Вместо письма по шести в стакане

Вместо письма по шести в стакане
строчек, рифмованных в светлой ванне,
лежа на вдавленном дне эмали.
Здесь с наслаждением отмывали
семь человек — в основном мужчины —
с тела желание жестом длинным:

кайф, что закончился как обычно.
Ночь. Я не сплю, это мне привычно:
Нюкта мне друг, а благая Эос
розовоперстая (ей б на Лесбос —
пальцами в губы) мутит воду
Солнца тяжелого грубым всходом

и побеждает в неравном шторы,
хоть не пускает сквозь тучи город
радиактивной химеры света.
Влажно и пасмурно. Скоро лето.
Снова наденете черным платье
в крупный горох, но умирать я

все не умею, сколь ни бился
оземь, о небо, богам молился,
не называя их. Именами
вас не опишешь: вы хаос? пламя?
Вязь тонкой нитью по древней ленте
без алфавита? Вы чудо! Верьте,

я изнемог: я не спал — вы снились,
прятался в ночь — через мрак струились,
телом вползая в меня. Хотелось
тем же приемом — пойти на смелость,
в линии слившись с общей точкой,
влажной дыханием, теплой, сочной

и бесконечной. На утро — немость,
мертвые волосы, слово «нежность»,
минимум слов, да вода. В стакане
смешаны строчки письма, вы в ванне.
Я был бы счастлив, да только мимо.
Вы: «Мне хотелось... А вы — мужчина».