В молчании планет

 ОН помнит её с самого её рождения. Помнит тот день, когда впервые заглянул в свёрток розового цвета и увидел пронзительно голубые глаза.
Это было первое, что ОН увидел. Говорят, цвет глаз – это единственное, что никак не меняется у человека на протяжении всей его жизни (за исключением примеров, когда человек становится более активен в жизни, принимает лидерскую позицию поведения; тогда голубые глаза темнеют). ЕМУ был 21 год. У его друга жена в июле родила дочь. Друга звали Стас. Самого лучшего друга и единственного, наверное. Вместе они прошли всю горечь побед и поражений «школьных лет чудесных», позже универа. Стас на третьем курсе, не выдержав, женился на красавице Яне. И ОН часто приходил в их просторную и уютную квартиру, проводил вечера, в принципе, абсолютно вписываясь в семейный быт молодой влюблённой пары.
Девочку назвали Полиной. Жизнь беспечной семьи практически не изменилась с того грозового июльского дня, когда Полина впервые ощутила в своих маленьких лёгких воздух окружающего мира. Счастливые родители вместе не спали по ночам, меняя пелёнки и вспоминая колыбельные своего детства. Днём играли и иногда вместе спали в сончас, в основном в выходной. Потому что Стас работал. С НИМ. Коллеги. Зная Стаса со школы, ОН всегда видел, как тому везло с девушками, в отличие от НЕГО. И не во внешности дело. ОН был намного красивее Стаса. Характер. ОН искал в женщине красоту и искренность, нежность и доброту. Но во всех девушках и женщинах, что встречались на ЕГО жизненном пути, эти качества преобладали не в совсем верных, с ЕГО точки зрения, пропорциях.
Стас всегда как-то легко сходился-расходился с подругами, знакомыми. Влюблялся-забывал. Знакомился вновь. ОН так не мог. На первом курсе ОН безумно полюбил красивую женственную девушку с параллельного факультета и любил безответно все пять лет, пройдя в своей любви все круги Ада. Потом она уехала (так и не узнав о его робкой любви) в другой город, а ОН остался с печалью о её чистом и светлом образе и своими нереализованными мечтами о счастье.
Когда родилась Полина, ОН любил приходить к Стасу в дом теперь, чтобы просто поиграть с девочкой (это чушь, что младенцы ничего не понимают). ОН приносил ей яркие колокольчики или больших плюшевых медведей и рассаживал рядом с кроваткой, постепенно превращая комнату в Детский Мир. Ребёнок с голубыми глазами был очень умён. Спокойная девочка. Между НИМ и ей с самого начала установилась какая-то необъяснимая связь. Она часто засыпала на ЕГО руках или проглатывала пюре без сопротивления, в то время как около получаса назад равнодушно отвергала все попытки мамы накормить её этим яством. Первую улыбку или то, что у младенцев называется улыбкой, она тоже подарила ЕМУ. ОН никогда не говорил ей детских слов, которыми без разбора так любят пичкать грудных малышей взрослые. ОН просто подходил к её кроватке и смотрел на неё. Когда она не спала, её глаза в тот же миг (до этого безразлично занятые разглядыванием глупых погремушек или обивки кроватки) с точностью устремлялись на НЕГО. И смотрели, казалось, в самую глубину ЕГО карих. Когда ОН брал её на руки, она с большим удивлением смотрела вокруг; стала старше, ОН подносил её к окну, и она это тоже очень полюбила. Она редко плакала в ЕГО присутствии. Она вообще редко плакала. Без причины. Была как-то по-младенчески одинаково добра к родителям. Но больше всего ЕМУ нравилось играть с её крохотными ручками. ОН брал двумя пальцами её маленькие пальчики и придумывал разные игры, как массажик. А она любила «изучать» ЕГО лицо. ОН наклонялся к ней, а она с какой-то только ей понятной радостью принималась ручками возить по лицу. Иногда, когда ОН пытался своим носом коснуться её пухленьких щёчек, она смеялась. Причём так заливисто и звонко, что, не зная, можно было подумать, что это смеётся трёхлетний ребёнок, которому показывают смешные фокусы.
На работе у НЕГО была подруга, некое восемнадцатилетнее создание. Тонкое, с незапоминающимся бесцветным личиком и …уже порочное. Секретарь любимого начальника. ОН ей многое прощал. В пределах допустимого. Но никому и никогда ОН не рассказывал своих проблем. Однажды, когда на фирме полетел важный контракт, стоивший всей компании многих проектов, ОН полчаса просидел один в кабинете. Без света. Осознавал, что какой-то этап ЕГО жизни уже закончился сейчас и начинается совершенно новый. ЕМУ вдруг ужасно захотелось избавиться от этого внезапно подступившего чувства одиночества. ОН отдал бы, вероятно, в эту минуту всё за то, чтобы кто-то подошёл к нему и нежно молча обнял. И ОН бы знал, что новый этап - это пустяк по сравнению с тем, что жизнь – это счастье и…любовь! А у НЕГО её не было. Были увлечения, глупые, ничего не обещающие встречи, но не любовь. Он не жил ради кого-то. И в тот вечер ОН впервые заплакал, положив голову на руки, заплакал, как ребёнок, внезапно понявший, что его обманули, и то, что ОН представлял как реальность, оказалось всего-то выдумкой взрослых.
Время двигалось в ногу с растущими младенцами. Полина росла, ловко меняя платья на комбинезоны, джинсы на крохотные брючки. С каждой командировки они со Стасом привозили ей какие-нибудь милые сувениры. Из Англии ОН привёз ей красивый альбом с видами на туманную Темзу, красивую куклу, которую сам лично выбирал в магазине среди сотни одинаковых лиц, и малюсенькие перчаточки из белой сеточки. Полина с нескрываемой радостью все подарки приняла. И однажды на прогулке с папой была самой очаровательной девочкой в перчаточках среди глуповато-равнодушных ровесниц. Она была не как все. Это ОН понял сразу.
Здание, в котором находился главный офис компании, был по пути в детский сад Полины. ОН часто забирал девочку из сада, и они заезжали в какое-нибудь детское кафе. Она была серьёзная и её лазурные глаза смотрели так же точно и со смыслом, когда встречались с ЕГО, да и вообще. Однажды (первый раз за три осенних месяца) ОН заехал за Полиной в сад. Она вышла из ворот как всегда достойно и немного грустно. В машине она сказала вдруг, чётко и в цель направляя свои лазурные стрелы: «Голова кружится».
 - Что-то съела?
 - Ничего не ела. Она с утра кружится.
Маленькие пальцы в перчатках теребили плюшевого мишку.
 - Полина, опусти кресло.
Она уверенно нажала на кнопку справа под сиденьем и толчком опустила кресло. Теперь она была где-то внизу и, отвернув лицо, смотрела на обивку дверцы. ОН потрогал её лоб.
 - Нет, Саша, живот болит. Оттого и кружится голова.
После осмотра ребёнка педиатром, был поставлен диагноз: пищевое отравление. Полина ещё неделю лежала дома (как и несколько её одногруппников по садику, что в тот день ели рыбные тефтели на обед).
В первый класс Полина пошла самая красивая. Она была такая очаровательная и уверенная в чёрном коротком вельветовом платье, что не только её родителям и ЕМУ она казалась выделяющейся из всеобщей толпы букетов, бантов и любопытных мордашек, но и многим другим взрослым, что задерживали невольно свой взгляд на серьёзном красивом личике. И переходя во второй, третий, пятый, девятый класс и окончив школу, для НЕГО она была по-прежнему маленькой Полиной с серьёзным выражением лица и лазурными глазами. Она была для НЕГО самой красивой девушкой вселенной. Они всё также были хорошими друзьями, только с определённого момента ОН стал замечать, что в мыслях у НЕГО не только её лазурные глаза. Они всё так же продолжали играть. Она часто закрывала ЕМУ глаза и…обнимала за шею (часто как благодарность за подарки), говоря, что она очень рада, что у её папы такой хороший друг. ОН любил гладить её по волосам, слушать сбивчивые рассказы об одноклассниках и смотреть вместе с ней журналы. И ему вовсе не хотелось возвращаться домой, туда, где никто не ждал. Однажды, ожидая её у Универа, ОН увидел, что её провожают. Не дожидаясь, пока она подойдёт к машине, ОН поехал, чуть не вылетев на встречную.
… С того дня ОН не стал подниматься к ней. Продолжал приходить, но они не общались, как прежде. ОН не заходил к ней в комнату, она не выходила специально к НЕМУ. Родители, по-прежнему, увлечённые друг другом, не замечали каких-то тонкостей. Да они и не видели, что было раньше. Иногда, разговаривая в кабинете со Стасом, ОН видел, как она, прощаясь, целовала мать. Кивком прощалась с НИМ. ОН отвечал также и с улыбкой отпускал её к другому, внутренне сжимаясь и изнывая. Никто ничего не менял. ОН замечал странности в её поведении: стала более замкнутой, часто невыспавшимися глазами смотрела на привезённые ей подарки. В зале. В комнату к ней ОН по-прежнему не заходил.
За это время у НЕГО было много банкетов со специально заказанными после них номерами в дорогих отелях, одинокие вечера в кабинете над бессмысленными отчётами, которые, несомненно, «ждали до утра»... И тоска. По лазурному взгляду и нежным рукам, каких нет ни у кого на свете.
Дома ОН вечера проводить стал реже и реже.
Однажды поздно вечером, когда ОН, вернувшись из поездки, не распаковывая чемодана и сняв пиджак, сидел, глядя в одну точку над картиной, пытаясь понять, какую ошибку в жизни ОН допустил и как её исправить (ему было 44, он был по-прежнему достаточно красив, но нежность и ласку почему-то приходилось либо постоянно прятать в себе, либо растрачивать на не заслуживающих её), в дверь несколько раз позвонили. Без всякого желания, но с неким интересом, кто же в столь поздний час мог ошибиться дверью (ЕГО дверь – в самом конце коридора), ОН пошёл открывать. В комнату бесшумно вошла Полина. С мишкой в руках. Двадцатидвухлетняя красавица в обтягивающих джинсах, легкой летней кофточке и с заплаканными глазами. От неожиданности ОН отошёл назад, но всё это произошло за доли секунды. Она запустила в него игрушкой. И, как всегда, попала в цель. Игрушка больно ударила ЕГО по носу и упала на пол. Она смотрела в упор, кусая губы. В глазах собирались слёзы. Затем, как бусины, посыпались чёткие слова: «Никогда! Никогда больше так не делай. Не оставляй меня одну в этом мире… Я в этом мире совсем одна…без тебя. Я же погибну одна! Глупый ты…дядька…» Она запнулась. В воздухе повисло молчание, звуки голоса, обойдя все комнаты, вернулись непонятным звоном. Она продолжала смотреть на НЕГО в упор глазами, полными слёз. Не лазурными. Сейчас в них бушевал шторм. Они смотрели на НЕГО новой, пугающей и манящей темнотой с таинственным завораживающим блеском. Она продолжала дальше: «Ты не понимаешь, как трудно… жить без тебя!.. А тебе? Почему ты ничего не говоришь?!?» Она оборвала фразу и смотрела на НЕГО испуганными глазами. Казалось, ещё минута, и она решится на непоправимое. Она крепко сжала губы, словно собираясь духом…Но ОН её всегда понимал…ОН протянул ей руки. Она бросилась к НЕМУ и обняла. Спрятала лицо у НЕГО на плече. Через рубашку ОН чувствовал её мокрые глаза. ОН нашёл её руки, крепко сжатые в кулачки. ОН нежно их разжал, как всегда это делал, и взял в свои: «Прости меня, милая…» Она заплакала ещё сильнее…
Они молча стояли. Долго. А в окна смотрели яркие звёзды, понимая всё по – звёздному, по – своему, по – вечному.