Йестудей ркассказко из цикла Жили-Были

... Вчера он украл. Хотя вроде и не украл. Просто взял без просу. Взял чужое. Хотя вроде и не чужое, а свое. Но взял тайно. Хотя и не тайно, но тихо, что бы никто не заметил. Просто вчера он украл свою память.
Он воспользовался ключом, который ему дали в свое время. Да, он наверно имел право. Но сама ситуация угнетала его. Словно вор он крался по сонному подъезду. Подойдя к двери, он вспотевшими ладонями нащупал ключ и вставил его в замок. Дверь поддалась с третьего раза. Либо он был до такой степени взволнован, что поворачивал ключ не в ту сторону, либо просто тряслись руки. В какой-то миг ему даже показалось, что сменили замок.
Он вошел в полутемный коридор. Было тихо, дверь спальни плотно закрыта. Он не стал включать свет и на ощупь пошел в дальнюю комнату. От волнения он зажмурился. Он так боялся увидеть и не увидеть одновременно. Не увидеть - свои тапки на привычном месте или увидеть чужую мужскую обувь.
У него подкашивались ноги, а сердце готово было выскочить из груди и упасть у порога спальни... Он быстро подошел к серо-серебристому ящику, выдвинул ее и затаив дыхание достал пачку писем, перевязанную лентой... Его писем... И ее... Были фотографии, какие-то записки - смешные и грустные, гневные и веселые... Он не стал читать, боясь... Чего боясь? Боясь, что внутренняя суть вырвется на его поверхность... Мысли метались в такт ударам сердца... Трясущимися руками он отобрал письма и сунул их под рубаху к межреберью... Пока он уходил его терзало одно - вернется ли он сюда... Что будет дальше... Что вообще будет с ним, с ними...
Он сел тут-же - неподалеку от дома на скамейке и закурил. Достал письма и стал их читать. И дал волю чувствам. Напряжение схлынуло, осталась печаль и пустота... В мозгу играло адажио, а глаза пробегали строку за строкой, букву за буквой, слово за словом... Вместе с ними он хмурил брови, смеялся и печалился... Это была его память... Это было самое ценное. И нужно было сохранить это так, что бы никогда больше не забыть или...
Или запомнить навсегда.