Против течения

Город как город, таких миллиарды: пустынные улицы, серые, одинаковые здания. Слышно как гуляет вокруг ветер, носящий пыль. Всё вокруг тихо, словно на этом месте был славный, бурный город, а сейчас лишь пепелище. Но с каждой минутой я всё острее понимаю, что этот город жив, как и все остальные, что он тихо, сонно идёт сквозь века, и ничто его не тревожит.
Бесшумные часы пробили утро. Улицы, наполнились людьми. Все они страшно-серые, все они – куклы, наряженные в одинаковые серые костюмы, на каждом одинаковые бумажные пуговицы, и, готова поспорить, в каждой груди одинаково еле колышутся пыльные сердца. В мёртвых глазах марионеток отражается их жизнь. Все мысли их заняты одной заботой о будущем, и носят они это будущее в невидимых коробочках в руках перед собой, словно присогнувшись над ним. Они ходят так из дома на работу, с работы – домой, проводя пустые, бездушные дни, незаметно бродя по этим затянутым паутиной улицам, и так же незаметно уходят с них, опускаясь в сырую землю.
Но словно по мановению руки их головы повернулись ко мне. Куклы хватают меня за руки, тянутся ко мне со своими рамками, формами. Кто-то тащит устав, кто серый, противно пахнущий плесенью и пылью, душный, мерзкий костюм. Другие пытаются раздеть меня, снять мою темную одежду, умыть своей тухлой водой. В их тусклых, пепельных глазах ни тени сомнения в своей правоте, что впереди у всех их только долгий путь... а что дальше? «Будущее,» – отвечают с разных сторон..Они монотонно твердят об обществе..правилах…
Кричать бесполезно, и я молчу. Молчу назло, а они лезут ко мне, копошатся в душе, с лупами в руках осматривая мои чувства и мысли… и у каждого вместо чистого стекла мутная призма субъективности.. и каждый видит своё,… и каждый верит, что он прав.
Да, я другая! Они все истёртые и поросшие пылью предвзятости, возраст которой исчисляется веками. Да, я не серая птица, а черный ворон. «Протест?» – скажете вы…. Пусть так? Но не стану я куклой, закованной в их рамки, изгнившего общества. Разве Отличаться от других и думать иначе стало преступлением? Напоминаю о смерти, горестях моим Темпераментом И Вольнодумством? Чушь и бред… и даже если так – им это не помешает. Теперь всё, что я желаю и во что верю – Еретичество? Скажите, Что так, и Если Надо, сама Испью горького Яда.

Все мне кричат о норме,
Что существуют правила.
Я не желаю жить по форме,
На них своё табу поставила.

Не нравятся мои Вам мысли?
Что, нарушаю ваше вето?
А лучше, чтобы думы кисли
И почивали тихо где-то?

Не нравится вам мой протест?
Не справедливо слово вечность?
Что скажете теперь, арест?
И что же: время – быстротечность.

Поведаю вам слово: «смерть»…
Не нравится оно вам, мрачно?
Уйдете все равно все в твердь,
Своё оставив «равнозначно».

Проходят скучные века,
А я взорву всё чернотой,
В руке, твердеющей, чека,
Пойдут порядки на покой.