For hams only!

Уважаемый читатель! Если вы не HAM (радиолюбитель-коротковолновик), то понять этот текст вам возможно будет трудновато. Не крутите пожалуйста пальцем у виска, я в порядке и не обкурился. :о/

По мотивам радиолюбительских сказок.

Разные породы зверей и птиц жили в лесу. Всех и не упомнишь. Последнее время расплодились, например рогатые. Раньше лесники запрещали носить рога, и обещали побить всех рогоносцев и рога им поотшибать, поэтому рогатые носили их нелегально, и при приближении лесника быстро прятали. А потом, вдруг разрешили!
Только сразу оказалось, что пары рогов почему-то мало, и рогатые все захотели их, аж четыре штуки. Пришлось разыскивать их по помойкам и кладовкам. Наконец, старые рога, от призывного, и до предпенсионного возраста были разысканы и установлены и тут такое началось в лесу…
Нет, не буду об этом рассказывать, а то самого побъют. Или забодают.
Так как в лесу была плохая экология, многие звери заимели хронические заболевания. Появились лунатики, которых хотели побить только соседи по берлогам. Другие страдают метеоризмом, со сходными последствиями. Прочие звери почему-то называют их волками, в знак уважения, наверно. Некоторые поклоняются богине утренней зори. Только про свою Аврору и говорят.
Самыми большими юмористами в лесу были, конечно, свиньи. Изо дня в день они повторяли свою любимую шутку – встать на занятую частоту, пять минут визжать и хрюкать, а потом вдруг спросить: QRZ? Прочие звери сначала покатывались с хохота, а потом, когда надоело, решили свиней крепко побить. Но не побили. Больно много их было, и уж такие толстокожие, что не пробьёшь. Так они и дальше свинячат.
Но больше всего было в лесу дятлов и птиц-говорунов. Дятлы очень гордились своей дятловостью и утверждали, что они самая древняя и ценная порода птиц. К тому же дятлов издавна подкармливали лесники. Но, в лесу установилась плохая экология, и лесники перестали дятлов подкармливать. Говорят, в цене они упали. Их популяция сильно уменьшилась, но амбиции стали ещё больше. Их никто не хочет побить, потому, что они сами заклюют кого угодно. Или задолбят.
О птицах-говорунах и вовсе незачем рассказывать, Говоруны, они говоруны и есть. Вроде меня.
Неподалёку от от нашего радиолюбительского леса было озеро, а в нем полуостров. Там на полуострове жили Бакланы. Их было, почему-то очень много и поэтому не все понимали звериный язык. А больше на своём бакланском разговаривали. То ли от гордости, что их так много, то ли ещё от чего, но несколько Бакланов повадились усаживаться на DX-частоты и там бакланить. Между собой у них получалось плохо, потому, как мёртвая зона, зато во всех лесах их слышали и тихо ненавидели. Иногда их ненавидели громко, и прямо в эфире, но тогда Бакланы притворялись, что не понимают звериного языка. А когда их ненавидели на бакланском, то очень удивлялись и говорили, что они эти самые DX и есть, только для Пингвинов, Кенгуру и Киви. Но те их не звали, потому, что тоже, почему-то не любили. Конечно, надо было бы их побить, но до озера далеко ехать, а своим они не мешали, потому, как мёртвая зона. Так и бакланят до сих пор.
Хорошо, что тем, кто мечтает тебя сильно побить, сильно далеко ехать.

Хотел было, списать на экологию, да не выходит, давно это началось. Тогда экология ещё хорошая была.
Так вот, охватывает зверей и птиц в нашем лесу буйное помешательство. Причём всех сразу! Ну, не всех, конечно, но сразу. Как по команде, по часам, точнее. Как будто, зомбировали их. Сначала чистят и точат свои рога. Новые приклеивают. А после собираются на полянах и начинают орать. То есть говоруны орут, а дятлы стучат. Что характерно, по выходным. Но, не вместе, а по очереди, в разные дни. Договорились наверно. Это они выясняют, кто круче. Не говоруны с дятлами, правда, а в своей породе. Иной раз по двое суток орут. Но, не дерутся. Затоптать, правда, могут.
Те, кого не зомбировали, шарахаются с этих полянок, а то неровен час, забодают. Только на новых полянках и спасаются. И даже мечтают побить зомбированных, но жалеют и не бьют. За что больных бить, они же не виноваты. Да, и больно много их.
Зато, потом в лесу спокойствие наступает. Обострение проходит и все больные начинают хвалиться, как громко они орали и стучали, что аж, в самых дальних лесах слышно было. И сколько раз с поляны на поляну перебегали. Дурдом, короче, но все привыкли.
Рассказать Вам, что ли, ещё про браконьеров? Или уж, в следующий раз.
О чём я? Ах, да! О браконьерах. Этих у нас всегда хватало, но не тех, что Вы подумали, с ружьями и сетями, а обычные звери, только без кличек. То есть клички у них есть, но их им не давали, они их сами себе дают. Или берут? Запутали Вы меня совсем! Короче, клички зверям дают лесники, а этим не дали. Они за ними не пришли, подумали, и придумали их себе сами. Поэтому и браконьеры, что без лесников обошлись. А так, те же звери!
На обычные полянки они не ходят, туда без клички не пускают. Не то, чтобы совсем не пускают, но проверяют, а без клички неудобно как-то. А с самодельной тоже неудобно. Вот, и не ходят. Свои полянки себе завели, там и тусуются, по ночам, обычно. Забавно там у них, полная свобода нравов. Нет, нет! Не то, что Вы подумали! Только на словах! Обещают друг другу разное, даже и то, что Вы подумали, но до дела не доходит. Так они выясняют, кто круче. Иногда пол ночи. Или, иногда начинают до окраин леса докрикиваться. В других то лесах их не слышно….
Ой! Вру, вру! Слышно. Давеча слышал, Бакланцы нашим отвечали, ну тем, которые на 666-й поляне тусуются. Ответили, а как поговорить не знают. То есть Бакланцы то знают звериный междулесный, а наши на родном, только со словарём. И с такими словами, что не всякий словарь напечатает. То есть, и те только со словарём, зато на междулесном. Ну, наши обиделись, что те только по-иностранному лопочут, а на нашем, родном, ни в зуб ногой, и обозвали Бакланцев их любимым, национальным блюдом. Те сразу поняли, что их обозвали, их так всегда обзывают, и наших обозвали какой-то «порка мадонной», что у них самое страшное ругательство.
Так и общались, пока солнышко не встало. Даже, почти помирились, чего им делить и те и другие браконьеры. И крутые все, вон как ругаются и обещают друг другу разное, среди которого «побить», самое приятное. А неприятное, это то, что Вы подумали тогда. Впрочем, кому как. Об этом не будем.
А лесники, они их всегда ловили и отстреливали. Браконьеров, то есть. Как же их не ловить, когда экология хорошая и за каждого премию дают. И в план ставят. Или сначала в план ставят, а за сверхплановых премию дают? Не знаю, хватало и на план и на премию. А потом перестали. Ловить, значит. И никто не знает, почему. Догадываются, конечно. Ну, во первых, экология поплохела, а во вторых план отменили. А почему отменили, никто не знает. Но, догадываются. Но, об этом тоже, не будем.
Вот и расплодилось их до невозможности. Лесников, то есть. А браконьеров ещё больше. Некоторые говорят, что больше зверей. Или вровень. Посчитать то как? Кличек то им не давали. К тому же, многие звери и сами иногда любят побраконьерить. Иногда, ночью. В Штирлица и доктора Зорге не наигрались в детстве. То есть в его радиста. В радистку, точнее. А если в Зорге, то в радиста, как раз у него радист был.
Вот, по ночам и играют, но не стучат, как Кэт, а бакланят. Иногда до того добакланятся, что свои настоящие клички по запарке говорят. Ну, я объяснял. И смех, и грех. Смущаются, конечно. А так, полная лепота в лесу. Правда, зверята повадились мухоморы нюхать по оврагам, нанюхаются, прирежут одного-двух, а так тишина и спокойствие.
Ещё, у некоторых зверей есть такая привычка – на лис охотиться. Нет, что вы! Лис не убивают, их только находят: чем быстрее их найдёшь, тем ты круче. Нашёл, отметился, и свободен! Бегать нужно уметь быстро, да и учуять лису трудновато – больно они хитрые.
Бывает сидишь себе спокойно на полянке с подружкой, расстелил скатёрку на травке, не пустую, конечно, вдруг топот, сучья трещат – выбегает на полянку, лось, эдакий, заполошенный.
Глянет круглыми безумными глазами, поворочает своими рогами туда-сюда и снова в кусты, только его и видели. Женщины пугаются очень, домой начинают проситься. Боятся они этих маньяков почему-то. Но, мы то понимаем, этот гон только на лис распространяется. И то, им ничего плохого не делают. И даже того, что вы сейчас подумали.
Раньше лесники этих лосей разводили и подкармливали, даже в другие леса вывозили на тамошних лис поохотиться. За свой счёт, между прочим! А теперь им стало неинтересно. Но лоси не вымерли! Хотя, конечно, поменьше их стало. Но, встречаются. Как выживают? Загадка!

Всё меня просят рассказать про кузнечиков да про лягушек. Разве это интересно? Ну да, расскажу. Потом. Если не забуду про мелочь пузатую. Мелочь мелочью, а голосистые! Сказал, потом – значит потом! Сначала про попугаев расскажу.
У нас лес, в общем, северный. Медвежий угол, я бы сказал. Макар у нас повсеместно телят не пас. Долго до нашего леса доходят веянья прогресса. (Во! стихами заговорил! Заняться мне, что ли, стишками?) Да и лесники, тоже народ замшелый. Был. Теперь-то, ого-го! Короче, везде, во всех лесах попугаев заводить разрешали. Лет сорок уже. Или пятьдесят. А у нас – нет. Боялись чего-то! Наверно экологию порушить. Маленькие птички столько не нагадят! Наверно, ещё чего-то. Вдруг, чего случится. И случилось, про это попозже расскажу.
Даже, в космос попугаев запускать стало уже можно, а в лесу всё нельзя.
И вдруг, трам-тарарам! сенсация – можно! Заводите! Расщедрились лесники, хоть им это ни жёлудя не стоило. Попугай-то – птичка глупенькая, зато сидит высоко на дереве и всё слышит, а что слышит, то и кричит на все окрестности. Такая благодать наступила для говорунов! Из любого дупла, из любой берлоги, чирикни или мяукни, вполголоса – и все слышат! Ох, наговорились! Главное – все довольны: звери довольны, лесники довольны, чего им весь эфир слушать? Слушай попугая и на карандаш того, кто кличку забыл вовремя сказать. Ни забот, ни хлопот! И тут же ему письмишко: «Ай-яй! Нехорошо нарушать, предупреждение вам! В следующий раз в угол поставим!» Опять же, все довольны; у зверей дисциплина растёт, лесники работают – вот бумаги-то!
Но, недовольные нашлись, догадались, кто? Браконьеры! Очень уж им тоже хотелось попугаями попользоваться, для своих, браконьерских разговоров. Но, спервоначала, наглости, что ли не хватало, лесников ли побаивались? А потом стало хватать! Как чего? Наглости, конечно! Полезли они к попугаям. Ну, попугаи птички глупые, или я говорил уже? Повторяют и за браконьерами. А у тех, словарь Ожегова тоже, не настольная книга. И тормозов у них нету, как у носорога. И гадят не меньше. Короче, загадили браконьеры всех попугаев. Ну, или почти всех.
Тут уж лесники поскучнели. Вестимо дело: знакомых зверей поругивать было легко и приятно, а каких-то незнакомых, да без официальной клички, как поругаешь? как в угол поставишь? Никак! То есть, это у нас в лесу – никак. В других-то лесах лесники не стесняются свою работу выполнять. Найдут, бывало, браконьера, да так его ощиплют или обреют, что он, бедняга, даже по телефону годами боится разговаривать. А увидит радио, так в обморок падает. Только телевизором и спасается. Но, там у них экология хорошая, а у нас плохая. Потому наши лесники ничего сделать и не могут. Должны, а не могут. Теперь говорят, что и не должны. Или, говорят, пока мы не можем, вы попугаев заткните. А то, мы не можем, а браконьеры чёрте что болтают. А нам – неудобно, у нас начальство есть. И ему неудобно. Оно ругается, часто даже не хуже браконьеров. Сделайте, говорит начальство лесников, чтобы нам удобно было сидеть и ничего не делать, а только жёлуди считать. А что вам, звери, неудобно, так жили вы без попугаев и ещё поживёте. По сотовому позвоните. Или сами браконьеров переловите, это вам надо, а не нам. Нам это желудей не прибавит! А как переловите, мы снова попугаев разрешим. Нам не жалко! Да мы и сейчас не запрещаем, а только неудобно! Нам главное, чтобы всем хорошо было, а нам в первую очередь. Лесникам, то есть.
Звери смущаются, конечно, от такой несправедливости. Они-то как раз и думали, что раз свои жёлуди лесникам платят, то те порядок должны в лесу поддерживать. А те не хотят. Галифе не хотят от пенька оторвать.
А тут зверей ещё и законные супруги подзуживают: дескать «Берлога три года не белена, желудей горстку приносишь, да и те всё мельчают, зверята от рук отбились, шкуры давно пора бы в чистку отдать, а то, ходим как росомахи, а ты каждый месяц тащишь домой железки разные. Лучше бы ты: .......» Тут звучат разные интересные пожелания. Да что с них взять, с супруг с этих... Другой вид. Сёстры по разуму! Некоторым зверям повезло, впрочем. Не многим, правда. Не хочу я про это рассказывать, каждый и так припомнит своё!
Так, что это? Записка из зала? Читаю: «Почему вы дяденька всё про зверей рассказываете? Расскажите про людей». Потому, золотые мои, что звери и птицы не обижаются. А начну про людей – вдруг, кто обидится! Себя узнает. Задолбит меня потом. Или заговорит. А так, как говорится, все довольны, все смеются! А кто не доволен – промолчит. Не захочется ему себя прилюдно со зверем ассоциировать. Или с птицей.
Да, о птицах! Короче, хреново с попугаями! Точнее, без них хреново! Ну, вы поняли! Или не поняли? Совсем вы меня запутали, не буду больше ничего рассказывать!
Хорошо, хорошо! Расскажу, раз обещал. Только, сидеть тихо и не смеяться, а то отвлекает... Покурю, вот только. Как что курю? Сигареты, конечно, а не то, что вы сейчас подумали! Нет, и не пью! Мне и не нужно... Тоже нет! И это нет! Так вам про меня или про лес интересно? То-то же! Слушайте.
Лесники, они всегда зверей побаивались: мало ли, что у них на уме, звери же! А вдруг подружатся со зверями с других лесов, вдруг спросят их: «как вы там живёте?» А вдруг те им ещё и ответят! А вдруг письмо пришлют, да с цветными фотографиями на фоне своей виллы? Что же, нашим в ответ, на фоне своих вил и лопат фотографироваться? Да на фоне трактора в ответ на фото с мерсом? А карточки потом карандашами раскрасить? Это не годится! Наш лес всегда считался самым большим и богатым лесом в мире. Лесники так всегда говорили, и многие верили. Что же, наши звери всегда в ватных телогрейках? Желудей, понимаешь, хоть засыпься, а звери бедные?
Это было самым большим секретом наших лесников, а наивные звери могли его случайно выдать. Чтобы этого не случилось, зверям строго-настрого запретили говорить адрес своей берлоги. Даже своим зверям. Вдруг те, из других лесов подслушают, коварные, да и пришлют письмо, да и задружатся, а наши медведи всё и выболтают, доверчивые. И, уж конечно, нельзя было о своей жизни рассказывать. Можно было только про погоду и про радио. Поэтому хорошее знание междулесного, да и других языков не поощрялось. Что вы! Не запрещалось, конечно, но, как-то скучно и подозрительно смотрели лесники на полиглотов.
И с телефоном та же история. Нельзя номер говорить. Вдруг, они позвонят? Что тогда лесники делать будут? Скандал!
Да, в школах учили, и в институтах учили, но так, чтобы говорить было всё равно, невозможно. Специально, что ли так учили? Читать можно, а поговорить не получается! Непонятно, почему. То есть, как раз, понятно! Вдруг, разговорятся да растреплятся!
Так вот, зверям нужно было уметь говорить совсем немного. В основном, только буквы и цифры. И, вполне достаточно, и хорош! Он тебе, и про семью, и про берлогу, и про жизнь, и спрашивает что-то, а ты ему: «59, погода хорошая, аппарат собран на коленке, детали собраны на помойке, 73! old man!» Ну, про помойку я пошутил, конечно. Нельзя было так говорить, ну, вы поняли! Тамошние звери сначала обижались, как же так, почему поговорить нельзя? А потом поняли – экология у нас такая странная, не заинтересованы наши лесники в общении зверей. Знали они наш главный секрет. Другие звери, то есть.
Раньше-то просто было! Взял и запретил как-то Самый Главный лесник вообще с другими лесами разговаривать. Даже дятлам. А нечего, говорит, с врагами балабонить! Со своими разговаривайте, ну, ещё с союзными лесами можно. Зачем вам языки знать, всё равно вы туда никогда не поедите. Потому, как незачем вам в другие леса ездить. Кому надо, без вас съездят и всё опишут. У нас у самих, в лесу чего только нет! Разные климатические зоны. От тундры, до пустыни. Тут и ездите. А туда кто захочет, – пошлём наш лес изучать. С тундры и начнём, например. Или с пустыни.
Так вот, было просто, а потом, вдруг стало сложно: никто там не поймёт, как же так? Наш лес самый миролюбивый, а поговорить с нами пушистыми, ни с кем нельзя? Не обман, ли? Ну, и отменили. Запрет, то есть. На индивидуальной, так сказать основе: сначала докажи, что ты достоин разговаривать, а потом тебе разрешат. Но, следили постоянно: о чём это вы там бакланите и перестукиваетесь? Чуть что не так – моментально в угол ставили!
Теперь-то можно! Что хочешь можно разболтать, и про семью, и про то, сколько коров в колхозе осталось, и какой бензин в «Камаз» заливать, и прочие государственные тайны. Только никому не интересно! Даже съездить в соседние леса можно стало: поднакопил желудей и поехал! Вот и я, как-то....
Так, чтой-то не туда я с вами поехал! А вы сидите, уши развесили! Эдак, я до утра могу рассказывать, а до кузнечиков и не добраться. Ладно, пусть это всё была преамбула. А теперь будет, значит, амбула.

Думаете, они маленькие, кузнечики? Нет, есть и крупные, с лося примерно, а стрекочут тоже громко, как лось. Лось-то не стрекочет, конечно, это я по громкости сравниваю. Что-то я с середины начал... Так вот, кузнечиками становиться лесники разрешали со скрипом. То есть, что кузнечики все со скрипом, это вы поняли. А вот чтобы им стать... Короче, лесники их традиционно боялись. Шарахались даже. Ну, может, и преувеличиваю немного. Но, разрешение стать кузнечиком давали только самым-самым волкам. Почему? Ага, интересно? Потому, что возникала проблема контроля их стрекотания.
Обычного-то дятла дешифровать несложно: сиди да пиши на листочке, что он там стучит. Не говоря уже, про говорунов, тут и напрягаться не нужно. А стрекотание было нужно ещё записать на аппарате. А аппаратов как всегда не хватало. Ну, где их брали сами кузнечики, я не знаю. Доставали где-то. На телеграфе, что ли? А лесники не могут доставать. Им поставка, разнарядка нужна, фонды всякие. А желудей, как всегда не хватало. Вот и притормаживали кузнечиков, не будут же они стрекотать без присмотра. То есть без прислуха. То есть не под запись. Но решили проблему, достали аппараты и скомандовали: можно!
И потащили будущие кузнечики домой свои бандуры. А у кого уже стояли и раньше притащенные. Бандуры эти были размером с большую пишущую машинку, а шумели ещё громче. Не понял? Не знаете, что такое пишущая машинка? Эх, молодежь! Что вы вообще знаете? Ну, вроде принтера, только ещё больше, весь железный, закрыт кожухом. А под кожухом мотор, всякие шестерёнки, тяги. А впереди, железная же, клава. Представили? Нет, монитора не было. Ни встроенного, никакого. Как где информация выводилась? На бумаге, родной! Печаталась! В зависимости от конструкции, или на ленту, или на рулон бумаги. Телеграммы, ещё в давние времена, такие по берлогам носили: на бланке полоски бумаги приклеены! Видели в историческом кино, наверно? Вот-вот, это та самая бандура и есть! Так вот, её можно было подключить к радио, и с этого момента ты – кузнечик!
Все знакомые звери сходились и слетались посмотреть, как кузнечик по своей бандуре разговаривает. То есть, он молчал, вообще-то, разговаривать всё равно было нельзя из-за шума. А на ленточке появлялись разные слова, и когда он передавал, и когда принимал. Сразу напечатанные. Вклеивай в журнал и все дела!
Главное, и утруждаться не нужно: настучал одним пальцем свою да его кличку, да «59». А дальше заправил ленту с набитым заранее текстом – он и передаёт. Аппарат, то есть. Сам.
Что? Да, сейчас это макросом называется. Раньше тоже, вот такие макросы были, только бумажные, с дырочками. Всё бы хорошо, но шум, как от пылесоса. Телетайпный зал на дому, понимаешь!
Супруги кузнечиков, кстати, очень ругались из-за этого шума и с тоской вспоминали блаженные старые времена, когда в берлоге ночью только ключ стучал, или микрофон бормотал. То есть, это дятел стучал ключом, а говорун в микрофон бормотал. Сами-то микрофоны не бормочут, молчаливые они. Но, об этом не будем. О супругах, то есть. И так, экология ни к чёрту!
Вот, из-за этой лёгкости передачи и приёма лесники наших кузнечиков и подозревали всё время в чём-то. Что они там страницами передают и принимают? Не передают? Но, ведь могут? На контроль их! Столько сил уходило на контроль, а желудей – мешками!
Вдобавок, лесники не любили бандуры ещё потому, что они были похожи на пишущие машинки. А к этим машинкам у них была давняя неприязнь. Боялись, что любой зверь возьмёт машинку и напечатает что-нибудь. И повесит на дереве. А все прочитают! Как, «ну и что»? А вдруг, он не детский стишок, а ерунду напечатает? И от этого экология вся порушится?
Поэтому все машинки были на строгом учёте. Тогда вам, не сейчас!
Но, экология менялась стремительно, и все эти бандуры стали не нужны. Теперь кузнечики стрекочут с компов. В эфире слышно, а в берлоге – нет! Некоторые, вообще в каких-то ужей переродились: шипят и шипят, а ничего непонятно! Без компа, естественно. А с компом – понятно. Да что тут рассказывать! Вы про компы лучше меня знаете. Я-то устарел в этой области.
Нет, я себе тоже завёл, двумя пальцами щёлкаю по клаве. Только, всё равно, мало я в них соображаю...
Да, забыл! Про лягушек кто-то спрашивал... А что лягушки? Это уже традиционно, раньше квакать было нельзя. То есть, так-то квакай на здоровье, на кухне с друзьями, а в эфире – нельзя было. Потому, как своим кваканьем и верещаньем передают лягушки друг другу всякие картинки. И, не спрашивайте, «как?» Не рублю я! То есть версия-то у меня есть, но боюсь народ насмешить. Короче, вроде телевизора, но без кино, а одни картинки. Что-нибудь поняли? Вот и я, нет.
Ясное дело, в условиях тогдашней суровой экологии кто бы разрешил вам картинку проквакать? А вдруг ты секретную схему приёмника «Москвич» передашь? Лесу-то, убыток! Или портрет лесника на поругание врагам! Или ещё как продашь свой лес в изощрённой форме.
Тем не менее, лягушки и тогда были. Только безголосые. Сидели, чужие картинки смотрели на зелёных экранчиках. А те-то, инолесные лягушки, изощрялись по-разному: кто свою морду звериную передаёт, кто какую-нибудь волчицу без шкуры. Наши слюни-то и пускали!
Ну, тут появились всякие «Спектрумы», а потом и взрослые компы. Что? Нет! У Джеймса Бонда был «Спектр», а «Спектрум», это такой комп, самодельный. То есть действительно самодельный, из рассыпухи. Сами детали собирали, сами паяли. Во, времена были! А программы, вместо дисковода, с кассетника загружали.
А тут и лесники подобрели, а может, что поняли. Говорят: «можно в эфире квакать!» Не всем, конечно, а только волкам. Это у нас традиционно.
На компах, да на телевизорах (это вместо монитора) всё как-то ловчее получалось, даже в цвете. Только меня всё равно не сильно зацепляет. Не видел я этих волчиц, что ли? А меня от TV вообще тошнит. То ли дело – радио!

Это сейчас, все берлоги и муравейники TV-антеннами утыканы. И тарелками. А были времена, когда их поменьше было. То есть тарелок, не просто поменьше, а вообще не было. А TV-рогулек – поменьше. Зато висела паутина радиоантенн. Конечно, большинство зверей радио просто слушало. Ну, были ещё браконьеры, один на два-три муравейника. Те музыку крутили. И я тоже... отметился в детстве. Во всяком случае, антенна не вызывала никакого удивления. Слушает зверь радио, чего непонятного? Наверно, фанат «Маяка». А если чужеродный «Голос правды» слушает какой-нибудь, то на это лесники есть, запеленгуют гетеродин и пожалте, на собеседование с интеллигентными запугиваниями и с последующим взятием подписки «Я больше не буду!»
Антенки были самые простые, в основном. Проволочка, метров двадцать, да изоляторы на концах. А для какой-нибудь «Балтики» или «Звезды» больше и не нужно. Это приёмники так назывались. Лесные, народные. Только не очень хорошие.
Нет, ломались они не часто, просто у них диапазонов не хватало. Самых, кстати, «дальнобойных». Специально, по нашему лесному стандарту так делали – без хороших диапазонов. Нет, не вредители! А на самом высшем уровне так было задумано. Чтобы «Голос правды» трудно было слушать. А «Маяк» не трудно.
А ещё, для затруднения приёма ненужных нашему лесу голосов строили лесники в городах большие мачты. А на них селили специальных пчёл. Самих их никто не видел, пчёл, то есть, но слышали многие. Они садились на частоты, куда лесники прикажут, и жужжали со страшной силой. Даже на наши полянки залетали.
В результате ни «Голоса правды», ни «Дольчевита», ни «Наглийского радио», ни «Чайного радио», и уж конечно, ни «Радио Слобода» слышно толком не было. А зачем их слушать? Что нужно зверю, то ему по «Маяку» расскажут. И про успехи металлургов, и про вести с полей.
Ну, наших-то зверей всё больше вести из магазинов интересовали. А они были печальные. Хотя, такой передачи по «Маяку» и не было...
Опять меня занесло... Вроде же про антенны рассказывал!
Так вот, а кому места для антенной паутины не хватало, тот ставил мачту вертикально, а на конец провода сажал ёжика. Чтобы он там сидел и усиливал сигнал. Считалось, что этот ёжик существенно улучшает приём. Что при этом считали ёжики, никому не известно. Но, особо они не старались – факт!
Так вот, со временем число любителей телевизоров увеличивалось, а радио – наоборот, уменьшалось. Радио – это ведь думать надо, представлять что-то, сопоставлять с жизненным опытом. А телевизор, как жвачка, всё уже пережёвано, пялься, да и все дела! А в полночь он забибикает: «Не забудьте меня выключить!» Заботились лесники о зверях, чтобы не очень утомлялись выпучившись сидеть.
Так и число радиоантенн тоже уменьшалось. А зачем они? Все звери теперь слушают только УКВ и FM. А там антенки маленькие.
УКВ и FM – это одно и то же, но у нас так принято называть. Менталитет такой. Чтобы не путаться потом, нужно перепутать в начале. И любительские антенны стали очень заметны на фоне TV – рогулек. Даже всякие проволочки, а не только солидные рога и квадратные паутины.
«Зачем это он проволочку повесил» - думают теперь дикие звери, что не может как все телевизор смотреть и FM слушать? Дикие, что с них возьмёшь? Кабы только думали, так они и действуют. Кабы только шатуны с кусачками, нет и даже собственные соседи кусают, ломают и пилят. Лишь бы глаза им антенны не мозолили...
С шатунами-то всё ясно, им бы сдать моток проволоки росомахам, получить свои жёлуди, и тут же в ларёк, за молочком из-под бешеной коровки. А вот, свои собственные соседи! Здороваешься с ними, телевизоры чинишь, бесплатно, по-соседски. И, такая подлость! Придёшь домой с работы, глянешь на крышу по привычке, а там: здрасьте, скворцы прилетели! Партизаны на пол ставки исполнили свой дивертисмент!
А то и лесников натравят: «У меня почитай 60 лет всё работало, а как этот зверь развесил свою паутину – оно и перестало! И телевизор съезды партии больше не показывает!» Ну, вы поняли, что у него безвременно перестало? Лесники, конечно, приезжают, померяют там, что нужно и говорят ему: «Всё в порядке, дедушка, для здоровья опасности нет».
А он: «Как же нет? Когда, у меня вдруг постепенно перестало? А у волчицы моей зубы повыпадывали! Пусть этот зверь ей зубы вставит, а мне поднимет, этот самый... тонус, во! И будет у нас тогда мир и согласие! А не то, замучаю вас, коррупционеры, малявами. А то и в лесную столицу поеду, Самому-Пресамому Главному Леснику пожалуюсь, То-то он вас обреет под полубокс! Наставит на путь истинный!»
Тут уж лесники пугаются, не хотят они почему-то столичного внимания. Отведут тебя в сторонку и советуют: «Ты уж помирись с ветераном, телевизор ему почини, например. Очень нам сейчас не в жилу столичные разборки!» Да, а когда они в жилу-то были?
И что делать? Входишь в положение. И чинишь и антенну нормальную ставишь. А жёлуди не лишние, между прочим! А этот лысый орёл гоголем ходит, да командует!
Нет, не могу больше про это рассказывать, давление поднимается! Сейчас... таблетку загрызу... Ну, вот, получшело, вроде...
Хотя, иногда кажется, что лучше их самих загрызть, как Маяковский бюрократизм в своё время, для здоровья полезнее. Соседей, то есть, загрызть. Да нельзя, мы звери – самые вежливые звери в мире! Будь оно неладно!