XXXV. Пауки

Мы явились компанией — жить этот месяц на даче.
Он был юным и радостным, точно счастливый прибой.
И хоть я захотел рисовать, я не бросил романа. А значит
Захватил ноутбук и любимые книжки с собой.

Почему-то вокруг никого больше не было. Часто
Летом в этот период народом набиты дома.
Ну, положим, прохладно... Ну ладно — но в прошлый-то раз-то
Все здесь жили, несчастные... Было не лето — зима!

Мы три дня тут по-чёрному пили. Хотя почему так трагично...
Мы гуляли по улицам, лесом — и было как раз так цветно!
И хоть надо того бы... Завязывать... Всё прошло вправду отлично
И пускай ждёт похмелье — да ладно... Вообще не черно.

...Я стою и рисую. Оконные рамы открыты.
Тень гардин колыхается в белых желаньях листа.
У меня вид заправского мэтра — спокойный, свободный и сытый.
Я уже загорелся. Вот-вот доберусь до холста!

На терассе часов до 12-ти курят ребята.
Я обычно-то сплю, но сейчас — уже в 9 я встал.
И в компании тёплого чая с отваром мелиссы и мяты
Сочинял зеркала и стекло. Интерьер сочинял.

Вот друзья разошлись постепенно. Одни рисовали —
Кто в полях, кто в лесу, ну а кто-то и на чердаке;
На пруду, в огороде, в подвале, другие — лежали читали...
Было весело думать, что вечность — не след на песке.

Почему-то всё время наружную дверь закрывали. От ветра?
Раньше этого здесь не водилось. Но кто-то подначил.
Вот уже третий час я похож на заправского мэтра:
Украшаю свой лист, отставляю... Решаю задачи...

Вдруг мне хочется чаю. Я тихо иду на веранду...
Наливаю янтарной воды в чью-то тёмно-зелёную кружку...
И в последний момент вижу: огненно-рыжий тарантул
На полу, будто теннисный мячик, полез на подружку.

Я решаю, что делать — убить их ботинком? А может
Позову-ка сначала девчонок. Придут — испугаю!
Но потом, осторожно подкравшись, убил эту парочку. Всё же
От греха-то подальше. А то, не дай Бог, искусают.

Как они все визжали, когда на полу увидали
В этих странных помпонах оранжевых двух пауков!
Пока я там катался от хохота... Вы никогда не встречали
В этой жизни под солнцем ораву таких дураков?