Авторская песня полурослика шести лет по имени Ксанка

Полурослик шести лет по имени Ксанка любила, когда пенсионер Сергеич доставал из сундука трофейную гармошку-трехрядку, и раздувал ей меха. Единственное "но": перед этим пенсионер Сергеич злоупотреблял алкосодержащими жидкостями, и пытался петь. Вместо задорной "Катюши" после возлияния изо рта вырывалось лишь невнятное мычание, так что даже корова Машка отрывалась от обгладываемого ею забора, и удивленного смотрела на человека. На "Самаре-городке" голос не успевал за привыкшими к инструменту пальцами, и уже в тишине допевал "...неспокойная я, успокой ты меня..." В общем, полурослик шести лет по имени Ксанка предпочитала инструментал. Композитором же пенсионер Сергеич был от бога. Музыка следовала за его взволнованной душой, как на жесткой сцепке, так что даже маленькой девочке-несмышленышу хотел напиться в хлам. Музыка лилась по Погребам. Птицы переставали голосить, животные отрывали головы от поедания, даже медведь, единственный на весь окрестный лес, обнимал соседнее дерево и плакал. Мир замирал в восхищении.
Но так с пьяным пенсионером Сергеичем было не всегда. Чаще он перепивал сверх дозы, и засыпал, не дойдя до инструмента.
Сколько ни пыталась просить научить полурослик шести лет по имени Ксанка ее игре на гармохе, пенсионер Сергеич все никак не выполнял ее просьбу - пьяный он играл сам, не давая инструмента девочке, так и засыпая с ним на лавке перед домом, а трезвым он только хмурился и говорил что не бабье это дело, гармошку рвать. Тогда полурослик шести лет по имени Ксанка тайком пробиралась по скрипучим половицам дома пенсионера Сергеича, мимо него, лежашего на полу, доставала из коробки инструмент, и тайком на заднем дворе нажимала на кнопки, растягивая и сжимая "меха". Получалось не так, как у пенсионера Сергеича, но все же совсем неплохо. Правда, птицы еще больше начинал орать, животные зажимали лапами уши и уносились стремглав прочь, а бабка Лукерья укоризненно качала головой, и снова сгибалась над прополкой морковки. Кроме музыки полурослик шести лет по имени Ксанка пела одной ей понятные песни. Песни, которые брались ниоткуда и уходили в никуда. Песни, которые она тут же забывала, торопясь за музыкой, и придумывая новые. Она называла свою музыку "авторская песня". А Никитины, Визбор и Окуджава-то и не знали...
"Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались..."