Мне есть что сказать вам, люди

 Лидия Музыка

 
 Мне есть что сказать вам, люди.

Жила я в праздниках серых
И в разноцветных буднях,
И потому, наверно,
Мне есть что сказать вам, люди.

 Грешна на земле я грешной,
 Мой святостью мир не скуден,
 И потому, конечно,
 Мне есть что сказать вам, люди.

Себя я спрошу: «А нужно ль
Являть свое сердце на блюде?»
И думаю – да, потому что
Мне есть что сказать вам, люди.

 Наверное, рецензенты
 Мой стиль, ритм и рифму осудят.
 Пусть стану разменной монетой –
 Мне есть что сказать вам, люди.

 В крещенскую ночь.

Вот говорят, что в крещенскую ночь
Кому что-то надо, а сделать невмочь,
Тот в небо открытое пусть прокричит,
А бог найдет нужным – проблему решит.

 Что ж, родилась я в крещенскую ночь,
 А мама заплакала: «Боже мой, дочь».
 И в небо, открывшееся для просьб,
 Только вот это и донеслось.

А я что кричала,
О чем я просила,
Бог, видно, не понял
Иль сделать не в силах.

 Глаголю…

Любил, берёг, ласкал, жалел,
Смотрел и восхищался,
Звонил, бледнел, ходил, смелел,
Незыблемым казался.

 Не плачь, не думай, не страдай,
 Не жди, не сомневайся,
 Не верь, не помни, не гадай,
 Не слушай, не касайся.

Не взял, не вспомнил, не пришел,
Не попрощался толком
Всё было слишком хорошо,
Чтоб продолжаться долго.

 Тебе, уходящему.

От жарких платформ
Оттолкнулся вагон,
Колесами лязгнув просяще,
Качнулся, поплыл многолюдный перрон –
Я вижу тебя уходящим.

 Далекий поселок
 Лишь в дымку одет,
 И улица в беге стремящем,
 Возникнет знакомый в толпе силуэт –
 Я вижу тебя уходящим.

Уже отвели ставший лишним вдруг трап,
В ушах звук мотора сверлящий.
Закончился жизненный странный этап –
Я вижу тебя уходящим.

 Уже много лет, как снится мне сон,
 Один, бесконечен, навязчив,
 Не помню лица, не помню имен,
 Но вижу тебя – уходящим.


   ,               ,
 Горе на горе

Мне десять лет. Качусь с горы.
Захватывает дух.
И этой лучше нет поры,
И ближе нет подруг.

 И визг, и хохот, и восторг,
 За шиворотом снег.
 На север, запад, юг, восток
 Распахнут человек.

Мне 25. И с горки той
Уж с сыном я качусь.
Но где восторг далекий мой?
И что я не смеюсь?

 Мне 50. И я с трудом
 За внучкой примостясь,
 Съезжаю вниз. Нет, лучше дом
 И сотовая связь.

Мы тихо движемся домой.
Мне грустно оттого,
Что не найду ответ простой,
Визжала – то чего?



 Кентавр.

Когда в персоне виден интеллект,
Мы говорим, что это – человек.
Когда он только горы двигать может,
Мы говорим – персона эта – лошадь.

А я и воз тащу, и мыслю всласть,
Наверно, я кентавром родилась.


ПАМЯТЬ И ВРЕМЯ

Память – субстанция добрая:
Друзья в ней по-прежнему молоды,
А время плюёт в глаза коброю,
Куёт из них тлен пневмомолотом.

Память – субстанция светлая:
Вчерашнее в ней – нечто лучшее,
И,  пробиваясь по времени,
Пронзает его ярким лучиком.

Память – субстанция чистая:
Мы сами в ней – просто ангелы,
Злым временем не освистаны
И к стенке им не приставлены.

Так в вечном противоречии
Теснятся в нас память со временем,
Пугая и радуя встречами,
Приковывая к жизни стремени.

САМОДОСТАТОЧНОСТЬ

Привет, моя самодостаточность,
И как ты всё ещё жива,
Когда все бросились в делячество
И критиканские дела.

Когда жить легче, что-то требуя,
Супругов, власти теребя.
А тут такая штука скверная –
Всё из себя да из себя.

Ну, притворись хоть на мгновение
Больной, бессильной, сиротой,
В тех, кто вокруг, посей сомнение,
Пускай расстанутся с мечтой,
Что можно взять в долг и не выплатить,
Вид сделать – любишь, не любя,
Взять на «арапа», что-то выплакать
И всё повесить на тебя.

МЫ И ВРЕМЯ

Нас всё меньше и меньше,
Мы всё старше и старше,
Мы всё реже и реже
Говорим о блестящем.

Там о звёздах, о песнях,
О мечтах и о солнце –
В мир шагреневой кожей
 Уменьшаться оконцу.

И всё чаще – о ценах,
О погоде, о внуках,
О давлении, венах
И о псевдонауках.

Коль о звёздах – ворчливо,
О мечтах – так с сарказмом.
Солнце – просто горнило,
Песни – просто зараза.

А мне нравится время
Перемешивать в ступе:
Чтобы ногу – так в стремя,
А журавль – так в руки.


ЯКОРЬ

Ты оставил семью,
Теша душу свою:
«Наконец-то расстался я с якорем,
Он тянул меня вниз,
Мой корабль завис,
Будет жизнь теперь мёдом и сахаром».

И корабль поплыл
Без руля и ветрил,
Подгоняемый бурным течением,
А свободное плаванье
Или полёт
Оказались свободным падением.

Падал ты наяву,
Вызывая волну
И теряя в пучине свет солнышка,
Просто брошенный якорь
Держал на плаву
Твою хрупкую жизнь, как судёнышко.

СЛАБЫЙ ПОЛ

Это мы-то слабый пол?
Да мы освоили футбол,
Одолели даже штангу,
Есть медали «За отвагу»,
Возглавляем семьи, страны,
Нас уже берут в охрану.

Ну, скажите честно, или
Мы мужчин не заменили?

Те ж, взяв часть наших позиций,
Напомаживают лица,
Носят серьги, холят руки,
Юбками сменили брюки,
И за стенами Кремля
Больше женщин «ля-ля-ля»,
Да и с этой стороны
Только слабости видны:
Ноги слабнут пред диваном,
Руки слабнут пред карманом,
Души слабнут перед рюмкой,
Сердце – перед полной сумкой.

Видно нынче без прикрас,
Кто же слабый пол у нас.



НЕВЛЮБЛЁННОСТЬ

Теперь я в состоянье невлюблённости,
В режиме, так сказать, определённости:
Не надо ночью думать, ждать, надеяться,
А днём блуждать, пока туман рассеется.

Не надо трепетать от взгляда встречного
И унимать рукою дробь сердечную,
Не надо засыпать себя вопросами
И ждать ответ откуда-то из космоса.

Не надо песни на себя примеривать,
Терзаться то ли верой, то ль неверием,
Не надо душу ранить мыслью тягостной.
Так хорошо, так просто и… безрадостно.

Как будто люди лучшие покинули,
Как будто стержень из тебя вдруг вынули,
Как будто бестелесным бродишь по небу.
Подумаю, да и влюблюсь в кого-нибудь.


ЧЁРТОЧКА

От восхода ранней юности
До заката поздней старости,
От восторженнейшей буйности
До замотанной усталости
Столько троп-дорог исхожено,
Столько линий-рельс  изъезжено,
Столько радостно-хорошего,
Столько горько-неизбежного.

Встречи здесь и расставания,
Полный круг друзей и недруги,
Плясовые, причитания,
Вихрь здоровых сил и недуги.
Здесь царят любовь и ненависть,
Здесь воюют ум с беспечностью –
На обширнейшую летопись
Материалом обеспеченность.

Это – станет пепла горсточкой
Или холмиком заказанным,
Под портретом – только чёрточкой,
В разговоре – только фразою.

ДАЧА

Теперь всё меньше деревень – всё больше дач,
А дача – просто по земле крестьянский плач.
Перенесённому с землицы на асфальт
Труднее жить, кормить семью, трудней дышать.

Идёт ссутулившийся он от тесноты
После полей, лесов и неба широты.
И поле, съёжившись, теперь лишь огород,
Тайга же ягодником встала у ворот.

А дом бревенчатый, просторный отчий дом,
Стал ныне тем, что просто домиком зовём.
И только небо там, за городом, пока
Всё то же: солнце, воздух, облака.

Я ТОРОПЛЮСЬ

Теперь подолгу я не плачу, не смеюсь:
Мне стало некогда, друзья,
 Я тороплюсь.

На пустяки не откликаюсь и не злюсь,
Нет просто времени на это:
 Тороплюсь.

Я незаконченным оставить всё боюсь
И что-то глупо завершаю:
Тороплюсь.

Вот и стихи мои  в огрехах, ну, и пусть,
Боюсь не высказать всего
 И тороплюсь.

НАШЕСТВИЯ

Стонут жёны, плачут дети:
Счастья нет на белом свете,
И от ужаса кровь стынет –
То нашествие Батыя.
Стонут жёны, плачут дети:
Счастья нет на белом свете,
Всё ужаснее картинки –
То нашествие бутылки.

Не звучат победы гимны,
Мужики бесславно гибнут,
Как сберечь от смерти сына
От нашествия Батыя?
Не звучат победы гимны,
Мужики бесславно гибнут,
Как сказать: погибнешь! – сынке
От нашествия бутылки.

И горят, пылают хаты,
Хлеб волнуется несжатый,
Пепелят взгляды косые –
Вот нашествие Батыя.
И горят, пылают хаты,
Хлеб волнуется несжатый,
Взгляд косой сверлит затылки –
Вот нашествие бутылки.

Вся страна идёт к упадку,
Нет ни власти, ни порядка,
Помнит семь веков Россия               
О нашествии Батыя.
Вся страна идёт к упадку,
Нет ни власти, ни порядка.
Скоро ль справим мы поминки
По нашествию бутылки?

ДЕТСКИЕ ПРОБЛЕМЫ

Ах, эти детские проблемы!
Для нас, родителей, они
То тупиковые дилеммы,
То тёмные, как ночи, дни.

Они растут с детьми на равных
От стоматита до любви,
А от неё к поступкам странным,
От них – к исчадию молвы.

А мы, как МЧС, готовы
Бежать, лечить, тушить, спасать,
Срывать покровы и оковы,
Плечо и сердце подставлять.

Проблемы малые, большие –
От дел, супругов и страны.
Но мы нужны, пока живые,
И живы мы, пока нужны.


ПЛОХО ЛИ?

А мы твердим: «Всё плохо, плохо».
А мы с тоской глядим назад,
Туда, где было стыдно охать:
Тепличный жизненный уклад.

Нас поливали самомненьем,
Рыхлили гордостью земной,
Пропалывали от сомнений
И грели новою мечтой.

И мы росли, мы не роптали –
Социализм ли, коммунизм –
В очередях покорно ждали
И славили такую жизнь.

Нет, день сегодняшний – не сахар,
Мы снова в поиске путей,
Оглушены свобод размахом
И морем планов и идей.

Мы золотую середину
Никак не можем отыскать,
То тычемся Европе в спину,
То всех стремимся обскакать.

Вот мы такие «рысакие»,
Нам надо всё и враз, и здесь.               

Неповоротливость России
И тучность не хотим учесть.

А то, что плохо нам, похоже,
«Вчера» забылось в суете.
Да просто были мы моложе
И свято верили мечте.


УХОДЯ

Уходя, оглянись,
Что не так, кто не тот,
Уходя, ужаснись,
Что свершил твой уход.

Уходя, оглянись,
Что в огне, кто в слезах,
Уходя, ужаснись,
Сколько боли в глазах.

Оглянувшись, постой,
Ужаснувшись, вернись,
Это здесь твой покой,
Это здесь твоя жизнь.


НАГРАДЫ

Цвет нации, мои коллеги,
Живя на выдохе, не по-Карнеги,
На математике, литературе
Вы на передовой, на амбразуре.

От кривды, пошлости и тьмы усилий
Вы поколения собой закрыли.
Нет боевых наград – так шло от века,
В борьбе за души и за человека.

Вы боль детей, семей на себя брали,
Их благоденствие – вам, как медали,
За рост в профессии, жизнь без привала
Судьба сединами вас награждала.
За широту души и взгляды в спину –
Награда из наград, узор морщинок.

Вся мудрость вечности да будет с вами,
Чтоб разделить её с учениками.
Вся вечность мудрости да с вами будет.
Счастливых вам дорог, забот и судеб.

МУЖСКИЕ ИГРЫ

Мужчины до старости дети,
Резвятся они по планете:
То войны затеют, то пленум,
То бой петухов, то измену,
То в поисках адреналина
Сорвут заседанье Совмина,
То карты, то вовсе строй новый –
Играют они, одним словом.
А выборы: рейтинг, подсчёты!
Эх, женщине б ваши заботы!

А то в своей зрелости вечной
Она за мужскую беспечность
От веку и присно в ответе:
Долг, стирка, работа, дом, дети.

И только её приземлённость,
Способность прощать и влюблённость
Спасают игрушку-планету
От общей беды, конца света.

КОГДА БЫЛА ЛЮБИМА

Была здоровою любовь,
Что без постельного режима.
Я вспоминаю вновь и вновь
Тот год, когда была любима.

Я помню: крылья за спиной,
Как открывалось всё незримо
На все мои «сим-сим, открой»
В тот май, когда была любима.

Могла шквал ветра усмирить –
Такой была волшебной сила,
Пыталась с птицей говорить
В тот день, когда была любима.

Мне кажется, тогда была
Я изумительно красива
И всё умела, всё могла
В тот час, когда была любима.

Прошло владенье волшебством,
Живу, ветрами лет гонима.
Где тот ответный птичий хор
И миг, когда была любима?

ЖИЗНЬ-РЕКА

Жизнь человека, как река:
Есть у неё исток-рожденье,
Откуда всё: нрав, берега,
Судьба, достаток и везенье.

Вначале мысли веселят,
Что речка русло пробивает.
Но позже видится: земля
Её теченьем управляет.

То даст простор: плыви, резвись,
То закуёт её в теснину,
Пороги бросит – берегись!
То снова пустит на равнину.

И мы считаем: жизнь во всём
От нас зависит в полной мере,
Но это молодость, потом
В руке судьбы ищем потери.

А дальше – устье, всё, конец,
Прощайтесь, кажется, приплыли.
Но мудро выдумал  Творец:
Река найдётся в полумиле –
В другой реке, в дождях, снегах,
А может, в море, океане.               
А люди – в внуках, сыновьях,
В стихах и в музыке, и в зданьях.

Не бойся смерти, человек,
Коль в жизни добрый след оставил.
Да, у тебя короткий век,
Но вечность впереди, как знамя.

КРАПИВА

Какая умница крапива:
Возьмёшь её – она ужалит,
Живёт где косо и где криво,
Укажет, где плохой хозяин.

Своими цепкими корнями
Пройдёт и над, и под, и через,
Готова биться с людьми, с нами,
И выжигать нас, будто ересь.

А если мы, вооружившись,
Начнём срывать врага лесного,
Отдаст все ветки и все листья,
Оставит корни, чтоб жить снова.

Политики с неё, наверно,
Берут пример: живя во славе,
Сдадут министров и премьера,
Чтоб только власть свою оставить.