Лисичкин хлеб

ЛИСИЧКИН ХЛЕБ

Вот и опять подошла суббота, и дедушка собирается на базар. Делает он это основательно –– полдня подкармливал лошадь, проверил и подогнал всю сбрую, в сани положил соломы, а в передок ещё и охапку сена, четверть мешка овса. К вечеру подошли его попутчицы с нашего поселка, и они тронулись в путь. А я смотрела на удаляющиеся сани и вспоминала, как перед этим не отходила от дедушки и всё канючила:
–– Дедуня, привези хлебушка от лисички.
–– Ты что прилипла как репей? Сказал же тебе, что привезу. Не мешай собираться, егоза, –– дедушка говорил строго, но не сердито. И как бы ненароком ласково гладил меня по голове. А мне того и надо было –– я очень любила дедушку. Да и как было его не любить, когда он разрешал прокатиться с ним на подводе до самой конюшни. А как трогательно и заботливо он лечил меня от ушиба!
Стоял у нас в избе высокий шатающийся стул. И вот однажды я подвинула его к стене, где висели часы с гирькой на длинной цепи. Вскарабкавшись на него, я пыталась заглянуть в отверстие, чтобы понять, что же там скрипит и кто опускает гирьку вниз. Так я топталась на стуле до тех пор, пока неосторожно не наступила на край и не полетела с него. От испуга и от боли в боку я ревела во всю мощь своих лёгких, а дедушка дул на содранный бок, щекоча при этом своей пышной седой бородой и приговаривая:
–– А вот мы сейчас выгоним всю болячку: «У собачки заболи, а у внучки заживи».
–– Дедушка, собачку жалко, а вдруг у неё и взаправду заболит бочок?
–– Не бойся, они вон какие резвые, успеют убежать от всех болячек, зато ты сразу почувствуешь лёгкость.
Руки у дедушки шершавые, жёсткие, но такие ласковые, они так осторожно прикасаются к моему ушибленному боку. Массивные пальцы очерчивают круг над ссадиной, а затем складываются в щепотку и разжимаются далеко от меня. Мне это кажется таким таинственным, что я замираю на мгновение. Но чувствую, как моя боль от краёв круга собирается в центр и будто поднимается вверх. Я не сдерживаю своей радости и громко кричу:
–– Боль полетела, боль полетела!
Дедушка целует меня в макушку, смеётся:
–– Вот егоза, все болячки разогнала. Молодец, внучка, никогда не поддавайся слабости. Мать, ты там никак сало вытапливала –– дай нам шкварочку, –– обращается он к маме.
–– Чего ты там выдумал, папаня? Им бы ещё потомиться надо, –– она поставила чугунок на стол.
Дедушка потирает руки от удовольствия, садится на лавку у стола, снимает крышку с чугунка и нетерпеливо заглядывает вовнутрь его. Он выбирает ложкой самый поджаристый кусок и кладёт на ломоть хлеба.
–– Ешь, внучка, от сала твой бочок быстро заживёт. Да не вертись ты, егоза, сиди смирно –– упадёт кусок, второго не получишь.
Из шкварки сало почти всё вытопилось, она зарумянилась и похрустывает на зубах. А хлеб пропитался салом и кажется необыкновенно вкусным. Я так быстро съела хлеб, что дедушка удивлённо воскликнул:
–– Ты смотри, как шустро управилась! Видно, хорошей работницей будешь.
Дедушка уехал. Его надо было ждать ночь и весь следующий день. Вернулись с базара поздно вечером в воскресенье. Но я не спала и нетерпеливо ждала, когда дедушка начнёт разбирать мешок с покупками. Я смотрела на его руки, достающие разные вещи, до которых мне не было интереса. Но вот с самого дна он достал небольшой свёрток в белой холщёвой тряпице и протянул его мне:
–– Держи, егоза, это вам с Миной (так дедушка звал мою сестру Нину). Ты понимаешь, какая история получилась: едем мы полем, кругом белым-бело. И вдруг прямо на нас бежит рыжая лиса. Да такая смелая: села у дороги и поджидает нас. Я остановил лошадь и смотрю на неё с любопытством –– что же будет дальше? А она встала на задние лапы и заглядывает в сани, как будто кого-то высматривает. Спрашиваю у неё:
–– Лисонька, ты кого же ищешь?
–– Мне внучка твоя нужна, –– отвечает она человеческим голосом, –– я хлебушка ей принесла.
–– Давай мне, я передам внучке, она ждёт этот хлебушек, просила привезти его!
Взял я хлебушек, завернул в тряпицу и спрятал в мешке.
–– Дедушка, а куда же делась лиса?
–– Наверное, побежала к детишкам своим в норке. Нук, иди к матери, спроси, разогрел она лисичкин подарок.
Я бегу к маме, которая вынимает из печи сковороду с жареной картошкой, а следом вынимает вторую сковороду с распаренным хлебом. Я пытаюсь взять один кусок, но он так горяч, что я отбрасываю обожжённую руку, а мама ругается:
–– Вот торопыга, вот неслух –– не успел бок зажить, как уже руку обожгла. Быстро садись на место –– едят за столом, а не где попало.
Я усаживаюсь на скамью рядом с дедушкой –– он прижимает меня к себе и шепчет:
–– Ну что, егоза, получила по первое число? И поделом тебе –– мать со сковородами, а ты под руку лезешь.
Хлеб и картошка уже на столе, рядом стоят солёные огурцы и квашеная капуста. Мы дружно наваливаемся на еду, только ложки мелькают.
–– Ну, как, внучка, лисичкин хлебушек вкусный? –– дедушка улыбается, а из его глаз выплёскивается столько радости и спокойствия, что и все за столом начинают улыбаться.
–– Вкусный, и даже очень. Он вкуснее свежего хлеба. И такой пахучий, –– я подлажу под руку дедушки и глажу его бороду. –– Деда, ты когда поедешь ещё, то спасибо скажи лисичке.
–– А как же, обязательно скажу. Глядишь, она ещё чего-нибудь пришлёт. За подарки надо всегда благодарить. А теперь иди спать, поздно уже. Может быть, во сне лисоньку увидишь, вот тогда и не забудь сказать ей спасибо.
Я лезу на печь, укрываюсь дерюжкой, прижимаюсь к боку сестры и засыпаю, да так крепко, что не слышу, когда рядом ложится мама. И никакие сновидения не являются мне.
Зинаида Королёва
2005 г.