Дыня

- Есть такая русская сказка. Посадил дед репку, и выросла репка большая…
- Знаю я эту сказку. Я хочу посадить дыню.
- Мы пойдем с тобой в поле и посадим дыню…
- Нет, хочу посадить здесь, во дворе, сама. Я сама посажу дыню. Это будет моя дыня. Сладкая, сочная… А какой у нее запах!.. – она закрыла глаза, представив аромат воображаемой дыни.
«Знает, что делает», - подумал отец, и улыбнулся.
- Но во дворе не так много солнца, - сказал он. - Здесь дыня может не вырасти.
- Вырастет! Я точно знаю. Вырастет, не сдавалась девочка. Я хочу видеть, как она растет.
Отец примирительно поцеловал дочь в щечку и ласково погладил по голове, заранее соглашаясь на все.
- Значит посадим во дворе.
- Только я сама посажу свою дыню.
- Сама, сама. Ты уже большая и многое можешь делать сама.
Она вырвалась из его рук и побежала во двор. Отец провожал ее взглядом, и слезы умиления выступили у него на глазах. Улыбка не сходила с губ.
 Не по годам смышленая, с характером, ласковая и требовательная одновременно, трехлетняя Айгуль была похожа на мать. Такая же белокожая с большими черными выразительными глазами и такая же красивая. Алимджон не мог нарадоваться, глядя на нее. Сердце его переполнялось нежностью и тоской. Но эта тоска не мучила. Она шла от любви, которой не было конца, придавая особый смысл всему его существованию. У Алимджона было еще двое сыновей Хасан и Хусан, но им уже перевалило за шестнадцать, и они не нуждались в нем так, как маленькая Айгуль. Большую семью нужно было кормить, и Ахмеджон с утра до вечера трудился по найму на полях односельчан за мизерную плату. Много здесь не платили.
 Чтобы ни делал Ахмеджон, он постоянно думал о своей семье, особенно о жене и дочери. Жена была наполовину киргизка. История их любви большая и интересная. Но это другая история. Он любил их самоотверженно, и всегда был рад заработать лишний сум, чтобы порадовать своих близких скромными подарками и чем-нибудь вкусным. К сожалению это случалось не часто
 Через несколько дней, теплым, солнечным мартовским утром Айгуль встала раньше обычного, взяла несколько, заранее приготовленных, предварительно замоченных семечек, и отправилась во двор. Она выбрала место в стороне от деревьев, где было много солнца, и, сковырнув ножичком землю, бросила их в ямку, пригладила рукой, приговаривая: «Расти дыня большая пребольшая. Ты будешь самой красивой и самой вкусной дыней на свете! Я люблю тебя…»
Земля была сырая, мягкая и дыня, быстро дав первые всходы, стала разрастаться. Теперь большую часть времени Айгуль проводила подле своих подопечных: играла в куклы, листала книги с картинками, а иногда, притомившись, даже спала рядом.
 Однажды в огород забралась соседская коза. Сердце Айгуль окаменело от горя, когда она увидела через окно, как коза пожирает саженцы на том самом месте, где росла ее дыня. Девочка смотрела на козу, затаив дыхание. Коза на мгновение оторвалась от трапезы и посмотрела на Айгуль. Глаза их встретились, и коза отступила. Ни жива, ни мертва от ужаса Айгуль бросилась во двор. Все вокруг было потравлено, но дыня уцелела, и это было первым чудом из трех, связанных с дыней.
 Шли дни, недели, наступил август. Дыня и не думала созревать, но зато она была огромной, как валуны на берегу горной реки. Каждый день во двор заглядывали соседи и те, кто жил неподалеку, посмотреть на уникальную дыню.
- Айгуль, можно посмотреть на твою дыню?..
-Можно, - говорила Айгуль, улыбаясь и любуясь на то, как люди любуются дыней.
- И выросла дыня большая-пребольшая, - говорил каждый раз один старик, уходя, насмотревшись вдоволь на дыню. Он почти каждый день приходил поглазеть на чудо. Это было второе чудо.
И на другой день опять:
- Айгуль, можно посмотреть на твою дыню?
- Можно.
- И выросла дыня большая пребольшая.
Потом люди стали приезжать издалека специально, чтобы посмотреть на диковинную дыню и на удивительную девочку, ее вырастившую. Ей дарили игрушки, книги, сладости. Айгуль была счастлива. Иногда многочисленные гости привозили с собой продукты и устраивали во дворе застолье далеко за полночь. Пили за Айгуль, которая в это время уже сладко спала в своей кроватке.
 А дыня росла, зрела, набиралась сил.
Алимджон радовался за дочь. Он по-прежнему с утра до вечера трудился в поле. К зиме следовало привести в порядок старый дом, сделать необходимые покупки, запастись провизией. На все требовались деньги, которых всегда не хватало. Следовало много трудиться.
 Однажды, уже в сентябре месяце, ему нужно было по делам съездить в районный центр. И притомившись от жары и жажды, он зашел в чайхану выпить немного чая и слегка подкрепиться. Он сидел на айване, пил не спеша маленькими глотками ароматный зеленый чай, наслаждался прохладой и, как всегда, думал о жене и дочери. Вдруг к чайхане подъехал ослепительно шикарный джип и тут же еще какая-то великолепная иномарка, из которых вышли четверо уверенных в себе дюжих молодцов, огромных как шкаф и не в меру разговорчивых. Они заказали сорок палочек шашлыка, достали из сумок виски, пива, чего-то еще и, расположившись на соседнем айване, оглушили окрестность смехом, разговорами ни о чем, и подтруниваниями друг над другом. Алимджон думал о своем, не прислушиваясь к разговору. И вдруг уловил:
- Не бывает таких дынь!..
-Клянусь, Джамал, тридцать килограммов. В самой большой, которую мне доводилось видеть и есть, было двадцать семь килограмм. Старики говорили, что это предел. Больше не бывает.
- Молчи, Махмуд, Ты выпил. Не горячись. Таких дынь не бывает в природе.
- Ой, не скажи, не скажи, Джамал!.. Я готов поспорить…
- Давай! Ставлю свою «Нисану» против твоего «мерса», что таких дынь не бывает.
Разговор был не шуточный, и они бы точно поспорили, если, не удержавшись, не вмешался бы в спор Алимджон.
- А дыня моей Айгуль весит, ну уж не меньше сорока килограммов. Мы ее не взвешивали, но на сорок, думаю, потянет.
Разговор вдруг стих, и все, как на сумасшедшего, посмотрели на Алимджона .
- И ты выпил?! – сказал тот, которого звали Джамалом. Мой дед сажал дыни, и я точно знаю, что таких не бывает.
Ахмеджон в эту минуту был, действительно, как пьяный. Он обиделся за дочь и, понимая, что прав, не мог отступить от своего.
- Бывает, - просто сказал он.
- А я ему верю, - заплетаясь языком, еле выдавил из себя тот, кто был самым пьяным из всех и которого звали Садык. - Верю… Мой дед тоже сажал дыни
- Ну и верь себе на здоровье! - рассердился Джамал. – Мало ли что придет в голову пьяному оборванцу. – Бывает!.. - передразнил он его. – Эй, как тебя там… - обратился он к Алимджону. - Что у тебя есть самое ценное в доме?
-Ну корова,- ответил Алимджон, не задумываясь.
- Корова?.. Корова!... Корова!.. – хохотали все, обливаясь слезами.
Еще продолжая смеяться, здоровяк Джамал, поглядывая на своих друзей, как бы призывая их в свидетели, вызывающе сказал Алимджону:
- Ставлю свой «Мерс» против твоей коровы, что ты врешь.
Алимджон, может быть, и не стал бы спорить, но обида за дочь жгла сердце, и он не сдержался:
- Согласен.
- У моего брата скоро свадьба. Твоя корова пойдет на стол, сказал Джамол.
- На стол моя корова не пойдет.
- Поехали!..
- Поехали.
- А шашлыки? Мы еще не доели!.. – возмущался совсем опьяневший Садык, хватаясь за палочку.
- К черту твои шашлыки! – рассердился Джамал. Скоро мы будем есть много, много мяса!..
И все опять победоносно загоготали.
-Да, да!..
-Мой дед тоже сажал дыни, - кричал Садык друзьям, направлявшимся к машинам. - Подождите!..
 ***
Был вечер, и Айгуль помогала матери загонять кур в сарайчик.
Шум моторов отвлек их от этого занятия. Из машин вышли какие-то необычного вида люди, в сопровождении Алимджона и решительно направились во двор – прямо по направлению к тому месту, где росла дыня. Даже в сумерках было заметно, как побледнел Джамал. В полной растерянности они стояли вокруг дыни, и кто-то озадачено почесывал затылок. В сторону Джамала даже боялись смотреть. Они то знали, что он человек слова.
- Взвешивать будем? - первым нарушил молчание Алимджон, даже не мечтая о выигрыше.
- Не будем, - сквозь зубы процедил Джамал, повернулся и решительно направился к выходу. За ним, оглядываясь на дыню, последовали остальные. Выйдя со двора, они, не мешкая, сели в машину, и, тут же, словно отступающая армия разбитого наголову неприятеля, умчались прочь, а перед домом Алимджона, сверкая полированной поверхностью кузова, стоял крутой черный джип фирмы «Мерседес» самой последней модели.