Танцы с волками

-Да нет, барин, это дело страшное! – извозчик погонял серую сухую кобылку. Ее копыта тонули в грязи, шаг был не ровным и усталым, мелким. Погода совсем расщедрилась на холодные капли и буйный ветер. До города нам было еще пол версты непроходной дороги. – Кто ж на волков в этом лесу охотится? Это дело проклятое! – он сплюнул через плечо.
-Что ж в нем проклятого может быть? – только из-за охоты я и ехал в этот городишко из Москвы. – Волки хозяйству дышать не дают. Вот за то и стрелять надо.
Всю дорогу мы говорили с Михеем об охоте. Он хоть и был мужиком из простых, а разговор всегда хорошо строил, говорить хорошо умел. Оттого видимо и телегу свою старую обменял на коня, хотя грош ей цена была, и кого угодно заговорить мог, чтоб только дело ловко шло. Но я знал его уже лет пять, поэтому его разговоры были направлены на меня совсем другим руслом.
Как и я – он был любителем поохотиться, вот только последний год как он жил в Волкове – леса бояться стал. И меня всю дорогу от охоты отговаривал.
-Надо-то надо. Да не в этом дело, барин, - он еще раз дернул поводья и дал лошади хлыстом по мокрой спине. – Нельзя здесь волков стрелять. Не слыхали, что за волки тут?
-Не приходилось еще, - я укутался в плащ. Мы оба сидели на козлах, чтобы дорога была заполнена разговором, но мое желание сесть в тепло, в кибитку, становилось все сильнее.
-Говорят страшные вещи… Я вот, помните, год назад сюда из Москвы то съехал? – я кивнул. – Так вот, сам же охочий до охоты был! А тут пошел, значится, с новым товарищем… Да на волчий след напали… Он мне говорит, мол, волков тут не трогают. А я-то до сего места не привыкший был… Выследил, да стрельнул волка. И крупный такой был, красивый! А шкура-то, шкура! Густая, огненно-рыжая! Точно костер пылает! А друг-то мой, Кузьма, и говорит: «Жди беды теперь, дурья голова!» И что же вы думаете? На следующую ночь, значится, сидели с ним в кабаке… И девка заходит… Ох и раскрасавица! И так к нему, и так к старому! На нее у всех мужиков глазище загорелись, а она все к нему, черту лысому! Ушли они вдвоем, а на утро его в лесу нашли, волк разорвал! И дом его, говорят, весь был в беспорядке, будто кто что искал в нм!
-И что же? – я не совсем уловил связь Кузьмы и волков, ведь волка-то пристрелил Михей.
-Да как что? У Кузьмы одежда вся промокла, дожди были! Так он мои старые тряпки и надел! А я тогда на зарплату новое купил… Гутарют, будто бы та девка была волчицей! Мол, пристрелил я ее волка, а она выследила по запаху, да и отомстила за него! А шкуру вернуть хотела, чтобы потом найти мужчину, да натянуть на него шкуру звериную – в лес увести. Вот как! Теперь и сам волков не стреляю, и вам, барин, не советую! И с девками красивыми да прелестными не общайтесь, не танцуйте…
-Интересная история, Михей. Только вот не больно верю я в это все.
-Уж лучше поверьте, барин! Не стреляйте их. Лучше на зайцев, кабана, птицу. А волков не троньте… - он немного помолчал, поерзал и продолжил. – Еще говорят, что волков тут всего одна стая в тридцать морд на весь лес… Якобы они по ночам собираются на лысой горе… И одна из волчиц, которая с вожаком их парой живет – обращается девой и начинает танцевать у ночного огня… Только странно все это: огонь да звери… Но кто знает? Ни кто не видел. Только одно вам точно говорю – не троньте вы волков этих, оставьте эту затею тут. Потому что она все равно вас выследит… влюбит в себя, уведет в лес танцевать… И погубит…

Всю ночь, уже лежа в постели, я думал о рассказах Михея.
Меня почему-то так ворожила мысль о танцах с волками. Я хотел увидеть эту волчицу… Что-то неведомое тянуло меня в лес…

На утро я первым делом пошел в конюшню, чтобы разузнать у Михея о шкуре волка, которого тот пристрелил год назад.
-Для чего она вам, барин? – испуганно отозвался он. – Не хорошая это вещь! Не нужно.
-Отдай мне ее тогда, и тебе грузу меньше будет, - он отчего-то медлил. – Ну, коль хочешь, заплачу тебе.
-Нет, что вы! – он не спеша подошел к стогу залежавшегося сена и вытащил из него мешок. – Берите так. Но если что не так станется из-за этой вещи – тогда простите… И обратно не возьму ее…



Я вернулся в комнату уже ночью, закрыл дверь и вынул из-за кровати мешок. Вытряхнув из него огненно-рыжую шкуру, я расстелил ее на стол. Она была настолько огромна, что закрыла его весь и еще немного свисала.
Я зажег свечу и держал ее в руке, чтобы лучше рассмотреть шкуру.
Шерсть ослепляла своим блеском, ладонь приятно утопала в ней… Я ни как не мог оторвать ладони…
Глаза мои сами собой закрылись. В голове стали мелькать отблески огня, пробивавшиеся через деревья… Музыка… Странная, не понятная… Быстрая… Чьи-то тени… все ближе, ближе и ближе… Волчий вой… какое-то пьяное состояние моего мозга все больше увлекает меня в эту неизвестность… И нет сил сопротивляться… Я не подвластен ничему, кроме этого ритма… звука… тени… танца… Теперь я вижу, что мой дух находится в кругу… В самом центре горит костер… Вокруг сидят волки… Непонятная музыка кружит меня… И мне так хорошо… это все совершенно не объяснимо… Это прекрасно… Это дурманит… Пьянит еще больше… Вокруг меня танцует какая-то не знакомая мне обнаженная девушка… Она по истине прекрасна… Это юное, гибкое, сильное тело… Это волосы… губы… плечи…
И вдруг музыка резко затихает.
Все резко останавливается.
Она смотрит мне прямо в глаза, и я чувствую ужас, словно смотрю в глаза волку.
Стая волков начинает с рычанием надвигаться на меня, не выпуская из плотного кольца.

Тут я очнулся. Моя свеча из-за чего-то неожиданно погасла, и от фитиля струился едкий, пахучий, синеватый в темноте дым.
Послышался далекий, многоголосый волчий вой. Я подошел к окну. Из него как раз было видно лысую гору. И на нем как раз в этот миг погас костер. Я понял, что теперь волчица будет искать меня…



Около трех дней я сидел дома, не смея даже носа сунуть на улицу. Необъяснимый страх, подобный тому, который в меня вселил взгляд девушки, поселился в моей душе. Я чувствовал себя загнанным зверем.
По ночам я постоянно жег свечи, в страха остаться в темноте. Чаще всего спал днем, когда Михей работал во дворе дома.

На четвертый или пятый день моего заточения мне принесли пригласительное письмо от главы города. Он был старым товарищем моего отца и желал видеть меня вечером на балу. Что было делать? Я не мог отказать этому человеку! И, тем более, что ночами я все равно не сплю…
Я согласился сам с собой, что быть там – намного приятнее, чем сидеть одному.

Уже подъезжая к дому Павла Аркадьевича я вдруг вспомнил про танцы с волками… И тут вся моя охота идти на бал резко исчезла. Но пути назад уже не было…

Я вошел в большую залу, наполненную оживленными людьми. Пожилые, но еще прекрасные женщины сидели на диване и о чем-то оживленно разговаривали. Мужчины важно прохаживались по залу, с царским видом ведя переговоры с интересными им в корыстных целях людьми. Все было обыкновенно для такого небольшого города: небольшие по значимости люди вели себя более вызывающе, чем те, кто, например как я, приезжал из больших городов и с более толстым кошельком.
Практически все друг другу скалились, скрывая свою брюзгливость и неприязнь за улыбками. Люди побогаче бесстыдно обсмеивали тех, кто победнее. Те, в свою очередь, наивно предполагали, что были им интересны или приобрели покровителя. Тех, кто был по настоящему здесь откровенен – было совсем не много. И то, эти люди знали друг друга уже много лет.
Все это общество было испорчено деньгами, бестолковыми целями… Извращено и поистине больно. Я даже тогда посмел подумать, что танцующие волки куда лучше в душе… И они избавляют общество от лукавых и злых людей…
А тем временем я все еще проходил мимо незнакомых мне дружественно скалящих свои белые зубы людей. Я искал здесь Павла Аркадьевича, чтобы скорее оказаться в чисто-мужском круге и не шарахаться от каждой улыбающейся мне девушки.
Когда на редкость красивая и юная особа одарила меня своей безупречной улыбкой, я просто подскочил на месте и уперся в чью-то спину.
Мужчина живо обернулся и сразу же заключил мою руку в свою огромную ладонь:
-Здравствуй, здравствуй, Кирилл Александрович! – я не сразу узнал в этом мужчине Павла Аркадьевича. – Как ты вырос! Вылитый отец, а!
Я с облегчением вздохнул и погрузился в долгий, приятный разговор. В основном он касался семьи и работы Павла Аркадьевича, моих успехов и моего отца… Та прекрасная девушка, по вине которой я так неожиданно и натолкнулся на объект моих поисков, оказалась его дочь, Анна. Вскоре она должна была ехать в Москву, чтобы посмотреть наш город. Я с радостью предложил ей по приезду зайти в гости и после осмотреть город.

Вечер шел к завершению, но танцы были в самом разгаре. Мне предложили остаться переночевать здесь, так как путь мне до дома лежал не близкий. Я согласился.
Весь вечер я танцевал с Анной, с этой воспитанной, умной, красивой девушкой. Казалось, что ни одна женщина в этом зале не достойна большего внимания. Я и вовсе забыл думать о волчице и не мог себе представить эту девушку зверем. Тем более, что она была хозяйкой этого дома, а не холодного, темного леса.
И вот, заиграл последний танец.
Я искал глазами Анну, но вдруг в толпе я заметил девушку, которая вдруг выгнала из моей головы все мысли. Синее платье открывало ее круглые плечи, корсет крепко обтягивал талию… прекрасные, темные волосы… Пухлые губы…
Она подошла ко мне. И пусть это было совершенно не приемлемо для взрослой девушки – пригласила меня на последний танец.
И мы закружились в вальсе. Она легко переступала с ножки на ножку… И в танце меня брало необъяснимое, пьянящее чувство восторга… Она поддавалась каждому моему движению… Я был нежен в танце, как никогда…
Музыка закончилась. Гости стали расходиться. Я вышел с незнакомкой на балкон. Луна покрывала серебряным светом сад, который был внизу. Гости выходили на улицу. Слышались отголоски их разговоров…
В зале никого не осталось…
И меня пробил резкий ужас.
Это была волчица.

Я молчал. Я просто не знал, что сказать. Страх сдавил мне горло. Я остался один на один с охотником…
-Где она? – девушка говорила тихо. Ее голос звучал бархатно и совсем не зло. – Отдай мне ее, и я уйду.
-Кого? – я испуганно посмотрел на нее. Она смотрела вниз, в темный сад. Локоны красиво лежали на ее шее и плечах… Она была все так же необъяснимо красива, как и на балу… Как и в моем видение…
-Шкуру. Отдай мне ее.
-Зачем она тебе?
-Это не твое дело. Просто отдай мне то, что я хочу.
-Нет, так не пойдет… - я понял, что ей нужна только шкура, а не я сам. – Расскажи мне, за что ты убила того охотника?
-А как бы ты поступил с тварью, которая убила твоего брата из-за шкуры? – она посмотрела на меня. И в моей душе снова возник страх. – Кровь за кровь.
-Но ты убила не того человека!
-За это я на три года останусь человеком. Ровно столько ему осталось бы жить… - она печально взглянула на луну. – Я сполна заплачу за свою ошибку… Нет худшего наказания, чем стать тем, кого ты ненавидишь… Прошу, отдай мне шкуру моего брата… Я еще хочу успеть на танцы с волками… это моя последняя на ближайшие годы ночь… Ночь в стае…
-А как же твой волк?...

Сидя у окна, я всю оставшуюся ночь смотрел на лысую гору. Вспоминал мое видение. Вспоминал сегодняшний вечер и всю эту историю…
Когда на рассвете я вышел из дома и был готов ехать, то увидел на пороге свернутую огненно-рыжую шкуру и записку от волчицы:
Я буду ждать тебя, мой волк! Через три года, в этот день, на балу.

Уже по дороге домой, в Москву, я ни как не мог оторвать рук от сумки со шкурой и думал о том, что через три года вернусь сюда… Когда волчица снова уйдет в свою стаю…
Я надену эту шкуру и стану ее волком. Потому что по всей видимости влюбился… Потому что я никогда в жизни и ни за что на свете не смогу позабыть как прекрасно она танцует… И всю жизнь буду восхищаться тем, как прекрасны эти ночные танцы с волками…
По всей видимости моим смыслом оказалась не охота, не работа, не семья в которой я рос… А танцы…
А пока достану волчью шкуру из сумки… Залюбуюсь ею в свете луны и снова перенесусь на лысую гору, где стая плачет у огня и ждет свою волчицу на танцы…