Я стал тираном...

Слепая страсть гнала меня в поход.
Я не щадил мой страждущий народ.
За власть я преступленьем заплатил:
Я убивал и этим счастлив был.
Моля о благосклонности богов,
Я обещал им кровь моих врагов –
Кто смог бы, в страхе не сойдя с пути,
Богам такие жертвы принести?
Когда ещё, в какие времена
Была земля от слёз так солона?
Любая мысль последствия влечёт –
И вскоре оправдался мой расчёт:
Хранители небесного огня
Среди других отметили меня
И, дав мне силу Неба и Земли,
Меня священной властью облекли.
Я доблестью их милость заслужил
И вновь свой меч кровавый обнажил,
Чтоб с ним пройти триумфом по земле,
Мир оставляя в пепле и золе...
И видел я в руинах города,
Деревни, что исчезли без следа,
Поверженных правителей и страх,
Что мукой отпечатался в глазах;
И слышал я бесплодные мольбы
Согнувшихся под ношею судьбы –
Они стонали, власть мою кляня,
Но стоны их не трогали меня...
Так под звездой жестокости я жил;
Мне мудрый рок препятствий не чинил,
И, поглощён безжалостной борьбой,
Я стал тираном над самим собой.
Я сам в себе любовь уничтожал,
Сам от себя в пожар войны бежал;
Раб алчной ненасытности своей,
Кровавых новых жаждал я морей,
И те, кто чудом выжили в войне,
Безропотно повиновались мне.
Сиротский двор моих владений рос;
На страхе возвышался мой колосс,
И ненависти чёрная волна
Вокруг меня вставала, как стена.
Я днём и ночью был со всех сторон
Опасностью незримой окружён,
Её клешни я чувствовал во сне,
Я плыл вслепую в мутной глубине,
Боясь попасть в невидимую сеть,
И обречён был бездну мук терпеть.
Чем выше я над миром воспарял,
Тем чаще равновесие терял;
Я славный риск походов разлюбил,
О наслажденьях вольных я забыл,
Просторы вновь захваченной земли
Былой отрады сердцу не несли;
Когда зенит судьбы моей настал,
К тому, о чём я в юности мечтал,
Не мог я отвращенья побороть:
Пресытилась душа, устала плоть –
Ничто огнём страстей её не жгло,
Ничто воображенья не влекло,
Лишь окунаясь в муторный разврат,
Минутному забвенью был я рад...
В дрожащем свете гаснущей свечи
Я бдительности потерял ключи,
И в глубине подвластных мне широт
Восстал забитый, сломленный народ.
Мой приговор, как прежде, был суров:
Стереть с лица земли бунтовщиков,
Но воплотились в жизнь дурные сны –
Мои войска мне не были верны.
За то, что флот удачи шёл ко дну,
Я возложил на подданных вину;
С судьбой коварной схватку проиграв,
Я учинил кровавый пир расправ,
Я гневом необузданным пылал,
Был мой престол от слёз невинных ал.
Пока на землю дождь кровавый лил,
В сердцах я новый ужас поселил,
Но разум мой метался в тупике
И власть моя была на волоске...
Однажды поздней ночью, перед сном
Я выпил кубок с пенистым вином,
И ангел сна ко мне с небес сошёл.
Я долго спал, и сон мой был тяжёл...
Мне снилась серебристая река,
Игривая, как песенки строка,
По гребням волн моя ладья плыла –
Её течений музыка влекла;
Казались дивной сказкой берега
И радуги алмазная дуга,
Но за чертою радужных ворот
Опасности вставал водоворот.
И вскоре, в безутешно быстрый срок,
Я страшную границу пересёк;
Отчаянья поток меня настиг,
Преобразилось всё в единый миг:
Исчезли красок яркие цвета,
Всё поглотила бездны чернота.
Напрасно я в бреду на помощь звал:
Безумный страх движенья мне сковал,
Зловещий ветер выл на все лады,
И дикий смерч бушующей воды
Всё глубже увлекал меня во тьму,
И я не мог противиться ему...
С трудом стряхнул я сон с тяжёлых век,
Но лучше б не очнулся я вовек.
Сознанью, усыплённому вином,
Казалось пробужденье новым сном:
В покоях, где был злата свет разлит,
Куда был вход лишь избранным открыт,
Толпились мои тайные враги –
Намеренья их не были благи:
Исполненные злобного огня,
Их взгляды жгли проклятьями меня,
Тупая боль была в моих висках,
И тяжелели цепи на руках...
Так начался закат кровавых дней,
И был мой путь чем дальше, тем страшней:
Когда меня, покорного цепям,
По грязным и зловонным площадям,
Позолочённым заревом костров,
Везли в позорной клетке для воров,
Плебеи, что молчали много лет,
Кидали комья грязи мне вослед;
Потом я был зарыт в сырой подвал,
Куда и редкий луч не проникал,
Я плакал там, прикованный к стене,
И, как собаке, корм бросали мне.
О, для чего позволили мне жить?
Чтоб век мучений тягостных продлить?
Вчера я горы славы покорял,
Неверной кровью землю обагрял,
Но в свете вечных мук и вечных бед
Что стоила чреда моих побед?..
Теперь в холодном склепе я гнию
И проклинаю молодость мою.