Столичный пролет... Каламбурная история

Случайно, пролетом в престольной столице –
Стоглавой, сторукой, стоглазой, столицей…
Ручью в ту же реку два раза не влиться,
Я здесь, а кругом незнакомые лица.

Как все изменилось! – Иная уж дата.
А вот бы назад... лет пятнадцать... когда-то...
Тут в прошлое память моя погрузилась…
И, клавишей щелкнув, грузилась, грузилась...

Я в думах сижу на диване в отеле...
Вдруг мысль прицепилась:  подумай о теле.
Впилась как пиявка, воткнулась, что шило,
Удавкой стянула, давила, сушила.

Неведомо как, по приказу чьему-то
Компьютер, светясь и скрипя почему-то,
Букет изрыгнул издалёка на свет –
Надежд, Маргариток, Иринок и Свет.

Как лист банный к «месту», идея пристала:
Спать лечь одному мне никак не пристало;
Когда же вконец «прилипала» достал,
Я книжку свою записную достал.

Из джинсов штанин, и совсем не широких,
Тут с гордостью вынул своих чернооких,
Красавиц, не очень, шатенок, блондинок –
Весь список Татьян, Каролинок и Динок.

Свой палец слюнявлю на первом листочке...
Читатель! Прости, далеко нам до точки...
Книжонка – что кладезь, хотя не СD.
Ехидно страница: – Звони, не сиди!

Недолго минута раздумий тянулась,
Рука к телефону сама потянулась:
– Hello! Добрый день! Кто мне нужен? Анюта.
– Анюта в Солт-Лэйке. – Где, где? – В штате Юта.

Про Штаты словечко я крепкое вставил
И тотчас на «Б» свою ставку поставил:
Сколь чудных мгновений подарено Бэлой –
Высокой, красивой и кожею белой...

Как вспомню, так вздрогну: Балтийское море...
– Нет дома. – Скажите, а где? – В Балтиморе.
И ты, Брут, – подумал я как-то уныло.
В висках то ли ёкнуло, то ли заныло.

Лечу в направлении «В», ног не чуя,
По клавишам цифр очумело стучу я:
– Тук-тук! – Вероника звонила из Бремена,
Она на сносях... на девятом... беременна.

Прощай Вероника! Гаянка жива ли?
Мы с «Г» шашлыки в «Арарате» жевали.
Огонь, а не баба! Быстрее к Гаяне...
– Да нет, дорогой мой, Гаяна в Гайяне.

У «Д» передернуло: взять что от Дины?
Тепла от нее, как от северной льдины –   
Сплошные проблемы... Словечко ввернул,
От холода вздрогнул – и к «Е» повернул.

Скорее к камину прекрасной Елены;
Музей – не квартира, кругом гобелены.
– На выставке в Бонне с картинами Лена…
В камине тоскливо дымится полено.
 
Я к «Ж» прижимаюсь: желанная Жанна –
Изящная, знойная, из Андижана.
– Скажите, а Жа... – Улетела в Одессу.
Банально, но Жанна моя – стюардесса.

«З»воню златовласой затворнице Злате.
Купался когда-то со Златкою в злате.
– Nie ma, Златка в Польше, живет в Закопане...
Ну... «дженкуе, добжэ», богатенька пани.

А кто там… на «И»? Посигналю-ка Ире.
Мне вежливо мама: – А Ира в Каире.
Каир! Отчудила, противная, номер! –
И вот набирается следующий номер.

На «К» – Каролина. Звонок – Каролине.
– Уехала в Штаты, она в Каролине…
Три года уж как... – У-у-у, проклятые янки!
Такой я не ждал от девчонки подлянки.

«Л» буква – брюнетка по имени Лола.
Такое та Лола в сердцах отколола!
Поведал мне брат ее: – Лола в Иране,
В гареме у шаха... давно... в Тегеране.

Дурдом! Идем дальше... «М»иронова Маша…
Мне помнится, папа ее с «Уралмаша».
– Алло! Можно Машу? – А Маша – в Джакарте...
Попробуй, сыщи ту Джакарту на карте.

Под буковкой «Н» обозначена Надя.
Надеюсь, что Надя моя не в Канаде?
– В посольстве, – сказала сестренка, – в Панаме…
На миг мне представилась Надя в панаме.

Добрался до «О» я – певица Олеся…
Когда-то Олеся мне пела о лесе,
О тундре, оленях, про снег и про лед ...
– В Чукотке она. – Невезуха! Пролет!

Под «П» притаилась Полиночка, Поля...
За ручку мы с Полей гуляли по полю.
Мне в трубку: – Уехала Поля в Марокко.
Ну, девки, мне с вами сплошная морока!

Вновь палец смочил... От волненья дурея,
Не солоно евши, доплелся до «Р» я.
Как много ромашек подарено Римме,
А ныне та Римма по бизнесу в Риме.

– Что «С» мне ответит? – я буркнул странице. –
В какой-нибудь Вене, Мадриде иль Ницце?
На проводе мальчик: – Кто нужен? София? –
В Болгарии с мужем, в столице София.

На «Т» не надеясь, вдруг вспомнил о Тане –
Сестричкой работала в Афганистане;
Потом был Термез, были пиво и раки…
– Да-да! А Танюшка врачует в Ираке.

Взвыл волком я: «У-у!..» – и довылся до Ули.
– Ну, что вы, Ульяна уж год как в Сеуле:
С корейцами книгу свою переводит
Да «воны» сюда иногда переводит.

А сам про себя: «Мне Ульянка – до фени!»
И та, что под «Ф» – дали ж имечко: Феня!
При мне еще Феня сбежала в Натанию,
Обиду тая на меня и на Таню.

На «Х» ради хохмы трезвоню Хавронье.
– Альё, енто хто? А Хавронья в Хевроне.
Вот имя! И не было внешности яркой,
А вот ухитрилась – в Хевроне дояркой!

ДалсЯ вам Израиль! И «Ц»иле не буду
Звонить: она – там, обещал, что забуду.
Сказала б Хавронья: – Ну чо ты, вообче!
И правда, чего там... Попробую «Ч».

Чулпан. Я заранее крепко ругнулся.
Диван подо мною дугою прогнулся.
– В Камбодже... с туристами, город Пномпень.
Зануда! Придурок! Сижу тут пнём пень!

Креплюсь. «Ш». Красивое имя – Шахноза.
Дразнил её в шутку «Шахноза-заноза».
– Давно нет. Уехала. – Где? – в Ливерпуле.
Теперь бы дразнил её «в ливере пуля».

«Э», ну вас! – от злости – и сразу же к Элле,
Вот кто пригодился б сегодня в отеле.
Гудки безнадежны… молчат… не берут.
Понятно: Кувейт, Тель-Авив иль Бейрут.

Всё! братцы, сдаюсь! Без ножа завалили!
Совсем охренели! Куда все свалили?
Но если и «Ю»... выручай меня, Юля!
 – В Париже, мой друг, ваша Юля – с июля.

Завал! Раздраженья в себе не скрывая,
Страницу последнюю чуть не срываю –
Звоню Ярославне, надежду тая.
Мне – голос: – Откуда? Ты где?
– Это я!

Да, здесь я, в Москве, ненадолго… пролетом...
Да, завтра… в двенадцать!
– Каким самолетом?
Ты в Штатах? В Нью-Йорке?
 – Такие дела…
– Я замужем. Счастлива! Дочь родила!

Надеждой блеснув, уплыла Ярославна –
Красива, серьезна, фигуркою славна.
– Увы! Не могу, – еле слышалось в трубке.
Ну что, капитан, люк задраивай в рубке.

Вечор не удался: видать, не фартовый.
Отчалили, братцы, отдали швартовый.
От долгой сидячки болят позвонки...
Но тут тишину разрывают звонки.

Мне ласковый голос: – Привет! Не скучаем?
– Скучаю, а что? – Угостишь меня чаем?
– Давай, заходи... Ну и сколько же будет?
– От сотни за час от тебя не убудет?

Минут через пять постучали два раза.
Вошла. Показалась красивой, зараза!
Причин нет придраться к моей визави.
– А имя? – Как нравится – так и зови.

Позволю сокрыть, что там было меж нами.
В ночи называл я ее именами
Всех тех, кого помнил когда-то и знал…
Рассвет наступил – и я выложил «нал».

Поверишь, читатель, есть шанс удивиться,
Весь список ушел с безымянной девицей!
Не жаль семи сотен. Какой там расчет!
Портье: – За звонки тут вам выписан счет.

Ах, да… телефон! Вот дубина! тупица!
Ведь знал: не бывает бесплатная пицца.
Я весь тут пред вами... простите, сдаюсь –
И с сотней последнею вмиг расстаюсь.

Потом еще в пробке пришлось покоптиться,
Покуда стальная ждала меня птица.
Примчался последним, был взмылен без мыла…
Тут птица крылами взмахнула – и взмыла.

Уже на борту вспомнил песню поэта
Про Вачу – похожа, хотя не про это.
Да ладно, не плачу и все залечу…
Без цента в кармане обратно лечу.

А тут еще сбоку соседка-старуха
Зудит без умолку и давит на ухо.
В желудке кипит... я, хотя не проглот,
Твержу: – Выручай меня, Аэрофлот!

28 сентября 2007 г.