из рая обессмысленных блондинок...

Пригубил стихи и прозу, увенчал движеньем линий
Жизни на ее ладошке удивления светлый ком.
Постоял у теплой двери, постеснялся без усилий,
Развернул души обертку и шагнул в нежданный дом.
Там под облаком из граней свежевыцветших кувшинок,
Что парило спелой люстрой под пуховым потолком
Я нашел ЕЕ, из рая обессмысленных блондинок
Убежавшую, не зная что с ней сбудется потом.
На столе, столе алтарном возлежал листочек белый,
Он дрожал, дрожал в объятьях безупречного ВЧЕРА
Из которого сквозь поры своей жизни неумелой
Он процеживал как сито искры вещего костра.
Он не знал за что отравлен этой жаждою светиться,
Оставляя в дальних спальнях постижения золу,
Он не знал за что расправлен скорым росчерком и литься
Почему по коже белой свету с тенью на балу
Жизни странно необъятной. Нестабильное вращение
Этих штор, окон, постелей, старых ручек и дверей
Под ЕЕ рукой сходилось как спиральное свечение,
Как спасительное пламя для потерянных детей.
Оказалось - моя взрослость только пол и только паспорт,
Остальное все как прежде каждый раз как первый раз…
Та же дрожь и та же жажда и стеснение под маской
Древнеримского мужлана, что остался без прикрас.
Бант и кисточка с виньеткой беспризорные на латах
Позабыты – все фальшиво грубый норов и изыск
Там, где пишутся скрижали на листе, огнем объятом
Там где судьбы совпадают так случайно вверх и вниз.
Все условно, словно даты - верх и низ в одном бокале.
Иудеи, христиане, мусульмане, ты и я
Вверх и вниз трепещут крылья, пока крылья не устали
Вверх и вниз считает вечность за тебя и за меня.