XL. Утренняя дилогия

Вам, завещающим детям
Лимбическое отмщенье
(Когда свет уже больше не светит,
Но когда ещё нет мучений):

Между Индом и Гангом раскинутых ног её — очередной
(Эта боль рождена между Индом и Гангом) —
Умирают от хохота черти, и в проклятой жизни земной
Извлекают из женщины новую вечность, как косточку манго.

Белые простыни в появившейся крови.
Пусть тебя не изнасилует никто никогда...
Голограмма ребёнка горит в изголовье.
Лёжа в тёплой постели, скажи себе: «Да...»




*

В этом зале один. Развиваясь во мне, диалог
Сам собой в чуждых формах — тлетворных, ночных, невербальных —
В соблазнительном сне без видений влечёт меня под потолок,
Уплотняя нездешнюю речь недневных голосов аномальных.

В этом зале тоска. Невозможно отсюда уйти.
Это место — лишь ритм, он во мне. В нём спокойный поток размышлений.
В этом зале темно. Он — во мне. Мне отсюда дорог не найти.
Здесь отсутствует всё: протяжённость, и время, и зренье.

Это медленный сон. Веретёна... Но даже они
В шторм уходят и мглу постижимой лишь раненным комы
Всё иначе течёт здесь: минуты, часы... Даже дни —
Этой сфере — никто. А пространственность ей незнакома.

Очень странно развитие здесь. Для чего оно? В чём его прок?
В этом зале пустом брезжит утро — но нет больше света,
Никакого пространства... А как же тогда потолок?
Но в молчании медленных снов остаются секреты.