...
А женщины? Мотовки, стервы,
Всегда и всем потреплют нервы,
Подруг изводят, предают,
И в доме хаос создают.
Потом на Психа обозлилась,
Потом Луну кляла. Грозилась
Припомнить всем свои обиды,
На царствие имела виды,
Хотела власти безграничной,
Желала быть единоличной
Хозяйкой на своей Земле,
Владычицей при Короле,
Бог знает, что ещё хотела!
Богатства, молодого тела,
И обожателей толпу,
Чтоб целовали ей стопу,
И чтоб глаза поднять не смели,
Не пили бы при ней, не ели,
Кидались все поклоны класть.
Хотелось поглумиться всласть -
Убить кого-нибудь, украсть...
Сильна эмоций чёрных власть!
Так Макошь бесновалась бурно,
Что не заметила Сатурна,
Лишь брови сдвинула грозней,
Когда явился перед ней.
“Ты кто таков? И как посмел
 Ко мне явиться без доклада?”
“Остынь”. Он странно посмотрел.
Притихла Макошь: “Очень рада...”
 
Макошь:

Не понимаю, что со мной,
Чужие мысли, страсти, пени?

Сатурн:

Прости, но я такой ценой
Давал понять размеры тени.
Ты думаешь, изъянов нет
В твоей Божественной породе?
Ты думаешь, один лишь Свет
Несёшь в себе. Твоей природе
Присуща тень, белее снега
Ни разу не бывало эго.
Но для Земли всего страшней
Слиянье множества теней:
“Дурная муха укусила”,
“Настигла бешенства бацилла” -
Когда беснуется народ,
Когда безумны все и каждый,
Объяты разрушенья жаждой -
Тень над толпою верх берёт!
Людских безумств девятый вал,
Могучий гейзер подсознанья
Губительней, чем смерч иль шквал -
Сметает разум, мудрость, знанье!


Видела ль ты, как владычица Майя
Танец волшебный танцует?
Тянется, тянется нить золотая
В пальцах у Пряхи. Средь сует
Хочет душа беспробудного сна,
Просит иллюзий у веретена.
Ловкие пальцы ей кокон плетут,
Майя избавит от жизненных пут,
Пряха избавит от слёз и от муки,
Словно опять в материнские руки,
Ты попадаешь, тоска позади...
Вечен оплот материнской груди.
Полон иллюзий мир каждой души,
Их отнимать у неё не спеши.
Правда сурова, горька и черства,
Есть у иллюзий бесспорно права -
Души беречь, охранять, врачевать.
Думаешь, каждому хочется знать
Свой негатив, очертание тени?
Знание то ничего не изменит...

Макошь без слов проводила Сатурна.
Ныла душа, было смутно и дурно,
Сердце ломило, стояла едва,
Кругом пошла у неё голова.

Примчался Псих, как резвый слон,
Принёс оранжевый флакон.

Псих:

С Сатурном всё прошло прекрасно!
Вела себя ты безупречно.
Вот Лунное принёс я Масло,
Натри виски. Поможет. Вечно
Его дают от всех болезней,
Но для мозгов - всего полезней,
И ты лунатиком не станешь,
А то ещё с катушек грянешь...
Сегодня Солнце днём придёт,
Полегче станет, боль пройдёт.
Втирай, покрепче, что есть мочи,
Терпеть-то нам всего три ночи!

Макошь:

А разве Солнце будет днём?

Псих:

Когда ж ещё? Его огнём
Мы запасёмся. Трое суток
Пусть греет нас - своих малюток.

Макошь: (одна)

Я встретиться с самим Царём
Теперь должна.
Он был мне ласковым Отцом,
А мать - Луна?

Знакома с Солнцем много лет,
И много зим.
Молила дать тепло и свет,
Вставала с ним.

Он был мой Бог, Фетиш, Кумир,
Податель благ,
Погибнет без него мой мир -
Зачахнет злак,

Во тьме замёрзнет человек,
И сгинет зверь.
Знакома с Солнцем весь свой век,
И вот теперь

Пред ним предстать мне предстоит,
Держать ответ.
О, дочь его благодарит
За жизнь и свет!

В который раз его восход
Встречаю я,
Не первый день, не первый год -
Одна семья,

Одна забота, долг один
С Отцом у нас.
Неужто миг лихих годин
Настал сейчас?

Он ведает мой каждый шаг,
Мой каждый вздох,
Он бережёт мой нежный злак
От злых ветров.


Псих:

Ох, Макошь, любишь ты поныть,
“Без Солнца мы не сможем жить!”
Ежу понятно: без светила
Земля б твоя давно остыла.
Оно встаёт, иди встречай,
Не спрашивай, а отвечай.

Царь - Солнце:

Опять опустошён Сосуд,
Вся вытекла вода.
Поверь мне, Макошь, не на суд
Явился я сюда.
Трудолюбиво, день за днём,
Луну пою своим Огнём.
Со дня творения планет
Даю я лунной влаге свет.
Когда она мои дары,
Приблизившись, берёт,
Все формы жизни, все миры
Луна в себе несёт.
Моё Всемирное Зерно
В Природу вновь погружено.
Мы дня и ночи господа -
Присущ огонь мне, ей - вода.
Как Госпожа при Короле,
Царит Небесный Зрак,
Бог ради Жизни на Земле
Задумал этот брак.
Жена и Муж, Сестра и Брат,
Божественный Андрогенат -
Основа, заповедь, канон,
Священный Космоса Закон.
Где рушится Священный Брак,
Там побеждает зло и мрак.
Как отраженье в Зеркалах -
Нерасторжимость уз,
Свершён в Небесных Городах
Мистический Союз.
Но утверждать не побоюсь:
НЕ ЗНАЛА СИЗИГИИ РУСЬ.
Кончается Эпоха Рыб,
Пока твой этнос не погиб
В раздорах, войнах, распрях, зле -
Пожертвуй всем своей земле.
Вступи в Мистический Союз.

Макошь:

Но кто жених мой?

Царь-Солнце:

 Это НУС.
Так воплотится ЭПИНОЙЯ.
Войдёт в содружество Земное
Святая Русь, и в Небесах
Град воссияет на холмах.
Ты позаботься о Руси,
Раздоры браком погаси,
Поверь, лишь там, где сизигия,
Царит и Мудрствует СОФИЯ.
Я знаю, этот час придёт,
Он станет мудрым - твой народ.


Третий вечер лишь звёздчатый плат у неё пред очами -
Гиацинтовый купол распахнутых настежь Небес.
Переход очень резкий меж днями лежит и ночами:
Солнце золото мечет, как щедрый услужливый Крез,
Но тоска по ночам и саднящая душу досада
Океанским приливом прихлынет, накатит извне.
Псих уныло молчит, а она даже этому рада,
Словно ищет ответа в безмолвной глухой глубине.
Мир предчувствием полон, как туча, набряк ожиданьем,
Ледяная рука на уста наложила печать,
Слёзы близко, душа истомилась молчаньем,
В горле ком - ни дышать не даёт, ни кричать.

Ждут гонца или гостя, а, может, хозяина Дома,
Важной новости страшной, известия грозного ждут?
Макошь бродит без цели, одним только чувством ведома:
Как избыть эту тяжесть душевных чудовищных пут?
Слиплись звуки в гортани, а мысли - как залиты клеем -
Все ленивые, сонные - хоть бы одну ухватить!
Все эмоции выжжены: “Или мы чем-то болеем...”
Упустила рука путеводную, главную, нить.
Всё чужое кругом, безнадёжно, враждебно чужое,
Как болотная ряска на сердце, где накипь и муть...
“О планета Земля! Где ты - чудо моё голубое!”
“Тут я, рядом, где Млечный кончается Путь...”
На излёте Галактики крошечным кружится раем
Этот странноприимный, доверчивый, ласковый Мир.
Посмотри на него! Он живой! Он вполне обитаем!
Отвечает он мне сквозь прозрачный воздушный эфир.

Осторожно и робко протянута ниточка мысли -
Все извивы её неизвестны - попробуй, исчисли.
Как рождается, где исчезает, бродяга.
Мысль приходит извне? И похожа она на варяга:
Погостит и уйдёт в непроглядные дальние дали,
Не догонишь её и удержишь насильно едва ли...

Макошь:

Поговори со мною, Небо,
Поласковей, пооткровенней,
Я позабыла запах хлеба,
И треск в печи сухих поленьев.
Не помню маков и полыни,
Какого цвета незабудки,
Зелёный, красный, жёлтый, синий?
Синицын фартучек на грудке.
Дождя ли шорох, вкус зимы -
Там каждый миг и каждый атом
Каким напоен ароматом?
Как нарождается из тьмы
Прозрачное слепое утро?
Как всходит солнце? Щедро? Мудро?
Природа, птицы, рыбы, звери,
Какая ты, метели заметь?
Так - плотно затворяют двери!
Так - выхолащивают память!
Так - от прошедших воплощений
Насильно очищают души!
А я - ждала бы тех мгновений,
Когда во сне меня задушит
Слезами боль воспоминанья -
Пускай умру тотчас от горя -
Но буду ждать, как подаянья,
Даров невидимого моря,
В котором прежде обитала
Безмолвной крохотной амёбой,
Там мой Исток, моё Начало!
Не отнимай его - не пробуй!
Я даже помню миг рожденья,
Вселенной слабое биенье,
Свет, появление Сверхновой,
И приговор его суровый...
В галактики сбегались звёзды,
Для них Творец Порядок создал.
Песчинкой верила всегда,
Что будет Солнце и Вода!
И Первообраз на Воде,
И Жизнь - великий дар Звезде!
Любовь, Надежда, Мудрость, Вера -
Они вне Времени, и мера
Им не положена, София
Дала проекции земные.
Лучи Волшебного Кристалла,
Сойдитесь! Соберитесь в Точку!
И Мать с рождения вписала
Мне в сердце огненную строчку:
“Постигни Истину Любовью,
 Даруй Надежду человеку,
 И сатанинскому злословью
 Мутить Божественную Реку
 Не позволяй. Есть Мудрость, Вера -
 Они Оплот твой и подмога”.
Я получила имя “ТЕРРА”
В миг сотворения от Бога.
Да, я наивная богиня
Земель славянских - не Вселенной,
Но в Универсе я отныне -
Проекция всей жизни бренной,
Душа Земли и всякой твари.
Могу ли право дать я хмари
Смутить и запугать себя?
Нет. Можно жизнь отдать, любя,
За жизнь же, за её продленье,
Миг смерти - это миг рожденья!
И запугать меня не сможет
Всё сатанинское отродье,
Земную жизнь не уничтожит -
Неистребимо Плодородье!
Кристалл! Свой свет отдай сполна,
Пока рождается Луна!
Сияй сквозь самый липкий мрак,
Творец сказал: “Да будет ТАК!”

Вдруг словно повернули ключ
И настежь распахнули двери -
Взметнулся животворный Луч,
Очистил Дух от суеверий.
Угроз не надо, крайних мер,
Осады, мщенья, кар, возмездий -
Угомонился Люцифер
И ровно бьётся пульс созвездий.

Псих появляется из тьмы на тонкий свет Луча.

Псих:

Эй, Макошь, что ты там хлопочешь?
Вселенную взорвать не хочешь?
Могу помочь. Я без ума
От всяких пакостей и взрывов!
Сейчас настряпаем призывов,
Введём войска! Иль ты сама
Насочиняла околесиц?
Подумаешь, какая фря...
Гляди, родился Новый Месяц!
Ты пыжилась, подруга, зря!

Молодой Месяц:

Нет, Макошь многое смогла,
И отвратила силы зла.
Гнездясь под чёрною Луной,
Они не справились со мной.
Какое счастье вновь родиться
И юной жизнью насладиться!
Спасибо, Терра, без меня
Хватило твоего огня.
Вела борьбу ты с пониманьем,
Теперь владеешь важным Знаньем.
Ну, что ж, воспользуйся, спеши,
Великим Разумом Души!
Я полон жизни, свежих сил,
Все козни хаоса и зла
Не могут погасить мой пыл!

Псих:

Дракон у Лунного Узла
Уже сидит с ножом и вилкой,
Под морду подвязал салфетку...
Я это чувствую затылком...
Припас он адскую конфетку
С начинкою из динамита,
Взорвём его и шито-крыто!

Молодой Месяц:

Нет, это слишком примитивно,
Мне зло по существу противно.
Хочу открытого сражения,
Победы или пораженья.

Псих:

Неужто мы не примем меры?

Молодой Месяц:

Теперь я знаю силу Терры,
Её эмоции умны,
Она не сгинет без Луны.
Быть можешь за неё спокоен.

Псих:

Не думаю. Она не воин...
 Она - Соборная Душа,
Лишь в мирной жизни хороша:
Сев, урожай, его уборка.
Когда случается разборка
Меж кланами враждебных сил,
То я б её не пригласил
Заняться этими делами,
Уж как-нибудь решим всё сами...

Молодой Месяц:

Ну почему же “как-нибудь”?
Ты прав, пусть продолжает путь.
О, впереди ступенек много,
Наверх нелёгкая дорога:
Препоны, тайны, страж порога.
Постичь глубинный смысл материй,
Дух, Душу, Разум...

Псих:

 Суеверий
Она языческих полна...

Молодой месяц:

Помогут Солнце и Луна.
Мы не оставим без вниманья
Её мытарства и скитанья,
И станешь ты снабжать тайком
Хтонию Лунным Молоком.
В нём вечной юности секрет!

Псих:

Она уже уходит? Нет!
Я не хочу, я к ней привык!

Молодой Месяц:

Ш-ш-ш, Псих! Опять истошный крик?
Что ж, можешь проводить её.
Куда теперь?

Макошь:

 Своё жильё
Хочу проведать, как там люди...
Потом посмотрим... видно будет...


Молодой Месяц:

Хвалю, ты крайне осторожна,
Не каждому доверить можно
Свои дальнейшие пути,
За любознательность прости.
Не забывай мой Лунный Мир,
Когда рождаюсь - я ПОТИР
С волшебным Лунным молоком...

Псих свистнул, щёлкнул языком,
И Макоши мигнул: “Не трусь,
Ещё свою увидишь Русь!
Надеюсь, там тебя забыли,
И всех богов, какие были.
Живут во зле, не по закону,
Его Величество Мамону
За бога почитают там,
Забыли всякий стыд и срам”.

Макошь:

Я не ослышалась, малыш?
Что ты такое говоришь!
Меня забыли? Бога Рода?
Ярилу? Велеса? Народа
Ты моего не знаешь Душу!

Псих:

Скажи уж, трусишь.



Макошь:

 Нет, не трушу.
И всё ж поверить не могу.

Псих:

Сама увидишь, я не лгу.

Макошь:

Тем более, должна домой...
Тогда и Путь решится мой...

Псих:

Сиди там тихо на печи,
И трескай с маком калачи.

Макошь:

Учи меня, малыш, учи!

Псих хрюкнул, радужно сверкнул
И от смущения икнул.
Недолго молча шёл, сопел,
Потом тихонечко запел.

Псих:

Лунный зайчишка в ночи
Очень похож на ежа,
Громче и чище звучи,
Грустная песня пажа.
Лира, настраивай лад,
Я на старушке Земле
Много услышал баллад
И о добре, и о зле.

Макошь:

Тоскливо ты поёшь, дружок,
В чём дело? Это что такое?

Псих:

Я не пою, а просто ною...
Сейчас расстанемся с тобою!

Макошь:

Не навсегда...

Псих:

 На долгий срок!

Макошь:

Ты плачешь, мой весёлый паж?

Псих:

Опомнись! Пред тобой мираж!
Додумалась! Псих станет плакать!
Я что - космическая слякоть?
Сентиментальный звёздный лапоть?
Или планетный дуралей?
Не смей смеяться! Не жалей
Меня, я лучший в мире воин!
В себе уверен и спокоен,
Слёз не дождёшься никогда.
Серьёзен...

Макошь:

 Это страшно!

Псих:

 Да!
Оставь же лунного повесу,
Проваливай, катись к Гермесу!



















 Д О М.

Дом?
Храм - знамением крестным распластан!
Склон?
Взмах крыла Горы!
Ревнивым ветром купол заласкан,
Солнцем крест зацелован. Дары
Редко несут сюда.
Горные холода,
Льда
Слюда.
Глухие эти места.
Словно готовый к распятью Христа,
Храм распластался в форме креста
На все четыре стороны света.
Скрижали расколоты старозавета -
Но дух их не умер, он жив, уцелел!
И Зерна Рука отделит от плевел.

А рядом, всего в десяти шагах,
Чей прах?
Холмик, языческая пирамида,
Гробницы Хеопса сестрица меньшая,
Космологический культ воскрешая,
Окаменела чужая обида.
Чужая?
Храм и языческий мавзолей
Рядом! Бок о бок! И пух тополей
Их припорашивал снегом нетающим,
Лёгким, воздушным, пугливо взлетающим
При появленье паломника редкого.
Время морщинок опутало сеткою
Древние, серые, толстые стены,
Время свои привнесло перемены.
Цепкий покой, тишина, запустенье,
Здесь не свершалось ничьё воскресенье.

Не нарушает уныние места
Звон благовеста.
В затхлом, унылом, пустом полумраке
Дикие бродят собаки.
Густо тенёта свисают по нефам,
Летнего грома колеблемы эхом.
С пыльных ступеней небесные слёзы
Пьют одичалые розы.
Выдохся воздух святого пространства:
“Всё суета. В мире нет постоянства”.
Тени монахов - спасённые души? -
Шёпотом истовым сон не нарушат
Храма, в котором ослеп потолок,
Жив только неф, что лежит на восток.
В росписи стен выделяется резко,
Словно вчера нарисована, фреска.
Женщина в два человеческих роста
В Космос глядит и язычески просто
Семени просит в пустые ладони,
Жаждет зачатья в пустующем лоне,
Лик запрокинут, изогнута выя.
Кто это? Макошь? Читаем: “СОФИЯ”.
Свёл богомаз их в порыве весеннем
Общей заботою - деторожденьем.
Вечная, древняя тайна творенья -
Непостижимый закон Откровенья!
Радость в язычески светлой улыбке...
 От повторенья тускнеют ошибки.
Макошь шепнула: “О Господи, Боже!
 Как мы похожи!
 Первая жертва бесспорно Твоя!
 Логос Отец Тебе, а не судья.
 Первая жертва Твоя, а не Брата.
 Те, кто не понял, твердят: “Виновата”.
 Отче, как трудно, как страшно быть первой,
 Тщетной, напрасной, осознанной жертвой!”


София, София, София, София!
Сапфирами очи горят роковые,
И крылья бровей разметались над ними,
И ветер кудрями играет льняными,
И кровь молодая резвится под кожей -
Нет краше на свете Премудрости Божьей!

Глядела Макошь в этот Лик -
Но человеческий язык,
Того не в силах передать,
Что означало слово: МАТЬ!

Макошь:

Я долго шла к Тебе, София!
Пути небесные, земные
Исколесила, Жизнь и Смерть
Постигла, ада круговерть
Я испытала, казнь свою,
Была у бездны на краю,
Везде, везде молила знака -
Помочь, как выбраться из мрака,
Не мне, а моему народу!
Кидалась в ледяную воду
Пустых посулов, жар речей
Сжигал бессонницей ночей
Меня! Я так Тебя искала!
Но Ты не ведала? Молчала...
Иль знала, как страдает дочь?
Могла почувствовать, помочь!
Не думала: когда вернусь -
Родную не узнаю Русь.
Пришла в упадок добродетель,
И каждый вор, а не свидетель,
Жизнь, полная грехов и зла,
Их до предела довела.
Не замирающие войны,
Одни цари живут спокойно
И грабят подданных своих,
Кругом преступники при них.
Беднеет праведник и чахнет,
От женщины распутством пахнет -
Почти от каждой - за версту,
В навоз втоптали Красоту,
Искусство извели, науку
Служить заставили на руку
Злу - истреблению, войне...
О Матушка! Как страшно мне!
Из всех богов - один Мамона,
Держава, скипетр и корона
Ему досталась от кого?
Он БОГ народа моего!
Ну почему же, почему же?
К Тебе взываю столько лет!

“Да, Время - не бывает хуже... -
Она услышала в ответ.
 Я покажу тебе Рассвет,
 И ты увидишь Утро Мира!”
В тот миг Небес Высоких Лира
Окрасилась в пурпурный цвет,
И два крыла над всей Землёй
Простёрлись с Утренней Зарёй.
“О дочь! Ты скоро будешь Дома!
 Смотри, перед тобой Плерома!”

Макошь:
 
Но что же будет с человеком?
Ведь он Твоим был вскормлен млеком,
Твои вибрации Земля
Впитала, нам ли с корабля
Бежать в такой суровый час?

София:

Никто не говорит о нас.
Эоны с мига сотворенья
Желали жертвоприношенья.
Всё - словеса, одно витийство,
Узнай же страшной жертвы цену:
Случилось матереубийство,
Той, первой, я пришла на смену,
И знала много воплощений,
Тот, в ком горит Софии Гений -
Живёт и помнится века,
Хотя бы в Имени... пока...
Твой Путь тебе теперь известен,
Дух возраженья неуместен,
А долг - с Небес Земле помочь,
Запомни это твёрдо, дочь!
Ты изменить закон не в силе -
Тебя уже почти забыли,
Другого Бога дав взамен...
Настало Время Перемен!
Возможность у тебя одна
Остаться в памяти - трудна
И велика твоя задача.
Но что с тобой? Ты плачешь?

Макошь:

 Плачу...

София:

Твоё Великое Мгновенье -
Души и Духа единенье,
Духовность с нежностью сольётся,
Твоя душа сама взовьётся,
Когда оковы элементов
Спадут с неё - таких моментов
Не много знают на Земле,
Змея окажется в Орле.

Макошь:

А Параскева мною станет?
Ведь это пониженье в сане...

София:

Через неё когда-нибудь
Славяне твой исчислят Путь...
Охрана Странников, Дорога -
Пути тернистые до Бога,
Великой Пряхи мастерство.
Она - иллюзий божество.
Твою прядёт и тянет нить,
Чтоб дух с душой соединить,
Мог каждый смертный человек,
Тогда придёт счастливый век
И на твою святую Русь -
Ты веришь мне?

Макошь:
 Да, но боюсь,
Меня забудет мой народ...

София:

Бог не по силам не даёт
Ни испытания, ни ноши...

Макошь:

Я знаю, Время запорошит
В их памяти мой лёгкий след...

София:

Не все забудут Макошь. Свет
Не победит седое Время.
Рука, бросающая семя,
И жнущая колосья хлеба,
Глаза, смотрящие на небо,
Сердца, молящие отмщенья,
И души, ждущие спасенья -
Твои! Ты мать живой Природы,
Свет Эпинои - Жизни Воды,
Пои Божественное Семя!
Нет, все с тобой, а ты со всеми.
Макошь:

Но ведь никто не будет знать,
Куда ушла я, как позвать
Меня, коли нужда придёт...
Не вспомнит ИМЯ мой народ!
Жить с этой участью печальной?

София:

Твой Путь - закрытый и сакральный -
Для избранных откроешь судеб,
А кто не знает - тот не судит.
Во время жатвы и посева
Не вспомнят Макошь... Параскева
Невысока, покамест, в чине:
Не часто женщине, мужчине
Её придётся вспоминать -
Не помогает сеять, жать,
В час смертный не зовут её,
Она - лишь зеркало твоё,
Намёк, что вы - одна семья,
Земная матрица, но я
Надеюсь, кто-нибудь поймёт...
Ключом ту дверцу отомкнёт,
Прочтёт заветную страницу,
Где Знанье о тебе хранится,
Добру своё откроет сердце,
А, впрочем, заперта ли дверца?

Прекрасен жребий твой, высокий и святой -
Ты вскормлена землёй, воспитана богами,
Небесный путь прошла, тернистый путь земной,
Спускалась в ад упорными шагами.
Пускай через тебя и твой народ
Любовь, Надежда, Мудрость снизойдёт.
Ты дашь Земле спокойствие и Веру,
Грехам и злу свою объявишь меру.
Поднимешь люд, поможешь возродиться,
Добру и справедливости разлиться
В душе наизаблудшейся любой,
Они других поманят за собой...
Работы здесь не море - океан!
Начни её ты с малого - славян.
Теперь твоя Небес высоких Лира -
И Я крещу тебя ДУШОЮ МИРА.

Макошь:

Богов и этносов не счесть,
За что же нам такая честь?

София:

В тебе, в одной тебе тут дело:
Меркурий - Дух, твой этнос - тело,
Пришла пора тебе узнать -
Теперь должна вернуться МАТЬ
К своим осиротевшим деткам,
И рассадить зверей по клеткам.
Изъян от Первого Эона,
Когда исчезла Мать, Матрона.
Поймёт, воспримет славянин
Весь пафос Слова “АНДРОГИН”.




 


Зрачок высасывающая Синева.
Под шорох ветра, шум реки и птичье пенье
Произношу свои последние слова:
О Русь! Я так тебя люблю, что не боюсь забвенья!



__________________________


С земли в заоблачную Высь
Два Света огненных взвились.