Про пьяного купца и волшебного волка

Вот как было-то - степь, луна, да тракт,
На субботу в ночь, после пятницы.
И возок летел, в нем купец-дурак,
Да приятели, сплошь все пьяницы.

Горлопанили песни мерзкие,
Языки уже заплеталися.
А купец себе, рожа дерзкая,
Знай, коней хлестал, да бахвалился.

Дескать, купим все, если надобно,
Бога - ангелов, черта - дьявола,
Эликсир, какой, или снадобье –
Все, что хошь возьмем, капиталами.

- Мне на все плевать! - знай, кричит купец, -
Выходи со мной силой меряться!
Хоть архангел ты, хоть ты мелкий бес, -
Перед денежкой всякий стелется!

Замолчала степь, от таких речей,
Байбаки, и те в норы кинулись.
Перестал журчать за холмом ручей,
И сгустилась ночь, и придвинулась.

И такой в степи, вдруг, раздался вой,
Что и свет померк - тьма кромешная.
И от страха стал сам купец не свой,
Ну, коней хлестать, словно бешенный.

Ну, а те и так перепуганы,
Аж хрипят уже, мыло клочьями.
Понесли они, да, по лугу-то,
Где лощинками, где и кочками.

А возок трещит, рассыпается,
Всех товарищей повыбрасывал.
Лишь купец за козлы хватается,
Лошадей сечет, опоясует.

А за ним во след серый волк летит, -
Зверь невиданный, с лошадь холкою.
Глаз единственный, как огонь горит,
Как железною, пастью щелкает.

Капиталы - что? Не до денег тут,
Страх купца сковал, мысли мутные.
Сам себе орет: - Ах, ты, пьяный шут!
Пьянь запойная, беспробудная!

Уноси теперь ноги, бестолочь!
Что, накликал смерть, непочтением?!
Эх, да, пережить, кабы, эту ночь, -
Я бы в храм пошел, в воскресение!

Что коней хлестать? Те уже и так
Из последних сил выбиваются.
И молиться стал наш купец-дурак,
Не кричит уже, не ругается.

Вдруг, глядит купец - впереди река,
Где и не было появилася.
Не отчетливо, не наверняка -
То ли впрямь течет, толь приснилося.

- Да, вокруг нигде не найти реки!
Что за напасть мне, наваждение?! –
А лошадки, вдруг, поднялись, легки,
Да взлетели ввысь, взялись перьями.

И три ворона улетели прочь,
Бросив купчика с неба в реченьку.
И рыбешкою он свалился в ночь,
И в воде застыл, незамеченный.

И помчался волк по течению,
А купец затих, рыбой сделавшись…
И нашли его в воскресение –
Сумасшедшего, поседелого.
6 мая 1994 г.