Она

 Она стояла у окна. Стояла уже очень давно…
 Она уже не помнила, сколько она в пути.
Она не знала, где она. Пейзаж за окном не менялся.
 Никогда.
Она всё стояла у окна.
И плакала. Холодные капли слёз стекали по ее лицу.
Она плакала, потому что вспоминала…
Вспоминала его…
Когда он появился, она не помнила.
Как исчез – не знала. Но она помнила его лицо.
И то, как он появился в ее жизни…
 Она помнила, что это было в пасмурное утро.
Она открыла глаза, а он… сидел перед ней за столом и что-то писал.
И курил.
Курил…
Как давно она курила? Она не знала…
Она встала и смотрела…
Разглядывала его.
И молчала.
А он, казалось, не замечал ее. Он все писал.
И молчал. И курил.
Как долго это продолжалось? Кто знает…
Она всё смотрела на него…
А он вдруг отложил длинный карандаш, закрыл тетрадь, – боже, как долго!
Потушил окурок. И посмотрел на нее.
А потом он заговорил. Заговорил с ней.
И смотрел ей в глаза…
О чём они говорили? Она уже не помнит.
Она помнит лишь отдельные моменты:
Как она смеялась, как рассмеялся он,
Как она жадно выкуривала одну сигарету за другой,
Как он держал ее за руку.
 А ночью она проводила время с ним.
На утро все повторялось.
Вновь и вновь они разговаривали, курили и смеялись, вместе проводили ночь.
Она делала вместе с ним все. Все, кроме одного.
Он писал один.
Но это ее не беспокоило. Она любила смотреть, как он пишет:
Молча, тихо поскрипывая карандашом в тетради,
раскуривая сигарету за сигаретой.
Но однажды все изменилось.
Утром она вновь смотрела на него.
Смотрела долго и тихо. И молчала.
Он вновь потушил окурок,
закрыл тетрадь и отложил в сторону огрызок карандаша.
И посмотрел на нее. Посмотрел с грустью.
И она вздрогнула. Во взгляде ее мелькнула тревога…
Но он вновь заговорил с ней, и все вновь встало на свои места.
И ночь она вновь провела с ним.
И уснула. А утром...
Утром она проснулась одна. Нигде его не было.
Она вновь осталась одна.
Лишь на столе осталась пепельница с окурком, огрызок карандаша…и тетрадь.
Она долго смотрела на нее…
А потом взяла ее и раскрыла…
Тетрадь была пуста.
Совершенно пуста…
 И теперь она стоит у окна.
На столе так и лежит пустая тетрадь,
а рядом с ней лежат огрызок карандаша и истлевший окурок.
А она все стоит.
И плачет.
И ждет.