Пространства сна

I

Ступени вверх – ступени вниз,
Переплетения перил.
Хмельной актёр среди актрис,
Инкуб среди увядших крыл.
Пространства сна странны, как явь,
Как сюр, как слепок с тишины.
В пространствах сна гуляю я,
Гуляешь ты. Шаги слышны.
И падают из выси той,
Что глаз сломаешь – не пронзишь,
Объёмы нот: то просто вой,
То шёпот, то морская тишь.
И в темноте, обнявшись так,
Что кажется – свело тела,
Бегут скорее в самый мрак
Животные. И тишь бела.
И город вымер. Только мы
Потерянно стоим. И нам
Качают пальцами (немы
Поскольку) статуи. К домам
Льнёт призрак, лёгкий силуэт,
Льнёт тень. Владелец? – нет его.
Смутна фигура. Глянешь – нет.
На месте тени – ничего.
Другая ночь, другая тьма,
Другие лепеты с высот.
И по-другому ты нема,
И я другой. И настаёт
Тягучий, вязнущий момент:
Пространство спит – пространства нет.

II

На всех беззвучных площадях
Лежит то снег, то ночь, то сон.
Фигуры в бронзе, не щадя
Возможный слух, припомня звон,
Бросают мраморы свои,
Смыкаются, идут в каре.
Над ними – темень, свист хвои –
Идут по парку. В сентябре,
Когда дождливый тёмный день –
Слепое продолженье сна,
Любые фразы, жесты, тень –
Нелепица. Так вот, тесна
И эта площадь, этот парк,
И эта ночь с её игрой.
Строй бронзовый не то вояк,
Не то инкубов за горой,
За морем марширует – там,
Где окончательно кладёт
Конец пространство городам,
А время выставляет счёт.
И тень сплошная снова здесь,
В одном из наших городов.
И с площадей на небо взвесь
Взлетает – взвесь тугих годов,
Которые, тяжки едва,
Теряли сны, мечты, слова.

III

Мы спим обнявшись. Пустота
Нас любит в этих простынях.
И я – не тот. И ты – не та.
В том смысле, что о наших днях
Нет достоверной той струны,
Звучащей, как сама душа.
А так – мы рядом; наши сны
Плывут, плывут сюда со дна.
И накрывает, невесом,
Беззвёздный полог наш мираж –
Мираж того, что было днём,
Поэтому – теперь не наш.
Теперь нет слов, молчанья нет.
Сон – лучший в этот час ответ.

IV

Огонь плывёт по пустоте,
Сам по себе, без пристяжных.
Не по земле, не по воде,
Не п небу, а так. Важны
Едва ли сполохи его:
Кругом по-прежнему темно,
Кругом – как раньше – ничего.
И по-особому черно
Меж возникающих колонн,
Руин присутствий и рядов,
Скульптур, проездов. Новый сон
Опять неслышен. В сто пудов
Любой мой шаг, любой мой вздох,
Любой прыжок, тем паче – бег.
Но я бегу промеж рядов.
И вот – – навстречу человек.
Неужто тоже тень? Но нет;
Он сам пришёл на смутный бег,
Он сам не помнит, сколько лет
Он здесь бродил; под грузом век
Нет скользкого движенья глаз,
И нет движений на губах.
Он медлит. (Скажет? Иль подаст
Вдруг руку?) Где-то на дубах
В минувшем парке шелест: лист
Скатился лодочкой с вершин.
Оглянешься: зелёный свист
Во всём. Листвою прошурши,
Иди за мною, человек.
Иди весь сон. Иди весь век.

V

И тянет утро прочь из сна,
И тянут песню петухи,
И комната с утра тесна,
И в фортке шелесты ольхи
И крик резвящихся детей,
И лай встревоженных собак.
А здесь собрание теней
И послевкусий сонных мрак.
Но утро снова задаёт
Темп, ритм, акцент и контрапункт,
Одним командует «вперёд!»,
Другим воркует про уют.
И мы с тобой шагаем в явь.
Ты – это ты. И я как я.