Федору Михайловичу Достоевскому

Уж скоро двести лет с тех пор, как мы осознаем творенье
Нетленных дневников его, петровского следа забвенье.
Он расчленил толпы пороки, проник он в сердце, свет искав.
Собора тайну приоткрывши, бескрайность веры постигав.

Столь много время уделяя беспечной карте и вину,
Шальной любви и тем припадкам, что свыше посланы ему.
В лучах забвенья предаваясь, смотря на мучеников лик,
Он, в исступленье пребывая, клонил главу над трупом сих.

Поставил жизнь на карту-поиск – познать каков он человек,
Какая тайна скрыта рядом и что под камнем прячет сих.
Восславил град, возвысив к небу двойное шествие его.
Одно в воде, в тумане, в бликах болота топкого ворот.

Он видел шествие коня, что возложил глыбы на плечи,
Он понимал душой, что здесь его поглотит город вечный.
Двойник, туман, дома желтей и сумрачней все ж с каждым годом,
Люд сумасшествие несет, глотая жадно воздух с «гроба».

Живя в капкане сует мирских, душа знавала истин свет,
Душой владел он тайной бытья и человеческих побед.
Пророком быв, оставив славу, он человеку завещал,
Нести свой крест, познав страданья, огонь в очах зажечь и ждать.

Он стал для многих сам учитель, молва ходила по нему.
Искал Христа, искал спасенья и верил в счастья красоту.
Не многим быв в веках тех давних, он поглощает здесь, сейчас,
Когда исчез в пути том дальнем, теперь, сейчас он близок нам.

Еще страница, еще законы, мы верим в то, что час придет
Просить прощенья и отчаянно читать листы печатных строк.
Бежит, течет река забвенья, времен зыбучие пески,
Но жизнь его продолжат где-то, чрез много лет, где нас не ждут.