Про Аллу

Я вернулась их Крыма.
Там было чудесно. Много моря, солнца, гор, винограда и очень хороших людей. Самое главное впечатление - Алла. Она из Питера, ей 50 с хвостиком. Она улыбается глазами, как Ольга Остроумова. И вообще, она похожа на красавицу Ольгу, только худенькая и не испорченная операцией. И она много рассказывала, а я поняла, что надо о ней написать.
 
Это надо писать иначе... Но пока могу только так.
Мы едем в автобусе - купаться! послеполуденное солнце светит ей в лицо, она жмурится, и бегут от ее фиалковых глаз лучики... Я вдруг замечаю:
- Алла! А у вас веснушки!
- Ой, да... А знаешь, меня ведь в детстве так звали! Мне было 11 лет, я была в пионерском лагере, и вот там у нас был воспитатель - Валерий Павлович. Он такой был высокий, красавец, взрослый уже - лет 28 ему было. И вот он увидел меня, как только нас в лагерь привезли, и ахнул: "Веснушки!" И так и стал меня звать, и все в отряде - тоже!
***
Она продолжает рассказ, все время улыбаясь - так шкодно и мечтательно одновременно... А я вижу пионерский лагерь под Ленинградом. Девчонку, ревниво наблюдающую за воспитателем, который на ходу - привычным, обыденным жестом - касается руки вожатой старшего отряда Зои. Потом она стоит в прохладной девчоночьей спальне перед зеркалом и расчесывает концы светлых своих кос, задумчиво смотрит на золотистые крапинки вокруг носа, и вздрагивает, когда в комнату входит ОН. "Весну-ушки! Ты скоро уезжаешь, да?.. Как жалко! А куда ты поедешь потом, к бабушке?" - "Нет... - она немного стесняется, но старается говорить с ним, как взрослая, - Мы с сестрой поедем в Кузёмкино!" "Ой, Кузёмкино! какое название славное! Где это?" Глаза ее светятся счастьем, потому что Кузёмкино - это и есть счастье: "Недалеко, под Лугой! Там у дяди Саши - военная база, учения и мы с сестрой там... Там тааак здорово!" "А хочешь, веснушки, я приеду туда к тебе в гости?" - "Д-да... Правда?!" (захлебывается она радостью, чудом, детской верой - "Правда?!")
***
- И он приехал, представляешь? Шел лесом из деревни, в которой остановился, потом через речку переправлялся... И мы с сестрой играли там... и вдруг - на пригорке появился ОН. Я чуть с ума не сошла! И потом тетушка моя нас долго не пускала с ним гулять. Зачем это взрослый дядя к девчонке приехал? Но потом пустила... И мы ходили долго. Все секретики ему показывали, купались. А еще он до этого мне письмо написал... Надо найти его, до сих пор храню. Так и писал: "Здравствуй, Веснушки! Все девчонки из нашего отряда научились плавать. И даже маленькая Люля! И все очень скучают по тебе. И я." А потом я узнала, что он женился на Зое. И так мне даже стало грустно, - улыбается снова, делает губки трубочкой, - обииидно... А потом... Я выросла и училась уже на юридическом. И вдруг узнаю: Валерий Павлович стал зам.декана в универе, на педагогическом факультете. И я пошла к нему, представляешь? Дай, думаю, схожу. Приоделась, прифрантилась. Зашла в кабинет и стою на пороге: "Здравствуйте!" И молчу. А он посмотрел на меня секундочку и расплылся: "Вееснуушки!" Мы пошли в ресторан, он шампанским меня поил и все уговаривал переходить к ним на педагогический: "Сдались тебе твои преступники?!" - а я только смеялась... такое было чувство странное... Знаешь, как будто на карусели летишь... Хорошо!
про Аллу-3
Она рассказывала мне про свои любови. Сначала - случайно - про последнюю, еще кровоточащую, потом - про мимолетную, потом - про самую страшную. И только про мужа, от которого родила она сына Коленьку - ничего не рассказывала. Кроме, разве, того, что испортила, поломала ему жизнь...

Она - адвокат. И с ней случилось то, что описывают в романах и показывают в кино: она полюбила подзащитного. Не своего даже, чужого... Полюбила страстно, крепко, насмерть. И разрушила свою семью, оставила мужа ("Он так и не нашел себе никого"). Решительная женщина, решительный, честный шаг... Из жизни реальной в жизнь иллюзорную...
Они переписывались 11 лет. Сперва - только переписывались, потом она ездила к нему на выселки (он хорошо работал, и его отпустили на поселение)... И она ездила к нему в "пионерский лагерь", как она говорит. Письма его - простого, деревенского парня - богатыря и красавца, по-глупому попавшего в тюрьму, - были сотканы из любви, ласки, надежды. Она чуть не потеряла работу из-за них:
- Однажды кто-то стукнул на меня, видели, как я клала в сумочку письмо. И ворвалась в кабинет страшная мужеподобная тетка - тюремная какая-то начальница, и стала орать мне в лицо: "Где письмо?! Дайте сюда!!!" Я испугалась, шарахнулась и сделала глупость: полезла в сумочку машинально... Но меня Бог сохранил: я так же машинально достала из пухлого его конверта только один листочек... и там по случайности были только стихи - стихи о любви, но какая-то классика, он их переписывал где-то... то есть - ничего криминального. Хода делу не дали, и на работе я осталась, но ославилась, конечно, на всю тюрьму и на всю прокуратуру..."
Они вместе считали дни до его возвращения. И вот когда он вышел на свободу, она полетела за ним в Архангельск. Тут случился первый срыв: он еще у самолета сказал: я к тебе не поеду! не получиться у нас ничего! Она в ужас пришла: как же так? "Саша! Я же жила для тебя все это время! Опомнись!" И они поехали все-таки к ней... Прожили четыре месяца. Сын ее к нему привязался. А через четыре месяца он начал пить. И тосковать, и мучаться...

- Ему тяжело было в городе. Все было не его. И со мной все оказалось не просто. Мы остро чувствовали, какие мы разные. И что любовь уходит... Однажды я пришла домой с работы, стала звонить в дверь, а мне открыла какая-то шалава пьяная... Я оторопела, и вдруг выпалила: "Сумку покажи!" Она выругалась, показала, - дескать, не надо нам вашего ничего!... И ушла... А я влетела в комнату, он кинулся на меня, схватил за волосы и пригнул к полу... И кричал, матерился, кричал... И это был мой Сашенька - солнечный, добрый, нежный... Я потом уже поняла: ему так плохо было, так безвыходно, так унизительно рядом со мной (он работу не мог найти, жил за мой счет), он этим жестом именно унизить меня хотел... Потом он меня швырнул... У него уже и вещи были собраны... Молча взял их и вышел. Во мне боролись тогда боль, стыд и брезгливость. И я взяла ведро, тряпку и стала все в квартире отмывать "после этой"... Мыла и ревела, ревела и мыла... Часами...

Конечно, все на этом не кончилось. Она потом поехала к нему в деревню. Как бы - разводиться. И еще подругам сказала: вот адрес, если что, если не вернусь к вечеру - приезжайте за мной. К преступнику же ехала... А встретила и обмякла. Кинули друг к другу. Сгреб ее Саша в свои теплые объятия. И все шептал: забери меня отсюда! я тут погибну, слышишь? забери! Она пошла к нему, решилась на "последнюю ночь любви". И все это тоже было ужасно, стыдно.

- Я так поплатилась за эту свою слабость... Он несколько раз за ночь назвал меня Леночкой. Я разревелась. Он стал цыкать на меня довольно грубо. Потом... Потом - самое страшное: в дверь постучали и вошли... мои подруги со своими мужьями - милиционерами. Спасать приехали. В доме у Саши бардак... Почти притон внешне. Он - выпимши. Я - зареванная у стены, на грязных простынях. Стыд. И тут я поняла: мне надо отсюда бежать. Стремглав. Иначе я погублю себя. ...Там еще всю ночь мужики какие-то пьяные под окнами ходили, заходили к Саше... деревня... проходной двор... Утром я уехала.

Она все еще страдала по нему. И пришла однажды в храм. И долго исповедовалась молодому сосредоточенному батюшке. Про все: от начала до конца, со слезами... с всхлипываниями я нужна ему! он погибнет без меня, да? А батюшка положил ей руку на плечо и сказал: "Ты его больше НИКОГДА не увидишь". ...Она потом еще звонила ему. Они говорили о Боге, о храме. Она звала его с собой - на исповедь. И он даже позвонил ей однажды и сам сказал: пойдем в храм! Она обрадовалась, готовилась, ждала. Но он перезвонил и сказал, что передумал, что не может... Она действительно его больше никогда не видела. Только однажды он приснился ей - старый, грязный, спившийся, весь заросший бородой и грязными слипшимися волосами... Она не могла во сне поверить, что это - ее Саша (такой он всегда был опрятненький, чистенький, даже в тюрьме). Через пару лет она узнала, что он умер. И поехала на могилу. Долго бродила с подругой между могил. Догадывалась, что могила должна быть заброшенной... И узнала ее по... форме. Такая она была большая, богатырская - "там только Саша мог лежать!" Подошла ближе и увидела крест с фотографией. С нее смотрел заросший, опустившийся человек... Тот самый - из сна... ЕЕ САША.
 
еще про Аллу
- Кузёмкино - это было счастье! Там жила сестра бабушки, ей было 90 лет. Баба Юля. Когда у нее болела голова, она садилась на наши дворовые качели и раскачивалась:) И говорила, что голова от этого проходит.