Мигель де Унамуно. Сонеты 1911

Поскольку данный сервер не поддерживает латиницу с диакритикой, оригиналы стихов можно посмотреть в моих публикациях на Литсовете и в Самиздате (см. ссылки внизу страницы).

СОНЕТЫ

Из сборника «Розарий лирических сонетов» (1911)

 
* * *

Глаза твои – подобье материнских,
ещё не знавших таинства зачатья.
Не ведая греховного проклятья,
они чужды соблазнам сатанинским.

Из них струится щедро свет лучистый,
даря покой всем ближним без изъятья,
и я готов тонуть в их благодати,
не мысля о подвохе. Взгляд их чистый

не прячет ни вражды, ни своеволья,
ни сокровенных тайн в своих глубинах.
Они смиренно девственны, как поле

некошеное на краю долины.
О сохрани их взгляд, дитя, подоле –
взгляд девочки Марии Магдалины.


ПОРТУГАЛИЯ

Величавой задумчивой матроной
на границе Атлантики прибрежной,
босоногая, с гривою небрежной,
восседает – а лес над ней короной.

Опираясь рукой на свод законов,
пожирает огнём очей мятежных
заходящее солнце. Волн безбрежных
грозный рокот поёт ей монотонно

об опасных и дивных дальних странах,
а она омывает ноги в пене,
прозревая крушенье всех империй,

распростёртых на разных океанах –
и в тумане встаёт как наважденье
вещий Дон Себастьян – король мистерий.



* * *

Кровь духа моего, язык отчизны,
она – везде, где царственное слово,
не иссякая, наполняет жизнью
два мира – Старый Свет и Новый.

Сам Сенека, припав к его началам,
латынь чеканил на испанской лире,
король Альфонс Европу просвещал им,
Колумб поведал об открытом мире.

Язык мой, как ковчег, стал местом встречи
ста разных рас, живущих в отдаленье.
И семена, что сеяли с охотой

апостолы, цветут испанской речью.
Ведь Бог на ней послал нам откровенье,
Евангелие дав от Дон Кихота.


ВСЕОБЩАЯ БОЛЬ

Замолкни, сердце, спрячь свои скрижали
со списком бед, и пусть они истлеют
на тёмном дне. Кто сам себя жалеет,
не должен посвящать в свои печали

других, чтоб их дома не стали
приютом плача. Жалобы, что зреют
в душе самовлюблённой, всюду сеют
лишь вздор и суетность. Не отделяли

своих скорбей от общих люди чести,
и ты ищи, хоть это будет трудно,
ту боль, в которой ты – со всеми вместе,

ту боль, что не унизится до мести, –
ведь мелочно всё, что сиюминутно,
она же – высшей святости предвестье.


НИ ЖЕРТВОЮ, НИ ПАЛАЧОМ

В войне ищу я мира, в мире – брани,
в делах – покоя, а в покое – дела,
которое взорвёт, что накипело
под коркой льда в бушующем вулкане.

Ответив на слепой судьбы призванье,
скитаюсь по земле, и ставлю смело
жизнь – за игру, игру – за жизнь, удела
спокойного чураясь. Пребыванье

в обличьи черепашьем ли, орлином
мне тягостно. Таскать приросший дом,
или кружить по небу – всё едино.

Пусть мы от воли Божьей не уйдём,
но сам я выбрал в жизни путь срединный,
ни жертвою не став, ни палачом.


ВСЁ ПРОХОДИТ

Красна земля, а небо ярко сине;
нагое солнце мечет стрелы зноя.
Сиеста. В тень укрылось всё живое,
и жухнет на глазах листва в долине.

В сени большого дуба на вершине,
недвижно-черной, возлежит в покое
недвижно-чёрный бык – вниз головою
в болотце отражён, что дремлет в тине.

Как изразец, едва-едва из печи
исторгнутый – впечатано виденье
в пространство дня, что долог и беспечен.

Но этот мир не прочен и не вечен,
и вестницей времён коловращенья
поёт цикада, приближая вечер.