Мечта рассказко

Прозаик Иван Иванович Иванов считался в творческой среде "Творческого союза писателей " Прихвостовска яркой посредственностью. Почему яркой? Потому, что имел ярко выраженный талант придумывать своим серым, посредственно-невыразительным литературным детищам неординарные названия. К примеру последнюю повесть о любовном треугольнике в замкнутом пространстве пункта приема посуды и вторсырья он назвал "Красное крепленое-эмблема печали.Сухое полусладкое-эмблема любви". Однако его не печатали и не публиковали. Никогда.
Он с тоской взирал на стенд новостей союза. Там с завидной периодичностью мелькали одни и те же фамилии в списках опубликованных творений - председателя союза Феликса Памперсовского, его заместителя Любомира Трындина и их прихлебателей и собутыльников- лирика Педикюрова и фельетониста Драпова.
В начале Иванов думал, что дело в обыденности его фамилии, но потом понял - они завидуют и мстят... Завидуют его таланту, глубине психологических поворотов сюжета и яркости персонажей.
Была у нашего героя тайная мечта - всех удивить. Удивить и найти все-таки свою фамилию на стенде новостей Союза. Мечта была уже долгое время нереализованной.
В один прекрасный день он проснулся с ощущением, что он может. Он может воплотить свою мечту в жизнь. Он это чувствовал. Поэтому настроение было радостным. По этому случаю он приобрел бутылку портвейна "Легкое наваждение" и как заправский самелье, понюхав пластмассовую пробку, удовлетворенно причмокнул губами после пары-тройки больших глотков тягучей жидкости. После дегустации, он оттенил впечатление от нее двумя банками "Балтики-3", сказав при этом самому себе -"Это мелко, Хоботов". Криво усмехнувшись своему отражению в зеркале, Иванов оделся и пошел на заседание союза.
Войдя в маленький прокуренный зал, прозаик Иванов не стал раздеваться, забросил старый, видавший виды шарф назад в стиле "А ля Остап" и пошел в сторону трибуны.
Это было неожиданно. Памперсовский постучал карандашиком по графину и настороженно спросил - "Вы что-то хотели?"... В абсолютной тишине удивленного зала прозаик Иванов громко и внятно произнес, глядя на председателя - "Пошел в жопу!".. Затем раскачиваясь медленно повернулся к залу и, обведя всех помутневшим взглядом, улыбнувшись слюнявым ртом, весело спросил у зала - Чего притихли, пидарасы?
Ему никто не ответил.
-Что? Удивлены? То-то! Я вам всем покажу... Всем!- с этими словами он стал непослушными пальцами расстегивать помятые брюки.
- Прекратите! Я требую порядка!- заорал вышедший из суппорта Педикюров.
- Отлезь, гнида! - ответил Иванов покачнувшись, продолжая ковыряться в складках одежды.
-Правильно, Ваня! покажи им! Так их! Будут знать как гнобить талант на многострадальной Руси - стала кричать экзальтированная поэтесса Беляшова, писавшая концептуальные стихи в газете "Триколор" Химфабрики им.М.Буанаротти.
-Все нормально, Зина. Только отойди немного, чтобы не зацепил...
-Ваня! Это перфоманс! Это жесть, Ваня! Я... Я люблю тебя...
Больше Иванов ничего не запомнил. На следующий день он проснулся знаменитым. О его выходке судачил весь Прихвостовск. Все были удивлены. А еще на следующий день на информационном стенде Союза Иванов прочел- "Внеочередное заседание союза. Повестка дня - персональное дело Иванова И.И."
Ваня был счастлив. Мечта есть мечта, пусть и странная.