Бабий яр

– Дяденька, дядя, а что тут за место:
Утро чуть брезжит, собрался народ.
Вон навалило сколь! – душно да тесно
(Как ни сентябрь, сюда каждый идет)!
Что тут за памятник? – странные лица!
Море цветов… и по ком этот звон?
Что затравили тут все небылицы,
Будто бы здесь полегло миллион?
– Здесь, на одной из столичных окраин,
Немец три года творил, что хотел.
Слышал, наверное, «Jedem das Seine»,*
Вот. Этим людям – достался расстрел.
Помню, три года мне в то бабье лето
Стукнуло. Был уж конец сентября.
Тыщи и тыщи согнали раздетых
Немцы, а сами с утра вдугаря.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Строятся. Выстрел. Упали, и снова…
Так – трое суток, с утра до утра.
Что ж ты историю учишь хреново!
Лет-то вон сколько! – давно знать пора!
Не миллион, а четыреста тысяч.
Тоже не мало. И люди не лгут.
Коль хорошенько прибавить да вычесть...
Звери ведь счета гробам не ведут.
Ладно, беги. Обожди… вот цветочек –
Ты положи его на пьедестал,
Да посчитай, сколько дней, сколько ночек
Дедушка твой за страну воевал.