Человек летающий

 

Пусть зеркала устанут отражать
мир без прикрас – прекрасный и свирепый,
и зарастут крапивой и сурепкой
стихи, которые уже не сжать!
Поскольку вожделенный горизонт
закатом взорван будет небывалым, -
моим зрачкам мелеющим пристало
сто крат жаднее зрелища лакать!
Взалкай побег! Почувствуй вдруг напряг
мышц естества, которые в ответе
за прорастанье крыльев, на рассвете
так символично покидать ГУЛАГ,
что обустроили от века в век
подельники глухого нелетанья…
О, помаши им тоненькою дланью,
взлетающий над страхом человек!
Под пропастью ярящихся светил –
пустых, нещадных, леденящих душу –
р-р-раз! – оттолкни предательскую сушу,
нащупав ветер свой ростками крыл!
Всё разрешится здесь – меж двух стихий:
Куда душа рвалась – балластом тело,
а, между прочим, так любить умело,
лелея злаки, деток и стихи.
Расплатой – вечность!..
Только, если б смог
я выбирать свободно: благость рая,
иль кутерьма привычная, больная
полынных сновидений трёх дорог,
тех, по какой ни мчаться – битым быть,
терять коня, и голову, и славу…
Прости, Всевышний, но Тебе во славу
вновь обрываю с древа Землю – жить!
Я остаюсь! Ах, Отче, не спеши
завлечь меня в сонм бестелесных умниц,
мне шорохи шагов осенних улиц
сейчас милей бессмертия души!
А крылья отрастут – так им в стране
достойное найдется примененье:
в подушек обновлённом опереньи
приютов дети сладко спят вполне!