будем ждать сентября!

я бросаю зверям свои кости,
грызите, клыки не сточите.
добровольно отказываюсь от злости –
сама нежность – такого берите!
ныне, любитель и организатор
некогда шумных, веселых мероприятий
индифферентно взираю
на окружающее с полной апатией.

что со мной случилось, Боже? Какие перемены!
было все просто и ясно, были моря по колено,
были мечты, но цели чаще в уме копошились,
средства к их достижению в природе не переводились.
куда все ушло? Ведь этого нет больше.
во что я превратился? Нет судьбы моей горше.
я выгреб всю мелочь из карманов – роздал нищим.
я оставил женщин на попечении диванов – стал много чище.
стою теперь на распутье, нуждаюсь в совете;
небеса вы мне задолжали, скорее ответьте!

что со мной? И как оно называется? Безумие?
так и знал, и вы туда же - предел скудоумия.
я не знаю. Откуда мне может быть известно,
что со мной. Ну, конечно, слыхал про другое тесто.
ничего в моей участи горемычной это не объясняет.
скорее, напротив, и понятное-то ускользает.
я не знаю куда. Я вообще ни хера не ведаю,
просыпаюсь к полудню, в шестнадцать обедаю.
я же не был таким никогда – образцом работоголика
всю был жизнь. А теперь?
Портрет маслом. Кого? Алкоголика?

только тяги к вину-коньяку нет, как не было.
а ведь тянет куда-то ей-ей! Горя не было.
ну да знаю ответ, вру, все знаю, но тем непонятнее,
отчего вдруг такое со мною, со мной! А, приятнее,
я скажу вам, как есть, не тая,
быть в свое отраженье влюбленному,
чем скитаться по воле небес
по Земле отчужденному и обозленному.

как на что? На себя самого, на такое везение,
на отсутствие в книге судеб о себе разъяснения:
что, мол, так-то и так, в лето
после Христа, в добром здравии,
два, нуля два, четыре, июль,
в полном (это учтите) сознании,
буду насмерть сражен в Петербурге
стрелою, ха-ха, Купидона,
в ночь, секунду, я кончу сейчас,
на Ивана Купалу. Пардона
не дождетесь любители сложных
конструкций любовных небесные.
неужели кажусь я вам тварью
бестелой, совсем бессловесною?
или душу мою вы зане подвергаете
адовым мукам, уверены,
что суммарный итог дел и мыслей
моих того скоро потребует?

я продолжу, чем начал.
вот стою на распутье.
на весах – середина нуля.
но качаются чаши, хотя перевесить,
не способна пока ни одна.
сентября буду ждать,
как в пустыне зачахлой
ожидают прихода дождя.
сентября буду ждать,
как голодные хлеба. Как могу.
и как может она.

а как может она?
с кем как с зеркалом
схожи, не ликами,
что бы было смешно,
но изгибами судеб, их бликами,
отраженными в нас же, в Неве.
мы, друг другу надежду дарящие,
и надежду впитавшие душами,
так легки. Нас заметят парящими
над Землей и водой,
над крестами соборов,
предместьями,
над красивейшим из городов,
и в любом другом месте,
над гранитом, мостами,
телами людей,
в разных позах замерших,
нас запомнят, увидев
такими живыми…
умерших

от дыханья свободы,
несущего нам избавленье
от забот и тягот
одиночества скучного времени,
проведенного врозь, от острот,
коих юмором тщетно пытались
от искренности огородиться,
и поднять настроенье другим,
раз самим не дано нам забыться.

будем верить себе,
сохраним в себе веру и память.
будем ближе, когда
одиночество к горлу подкатит.
будем ждать сентября!
и, увы, пусть не рядом, но вместе.
будем ждать сентября!
новой встречи на памятном месте.
 август 2004