Джан

Если нечего больше на зуб положить
опустевшее сердце жуёт свою кровь.
Мы не умерли, значит, нам велено жить,
улыбаться лицом, где распорота бровь.
Мы молчим, эта гордая наша болезнь.
Всё же трудно из неба упав, вопреки,
кости вправить и снова на небо полезть.
На душе не хотят заживать синяки.

-Забери! Забери ты меня далеко.
Со двора к себе в дом, где чужая кровать.
Мы простим. Этой жизни прощать не легко,
но придётся. Не вышло её нам порвать.
Застрелить. Задушить. Навсегда победить.
Больно прочные швы и железо в груди.
Сатана, не забудь ты её наградить!
Приколи бант и крест на парадный мундир.

Бесполезно, я вижу, мне спорить с собой,
если я победил, значит, я проиграл.
Продолжение есть: надо молча и в строй,
и шагать, и шагать и пока не упал.
По дороге идти - попадается след:
здесь пролитая кровь пропитала песок,
здесь порожнее сердце ест сладости бед
и скрипит на зубах наболевший кусок.

Я хотел бы вернуться сквозь занавес лет
и увидеть, как старая скорбь зацвела,
как веселью созвучен наш грустный куплет,
и что в танцах и смехе ты жизнь провела...

Проливая шаги на прибрежный гранит
я растаю в вечерней толпе горожан.
Отпуская меня ничего не храни,-
я уйду изнутри, как то требует джан*.


_
*Джан - душа, которая ищет счастье (туркменское народное поверье)