Небесный террорист

1.
Стеклянный мой кубик судьбы,
Хрустальный шар осени.
Поиграли тобой на удачу, да бросили.
Представляли, заранее замерив,
Как сбудется,
Только яблочко всё по тарелке мечтаний
Не крутится…
От дурной головы гость - шутОвский совет,
Не соскучишься…
Не смириться тебе и к мертвячке-зиме,
Вера в лучшее.

2.
Отточи мой говор в голос
Отточи мой голос в волос
Злой кузнец сна Кронос

Отточи тот голос в жало
Ведь тебе совсем не жалко
На костре своем поджарить
Сталь моих усталых жалоб

Я ее кинжалом острым
Поднесу небесным сёстрам,
Что плетут сомнений сказки,
Находя для лжи в них лазы

Станут сестры светом литься,
Стану в двери к ним проситься,
Разве к вам, в просторе белом,
Мало просьб моих летело?

Отточи кинжал мой в бурю
Отточи мне бурю в пулю
Пуля вникнет в суть да дело.

3.
Я выйду на сцену,
А ты смотри,
Уценён ли товар исповеди.
И если, случайно, с аффекта, солгу,-
Ложь выследи.

Родители любят своих детей,
Поддержат чужих среди,
Но, если, ты взялся вести меня,
То на дорогу хоть выведи.

Я не прошусь за княжий стол
С холопов повадками
Но только, что ты за поводырь-
В ответ –загадками.

Чужая им? Давай, казни,
Дурь выказни,
Зачем же держишь
Меня средь них на привязи.

Зачем так просто
Впустил в мой рот словцо острое,
Чтоб так, смеющимся чудаком
Побыть осторонь?

Какое доброе твое лицо,
Жаль мне не кажешься.
Смотри на сцену, - твой крепостной
Тут кочевряжится.

 4.
Научил высекать речи зарево,
Приучил к земле - шапками намертво,
Но не вник ты, старик, что сменился язык,
Что уже не в диковинку нам мир твой.
Не такая большая трагедия,
Не найти между всех свобод третью:
Хоть немного, на треть, попытавшись взлететь,
Тормознёшь пятой точкой и - в клеть свою.
Кто вникал в твои странные правила,
На планете насмешкой отравленной,
Говоришь сам с собой, милосердный герой,
А другим твоя речь - междометия.

5.
По твоему желанию или без,
Вниз, по-шутОвски скользя,
Поклонившись под занавес,
Тебе скажу и прочему,
Покорности ученой, люду,
Что буду…
Спокойней саванны,
В чьи руки котят
И дикие львы принести захотят,
В мои жаром полные руки.

Что память- скала,
Мудрой воли полна,
Запомнив орлиных когтей письмена,
С глазами дождей им прощает злой блеск
(Напейтесь орлы - борзописцы небес)

Но, сколько б церковный не лился елей,
Я знаю неволие воли своей.