Осень в Погребах
Часто она ныкала с обеда корку хлеба, испеченного бабкой Лукерьей в ее печке-домне, так вкусно пахнущего, что даже через целофановый пакетик кошка Чернуха чувствовала его и не пускала девчонку из дома, пока не отдаст ей кусочек этого чуда, быстренько распихивала по карманам орехи и другие свои припасы, и бежала в лес, чтобы побродить в одиночестве. Она гуляла между поваленных стволов, растущего тут и там орешника, вдыхала как маленькая собачка прелую листву. В голову к ней лезли какие-то рифмы, фразы, предложения, но, не умея толком писать и складывать стихотворения, она через минуту все забывала. Голова ее слегка мерзла, но ногам было тепло, и тепло, покидающее полурослика шести лет по имени Ксанка, походило на фонтан, бьющий вверх. Она не жалела этого тепла и не одевала серую шапочку, которая пряталась в кармане, как белка.
Из леса, стоящего на пригорке, нижняя часть Погребов казалась особенно живописной. Деревянные дома, перекошенные, как скотник после запоя, дырявые заборы, до которых никому не было дела, часовня, черная, сырая, липы, торчащие ветками, взъерошенные. Небо сливалось за горизонтом вниз, и было очень огромное, нарочито синее, темно-синее, цвета индиго, как ей сказала однажды бабка Лукерья. И Погребы казались островом среди огромного, как океан, сурового пространства - неба.
Прогуляв по окрестностям часов до четырех, полурослик шести лет по имени Ксанка возвращалась домой, доставала из стола цветные карандаши, подаренные ей скотником на День рождения, тетрадку в линию, и начинала рисовать...
Свидетельство о публикации №107091202634