Крыши и дождь

Дождь буйствовал за окном до самого утра. Никто так и не узнал, когда гроза прошла. И пугающее Нечто обернулось простым ливнем. Из всех, кто был дома в эту ночь, лишь Ольга дождалась этого момента. Почти до самого утра она любовалась в окно на бушующую стихию, задумчиво перебирая волосы в косе…Потом она всё же пошла спать, но и во сне она видела всё тот же дождь и человека по имени Денис. Только... У сна свои законы. Дождь обрёл плоть и кровь, став высоким, стройным юношей, светловолосым и светлоглазым. Он улыбнулся девушке и сказал:
-Пойдём со мной, моя маленькая. Дождя хватит на всех.
«Это слова песни, - подумала Ольга, - только я не помню, какой…И всёже интересно, кто из них теперь кто?..».
Она светло улыбнулась и вложила свои пальцы в его ладонь.


Без тебя этот город велик для меня,
Слишком холоден воздух на улицах темных.
Слишком много машин и людей и дождя.
Как чужие дворы, те, что с детства знакомы.



-Ты знаешь, что такое бег по снегу при луне? – спросил он, и Ольга на минуту зажмурилась.

Он уже давно ушел от Детей крыш и дождя. С тех времён у него осталась привычка гулять по ночам, особенно в дождь. И привычка делать ей больно, когда она задевала его память. «Ну, что ты взъелся, маленький, - подумала она. – У тебя же всё хорошо? Или все-таки…»

-Знаю, - с вызовом ответила она, чуть помолчала, сосредотачиваясь, и заговорила. – Это свобода. И снег, серебрящийся в свете луны. Снег, когда-то бывший дождём. Тем самым дождём, которому ты когда-то подставлял лицо, чтобы он скатывался по твоему лицу вместо слёз. Слёз, которые ты давно привык сдерживать. Этот дождь скатывается каплями по твоему лицу, проходит сквозь кожу, впитывается в плоть и кровь, проникает в самую душу, становясь твоей новой сутью. Оставаясь в тебе навсегда… а зимой он вновь становится серебристым снегом, холодным и ранящим, но таким же манящим, как летний шуршащий дождь. И он тает на твоей коже, превращаясь всё в те же, навсегда отвергнутые тобой слёзы…

-Я же просил… Зачем ты так, мне же больно…или уже нет?
 
* * *
-Ты не любишь меня...
-Не люблю.
-А я тебя – люблю...
-Жаль.
-Тебе жаль меня?!.- голос её непонятно дрогнул.
-Нет, это просто цитата.
-Жаль... Впрочем, жалость и ты – разные виды спорта.
-Язва.
-Я? Да ну, брось!


Людям становится легче,
Небо становится ближе,
Светятся души, как свечи...
Я застываю на крыше.
Шепчет туман в лабиринте
Вечно непонятых улиц,
Тянутся звёздные нити,
Ветви деревьев нагнулись...

ПРИПЕВ:
Это всё – непокой из далёкого сна,
Это всё – золотая нелепость обмана,
Я стою на карнизе. Одна – не одна...
Жизнь – нелепая шутка, как странно...
Как странно...

Ночью становится тише,
Небо ложиться на город.
Я возвращаюсь на крышу
Из бесконечности споров.
Я возвращаюсь на крышу,
Как в бесконечную сказку...
Может, я что - услышу,
Может, откликнусь на ласку.

ПРИПЕВ:
Это всё – непокой из далёкого сна,
Это всё – золотая нелепость обмана,
Я стою на карнизе. Одна – не одна...
Жизнь – нелепая шутка, как странно...
Как странно...

Всё пролетит незаметно,
Сгинет в непризнанной смерти.
Странно, смешно и нелепо
Быть за кого-то в ответе...
Если становится легче,
Если становится ближе,
Если все души, как свечи,
Что же я света не вижу?!!

Это был холодный летний дождь. «Холодный и летний – странное сочетание», - подумал он, под струями дождя мгновенно превратившись в мокрого мыша, и в таком виде, продолжая неспешно брести по городу в поисках чего-то... Быть может, он искал свою судьбу? А может – девушку из вчерашнего видения. Днём ему показалось, что это она прошла с Господином Дождём мимо него. Но кто поручится, что это так? На самом деле он прекрасно знал, где её найти, но знал, что время еще не пришло…


А всё же песни – это только песни,
И не понять тебя в чужом потоке слов.
Но на бумаге, точно наши тени,
Стихи воспели Вечную Любовь.
Куда ещё идти сквозь эти мысли,
Когда на тротуарах темнота?..
И крыши, точно маленькие жизни,
Нас приютили снова до утра.
И снова бред сочится через стёкла,
И проникает в нашу кровь и плоть,
А за окном... Там вновь темно и мокро,
И там по лужам шествует Господь...


Эта ночь началась тревожно. Над городом полыхали багряно-розовые молнии, везде пахло тиной. В ушах метался женский крик. Точно кого-то долго и мучительно убивали, но никак не могли довести дело до конца...

Она выбежала из дома, не в силах выносить напряжения этой ночи. Она бежала по улицам, точно кто-то гнал её, но сегодня ноги принесли девушку не на давно знакомую крышу, на заброшенную стройку. Когда-то тут пытались построить очередную «высотку», но деньги закончились раньше, чем строительство. Теперь здание возвышалось над городом, точно памятник, не то кариозному зубу, не то человеческой недальновидности. Дети Дождя прозвали его Вавилонской Башней. Заметь девушка раньше, куда идёт, она в ужасе повернула бы обратно, но сейчас она не воспринимала окружающий мир. Даже оказавшись на вершине Вавилонки, она так и не поняла, где находится. Да и не было у неё времени оглядеться.

Дождь, так и не собравшийся пойти днём, ночью ливанул с такой силой, точно вознамерился затопить город.

Господин Дождь: «Те, кто любит подставлять лицо дождю, редко плачут».

Он: «Те, кто подставляет лицо дождю, не умеют плакать».

-А вдруг ты меня бросишь?
-Я? Тебя?.. А это идея.

* * *
За окном стояла осень. Часы медленно отсчитывал дни, и они опадали на землю пожелтевшими листьями. Где-то по желтому листочку в секунду. Или по два, но, пока ещё, никак не больше. Со временем, жёлтых, красных и рыжих листьев станет куда больше, и они полетят стремительно. Горсть в секунду, а то и несколько горстей. А потом на ветвях не останется почти ничего. Только кое-где ягоды, да хвоя, да случайно удержавшиеся листочки. Иные из них всё же упадут потом на землю, а иным удастся продержаться до новой весны.

* * *
Иногда он говорит что-нибудь невпопад и при этом так смотрит на неё, что сразу становится ясно: это важно. Потом он уходит, а она сидит и думает, к чему это было сказано. Может он просто так с ней играет?

* * *
Он проходил мимо её подъезда и случайно поднял голову. Час был поздний, весь дом, конечно же, спал. «Она тоже спит»,- подумал он, и в этот миг, на четвёртом этаже, в её квартире, на кухне, зажегся свет. А потом женский силуэт (конечно, её, ведь никто больше в этой семье не сидит на подоконнике) возник на стекле.
-Здравствуй, милая, - тихонько сказал он и ощутил, как его окутывает покой, точно тонкий, но очень уютный невидимый шарф. Он усмехнулся и пошел дальше.


* * *
«Дождь. Настоящий осенний дождь, праздник моей души и покой моего сердца. На душе от него щемящая грусть а в сердце невыразимая тоска, будто по кому-то…В такой дождь хорошо спать, сидеть за компьютером, читать и даже, гулять по городу. А ещё можно куда-нибудь ехать или курить, сидя на подоконнике. Я вот успела погулять с утра пораньше, пока мелкая морось, едва шуршащая по листьям, ещё не стала дождём. Сейчас вот, сижу за компом, потом почитаю, а, может, и посплю. Так что мне недоступно только курение и поездка куда-то Туда. Впрочем, я пожалуй смирюсь с этим, ведь у меня еще будет возможность просто погреться в объятиях того, кто любит этот дождь больше чем я.».


* * *
«Когда-то в детстве, я придумала, что листья по осени меняют цвет из-за дождей. Они вымывают из листьев зелёную краску. Но это была именно выдумка, поскольку, в глубине, то ли души, то ли сознания, я всегда знала, что дожди тут почти не при чём».


* * *
А потом они долго и со вкусом пили кофе на его кухне. Так долго, что оба поверили: это и впрямь конец... Не жизни, конечно, жить им предстояло ещё «долго и счастливо», но какая-то часть её точно закончилась. При чём, скорее всего та часть, где им приходилось обходиться друг без друга.

- Мальчик мой мальчик, если бы я только знала, что наш с тобой, так быстро окончившийся роман превратится для меня в практически наркотическую зависимость, и что я так и не смогу от этого избавиться…