Лишь теперь, спустя столько лет, я начинаю понимать, что вытащил в этой жизни счастливый билет. Мне не пришлось мотать срок, меня не подстрелили, не предали, не ограбили. Мне просто светит удача. Но чтобы она светила, я прошёл свои собственные круги ада...
* * * * *
Начиналось всё до простого банально и обыденно. Развал советсткой империи не сразу, но постепенно вносил свои коррективы в жизнь маленьких людей, которые привыкли к соцсоревнованиям, планёркам и коллективному мышлению. С закрытием заводов, которые казались несокрушимыми, как имя Ленина, мы, тысячи простых рабочих, оказались выброшенными за борт жизни, как рыбы из воды. Реальность вывернулась наизнанку, мы вообще не представляли, как жить. Кто посмелее, тот ринулся в кооператоры, но не у всех же есть деловая хватка и деньги, не все решаться стать дойной коровой новоявленных рэкетиров и налоговиков. Кто-то, согнув колени и подобострастно опустив голову, безропотно пошёл в услужение новым хозяевам жизни. Но были и такие, среди которых оказался я, что категорически отвергли вышеперечисленные способы зарабатывания денег. Нам, небольшой горстке вольнолюбов, хотелось независимых заработков, причём в таких размерах, чтоб достойно содержать семью.
Как говориться, на ловца и зверь бежит. Однажды ко мне на огонёк завернул мой давнишний коллега Серёга, тоже, как я, рабочая заводская кость, бок о бок проработавший со мной на соседнем станке пятнадцать лет:
- Слышь, Володька, есть деловое предложение. Нужен надёжный компаньон.
- Криминал? - опасливо спросил я. Как бы ни припирала нужда, а с криминалом связываться не хотелось.
- Да какой на фиг криминал,- отмахнулся Серёга и тут же "взял быка за рога" - прибыль 300 процентов! Нехило? - наверное, у меня заблестели глаза, но голос разума подавил этот нездоровый блеск, потому что Серёга начал убеждённо и вдохновенно вербовать меня дальше, - Риска - практически никакого! Ну, просто один раз немного бабок потерять можешь, если что не так пойдёт, но канал уже налажен, всё схвачено и проверено, не хватает только человека вроде тебя.
- А что делать-то? - опомнился я.
- Водку и сигареты возить, - простодушно сказал Сергей.- Российские из Белоруссии. Там свои поставщики. Нам только через границу в Литву провезти.
- Контрабанда.- смекнул я.
- Да разве ж это контрабанда? - усмехнулся мой давнишний приятель. - Люди цистернами спирт возят - вот это контрабанда, а наше дело - мелочёвка какая-то, так, чтоб ноги от голода не протянуть. Такие мелкие сошки, что глазу не за что зацепиться. Ну и риск, соответственно, такой же мелкий.
- Денег на раскрутку совершенно нет, - начал было я, но Серёга тут же перебил меня заверением, что "на это дело" денег много не надо и он, соответственно, снабдит меня на первое время, пока будем раскручиваться, необходимой суммой, а также подкинет деньжат и семье на пропитание. Надо сказать, что визит Сергея был для меня как божий дар, потому что я отчаялся найти сколько-нибудь приличную работу, да и наши денежные запасы оскудели настолько, что мы уже не знали, на чём и как экономить.
И я согласился. Э-эх, помирать - так с музыкой! Контрабандистом? - ладно, буду контрабандистом! небольшое это, в конце концов, и преступление, если что...
Всякое новое дело, которое человек делает впервые - это незабываемо, как первый поцелуй. Таким "поцелуем" стала для меня самая первая контрабандная поездка в дизель-поезде по белорусско-литовскому маршруту . Конечно же я нервничал,но не замечать того, что твориться вокруг, я тоже не мог. Творилось же такое, что достойно описания и более маститых творцов пера, а не рядового контрабандиста, как я.
Нормой провоза на территорию Литвы было пол-литра водки и две пачки сигарет. Народ же, взяв штурмом магазинчик беспошлинной торговли "Дъюти фри", водку и сигареты закупал мешками. Как я выяснил по ходу операции, один кондуктор был с нами, то есть со мною и Серёгой "в доле", и для нашей контрабанды в чреве поезда был заготовлен такой вместительный и надёжный тайник, который не нашли бы все агенты ФБР, не то что наши литовские тамлженники. аша с Серёгой роль была проста, как три копейки - донести груз до тайника, в Вильнюсе же груз выбрать и длонести до пункта назначения. Честное слово, за такую простую, кем-то умным хорошо оргшанизованную работу было даже как-то неловко ждать денежного вознаграждения. Гораздо больше меня интересовало, куда тётки, никупившие бутылок водки мешками и не имеющие договора с кондуктором поезда, будут эти самые бутылки прятать.
Едва мы вошли в вагон, как началось грандиознейшее зрелище под названием "разбери поезд". В руках мелких перевозчиков спиртного и сигарет тут же появились отвёртки и другие замысловатые приспособления для ремонтных работ. Я просто был потрясён, с какой ловкостью и быстротой обычные с виду тётки снимали со стен обшивку вагона, вкладывая в образовавшиеся пустоты блоки сигарет. У меня просто нет морального права выдавать мелких секретов рабочего люда, который кормиться с контрабанды, чтоб подробно описать, какие детали вагона народные умельцы выкручивают-вкручивают за считаные минуты. Одно могу сказать - на предприятиях по ремонту и сборке вагонов с такой скоростью и ловкостью точно не работают! Добавьте сюда тряску от езды и связанные с этим неудобства, так как во время работы следует сохранять равновесие. Но главное-то даже не в этом!
Артистизм - вот козырь настоящего контрабандиста. За 20 минут надо деловито и надёжно спрятать товар, поправить свои латаные бог весть где купленные лохмотья и ко времени, когда поезд подёзжает к литовской границе, превратиться в скучающую от поездки и пустых разговоров публику. Кто-то даже успевает разложить на коленях вечно вонючие неизменные дорожные варёные яйца, рядом с ними обязательный атрибут - завёрнутая в обрывок газеты соль. Скучный унылый вагон простолюдинов, жующих конбасу-яйца, обсуждающих супружескую жизнь соседей. Кто-то очень натурально зевает, скосив глаза в сторону временно замурованного арсенала водки.
Но больше всего мой взор привлекла одна бабулька лет 85-90, эдакий божий одуванчик, выживший из ума. Набрав четыре литровые бутылки водки, старушка не придумала ничего лучше, чем спрятать их на своём худосочном теле под тонкой трикотажной кофточкой. Разумеется, горлышки бутылок выпирают во все стороны, бабулька похожа на ёжика, но все вокруг молчат - а что ей скажешь?
В вагон входит таможенник. Конечно же бабулька-ёжик тут же привлекает его внимание. Ткнув фонариком в одну из торчащих под кофточкой бутылок, таможенник со смехом спрашивает:
- А это что такое?
- Так старая я, кости торчат, - тут же находится старушка.
Скучающий вагон оживает. Все начинают смеяться над торчащими костями Петровны (оказывается, её здесь все знают). В забаве принимают участие и только что подошедшие таможенники. Старушка покорно и с видимым сожалением отдаёт им водку, все вокруг продолжают смеяться. И в этой атмосфере всеобщего благодушия и шуток гладко, как по маслу, проходит осмотр граждан и вагона. Таможенники уносят на оформление четыре литра водки "от Петровны" и кое-что по мелочи, досмотр окончен. Мы с Серёгой спокойны, как скалы - возле нашего товара даже воздух не шелохнулся.
Поезд продолжает движение. Старушка Петровна, у которой только что "кости торчали", начинает командным голосом отдавать распоряжения доброй половине вагона: "А ты чего сидишь, гэмбы развесив? - рухайся, рухайся, помоги Люське сигареты споковать...Да бодай тебя халера! - водку щас разобъёшь!!!" И в том же духе. В течение неполных десяти минут вагон разбирается на запчасти, из его недр извлекается заветный товар. Теперь не надо изображать из себя скучающих простаков, начинаются вполне конкретные разговоры, кто, куда и за сколько будет сбывать товар, налаживаются деловые контакты.
И безусловный герой сегодняшнего дня - это Петровна. Все смеются, обсуждая её великолепную игру с таможенниками. Отдав четыре литра водки, Петровна помогла провезти мешок контрабанды.
Артисты от Бога. И мне предстоит работать с ними бок о бок.
За несколько месяцев челночных поездок я неплохо поднялся на водке и сигаретах. Семья не испытывала финансовой нужды, и это было для меня очень важно. Правда, выходных дней у меня не было, но какое это имеет значение, когда вокруг такая массовая безработица! Периодически я встречал каких-то старых знакомых, котрые жаловались на бедственное положение и крайнюю нужду. Поскольку я сам не так давно испытал всё это на собственной шкуре, то относился к ним сочувственно, одалживал деньги. Последующая практика показала, что мне не следовало делать этого ни в коем разе. Отношения с теми, кому я безропотно ссуживал некоторые суммы, стали заметно портиться. Как говориться, люди брали чужие, то есть мои деньги лишь на время, а отдавали свои навсегда. Поэтому, чтоб этот процесс отдавания не был столь болезненным, отдавали мелкими частями, растянув эту личную экзекуцию на недели. Причём мне при этом приходилось периодически напоминать не только о долге, но даже и о его сумме. По-видимому, мои старые знакомые искренне считали, что если мне так повезло, что у меня есть постоянный неплохой заработок (о его источнике я, разумеется, никому не говорил), то я должен чисто по-божески если не поделиться, то хотя бы не требовать возврат долга до тех пор, пока нуждающаяся семья не встанет крепко на ноги. А в 90-ые годы такого чуда можно было ждать так же долго и бесполезно, как второго пришествия Христа. Вобщем, моё сознание медленно, но верно менялось. Я вдруг решил для себя, что мне не о чём говорить с теми, кто никак не может найти себе применение. И уж тем более не одалживать этим "лузерам" денег. Не скрою, это решение было несколько жестким, но для меня единственно правильным. Мне даже не пришлось суетливо прятать глаза и лепетать о надуманных временных финансовых трудностях. Я просто научился, глядя в глаза собеседника, без всяких объяснений говорить:"Нет". И странное дело, я почувствовал к себе большее уважение, чем тогда, когда проявлял безмерную доброту, одалживая деньги на неопределённое время и соглашаясь на возврат кредита по частям.
Челночные ежедневные поездки между Литвой и Беларусью стали такой неотъемлимой частью моего существа и благополучия, что для себя я уже твёрдо решил: за этот надёжный и сытный кусок хлеба с маслом я готов лечь костями. И подходящий случай, как своевременная "проверка на вшивость", не заставил себя долго ждать. В одну из наших привычных поездок в вагон перед самой границей вошли "чёрные береты". Это был специальный пограничный отряд, который специализировался на поимке контрабандистов и нелегально вводимом товаре. О "чёрных беретах" ходило много слухов, но раньше я их никогда не видел, так как наш маршрут с их точки зрения считался безобидным. Видимо, это было просто плановое профилактическое мероприятие, но для нас с Серёгой оно обернулось катастрофой. Нашего кондуктора, который в чреве поезда провозил свыше пятидесяти литров водки и полсотни блоков сигарет, погубила элементарная жадность - в его сумке "чёрные береты" нашли две бутылки водки сверх нормы. Попадись он во время обычного досмотра, ему скорее всего просто разрешили бы выбросить эти чёртовы бутылки. Но сегодня искали криминал для отчёта. Вобщем, кондуктора под белы рученьки увели, а поезд охранялся автоматчиками до самого Вильнюса, вплоть до полной высадки пассажиров на конечной остановке. Мы с Серёгой срочно оценили и отработали сложившуюся ситуацию. Патрия твара должна быть доставлена сегодня - на нашей "точке" перебоев быть не должно. Но товар не просто находится в дизель-поезде на запасных путях, а ноходится в охраняемом дизель-поезде. Видимо, завтра утром "чёрные береты" его основательно перелопатят. План изъятия товара созрел практически мгновенно. На помощь были вызваны двое наших коллег боевиков с "транспортером" для товара.Они должны были взять на себя двоих охранников, которые для проформы хоть и были вооружены автоматами, но отнеслись к охраняемому объекту как к пассажирскому дизель-поезду, чем он в сущности и являлся. Охранники фланировали, чуть не посвистывая, туда-сюда, как с дамой по набережной, пока на них неожиданно и одновременно не навалились две тёмные тени. От неожиданности охранники даже вскрикнуть не успели. Пока наши боевики скручивали им руки, мы с Серёгой, открыв двери вагона железным ломом, проникли к тайнику и быстро извлекли товар. Вся операция от самого начала вплоть до отъезда с места действия заняла у нас максимум 15 минут. Торжествовали мы недолго, лишь до того момента, пока один из боевиков смущённо не признался, что он, наверное, ненароком слишком сильно ударил по голове охранника, отчего тот упал без явных признаков жизни. Только этого нам не хватало! Операция по успешному изъятию товара была омрачена. Мы ехали в полной тишине, подавленные мыслями про состояние здорвья незадачливого охранника. Всё-таки мы честные контрабандисты, а не мокрушники какие. Хотя, если серъёзно подумать, то любое правонарушение - это как нитка клубка, только потяни, и такое размотаешь на свою голову! Ведь не остановишься же уже. В этой связи мне вспоминается одна примечательная притча: во время сильной грозы один странствующий монах постучал в ворота молодой вдовы и попросился на ночлег. Женщина предложила монаху сначала совершить на выбор любой грех: переспать с ней, зарезать козу или выпить бутылку водки. Монах подумал и решил, что бутылка водки - самый невинный грех из предложенных. Он выпил водку, после чего переспал с женщиной и зарезал козу.
Подгоняя эту притчу под нашу начинающуюся тогда честную жизнь контрабандистов, я ещё раз хочу сказать: за маленьким преступлением закона всегда стоят более великие деяния.
А тот несчастный охранник по нашему мнению остался в живых, потому что назавтра в прессе о нём не написали ни строчки. Если бы что-то ну оч-чень серъёзное, газетчики бы не промолчали. Скорее всего, отделался лёгким сотрясением мозга. Ну, он знал, где работает. В каждой профессии свои издержки. Мы вот тоже не сахарной лопатой мёд загребаем. А кому сейчас легко?
Я думаю, что оперативности контрабандистов могут позавидовать оперативники погранвойск. И не потому, что кто-то лучше и умнее, а кто-то проще и хуже (опасно недооценивать своих противников), а всё дело в том, что мы работаем исключительно на себя родных, а они на абстрактное государство. Такие принципы, как личная заинтересованность в труде на собственное благо, были описаны ещё стариком Марксом в его трудовой библии "Капитал", ну да кто сейчас читает старую немецкую классику?
Как только накрылась медным тазом наша паровозная доставка водки и сигарет, перед нами мгновенно встал вопрос налаживания нового канала транспортировки контры, то есть контрабанды по-нашему. Причём степень срочности оценивалась как "Вчера". Это такой термин оперативности, спрашиваешь, когда сделать: через минуту, через час, завтра, а тебе говорят - вчера.
Был у нас в разработке один способ доставки товара, но уж очень необычный на первый взгляд - сплавлять его по реке, благо белорусская река Вилия, пересекая границу и превращаясь в литовку Нерис, свои могучие воды гонит в нужном нам направлении. Погранцы плывущие брёвна не пасут - это плюс, никидать в Вилию можно сколько угодно брёвен - это большой плюс. Вопрос - как их выловить вообще, и в частности не привлекая особого внимания любопытных зевак? а каком участке реки вылавливать? Нет ли на этом участке сильных подводных течений и водоворотов, Нерис ведь коварная река. Потребуются специальные плавсредства, которые потребуют дополнительных капиталовложений, да и лишние человеко-часы оплачивать придётся. Чтоб всё это окупилось в ближайшее время, партию товара надо увеличить как минимум в 4-5 раз. Опять же наши поставщики контры из России - надо напрячь их лишний раз...Вот неполный перечень вопросов, который мы с Серёгой должны были решить в течение суток. В нашей небольшой налаженной организации контрабандистов только мы с Серым занимались транспортировкой небольших партий водки и сигарет, но это была всё-таки организация, и нам предложили любую помощь деньгами или людьми. Под нашу личную ответственность. Ведь это всё-таки не социалистический колхоз, где сообща коллективом запарывается хозяйство, а потом и спросить не с кого. Велик риск нашей ответственности, но и финансовая отдача достойна усилий. Короче, в ту ночь мы с Серёгой проспали не более трёх часов, да и то не дома, а в офисе на кушетке. Замотались, как черти. Только в экстремальной ситуации все таланты и организационные способности человека, если они действительно есть, действуют, как направленный взрыв, потом лишь диву даёшься: и это сделал я? я смог это? как я смог это сделать? Важно, чтоб такие ситуации слишком часто не повторялись, а то никакие предохранители не выдержат, однозначно перегорят.
Вечером следующего же дня в волны Вилии без особой торжественности, но с сердечным трепетом были спущены первые брёвна с подвязанным товаром, плотно укутанным в непромокаемый материал. Река радостно подхватила ценный груз и играючи погнала его в сторону Литвы, где на определённом отрезке пути хмурая братва в прорезиненной экипировке и с баграми в руках ждала прибытия первой партии сплава...
Одиссея контрабанды прошла успешно, но она обошлась нам в такое нервное напряжение, что мы с Серым впервые за столько времени работы в нашем слаженном коллективе согласились сбросить эмоции в бане со всеми. Время превратилось для нас в некую абстрактную субстанцию, уже не имело никакого значения, что мы вторые сутки не появляемся дома. Хотелось окончательного и единого слияния с коллективом, который вместе с тобой способен свернуть горы. Мужское братство необъяснимо, его надо осязать, чувствовать каждой клеткой измученного напряжённой работой тела. Появляется ощущение единого организма, который жадно требует удовлетворения самых смелых желаний и естественных потребностей по раз и навсегда заведённой стандартной схеме: горячая баня, холодное пиво, мужской разговор о собственном величии, заправленный добрыми шутками и крепким словцом и, разумеется, на десерт - девчёнки. А куда без них? Остановить этот процесс мужского единения так же невозможно, как лапкой кузнечика движущийся локомотив. Господи, да откуда здесь взяться высокой морали, при чём тут она? Какие там ещё жёны? О чём это?...Жажда...Плоть...Мягкий свет...И пусть сейчас весь мир с его искусственными запретами рухнет в тартары...
Моё сознание медленно отключалось от реальности, воспарив над миром иллюзий. Сказалась предыдущая бессонная ночь, усталость, пара бокалов хорошего пива, расслабляющий жар парилки и опасная близость гладенькой весёлой брюнетки без имени. А какая впрочем разница, как её зовут? Я её с собой никуда звать не собираюсь, мне и здесь с ней хорошо...Жена, да, она у меня есть, где-то, и я её, кажется, даже очень люблю, потому что она хорошая, но при чём здесь всё это? Разве это сейчас главное? В данную минуту я должен получить вот этот приз - смеющуюся брюнетку. Всё остальное будем посмотреть...Потом разберёмся...
Пробуждение моё можно сравнить с мучением в Геене Огненной. Во-первых, помещение было совершенно незнакомым. Стандартная квартира, стандартная мебель, рядом на раскладушке сопит Сергей.
- Есть тут кто-нибудь? - крикнул я в проём открытой межкомнатной двери хрипловатым голосом.
- Всегда есть! - показался на пороге один из нашей команды, похожий на медведя-шатуна Игорь, такой же могучий в плечах и по жизни неприкаянный.- Соням арабский кофе или крепкий сладкий чай?
- Бокал холодного пива,- попросил я.
- Имеется! - радостно сообщил Игорь и скрылся на кухне.
Я обдумывал своё невесёлое положение. Ладно, квартира уже уже знакомая, но мне от этого ненамного полегчало. Дома я не был двое суток, что скажет жена? Это во-вторых. В-третьих, собственные муки совести - я ей вчера изменил с первой попавшейся девочкой по вызову. Даже тот факт, что мне было с ней на удивление легко и хорошо, меня очень смущал, так как неожиданно я открыл в себе чисто животную мужскую сущность, свободную от высокой морали. Как к этому относиться, я ещё не знал, тем более, это была первая измена в моей супружеской жизни, стаж котрой исчислялся сроком в 12 лет.
Но особо терзаться муками совести мне было не в тему, так как появился Игорь с холодным пивом, да и Сергей начал ворочаться, просыпаясь после вчерашнего. Одиннадцать часов дня, совершенно очевидно, что и сегодня до вечера мы дома не покажемся, так как есть дела нашей организации, которые поважнее любых эмоций жены, домашних тапочек и тарелки борща перед телевизором.
Чтобы наладить бесперебойную доставку нашей контрабанды сплавом, необходимо возле реки организовать что-то вроде склада. Человек, который будет отвечать за приёмку товара и его временное хранение, уже есть. Местный, из белоруссов, личность весьма колоритная, заслуживающая описания.
Чем занимался в советское время 65-летний пенсионер Василий, мы шибко не интересовались, как не интересно нам было семейное положение и нынешнее окружение Василича. Его устраивают наши условия, нас - его условия, что больше надо? По нашим внешним наблюдениям старик занимался мелким воровством, самогоноварением и браконьерством. Эдакий типичный белорусский мужичёк-лесовичёк. Самогонный аппарат работал у него бесперебойно днём и ночью, дрова Василичу помогал подкладывать шустрый хлопчик Олежка, то ли внучёк, то ли босячёк из пьющей семьи - непонятно, но старик к нему относился серьёзно. Аппарат стоял в землянке, которая была вырыта или партизанами во время Второй войны, или самим стариком сравнительно недавно, землянка - она во все времена землянка. Поверхностное наблюдение за жизнью старика давало нам такую картинку: развозя свой первач по деревням и хуторам, невинный и простоватый с виду Василич легко входил в доверие к селянам, охотно с ними говорил "про жизнь", о том, о сём, терпеливо выслушивал бесконечные крестьянские беды и жалобы. А в награду за это получал информацию о составах семей, их благополучии и, главное, когда кого не будет дома. И когда хозяев не бывало в усадьбе, Василич приезхал на своей таратайке, оставлял её за околицей, а сам собирал с хозяйства, оставленное без присмотра, посильную дань. У кого лук выкопает, у кого бурачки-капусту или пару вёдер клубники оберёт. В его умелых беспокойных руках всякий произведённый продукт имел ценность. Не брезговал Василич и курочками да поросятами, если они не были надёжно схоронены под замком в сарае. Впрочем, если замок бывал хлипкий, то и его мог запросто сорвать. При этом набожный старик, который регулярно по воскресеньям посещал костёл и неистово кланялся ксендзу, был свято уверен, что соблюдает одну из важнейших Десяти заповедей - не воруй. Откуда была такая наивная уверенность? - у Василича было чутьё на ключи от хат, которые все как один сельчане прятали в одних и тех же местах, за балкой или под крыльцом. Захоти Василич - и вошёл бы в любую пустую избу, ан не делал этого, так как кражу личного имущества считал одним из величайших грехов. Лук и поросята под эту терминологию не попадали,потому что простой крестьянский ум просто не выдерживал таких юридических сложностей. Поэтому, приди кому-нибудь в голову проверить Василича на детекторе лжи, не крадёт ли он, старик бы не моргнув глазом ответил, что нет, никогда в жизни, и прибор бы зафиксировал, что говорит человек чистую правду, так как ни один бы датчик не вспотел от волнения. Такой вот честный набожный гражданин. Другим честным промыслом Василича было браконьерство. Что, лес обеднеет, если пенсионер подстрелит себе косулю-другую? Или там лося-кабанчика завалит. Ну кто от этого пострадает? Наивный простой крестьянин считал, что если раньше мужики охотой жили, то почему сейчас нельзя? Леса-то вокруг вона сколько, и зверья в нём полно, просто завались. И отчего тогда нельзя поохотиться разок-другой, если охота? Эта логика была непоколебима никакими условностями и дурацкими с точки зрения Василича законами. Сам старик дичью брезговал, так как не умел её правильно готовить, предпочитал свининку, но из лосей да кабанов делал знатные на всю округу колбаски-салями собственного копчения, продавая их как кооперативные благодарным хуторчанам. Такой вот колоритный и честный был у нас заведующий складом контрабанды. В его задачу входило принять от наших московских друзей партию водки и сигарет в закрома объёмной землянки на столько времени, на сколько это нам потребуется. Может, на час, или на сутки. Это уже зависело от обстоятельств нашей работы. Рядом с "ангаром" всегда должны были быть заготовлены качественные брёвна.
Услужливый старик радовал нас своим прилежанием недолго - всего каких-то три месяца. За это время мы "наплавили" массу леса в сторону Литвы, создав там дополнительно пять рабочих мест для своих надёжных знакомых, которые отныне с баграми в руках, по уши в воде отлавливали бесценные брёвна. Ознакомление с техникой работы человеку неопытному, непосвящённому и незаинтересованному скучно, поэтому эту часть нашей рутинной работы я просто не буду описывать. Гораздо интереснее оказалось поведение нашего белорусского старичка-лесовичка. В один прекрасный...нет, для нас этот день не был прекрасным. Короче, приезжаем однажды мы к своему лесному "ангару", а в тот день мы ждали "усиленную", то есть тройную партию товара на астрономическую по всем понятиям сумму, а нашего старого-то, тю-тю, и след простыл. Вместе с товаром. И как он успел всё вывезти, ведь технические возможности у него слабые, мы это знали. Когда и с кем он договорился увести у нас из-под носа грузовик контры? А главное, на что он рассчитывает - продавать это здесь? Такое количество? Через какие торговые точки? Товар-то московский, вмиг засветиться. Ну и леший этот белорус! Обул нас, вильнюсских битых мэнов! Кто он такой, на кого работает, ведь не в его же лохматой голове родился этот гениальный план нагреть наш сплочённый коллектив столичных специалистов по контре. Впервые мы пожалели, что не собрали на этого собрата подробного досье. Ищи его сейчас свищи по белорусским лесам. Дом-то у него грошевый, наверняка пустой стоит, хоть и стоит его проверить для порядка. Родственников - считай никаких кроме спившихся племянников да непонятных голосистых тёток. Пострелёнок Олежка...да этого чертяку вовек не сыщешь. Вот так Василич! Вроде был человек, оседлый, родни куча, хозяйство кругом, хоть и нелегальное, да много всего, а тут вмиг всё исчезло. Конечно, за вырученные от нашего товара деньги не то что халупу какую, целую деревню с костёлом купить можно.
Вечером того же дня мы получили ответы на все наши вопросы. Сидели в поселковой белорусской гостинице, строили разные версии да предположения, а тут входит пацан чумазый, кидает нам письмо запечатанное. Пока кто-то сообразил вскочить, пацана и след простыл. Вобщем, связь с "той стороной" установить не удалось. Зато удалось постичь их напыщенный пафос, мол мы, птицы залётные, давно и нагло кормимся с их законной территории, а церковной десятины не платим, за что следовало бы нас строго наказать. Наказание нам предусматривалось такое: товар у нас частично изымается , и отныне мы должны делиться пополам, если хотим "работать отсюда". Впрочем, как ни были глупы с нашей точки зрения наши белорусские оппоненты, которые столь нагло наложили свою лапу на наше добро, они всё-таки понимали, что предстоит стрелка, на которой этот скользкий вопрос и должен решиться окончательно. Эпохальная встреча была назначена на следующий день, и, разумеется, в лесу. Исход стрелки должны были решить не только показательные силы обеих сторон, но и дипломатическая мощь их представителей.
Хоть я и проработал в одной организации с контрабандистами больше полугода, а эта стрелка была на моём счету первая. Всё-таки не каждый день сталкиваются конкурирующие организации в сфере долевого участия и финансовых интересов. Ситуация осложнялась полным незнанием противника. Ну не дед же Василич стоит за всем этим! Хотя...А почему бы и нет? Что мы о нём знаем, старом пройдохе? По возрасту вполне может представлять интересы закоренелых опытных зэков, если сам таковым не является. Мы ж с него характеристику о моральной устойчивости не запрашивали. Любой отпетый уголовник, если подумать, может претвориться божьим одуванчиком, что ему стоит. А мы, лохи, уши и развесили. Назначили "завскладом контрабанды" буквально человека с улицы. Да он, наверно, за эти три месяца тесного сотрудничества с нами не только подсчитал, сколько мы товара прогнали, но и ценами в Литве поинтересовался, всю нашу бухгалтерию как облупленную знает. А против такой аргументации устоять будет трудно, бедного родственника из себя не разыграешь. Итак, у них не только карты в руках, но и козыри тоже. Ладно, будем исходить из худшего варианта - они всё подсчитали.
А теперь оценим свои слабые и сильные стороны, если таковые имеются. Слабые: у нас этот канал налажен, он нас хорошо греет, поэтому нам просто не хочется его просто так терять. Какие здесь вложены капиталы? - никакие. Просто Божий рад какой-то: лес, опушка, полянка, деревья, местный леший, который нас кинул, обормот. Мы можем пожертвовать этой стратегической точкой? - запросто, плюнуть и растереть. Здоровья и сил у нас, что в молодых бычках, через двое суток организуем другую заимку, выше или ниже по течению. Так, следующее слабое звено: стоимость пропавшего товара. Это самое больное место, потому что если мы с Серым не компенсируем финансовых убытков, то отвечать будем даже не головой - кому нужна абстрактная глупая пустая башка? - а зажитым тёпленьким имуществом. Мы ж не в благотворительном обществе работаем, помочь нам всегда здесь рады, но грубых ошибок не прощают. Если каждый так общее добро профукает, то через неделю все разойдемся с голыми задницами. И это здесь все отлично понимают, что должны мы держаться одним крепким кулаком и приходить на взаимовыручку один к одному. А потому и стрелка для нас и с нашей стороны будет серьёзная. Возглавит её по случаю масштабности события, превратившегося в международный литовско-белорусский конфликт, наш шеф по контрабанде Артур Белозерцев , которого мы промеж собой для простоты зовём Белый. В преддверии стрелки шеф поручил нам "носом белорусскую землю рыть", но добыть все сведения относительно старика Василича и его возможных соучастников. Видимо, в этот самый момент на небе вспыхнула наша с Серым звезда, потому что интересующую нас информацию мы получили в тот же день и с избытком. Вот просто повезло двум умникам, нанявшим на стратегический объект чёрт знает кого и поэтому вынужденных сейчас черпаками хлебать дерьмо.
Стоит ли говорить, что в этот день нашими людьми были буквально нашпигованы все заплёванные бары, кафушки и столовки с претензиями на рестораны этого долбаного Мухосранска, в окрестностях которого должна была состояться стрелка. Расчёт был прост, как два пальца об асфальт: кто-то из местных нажрётся до нужной кондиции и сольёт по пьяни информацию. А поскольку белорусских боевиков представляли не Энштейны, а простые деревенские хлопцы, насмотревшиеся Рэмбо и охочие до разных приключений в стиле вестерн, то так и произошло. Поэтому мы быстро узнали, что есть у Василича родной сын Павел по кличке Клык, который буквально на днях откинулся с зоны. Сидел он там повторно за разбойное нападение с применением оружия, поэтому ходил в авторитетах. Короче - чёрная масть, а потому вряд ли интересуется тонкостями кропотливой бухгалтерии. И это уже хорошо. Плохо же то, что беспредельщик, привык брать много и нахрапом, а потому наш груз может и не вернуть. Возможные точки складирования нашего товара мы почти вычислили, так как местные хлопчики охотно хвастались, сколько, где и каких домов "инвестировал" Павел, восторженно подчёркивая этим крутизну местного бонзая. Недвижимости у Клыка хватало, и это наводило на мысль, что он до отсидки занимался чем-то посерьёзнее, чем разбойные нападения. Да, а почему это имущество не было конфисковано? Ну, сейчас не до этого. Главное, мы знаем, где искать товар. Не станет такой человек у чужих прятать.
Отряд "стрелков" набирал Павел из местной шушары по принципу "поздоровее и поболее". А это значит, что если и будут у них в руках стволы, то это будет не оружие, а "пукалки" типа грубых обрезов и газовых муляжей. Не исключено и палёное боевое оружие, но его на селе много быть не может просто по определению, и в ход его, если что, пустят в самом крайнем случае, так как на нём уже есть висяки, а рисоваться лишний раз с такой игрушкой нельзя, это владелец должен знать. В общем, состав бойцов экономного Павла и боевое снаряжение его "армии" были ясны, как божий день. Непрофессиналы, зато их много. И с перепугу эти необстрелянные долдоны могут таких дров наломать! Этот табун запросто ногами потоптать может, если ломанётся в панике. Шварцнеггеры недоделанные, поменьше должны фильмов-боевиков в сельском кинопрокате крутить, а то выращивают на местном навозе непонятную хрень какую-то. Им до бойцов ещё семь лет нефтью плыть.
Подробно изучив состав армии Павла, Белый нас не просто удивил, а буквально убил своей стратегией, заявив:"На встречу поеду только я с Владимиром и Сергеем, так как наша выставленная лесная заимка объект слишком мелкий, чтоб городить вокруг него боевую технику. Как "защита от дурака" джип у нас будет бронированный, с нами никакого оружия, по периметру расположим трёх снайперов - на эту толпу хватит, хотя они и от одного в штаны наложат. Отдыхаем до вечера."
Так я узнал, что у нас, оказывается, и снайперы имеются в распоряжении. И границу они пересечь могут. Или Белый их одолжил где-то, из Москвы, например, выписал? Впрочем, это уже без разницы. Чтоб не выглядеть зачуханными, мы с Сергеем решили плотно пообедать и маленько отдохнуть перед продстоящей стрелкой.
Стрелка была назначена на 7 часов вечера - самое оптимальное время для деловых людей вроде наших оппонентов, когда дневные заботы потихоньку утряслись, а до вечернего отдыха так далеко, что за это время можно горы своротить. Здесь учитывался тот фактор, что "боевики" Павла где-то там работали в дневное время и, разумеется, были заняты часов эдак до шести. А с шести до семи им предоставлялась уникальная возможность почувствовать себя солдатами, "мгновенно" собирающимися на Сражение Века - добежать домой, поменять пыльные рабочие штаны после трактора на спортивные, под суровый мамкин оклик проглотить тарелку борща, вытащить из-под куриного насеста заветное и такое запрещённое газовое оружие, заботливо развернуть, отряхнуть от помёта и подумать, что после сегодняшнего настоящего задания неплохо бы его, наконец, смазать... Чем? Да обычным машинным маслом!.. Надо бежать на стрелку, и явиться туда не запыхавшимся, а то пацаны будут смеяться, мол, явился боец, а дыхалка слабая... Неплохо бы когда-нибудь и спортом заняться, бегом там, например...
Господи, как всё-таки непросто собраться на настоящую стрелку нормальному правильному пацану из небольшого белорусского городка!..
Без пятнадцати семь пёстрая толпа терминаторов во главе с Павлом уже топталась по лесной полянке, нетерпеливо поглядывая на различные массивные часы. Видимо, ребята справедливо полагали, что у делового человека непременно должен быть и соответствующий атрибут, неизменно указывающий на его трепетное отношение к своему драгоценному времени.
Без одной минуты семь наш бронированный джип медленно въехал на поляну, аккуратно рассекая изумлённую ораву боевиков. Они явно ожидали нечто по-эффектнее, типа "стрелка на стрелку", а тут такой облом, не на кого нападать, не от кого защищаться. Если простой парень не видит перед собою зубодробилки, ему явно становиться не по себе. Нечестные правила выбивают его из колеи.
Первым вышел из машины Белый, мы с Сергеем встали у него по бокам, как бы защищая с флангов. Шофёр на всякий случай остался за рулём, хотя большой надобности в этом и не было. Так, лёгкая подстраховка.
- Вся ваша армия? - усмехнулся Павел, снисходительно оглядывая наш тройственный союз типа Антанта.
- А мы собрались воевать? - вскинул в искреннем изумлении брови Артур Белозерцев. - Я полагал, что мы как умные люди собрались обсудить некоторые детали возникшего конфликта. Вот и давайте приступим к делу, мы же не на ряженых маскарада сюда смотреть приехали.
Глаза Павла сузились на одно мгновение, но он быстро взял себя в руки, видимо, справедливо решив, что Белый всё-таки прав, и надо не перьями трясти, а решать финансовый вопрос.
- Вы работали на нашей территории и не платили нам дань, за это мы и конфисковали весь ваш товар, - наверное, Павел эту гениальную фразу репетировал целый день, с таким пафосом она была сказана.
- Понимаю, вы обеспечили нам крышу, оборудовали реку, напилили брёвен, подобрали рабочих, обеспечили доставку товара. И какой процент "дани" вы желаете за такую титаническую работу? Не стесняйтесь, здесь все свои, мы же решаем чисто экономические вопросы.
- Вы зря иронизируете! - в запальчивости выкрикнул Павел. - Территория моя, и я здесь устанавливаю правила.
- А вы наместник президента? Или назначенный разводной? - заговорил Белозерцев на более понятном для Павла языке. - Мы освоили "терра инкогнито"*, поэтому мы никому ничего не должны.
- Попрошу выражаться по-русски.
- Мы не накрыли обжитую кем-то до нас полянку. Место было чистым от ваших и чьих-либо ещё претензий. Если хотите вступить в долю, присоединяйтесь и работайте с нами в паре. Ради Бога! Мы тоже работы на своей территории имеем, людьми разбрасываться не хотим, пусть с вашей стороны всю работу делают ваши люди, а мы будем товар только принимать. Труды будут оплачиваться согласно квалификации и затраченным усилиям. Доставка и сбыт товара в равной мере дело рискованное и, мягко говоря, неблагодарное в силу своей мало-законности, поэтому после реализации я предлагаю 50 на 50.
- Мы хотим больше, - нагло заявил Павел. Вообще лично у меня сложилось мнение, что он вообще не понял длинной экономической тирады Артура, умом не дорос до финансовых вопросов, ему бы только хапнуть по-наглее и побольше да отползти в нору с добычей. А там хоть трава не расти, хоть десять лет за это.
- Тогда возьмите на себя и дополнительную часть работ в Литве. Мы не занимаемся благотворительностью и не дарим денег просто так.
- Хорошо, 50 на 50. Дайте адреса российских поставщиков, таблицы их тарифов, график...
- Вы сами будете заниматься этими поставками?
- Разумеется.
- Вот и пробивайте сами адреса, таблицы и графики Я же сказал, мы не занимаемся благотворительностью. Партнёрские отношения подразумевают самостоятельность. Свою крутизну надо отрабатывать, и не так, - презрительно кивнул Белый в сторону толпы боевиков, которая, устав от начальственных базаров, явно расслабилась и потеряла всякую бдительность, приняв пренебрежительную стойку "вольно" и откровенно скучая. - Да, когда пробъёте адреса поставщиков и будете готовы начать работать, позвоните. Вот визитка с моим телефоном с Вильнюсе. Кстати, я что-то не вижу нашего грузовичка с товаром. Или вы сами его сплавите сегодня по реке, немедленно приступив к сотрудничеству?
- Э-э, завтра вернём, - растерялся Павел. Он, бедолага, видимо совершенно забыл, что мы собрались здесь не каравай делить, а прежде всего решить вопрос о похищенном у нас наглым образом товаре.- Сегодня уже поздно.
- Это коров уже доить поздно, а в нашем деле то, что можно сделать сегодня, на завтра не откладывается. Хотя я на вас не в обиде, - усмехнулся Артур. - Завтра, так завтра.
Видя, что всё так красиво складывается, да и грузовичок вроде бы замяли (ну да, мы же в его глазах слабаки, не требуем,наверное, боимся разозлить и окончательно потерять), Павел осмелел и спросил с ядовитой такой улыбочкой:
- Кстати, а если бы у кого-нибудь из моих ребят сдали нервы и... короче, подняли бы пушку. Вы же без оружия.
- Мы без оружия? - изумился Белый и кивнул мне. - Подкинь пару монет в воздух.
Данный трюк мы с Артуром Белозерцевым обговорили заранее перед стрелкой, как раз на тот случай, если Павел задаст этот вопрос. Понт - вещь дорогая, а в правильной ситуации просто бесценная. Я подкинул повыше три пятицентовые монеты, и в ту же секунду раздалось три выстрела одновременно, слившись в один и мгновенно сбив монеты в полёте на глазах у изумлённых боевиков.
- Ну у вас и фокусы, - едва выдавил из себя Павел.
- В нашей профессии без чудес нельзя,- резонно заметил Белозерцев, садясь в машину. - До свидания. Соскучитесь - звоните. А насчёт грузовичка голову не ломайте. Зачем вам эта боль?
* "терра инкогнито" по-латыни обозначает "земля ничья, загадочная"
- Артур, вы простили им грузовичок? - удивлённо спросил Сергей Белозёрцева, едва мы отъехали с полянки.
- Ни в коем разе, - усмехнулся Белый. - Мы им ничего не простили и прощать не собираемся.
- А как же?..
- Товар уже давно у нас. Ну, не очень давно, всего три часа. Нашли, как и предполагали, в одном из нежилых домов Павла, или как там его погоняло - Клыка. Всё просто и предсказуемо, вроде парёной репы.
- Зачем же мы тогда поехали на стрелку? - меня разобрало любопытство.
- На них посмотреть, себя показать, оценить возможности и способности друг друга. Я вот посмотрел сегодня, заказник здесь обширный, дичь непуганая, хозяева безалаберные, можно смело забивать колышки.
- Какие колышки?
- Что, кино не смотрели про первых американских поселенцев? - кто деревянные колышки первым в ничейную землю вбил, тот и хозяин территории. Половину Техаса можно было на халяву застолбить. Владей - не хочу.
- А что мы здесь столбить будем? - неострожно спросил Сергей, но по молчанию Артура мы оба поняли, что это, в общем-то, не нашего ума дело. Зона нашего приоритета - это водка и сигатеры, а панибратствовать с начальством, нарушать, так сказать, основополагающие принципы демократического централизма - это сплошной нонсенс. Лучше не забываться. Выгнать не выгонят, да и пайку хлеба не отберут, зато могут счесть за несерьёзного человека, а у такого мнения далеко идущие негативные последствия. Мы же не бабочки-однодневки, в конце концов, на годы сплачиваемся.
Остаток пути мы провели в полном молчании. Спустя несколько часов мы с Сергеем узнали подробности изъятия нашего товара. Как я уже сказал, всё это было "схоронено" в одном из нежилых домов Павла, а точнее в обычном сарае возле дома. К чести Клыка, не поскупился, замок он там повесил большой, приличный, но это по понятиям местной шпаны и жучил вроде нашего старичка-лесовичка, облапошившего нас чисто "на доверии". Для ребят из нашей организации, которых я не знал лично в лицо, этот замок был делом одной минуты. В буквальном смысле.
Постоянно про меж собой говоря "наш грузовичок", мы имели в виду не само транспортное средство, потому что российские коллеги, доставив товар на лесную заимку, выгружали его и уезжали. Полный грузовик товара для простоты выражения мы звали "наш грузовичок". Так вот, этот самый "грузовичок" был небрежно вывален на дощатый пол сарая. Загрузив раскиданный товар в своё транспортное средство, ребята Артура оставили несговорчивому хозяину два улётных сувенира. Один в сарае, а второй... Ну чего уж греха таить - и в до вошли, замок там тоже очень нехитрый оказался. Но вошли не с целью взять, а с целью дать, то есть оставить. Второй сюрприз. И были это обычные газовые баллоны со специальным "пусковым механизмом", приводимым в действие при помощи пульта дистанционного управления.
Едва Артур Белозерцев позвонил по мобильному телефону своим помощникам и сообщил, что Клык не спешит по доброй воле возвращать товар, как немедленно были приведены в действие "пусковые механизмы" газовых баллонов. В итоге и сарай,где ранее хранился наш товар, и находящийся рядом нежилой дом Павла были немедленно взорваны.
То, что обычному человеку кажется очевидным, в милицейском официальном протоколе выглядит совсем по-другому. Так, после двойного взрыва всем соседям Павла было ясно, "как Божий день", что сарай и дом были кем-то взорваны преднамеренно. Однако милиционеры не руководствуются в своей ответственной работе ни интуицией, которую к делу не пришьёшь, ни очевидными логическими выводами каких-то там соседей, опираясь исключительно на самую упрямую вещь - на факты. А факты были таковы, что Павел по ротозейству хранил неисправные газовые баллоны в сарае и дома. В результате утечки газа помещения одновременно наполнились ядовитыми огнеопасными испарениями (чего только в этой жизни не бывает!), а замыкание в электросети, пролегающей от дома к сараю, дало ту самую роковую искру, которая воспламенила сарай и дом.
Даже если бы какой-нибудь лауреат Нобелевской премии в области физики решил поспорить с милиционерами и доказать, что так не бывает, те бы ему спокойно доказали обратное, а также "научность" случая у Павла, после чего открыли бы и доказали такие законы "аэродинамики", после чего спокойно можно было бы закрывать все институты физики. И всё потому, что протокольные милицейские выводы - самая упрямая вещь на свете, даже упрямее физики.
Впрочем, Павел тоже признал правильность научной аргументации местных органов милиции и не стал ходатайствовать о возбуждении никаких уголовных дел по факту двойного взрыва, приведшего к полному уничтожению кирпичного дома и прилегавшей к нему хозпостройки. Ну взорвались и взорвались эти проклятые баллоны, ну у кого так не бывает?
* * * * *
Меня же вся эта история с лесной стрелкой, разборками, двойным взрывом, аккуратными милицейскими протоколами натолкнула на ряд интересных и весьма полезных для меня мыслей. О нашей с Сергеем цене.
Итак, мысль номер один: у всего есть цена. Всегда. И не потому, что это когда-то сказал и нудно доказал дедушка Карл, и не потому, что мы-де такие-растакие продажные (тфу, слово-то какое мерзопакостное!), а потому, что так действительно математически устроен этот прекрасный мир. Скажи госчиновнику, что он с потрохами продаёт себя по рабочим дням с 8 утра до 5 вечера - вусмерть обидиться. А ведь продаётся! На рынке государственного труда. За свою персональную красную цену в полторы или две штуки в базарный день. Причём действительно с потрохами. Потому что нравятся ему или не нравятся идеи руководства, он их будет вдохновенно озвучивать, соловьём голосить, а дома вечером рот от скверны отмывать, жене рассказывать, какую несустветную чушь приходится терпеть. А зачем терпеть? - потому что продался на определённых условиях. Эти условия потеплее, чем в частном секторе, но тоже условия. И нет смысла их перечислять, ибо не вчера мы созрели, а сегодня с ветки упали. Сами всё знаем без провожатых. Каждый из нас, вступив во взрослую радостную полосу зарабатывания денег, извините за грубость словесной натурализации - продаёт... своё время, свой талант, свои способности. И тут мы все сами себе доморощенные менеджеры. Мы вообще от природы все поголовно умны невероятно, знаем, как жить, как обращаться с жёнами, любовницами, детьми, финансами. И чуть ли не с пелёнок знаем, как себя подороже продать.
Итак, мысль номер два: кто по чём? Есть хороший анекдот в тему: "Королева говорит журналисту:
- Вот вы уверяете, что все женщины продажные.
- Безусловно, мадам.
- Может, и я по вашему мнению...
- Безусловно, мадам.
- И за сколько бы вы меня попытались купить?
- Пять евро, мадам.
- Но почему так дёшево?!
- Вот видите, мадам, вы уже торгуетесь."
Как говориться, в каждой доле шутки есть своя доля шутки. Мы с Серёгой на эту королеву не тянем, нас за дёшево даже в шутку не попытаются купить, но всё-таки какова наша с ним цена в этом отлаженном, организованном механизме, масштабов которого мы себе раньше даже не представляли. Дело ведь не в том, что нам "по-свойски" помогли вернуть грузовичок товара. Если умно на всё посмотреть, то стоимость этого грузовичка просто мизерна с понятием его выросшей Цены, если всё перевести с денег на человеческие ресурсы и энергозатраты. Сколько наших людей было переправлено через границу и заброшено десантом в забытый Богом белорусский городок. И они здесь не просто швиндались, а тратили по кабакам деньги на добычу информации. Снайперы в лесу - это вообще улётная фишка!О высоком профессионализме и сверхбдительности этих орлов не мне даже судить. Люди с приборами прибыли в такую глухомань, растворились в заповедном озоне, продемонстрировали свой явный и скрытый потенциал и остались для всех загадкой. Итог: в лесу на стрелке всякое насекомое поняло, что мы за такие "трудовые резервы", даже если просто с мутными мужичками в воду сигареты и водку сбрасываем. То есть у нас нет ничего "просто". Мы работаем, и мешать не рекомендуем.
Всем желающим была наглядно продемонстрирована одна из действующих частей механизма, частью которого, хоть об этом до недавнего времени даже не догадывались, мы с Серым являемся. Нет, мы понимали на начальном этапе, что кто-то умный всё придумал, только ему одному везде не поспеть, поэтому нужны какие-то помощники, дополнительные руки. Сразу думали, что мы "просто умные руки" для выполнения определённых механических жействий. Без особой тотальной ответственности, когда фанатично и преданно готов "живот положить". Но так уж само собою естественно вышло, что наши челночные круговерти набрали чудовищные обороты, мы стали не просто хорошо зарабатывать, а зарабатывать ОЧЕНЬ хорошо. Так хорошо, что по своей воле отказаться от этого всего было уже невозможно. Ну кто в здравом смысле откажется от относительно честно и привычно заработанных денег? Я сказал "относительно честно"? Ну да, теория относительности Эйнштейна здесь вообще ни при чём, хотя честность при зарабатывании денег всегда относительна, даже со стороны государства, для этого достаточно вспомнить хотя бы, как однажды в программе "Время" вечером объявили, что завтра с утра купюры достоинством в 50 и 100 рублей считаются недействительными. Пусть пожилые молодым расскажут, что государство тогда вытворяло. Так что мы, честные контрабандисты, по сравнению с этой названной структурой просто артековские пионеры...
Вобщем, мы с Серым зарабатывали много, честно и относительно спокойно. И вдруг в один миг пришло понимание, что всё "не просто так". Когда этот пресловутый грузовичок оказался похищенным по нашей с Серёгой вине (ведь это мы нашли старика, котрый нас всех обманул), то сам собою возник вопрос о возмещении материального ущерба. Да, мы с Серым могли бы вернуть стоимость пропавшего товара из своих личных денег, потому что они у нас уже были в достаточном количестве. Но в таком случае мы бы потеряли не просто деньги, а гораздо больше - престиж, перестав быть толковыми людьми, которые могут "решить ситуацию". И какими нам пришлось бы довольствоваться ролями после этого, не хочется даже и думать. Самое интересное, что мы в возврате грузовичка принимали минимальное участие, но принимали, и для всех мы остались героями. Нам не просто сберегли наши личные деньги, - нам сберегли репутацию! Организация задействовала свои резервы, и мы вышли сухими из воды. Но это было и своеобразное наше крещение, над нами только плаката не повесили "Вы не одни, вы одни из нас".
Нам никто не сказал ни слова после всей этой неприятной и поучительной истории. Справедливо полагая, что мы сами не дураки, всё поймём. И мы поняли. Поняли, что цена наша высока, раз где-то такой мощный механизм запустили всего лишь с целью вернуть наш маленький грузовичок. Поняли, что и мы теперь сами без лишних слов и вопросов придём на выручку "коллег по цеху", если того потребуют обстоятельства. И самое главное, что мы поняли, это то, что мы органическая часть чего-то большого, неделимого и целого, чему пока трудно подобрать определение, но что так же очевидно при всей своей неосязаемости, как небесный купол.
Пока мы решали дела наши скорбные в белорусской провинции, наш собственный литовский хачек решил обскакать нас на лету. Нет, ну что за народ за такой пошёл, чуть отвернёшься, как норовят что-нибудь откусить повкуснее. Глаз за ними нужен да глаз. И ещё раз глаз! И дисциплина. Я бы даже сказал – дрессировка. Хуже всего, что снова к инцеденту мы с Серёгой имели самое прямое отношение. Пожалуй, Артур Белозерцев скоро сделает нам замечание, чтоб мы свои участки получше контролировали. То есть взыскивали с ответственных людей построже. Дед Василий прокололся и подставил нас, сейчас вот некий Гаврил, тихая пехота. И чего учудил, подлец эдакий! – пока мы по уши в воде занимались сплавом брёвен, он решил разморозить наш участок доставки водки и сигарет дизель-поездом. Проныра какой! Мы, значит, заморозили участок, чтоб всё естественным путём утряслось и забылось после нападения на охрану «чёрных беретов», а он, значит, умник такой, участок-то и разморозил. Самостоятельно. Решил покрысятничать. Кондуктор в злонамеренном сговоре не состоял, ему вообще без разницы, кто будет возить в этом тайнике контрабанду и платить ему деньги. Пришёл и пришёл человек, который знает, что, где и как возить, платить пообещал больше. А что кондуктору ещё надо? И закипела у них работа с прежней страстью. Да только так в жизни получается, что всегда и везде находятся нужные уши и глаза, которые и всё видят, и всё слышат, и всё донесут-доложат, кому следует знать. Вот и Гаврила заложили, а потому что нечего у своих красть. Даже попытка приравнивается к воровству, уж не говоря о самом действии. Вобщем, засветило ему наказание суровое, нешуточное. Во-первых, чтобы сам понял на всю оставшуюся жизнь. Во-вторых, чтоб другие знали, как оно бывает за подобное.
Вызванный для беседы на общую квартиру, Гаврил как-то в два раза уменьшился в росте, совсем завял. Злейшему врагу никто бы не пожелал сейчас оказаться на его месте. Мы с Сергеем, Артур Белозёрцев и ещё несколько человек сидели за большим круглым столом, Гаврил стоял напротив нас.
- Ну что, расскажи для начала, как в твоей умной голове родилась такая мысль – использовать наш канал в личных целях, - тихо спросил Белый.
- Я и не думал для себя... – запинаясь, пролепетал Гаврил. – Хотел заработать и вам принести.
- Долго думал, целых десять дней.
- Собирался уже...
- Ладно, мы тебя избавляем от необходимости врать. Молчи уже. И нас слушай. Крысятничество – самый большой порок в любой организации, как бы она ни называлась – профсоюзы, клуб трактористов или кружок спортлото. И это нужно наказывать, чтоб другим неповадно было. Дело ведь не в сумме утаянного от нас, а в идее, в самом принципе. Сегодня ты это сделаешь, завтра – другой, послезавтра – третий, и прощай к чертям собачьим дисциплина. Растащим по ветке своё гнездо, а кто новое вить будет?
- Я...
- Сейчас я говорю. Ты уже своё сказал и сделал. Мы тут накануне посовещались, какое наказание тебе назначить. Не скрою, мнения были разные и противоречивые, но в одном мнении мы были едины – наказание должно быть суровым. Однако и мы тут тоже люди собрались, учли тот фактор, что у тебя дома сын младенец, сколько ему?
- Три месяца, - на глазах у Гаврила блеснули предательские слёзы.
- Вот видишь, ребёнка имеешь, сына маленького, значит, отец ему нужен, и желательно с неискалеченой судьбой. Младенцу есть надо, он не понимает, что отец плохо поступил. Значит, наказание быть материальным не может. Тем более, я так понимаю, и жена ведь не работает?
- Нет,. – опустил голову Гаврил.
- А какой на сегодняшний день прожиточный минимум в государственных соцучреждениях?
Кто-то из сидящих за столом написал цифры на бумаге и пододвинул к Артуру. Тот, глянув на бумажку, хмыкнул, потом сложил листок вдвое и сверху написал пару цифр. После чего внимательно посмотрел в глаза Гаврила и с расстановкой произнёс:
- Ты будешь работать у нас на самых тяжёлых, в том числе и физически, участках работы под пристальным присмотром разных напарников. Присмотр будет не то, чтоб уж очень демонстративным, но внятным, чтоб целый год думал о своём плохом поступке. Год – это более, чем достаточно. Тем более без выходных. Триста шестьдесят четыре дня будешь очищать свою совесть за три минимальных прожиточных минимума. Видишь, и о жене, и о ребёнке подумали. Рабство? – нет, я бы сказал, что это хорошая школа. Но у тебя есть выбор. Ты можешь отказаться от предложенных нами условий. Кругом полно работ с хорошими зарплатами, с выходными днями, с халтурками и премиями. Только там ты будешь один, сам по себе. Хочешь – пожалуйста иди, мы отпустим с миром. Зла на оступившегося держать не будем. Как и самого оступившегося. Живи сам по себе. Или останься с нами на наших строгих условиях воспитания.
- Я останусь, - тихо сказал Гаврил.
- Вот и славно. Как говориться, за одного битого двух небитых дают. Я убеждён, что ничего подобного ты никогда больше не сделаешь. И тебе этот год пойдёт на пользу, и другим наука, чтоб неповадно было воровать у своих. Можешь идти.
Когда Гаврил ушёл, Артур повернулся к нам с Сергеем. Я уже было подумал, что сделает нам внушение за упущения на наших участках, но он заговорил о другом. На ошибках учатся, тем дальше, тем больше мы с Серым понимали, какие проколы могут происходить, и как их устранять. Главный принцип, который вырисовывался для нас в подборе кадров – доверяй людям, но тщательно проверяй. И ещё раз тщательно проверяй. После чего доверяй с оглядкой. С материальными ценностями ведь работают, большой соблазн. А человек слаб. Тут надо так отрегулировать сочетание кнута и пряника, чтоб действовало безотказно. Как это сделать? – наши проблемы, нам голова для того и дана, чтоб использовать её по прямому назначению сообразно обстоятельствам.
- Ну что, на повестке дня следующий вопрос, - вполголоса сказал Артур. - А именно – расширение деятельности. Дизель, река, всё это хорошо, пусть остаётся, но пусть этим занимаются под вашим руководством другие люди. Кадров у нас хватает, потом обсудите с моим помощником Кирсаном, кого поставить на эти участки. Ваша новая задача – обеспечить провоз сигарет в рефрежераторах и других грузовых машинах. Опыт в этом деле у нас есть, опытные люди – тоже, но они переходят на другие, более ответственные участки работ, а вам в наследство передают развлетвлённую сеть наших шоферов, скажем так –агентов. Нам вовсе не обязательно ввозить фурами в страну разные помидоры и порошки, чтобы среди них запрятать сигареты. Есть вполне реальные фирмы со своими бедами и накладными, которые действительно ввозят сюда разный товар, но в любом деле главный фактор – это люди. То есть водители в данном случае. Некоторые водители работают на нас. С этим контингентом своя специфика работы, и вам расскажут, что к чему, чуть попозже. На этом этапе вам , Владимир и Сергей, придётся разделиться. Сергею я поручаю организацию доставки сигарет в грузовиках, а вы, Владимир, займётесь производством фальсифицированных спиртных напитков возле Лентвариса. Там есть небольшой выкупленный участочек земли, двадцать гектаров, поросших дивными хвойными и лиственными деревьями. То есть непроходимая чаща, через десять метров уже ничего не видно. Итак, в этом лесочке стоит заброшенный кем-то нерадивым заводик, так, дощатое сооружение с кучей нагроможденных хозпристроек. Не супер дорогие аппартаменты, но можно и работать при большом желании, и жить припеваючи, кто ценит лесной свежий воздух. Что делаете вы, Владимир. Поэтапно: организуете промышленную доставку из Польши жидкости для мытья окон. Процент спирта в этой жидкости максимальный, потом у Кирсанова возьмёшь более подробную информацию о химическом составе вещества. Из литра этого спирта получается шесть литров , то есть двенадцать полулитровых бутылок водки, не уступающей по своим вкусовым и прочим параметрам государственной. Есть одна незначительная неувязочка – поступающая к нам польская спиртосодержащая жидкость имеет голубой окрас. Мы её можем делать белой и прозрачной двумя способами. Первый полегче, а именно – обычная добавка химиката, после чего жидкость для мытья окон становится прозрачной. Но тут свой нюанс. Химия на химию в итоге даёт такую химию, что получаемая водка – это просто натуральный суррогат, опиум для народа. Похмельные синдромы во всей красе, мучительные головные боли... Вобщем, мы же серьёзная фирма, и избрали для себя второй, более дорогой и трудоёмкий способ очищения жидкости для мытья окон – путём фильтрации через активированный уголь. Очищенный подобным образом спирт становится если и не дестилированной водой, то по крайне мере таким качественным спиртом, что из него можно и «Абсолют» делать, по вкусу и химическому составу практически не отличишь.
Ты, Володя, организуешь официальные поставки спиртосодержащей жидкости из Польши. Поскольку её нам надо много, сам понимаешь, то на днях тебе наши юристы помогут открыть акционерное общество закрытого типа по производству и сбыту в магазины жидкости для мытья окон. Кстати, и на экспорт в Россию будешь её делать, товар повышенным спросом у наших домохозяек не пользуется, моют окна два раза в год – весной и осенью, и то водой с мылом и мелом , а протирают по-старинке газетами. Темнота. Вот в Голландии женщины окна моют почти каждую неделю, хобби у них такое, и по всем правилам европейского стандарта – при помощи жидкости для мытья окон, без мыла, мела и газет. Нам бы таких сознательных домохозяек, глядишь, и фальсифицированную водку не надо было бы продавать, только и успевали бы доставлять в магазины специальную жидкость. С руками бы рвали.
Все сидящие за столом сдержанно рассмеялись.
- Да, хорошо шутить, когда хорошо сидим. Итак, дальше. Ну что, поздравляю, Владимир, ты становишься директором ЗАО... Как фирму-то назовёшь по производству жидкости для мытья окон?
- А кто что посоветует? Мне сразу как-то и в голову ничего не приходит.
- Ладно, если не возражаешь, назовём тебя красиво, благо товар-то вроде для женщин производить будешь. «Камелия» устраивает?
- Вполне.
- Видишь, как красиво легализуешься. Итак, один цех «Камелии» под Лентварисом будет производить жидкость для мытья окон. Остальные пять цехов нашего лесного заводика производят дешёвыве популярные сорта водки из серии «Спасите наши души». Ну, то, что раскупают, как горячие пирожки, лишь бы подешевле. Торговые точки – это наш «ноу хау», адреса возьмёшь всё у того же Киры, то есть у Кирсанова. Да, ещё просветить надо по ряду вопросов. Я уже упомянул, что у нас в Литве столько жидкости для мытья окон не требуется, сколько нам спирта надо, и сказал, что на экспорт будешь делать. Так вот, вывозить этот самый экспорт в Россию совсем необязательно.
- Как это?
- Ну так. Ты же не думаешь, что мы одни такие умные. Раз мы до такого додумались, то и в других местах тоже практически мыслят. Там тоже полно цехов по производству жидкости для мытья окон. Ну, короче, сбагривать за бугор будем не флакончики, а «мёртвые души» . Гоголя читал? Аферизм, манипуляции с воздухом - это нацинальное вековое достояние русского человека от дворянина времён Гоголя до обычного контрабандиста нашего рукотворного века. Итак, есть на таможне один наш человек. Машину подозрительную он пропускать не стал бы, потому что осторожный очень, а вот не пропустить – это с удовольствием. Нет к предъявлению в случае чего улики. Нет улики – нет проблем. А будут только накладные. Которые чёрным по белому документально подтвердят, что жидкость для мытья окон проехала границу и отбыла в город Эн. А в городе Эн у нас есть договор с таким зачуханным магазинчиком, что они там весь названный товар без остатка берут. Вот пользуется этот товар там спросом, хоть ты их убей! Или окна там каждый день моют, включая окна коровников в соседней деревне, или пьют они там эту жидкость вместо лимонада, но выкупают до последнего флакона. И такой этот город Эн убогий да богом забытый, уж не говоря про разные проверяющие организации, что никто не интересуется уже много лет этим загадочным феноменом – колоссальной проходимостью спиртосодержащего товара. Тебе даже не обязательно самому в этот Эн ездить, с командировкой кого-нибудь раз в неделю посылать будешь, туда-сюда воздух гонять.
- А какая нам выгода от всего этого?
- Оправдываем доставку промышленных цистерн из Польши. Ну для кого же мы столько спиртосодержащего вещества ввозим? – на экспорт для жителей Эн из соседней страны. Не для своих ведь! Опять же налоги, но это всё у Киры, Кирсанова, он бумагами занимается, я только генерирую идеи. Далее. Рабочая сила. Под Лентварисом полно разных деревень, откуда могли бы приходить на работу люди. Но думаю, что нам выгоднее привезти и поселить в бараках людей из Белоруссии. Объясняю преимущества. Там зарплаты в четыре-пять раз ниже, чем у нас. Мы заплатим им в три раза больше, чем там. Плюс обеспечим двухразовым питанием и жильём. На дорогу им тратиться тоже не придётся – автобусом туда, автобусом оттуда, всех вместе с понедельника по пятницу.
- Такие расходы, не то же самое ли получится, если взять местных? И возни поменьше, - предложил я.
- Нет, во-первых, нормы у нас такие, что это почти полторы смены. Не уложаться в норму – не получат обещанных денег. А людям, оторванным от дома, что делать? – будут работать. Огородов-то полоть не надо. Ещё один приятный нюанс – охрана у тебя будет такая ротозейная, что каждый работающий сможет стащить себе на вечер бутылочку-другую живительной влаги. Ну сколько там человеку этого надо, чтоб быть счастливым? Думаю, пять-шесть бутылок мы ещё терять будем на том, что её местным продавать будут. В общей сложности на это литр спирта, да ещё максимум пять литров, чтоб свои напились. А пить будут – производство обязывает. И пить бесплатно! Ты учитываешь моральный аспект? Ни телевизоров не надо, ни других зрелищ, ни повышенного комфорта. Это ж на всю деревню рассказов будет по возвращении, как бутылки воровали да как напивались вусмерть да что при этом вытворяли! Такую приключенческую романтику у человека отбирать нельзя, особенно если к этому склонность есть.
- И какие они после этого утром будут работники?
- Обычные. Ты думаешь, что местные будут из другого теста? Час-второй помаются головой, втихаря стопарик, не больше, потому что охраны будут бояться, выпьют – и восстановят здоровье. Тебе-то какая разница, сонный человек или похмельный? Там такое вредное химическое производство, что всё равно хочешь-не хочешь надышишься спирта. А для кого-то это амброзия. Кстати, закажи в два раза больше распираторов, чем полагается. Часть распираторов потеряют, часть своруют, а скажут, что у них своровали, часть порвут, а то, что останется, будет соответствовать количеству работников.
- Ну и публика, чувствую, там будет! Кошмар!
- А ты как тот правитель, который жалуется на свою страну и говорит, что мог бы ею идеально управлять, если бы ему достался хороший народ? Ты тому радуйся, что есть, и учись таким народом управлять, который Бог послал. Другого может и не быть. Говорят, что хороший хозяин и ржавому гвоздю применение найдёт.
- Вроде понял. У меня, значит, хороший будет народ, только надо научиться им управлять?
- Видишь, на ходу всё понимаешь. Приятно иметь дело с умным человеком. Не бывает плохих подчинённых, бывают плохие руководители, которые не умеют этими подчинёнными руководить.
- Значит, мне заранее смириться с пьянством после работы и утренним похмелом?
- А ты, может, хочешь организовать для взрослых деревенских мужиков какие-нибудь шахматные курсы или библиотеку? Можешь попробовать. Но всё-таки посоветую учитывать реальность, и опираться только на неё. Так, подожди, мы отвлеклись от основной темы. С экспортом разобрались, с очисткой промышленной жидкости тоже, с наёмными рабочими вроде ясно...Ага, бутылки, пробки и этикетки для нашей народной водочки. Этикетки уже заказаны, пробки тоже, а вот с бутылочками придётся повозиться. Почти хрусталь. В России нам их изготавливают как сувенирные изделия, на одном стеклодувном заводике. Скоро первую партию получим этих сувениров. Но насчёт сбыта не переживай. Уже подготовлены бумаги, что произошёл несчастный случай, все до одной стекляной сувенирной продукции разбились вдребезги. Даже подписи нужные под документом стоят. Не хватает самих бутылок, которые будут списаны в виду потери товарного вида. Вобщем, остальные вопросы к нашему неизменному Кире.
Вечер я решил провести по-своему, то есть расслабиться на всю катушку. Честное слово, иногда так всё надоедает, что хочется скинуть с себя все маски условностей, серьёзностей, долга, чести и прочей чертовщины, налепленной на человека, как мокрая шелуха. Как-то постепенно и практически незаметно для меня мои отношения с женой и дочерью-подростком перешли в область холодных официальных отношений. Активным строителем этих мёрзлых отношений была моя супруга Ирина. Интересно, а чего она от меня ждала, когда узнала, что работать я буду нестандартно, и зарабатывать тоже нестандартно? Она думала, что я по-прежнему, как в старые добрые времена буду приходить домой без пятнадцати шесть, одевать тапочки, фартук и вместе с ней идти на кухню мыть посуду? Или по-старому терпеть её часовую болтовню по телефону, когда он мне самому позарез нужен – вдруг позвонят с работы. Да, я приказывал ей последнее время не висеть на телефоне и немедленно положить трубку, как только проходило пять-шесть минут её бессмысленных разговоров с подругами. Она злилась на меня, я – на неё. Ей надо без конца расслабляться в беседах, а мне необходимо быть в постоянной боевой готовности и не пропустить важного звонка, если вдруг что случиться на работе. Деньги здесь ни при чём, но просто я их ТАК зарабатываю, и значит, надо учитывать этот фактор. Сама Ирина в последнее время, высокомерно игнорируя меня и вообще забыв в последние годы, что значит работать, с каким-то упоением старалась потратить всё больше и больше денег, которые давались мне нелегко. Я нисколько не жалел, но был в недоумении. Наш доход повысился в несколько раз, значит, логично рассуждая, должны оставаться деньги для того, чтоб их отложить на «всякий пожарный». Но чем больше я зарабатывал, тем больше Ирина тратила, просто болезнь какая-то безумная её охватила. Шкаф был забит барахлом, полочки и полки вдоль стен были битком заставлены какими-то немыслимыми хрустальными и фарфоровыми безделушками. Ковёр в гостиной мы поменяли уже третий раз, причём куда делись два предыдущих, Ирина мне не ответила, закатив истерику, что я лезу не в свои дела. Двухметровый холодильник просто трещал от еды, закупаемой ежедневно корзинками. Хотя по моему мнению семье из трёх человек много съестных запасов не требуется, учитывая также и то обстоятельство, что магазин находится в пяти минутах от дома, а ещё тот фактор, что неплохо бы, сидя безвылазно дома и отсыпаясь, как сурок, до десяти часов, иногда приготовить и что-нибудь горяченькое. Хотя бы на обед. Мне в последне время так надоело приезжать днём и выискивать среди портящихся кусочков холодных продуктов в холодильнике что-нибудь наскоро перекусить, что я стал ходить обедать в кафе. И быстрее, и для нервной системы полезнее. У меня были серьёзные подозрения, что большую часть еды из холодильника Ирина просто выкидывала в мусорное ведро.Но самое поразительное, что Ирина, оборзев от сытой и ленивой жизни, умудрялась ежедневно наводить в доме такой хаос, что к вечеру жилище напоминало вообще какой-то развал в базарный день. Об исполнении супружеских обязанностей даже речи не было, потому что Ирочку «тошнило от моей грубости». Да и мне в последнее время не очень-то хотелось исполнять эту часть семейного долга с капризной обнаглевшей женщиной. Тем более что свято место пусто не бывает.
Уже давно я встречался поочереди с двумя прекрасными женщинами, которые не подозревали о существовании друг друга. Это ведь только «Сникерс» удачно сочетает в себе два в одном, а в женщинах юная красота и зрелая мудрость так же несовместимы, как Инь и Янь. Вот и мои пассии были: одна совсем молодая, свежая, красивая и бесстыжая Оленька, а вторая, Катерина, мудрая, рассудительная, выдержанная, как хорошее вино. И мне было одинаково хорошо и с одной, и с другой. И в обеих чувствовал физическую необходимость.
Иногда мне хотелось, чтобы у нас законно признавали если не гаремы, то хотя бы мармонские «троежёнские» браки. Что, много бы нашлось мужчин, которые по собственной воле отказались хотя бы от трёх жён? Это же не противоречит мужской природе! Почему я по жизни должен официально принадлежать одной женщине, если меня хватает на большее количество? Причём качественно хватает! Одной такое счастье, а две другие почему-то должны быть в тени? Они же не хуже. Причём в моём случае женщина даже не понимает, что ей элементарно и незаслуженно повезло. Ей это как дышать. Вот перекрыть кислород, тогда узнает. Или привести в дом на законных основаниях Оленьку и Катерину. Интересно было бы посмотреть на лицо Ирины в этот момент. Впрочем, лица у Оленьки и Катеньки тоже бы вытянулись, ведь каждая из них считает себя единственной и неповторимой в моей жизни, зная только о существовании супруги, с которой мы «не живём». Женщины вообще существа наивные, а потому приятные во всех отношениях. Они верят в то, во что им очень хочется верить. Впрочем, я большой проблемы в этом не вижу. Ну и пусть! Если в их красивых головках существуют прекрасные миры, реальным продолжением которых являюсь я собственной персоной, то почему бы и не примириться с этим? Тоже ведь хочется быть чьим-то сказочным персонажем, к тому же все с этим искренне согласны. Если такая система вещей существовала веками, тысячелетиями со времён султанов и фараонов, и все были довольны, то почему современные мужчины лишены удовольствия доставлять официальные удовольствия большему количеству женщин? Кажется, я уже повторяюсь, а всё потому, что тема волнующая и наболевшая. И не мне одному.
Итак, к кому сегодня ляжет моя дорога? Оленька или Катерина?
Сначала позвонил Оле, потому что она первая в моём списке. На третьем гудке ответила, но особой радости не выразила. Я уже собирался обидеться, как она призналась, что у неё критические дни, вторые сутки, а потому обильные...Ну, я попросил не вдаваться в физиологические подробности, однако на сердце полегчало: любит, но не может. Катя подняла трубку почти сразу и я только по звуку её голоса понял, что могу приезжать без предупреждений. Вот вам наглядный пример, почему две любовницы лучше одной – когда одна болеет, то вторая здоровая. Катерина не просила меня «погулять возле дома сорок минут», как это всегда просила делать Оленька, а это значит, что у Катеньки всегда идеальный порядок, к ней в любую секунду может приехать хоть республиканская санэпидстанция и не найти ни одной пылинки. У Оленьки же, эх, молодость-ветреность! если придти без предупреждения, найдёшь раскиданные по всей квартире трусики-лифчики и маечки, немытые тарелки, расставленные по всем поверхностям. Но женщин мы любим не благодаря чему-то, а вопреки. Просто потому, что любим, и всё. Если бы я искал идеальную домохозяйку, я бы нашёл не Оленьку, а в бюро добрых услуг тётю Клаву со шваброй. Что все эти лифчики и тарелки? – Оленька так весело их сметает с моих глаз долой, что мне всегда даже приятно и весело, что она у меня такая неряха. Лишь бы на большее это не распространялось. Была бы женой – повлиял бы, а для разнообразия суровых мужских будней всё душе отрадно. Ну ладно, Оленьку оставим, я же к Катерине еду. Традиционно бутылку шампанского для неё, небольшую бутылку водки для меня и тортик для нас обоих. Да, ещё букет цветов, желательно роз, ведь всё должно быть очень романтично, в охах, ахах. А вот духи я оставлю совсем как бы незаметно на столике у кровати, и Катерина старательно сделает вид, что не видит этого роскошного подарочка, потому что она очень стеснительная. Она даже сексом предпочитает заниматься в кромешной темноте, хотя я и без света женскую фигуру «вижу».
Вобщем, сегодня мне гарантирован поэтический вечер в нежном ажуре и неторопливых ласках, без зажигающего огня, но пронизанный своей неповторимой щемящей томностью.
Кажется, с этими женщинами я становлясь форменным поэтом...
У Сергея бизнес сразу как-то покатил на «ура», то есть никаких осечек и проблем. Агентурная сеть шоферов оказалась толковой, опытной, новичков подбирали осторожно и неспеша. Оно и верно, ибо спешка хороша только при ловле блох. Однажды я присутствовал при вербовке очередного «романтика дороги», который специализировался на перевозке фарфоровой посуды. Звали парня Олег, с виду самый обычный, даже на простяка похож. Мне Сергей потом объяснил, что такие вот «хлопцы» - самые хорошие актёры. Простяки дальнобойщиками не работают, дорога требует от профессионального водителя очень многих талантов и умений. Кто из себя на каждом шагу «клеит умника», тот абсолютно ненадёжен, дешёвка, сдуется при первом же проколе. Хвостом будет вилять, как побитая собака. А спокойные пофигисты непрошибаемы, как приморские скалы. У них коленки не подкосятся при виде поисковых собак на таможне, а если выстукивать фургон начнут, не занервничают, не схватяться за сигарету, а спокойно станут со стороны наблюдать за действиями таможенников, даже если у них там кило золота будет спрятано.
- Что везёшь в этот рейс? – как на экзамене спрашивал Сергей Олега.
- Китайский фарфор, - как прилежный ученик отвечал Олег.
- Если спросят, что ещё везёшь, что скажешь?
- Предложу самим посмотреть, мне спешить некуда.
- А если действительно захотят посмотреть? – не выдержал, вмешался я в разговор.
- Да пусть смотрят, - пожал плечами Олег.
- Свыше тысячи тарелок, переложенных опилками и плотно запакованных в ящики, - дополнил Сергей. - И все хрупкие, как лёд. Кажется, дотронешься – лопнут. Ты представляешь, если всё это распаковывать начнут? На полдня таможню придётся закрывать. И ещё на столько же, чтоб сложить их обратно. Таможенники тоже ведь люди, свои нервы у них, и скорость соблюдать надо, есть у них такой фактор, как пропускная способность машин. Каждого проверять не станут, либо по конкретной наколке, либо по нервному поведению водителя.
- А что Олег по виду?
- Думаю, этот не расколется. Хорошо своей нервной системой владеет. А наколкам неоткуда падать.
- Сплюнь три раза, сглазишь.
- Да не верю я в такую чушь...
Верил-не верил Сергей в удачу, а вот её определённо сглазили. Потому как через две недели пошли у них провал за провалом. Случайностей здесь быть не могло, товар был разный, и скоропотрящийся, и хрупкий, а водители принадлежали разным не связанным между собой фирмам. Общей связи не прослеживалось ни по одной линии. Пришлось напрячь аналитиков, которые засели за чертежи и схемы пересекающихся интересов лично водителей и фирм, которые они представляли. Снова никакого зацепа. Действовать по принципу «запустить утку», то есть ложную информацию было слишком рисковано – это сколько же надо ещё запустить этих самых «уток» да сколько ещё потерять! А вдруг это ложный след? Пришли, что называется, в самый тупик измышлений. Денег потеряли немерено, и главное, никаких идей и решений проблемы! Тогда решили снова «плясать от печки». Итак, где происходили договоры с водителями? В такой-то квартире. Ощупать каждый квадратный сантиметр этой квартиры! Долго щупать не пришлось, через десять минут на божий свет был извлечён чёрный жучок размером с головку булавки. И где прилеплен был! – прямо с обратной стороны крышки стола. Нет, такого вопиющего нахальства мы не могли потерпеть! Кто? Когда? Посторонние не могли зайти в квартиру ни в какое время суток и ни под каким предлогом. Значит, «условно свои». Кто? Когда? Снова аналитики уселись чертить свои сложные чертежи и схемы, которые должны были осветить сначала один вопрос: кто из водителей приходил сюда примерно за неделю до начала провалов. Следующий вопрос: кто из этих водителей работает с нами очень давно и доказал свою преданность временем. Круг подозреваемых постепенно сужался. Итак, третья, завершающая схема: кто из оставшихся не пострадал в рейсах от рук таможенников? Это был очень важный фактор, так как свою дрессированную крысу таможенники не стали бы трогать. Круг замкнулся. Осталось трое. Один вёз контрабанду, но его трогать не стали, двое других товар не везли и их, естественно, тоже трогать не стали. Кто из троих?
Ну как можно проверить человека? Мужика? И чтоб не заподозрил допроса? Правильно, есть только один проверенный и безотказный способ – дружеская, желательно коллективная выпивка с выездом на природу или в баню. Сбить коллектив, как говориться, как два пальца об асфальт, под шумок заманить подозреваемого тоже не проблема. Раскрутить на разговор «по душам» - это уже искусство. Дело-то криминальное, с особым душком, тут не просто жареным, а сильно палёным пахнет. Человек руками-ногами отпираться от «плохой» темы будет, вот тут и нужен прекрасный психолог, который определит отношение к темам и их раскрытие с учётом «не хочу говорить». Я в этом деле не специалист, каждый свой хлебушек с маслицем кушает, но знаю, что шкурного водителя всё-таки вычислили. И он этого ещё не знал. По определению этот человек был уже даже не крысой и даже не большим жирным крысом, а натуральным покойником. Это же не тихое паскудное воровство, какое было совершено Гаврилом, а натуральная подстава. За это сам Бог, слышал, карает. Бог и покарал того водителя. Неделю спустя поехал рыбу ловить, напился, как это принято в День водителя, порцию не рассчитал, упал на берегу, и головой прямо об камень. Да, не повезло бедняге. Аминь, вобщем.
На моём фронте такого экстрима не было, зато своих заморочек хватало. Бараки под закрытое акционерное общество «Камелия», коим почётным и действующим директором я являлся, оказались полуразрушенными. Пришлось в спешном порядке осваивать строительное дело. Мне даже понравилось, потому что работа требовала очень чёткой организации труда и строгого подгона одной доски под другую. Я даже подумал, что с неживой материей мне приятнее работать, чем с живой, людьми то есть. Впрочем, с людьми всем и всегда тяжелее работать. Это такой материал, который сам не знает, что из него можно вылепить и куда его можно пристроить, поэтому вечно всему сопротивляется. Войдя в роль завхоза и управляя таким большим и сложным хозяйством, я всё настойчивее возвращался мыслями к жене Ирине. Неужели трудно убраться в квартире, площадь которой не составляет и восьмидесяти метров, если я управляюсь на площади почти в две тысячи квадратов, это включая и производственные помещения, и жилые, и разные пристройки-хозпостройки. Ладно, я сам с метлой не хожу, рукамиводителем работаю, но ведь и она может кого-нибудь нанять, если самой трудно! Тем более денег-то хватает, а наёмные женщины, я слышал, много за день не берут. Что, одного дня мало, чтоб разгрести эти Авгиевы конюшни? Бельё – в прачечную, там и посушат, и погладят. Что ещё? Комната дочери? Тут моё сердце защемило. Свою Светочку я совсем запустил.Эта такая родная мне девочка-подросток оказалась в наших с Ириной отношениях самой страдающей стороной, между двух огней, как на линии фронта. И маму любит, и папу, меня то есть. А свести в перемирии нас своей детской ручкой не может. Чтоб сильно не страдать, ушла с головой в книги. Закроется у себя в комнате и сидит тихо, как мышь. Компьютер мы принципиально покупать не стали, чтоб ребёнка не портить, уже столько наслышались об этом, что и подумать страшно. Трудно было сдержать себя, но не купили. Не знаю, хорошо ли, что Света читает запоем всё подряд? Ни подруги не нужны, ни дискотеки. И матери по дому не помогает. Впрочем, мать и сама ничего по дому не делает. Вобщем, не квартира у меня, а дворянское гнездо. Как у дворян лениво, как в гнезде все перья во все стороны распущены. И что мне, мужчине, делать в такой ситуации? Смешно, ей Богу! С десятками матёрых мужиков запросто справляюсь, а с одной бабой справиться не могу. Дочка, так она как нитка за иголкой за матерью пойдёт, если та изменяться станет. Но что с Ириной делать?
Решение пришло само собою во время ремонта первого цеха. Оказалось, что окна мыть совершенно некому. Строители и маляры здесь ни при чём, мол, бабская работа, а где я им этих самых «баб» посреди леса найду? Можно, конечно, нанять, это же не проблема, но поскольку я неотступно думал про Ирину, то и решил, что пускай здесь хоть раз окна помоет, вот в этом цехе, ничего, за день управиться, тогда поймёт, что за рай дома бездельничать. Вобщем, может, я и не этого хотел, очень уж мои мысли были неопределёнными и злыми, но дома вечером я высказал свои мысли вслух жене. Как ни странно, она отнеслась к этому даже чересчур спокойно:
- Хорошо, я поеду с тобою завтра. Только чем мыть? Тряпки там какие, мел, газеты есть?
И тут меня прорвало на смех. Господи, ЗАО «Камелия» по производству жидкости для чистки стёкол не располагает этой самой жидкостью, чтоб помыть собственные стёкла. Однако Ирина мой смех оценила по-своему:
- Мало того, что ты делаешь мне оскорбительные предложения, так ты ещё и смеёшься надо мною? Ты вообще издеваешься надо мною, как только можешь! Я думаю, что пришло время нам с тобою серьёзно объясниться. Я подала на развод. Совсем недавно, где-то неделю назад. У меня есть мужчина, который любит меня и которого я тоже люблю, мы давно тайно встречаемся. Думаю, из нас выйдет неплохая пара. Дочь я забираю с собою.
- А если бы я не предложил тебе сегодня помыть окна в цехе, сколько бы я ещё рогатым ходил?
- Не поняла, - строго вскинула бровь Ирина.
- Если бы не начал сегодня над тобою издеваться, то сколько бы ты ещё втихаря за моей спиной встречалась с этим жеребцом?
- Он порядочный человек. Поприличнее некоторых...
- Вот и иди туда ночевать, дорогая, - меня переполняла тихая ярость. – Возьми свою ночную рубашку, своих медвежат , - я одним движением руки смахнул с ближайшей полки на пол всю имевшуюся там дорогую и бесполезную сувенирную продукцию. Послышался звон разбиваемого хрусталя и стук падающих предметов, на шум из своей комнаты выбежала испуганная дочь, которая в ужасе повисла на моей руке:
- Папочка, не надо! Не надо!!!
- Пожалел бы ребёнка, - сделала выпад в мою сторону Ирина, но я уже взял себя в руки и вообще никак не отреагировал на её слова, только погладил по волосам Светочку и пообещал больше не шуметь.
Девочка всё равно заливалась слезами, она чувствовала, что сейчас происходит что-то необратимое, которое разрушит даже эту видимость уже давно несуществующей семьи.
- Хорошо, я уйду. И дочь пойдёт со мною, - властно заявила Ирина, наивно полагая, что её голос всё ещё имеет хоть какое-то, хотя бы совещательное значение.
- Нет, дорогая. Ты просто уйдёшь – и всё. Твоё барахло я пришлю тебе по почте. Только адресок оставь.
- Я сама приду за вещами.
- Нет, уходя – уходи.
- Мама! – Света бросилась к матери с объятиями.
- Доченька! – Ирине и самой было трудно сдержаться от слёз, но механизм был уже запущен, и тенденции развития дальнейших событий прослеживались довольно чётко.
Я не мешал им обниматься и плакать, чувствовал, что этот момент для них один из самых запоминающихся и важных в жизни. Потом они неоднократно будут ещё и ещё обниматься и плакать, но так, как сегодня и сейчас – уже никогда. Пусть время для всех нас остановиться хоть ненадолго. Мы слишком измучили друг друга неопределённостью отношений. Нет пары муж-жена, нет отношений отец-дочь, не было взаимного общения между мать-дочь. Три взаимно колючих несовместимых между собою осколка...
Наконец Ирина высвободилась из объятий ребёнка и молча стала собираться. Светлана с ужасом наблюдала за нею и боялась пошевелиться. Ещё десять мучительных минут, и дверь за Ириной наконец-то закрылась.
- Папочка! – девочка бросилась ко мне на шею и зарыдала в голос. Завтра же с самого утра приглашу на дом детского психолога, чего бы мне это ни стоило. И найму в фирме хорошую гувернантку, чтоб она и за дочерью присмотрела, и в доме наконец-то навела порядок. Неплохо бы, чтоб она ещё и суп умела сварить. Например, горячий борщ. Свете я разрешил сегодня спать с включенным приглушенным светом, с открытыми дверями детской комнаты и с плюшевым медведем в обнимку, извлечённым из дальнего угла в связи со всеми происшедшими событиями.
Что поделаешь, произошло то, что произошло. А всё, что происходит, то происходит к лучшему.
Утром я позвонил Кирсанову и в двух словах обрисовал семейную ситуацию и происшедшие вечером события. Через десять минут у меня был внушительный список «самых лучших детских психологов и домашних гувернанток». Ещё через час со Светой беседовала приятная женщина, дипломированный специалист в области детской психологии, а на кухне шкварчила яичница, приготовленная опытной рукой нашего нового члена семьи – гувернантки Тересы. Ещё через час я спокойно уходил на работу, поцеловав улыбающуюся после беседы с психологом Светланочку и отдав последние распоряжения гувернантке Тересе.
Ну что, дорогая Ирина, быстро мы нашли тебе заменителей? Конечно, ребёнку мать никто заменить не может, но ты же не умерла, дорогая, и будешь хоть изредка приходить к Светлячку? Может, в эти короткие набеги ты уделишь ей чуть больше внимания, чем уделяла за все эти годы? Господи, и чем же ты занималась? Ни мать, ни жена, ни хозяйка. Впрочем, Бог тебе судья.
Женщин, которые быстро и с радостью помыли в цехе злополучные окна, я нашёл довольно-таки быстро. Они были местные и безработные, и, желая мне угодить, очень старались, чтоб я взял их к себе на работу в новые открывающиеся цеха. Но я категорично отказал. Мне не хотелось выступать в роли милосердного Бога и греть собственное самолюбие, мол посмотрите, какой я хороший и весь сахарный. Я сказал им, что все места заняты, хотя ещё даже и не начинал подбирать кадры. Просто мне не хотелось быть хорошим. Раз решено, что местных не берём, значит, не берём, пусть они хоть на коленях возле ворот стоят. Вот и эти две, они же не знают, что у нас запланированы повышенные нормы производства, что работая у нас они не смогут обстирать и накормить вечером свою семью, потому что у них не будет на это времени. А огороды! Когда они будут полоть свои огороды? Нет, я кто вообще-то – контрабандист, завхоз, строитель или садовод? Кажется, меня волнует всё и вся. Ну да, такая это специфика работы – постепенно вникать в разные жизненные сферы, ведь всё очень органично взаимосвязано. Завтра еду в Беларусь, надо бы по деревням... Стоп, а почему я? У меня только две руки и Одно Время, и его я хочу провести дома, потому что обещал Ирине собрать её вещи, а Светлячку – сходить вместе в кино. За меня это ни один заместитель не может сделать, а вот съездить за меня по деревням заместитель может. Ну и флаг ему в руки, пусть едет. Что он, не поговорит с местными, не расскажет об условиях работы в Литве на фабрике по переработке спирта? Да одно это слово – спирт – забъёт нам автобус сверху до низу и битком. За неделю отберём лучших на наш взгляд кандидатов, оформим всё как положено, и приступим, наконец-то, к производству фальсифицированной водки. Спирт в Польше уже заказан, активированный уголь доставлен, распираторы в хрустящих упаковочках лежат на складе, койки в бараках застелены, столовая для рабочих в спешном порядке оборудуется, повариха уже есть, из местных, без специального образования, но по рекомендации как отличная стряпуха. А какой ещё диплом для этого нужен? Вот у меня же нет диплома контрабандиста, а я им работаю. И диплома строителя нет, и диплома отца, хотя отцом, как показала практика, я являюсь совсем неплохим. Вообще люди в повседневной жизни иногда придают слишком большое значение бумажкам. Глянцевым там, с печатями разными, профилирующим. А по мне человек либо умеет, либо не умеет. И это только практика определяет. Есть, конечно, специфические знания, например, правил дорожного движения, или анатомии человека. Ни водителем, ни врачом с улицы работать не пойдёшь, не примут. А вот где учат, скажем, фильтраторов спирта? Или разливщиков водки? Или подсобного рабочего? Мне, например, нужны люди именно этих профессий. И где их прикажете искать? Правильно – нигде, я сам кузница кадров, выкую таких, каких мне самому надо, и никакие нам дипломы не нужны. Я не за диплом, а за работу платить буду.
Будни - это такая проза жизни, которую предпочитают не показывать даже в кино и не афишировать на празднике жизни во время сбора урожая плодов успеха. И в самом деле, можете ли вы себе представить, например, моющую утром зубы Мэрилин Монро? А можете нарисовать в воображении Штирлица, который самостоятельно готовит себе на завтрак яичницу или чистит свои немецкие сапоги? Вот так же и я, Царь, Бог и Воинский Начальник всех своих многочисленных подчинённых, являясь для них светом в окне и образцом для подражания, в будние дни занимаюсь такой галиматьёй, что самому непонятно, где заканчиваются мои функции крутого мэна и начинаются прямые обязанности беспросветного существования трудового ишака. Этим самым "ослом везущим вездесущим" я реально ощущаю себя каждое утро с семи часов ноль ноль минут, едва будильник вырывает меня из сладких объятий Морфея, то есть бога сна. Вот только открыл глаза в семь ноль ноль, и сразу вспышка в голове: "Работы - воз и маленькая тележка. Вперёд - на мины. Пахать, пахать и ещё раз пахать!" Весь день разгребаешь разные Авгиевы конюшни, замудохаешься, что называется, в доску, а к концу дня, как подлый гриб-мутант после обильного кислотного дождя вырастает "список дел на завтра". Делаешь, делаешь эти чёртовы дела, а они появляются и появляются снова да снова, как неистребимые Масяни в дебильной игровой стрелялке. Достать рабочих для цеха по производству водки нам удалось, но народ оказался, что называется, "с душком". Во-первых, ленивы, и мало того, что медлительны, так ещё и непунктуальны. Как привыкли там у себя в колхозах по полдня раскачиваться, так и здесь та же самая канитель. Придут на работу на 30-40 минут позже, руки в карманы штанов, вид лица умный да задумчивый, и начинают рассуждать, базары деловые разводить, мол что да как надо бы, да никак. Во-вторых, халатность беспредельная. Имущество-то не собственное, можно и запороть. В-третьих, пьянство. К обеду - в дым, причём добрая половина рабочих. Решать эти проблемы я стал поэтапно. Итак, дисциплина. В семь часов утра я уже входил на территорию наших производственных комплексов и сразу шёл в цеха проверять наличие или отсутствие на местах рабочих. Первые два дня они только привыкали к моей строгости, на третий день я сделал строгое внушение пятерям, что если они ещё раз опоздают, то я их просто выброшу на улицу без выходного пособия. На четвёртый день один рабочий всё-таки проигнорировал моё предупреждение и опоздал на десять минут. Я отстранил его от работы, прошёл вместе с ним в его барак, помог собрать личные вещи и вывел на улицу за ворота, потом развернулся и пошёл обратно к цехам.
- А как же я? - не поверил в происходящее нерадивый работник, видимо думая, что я решил всего-навсего попугать.
- Какая мне разница? - пожал я плечами, остановившись на одну минуту.- Тебя предупреждали, не ребёнок ведь.
- Но нет же ни одной машины доехать отсюда...
- Твои проблемы, - меня уже раздражал этот бессмысленный разговор, я развернулся и просто ушёл.
На следующий день в семь часов утра работа кипела вовсю. Ни одного опоздавшего. Вот так-то, лес рубят, щепки летят.
Приучить беречь имущество оказалось более просто. Мой заместитель дал каждому рабочему подписать бумажку, что он отвечает за то, то и это головой и карманом, мол неважно кем будет поломано, а заплатишь ты. Сработало безотказно, как детонатор. Назавтра каждый рабочий смотрел на другого, как немец на своего соседа, то есть все готовы были перегрызть глотки всем. За любую подответственную вещицу. И это вобщем-то хорошо. В таком коллективе круговая порука не помеха.
На фоне таких строгих порядков борьба с пьянством оказалась безуспешной. Утром выходили вовремя, работали как часы, безропотно оставались на сверхурочные, на перекуры часто не ходили, а вот отучить пить оказалось делом бессмысленным. Они, подлецы, что придумали-то? Чеснок горстями есть, типа запах отбивать. Иной раз посмотришь: едва на ногах держиться, мычать не может, не то, чтобы говорить, а упорно отрицает, что выпил. Хорошо, что в таком виде они только вечером бывают, но ведь за час так не напьёшься! Значит, в течение дня подсасывают продукцию, а поймать за руку не удаётся ни мне, ни охране. Причём охрана у нас - не сытые пингвины из супермаркетов, свои кадры. Ан нет, эти пьянчужки кого хочешь вокруг пальца обвести могут! Ну и Бог с ними, таких изворотливых всего лишь единицы, работают неплохо, особых замечаний нет, пусть губят своё здоровье, если так сильно хочется. Без таких рабочих легенд трудовая среда как суп без соли, пусть хоть такую утеху себе имеют.
Владимир – главный герой
Ирина – его жена
Дина – его дочка
Ольга – первая любовница
Катерина – вторая любовница
Фирма «Камелия»
Тереса - гувернантка
Сергей – его друг
Белозёрцев Артур , он же «Белый» - их шеф
Кирсанов, Кира – правая рука Артура
Гаврил – крыса
Василий – мужичок-лесовичок
Павел, он же «Клык» - сын мужичка
Контрабандисты
© Copyright: Максим Шнайдер, 2007
Свидетельство о публикации №107080700862
Свидетельство о публикации №107080700862
Рецензии