про соевые конфеты, что присылала фея к 9. 05

оборванный  грузчик, 
что  с  него – биндюжник,
кобыл  от  коней  отличал,
"в конную  артиллерию!",
в  ней  и   воевал.



штурмовали   его   танки,
не  в  броне –  на  глаз  прицел, 
шнур  скользнул  -  давили  траки,
"выстрел" –  уцелел.



брал  Берлин,
и  в   Манчжурию,  на   Харбин,
Парамушир,  Кунашир,
десант  на
Курильские  острова,
не  плаваешь, -  не  судьба.



альпинизм,  ежели  в  Альпах,
ледоруб  -  для  контры  смерть,
сквозь  Хибины  прошагали,
лошадей  в  зубах  вели,
пушки  в  небо  волокли.

 

привёз  папа  японские  трофеи,
себе – само  собой,  жеребца,
мне – соевые  конфеты,
тогда  я  думал,  что  их
прислала  фея.



поехал  папа  на  Камчатку  служить,
медведей  гонять, жимолость  собирать,
первые  места  на  скачках  брать,
японский  жеребец  получил  кличку
"бандит"  и  вместе  с  отцом 
стал  знаменит.



пришла  пора  пятидесятых,
стал  фронтовик – жидОм  пархатым,
а  я  подрастал,
подкатило время  жениться,
свадьбу  отгулять,
родственников  узнать.



тесть  во  время  войны  был  начальником  "смерш"-а,
за  невыполнение  боевого  задания  к  ответственности  привлекал,
тем  и  воевал,  машинистку  содержал, 
на  Камчатке  после  войны,  по-прежнему, 
в "смерш"-е  служил.



увидел   бандитского  жеребца,
и  решил  снять  с  седла  отца,
самому  погарцевать,
на  готовеньком  потанцевать.



но  клыки  обломил,
один  еврей
другого  не  посадил,
была  Камчатка  близка  народу,
не  получилось  ГБ  испортить
камчадальскую  породу.




на  культ  личности
списать, - совесть
можно  потерять,…
единоутробные  братья
в  революции  биржевали,
впереди  паровоза
с  флагом  бежали.




например – Ягода,
друг  Горького,
племянник  Свердлова,
перед  расстрелом  вспомнил
о  Боге. 



обратился,  "шма, Исраэль",
неужели,  чтобы  совесть  пронять,
нужно  было  под  дуло
пистолета  ему  встать .