Версия событий

Вислава Шимборска (из польской поэзии)

Поскольку разрешалось выбирать,
мы выбор обосновывали долго.

Нам были неприятными тела,
в особенности — плоти разложенье.

Необходимость голод утолять
претила; также — деспотия
над организмом функции желез,
безвольное наследованье черт
характера…

Мир, где нам предстояло вскоре быть,
был в стадии вселенского распада:
там властвовали следствия причин.

И с ужасом, и с некоторой грустью
мы большинство предложенных на выбор приватных судеб
отвергли.

Не обошлось
без каверзных вопросов: для чего
в мученьях мертвого рожать, и кто бы
по доброй воле согласился стать матросом
на яхте, обреченной не доплыть.

Об избавлении от смерти разговора
и не было,
 хотелось — без мучений.

Зато, как сильно
нас к себе влекла любовь.
И с оговоркой — чтоб не безнадежной.

Служенья музам мы старались избежать:
критерии прекрасного размыты,
а для шедевров характерна хрупкость.

Власть, знали, — зло для наделенных ею.
Быть этносом под игом власти — злее.

До овладевших массами идей,
до шествий факельных, до гибели народов
охочих не было,
но в данной череде
веков
 история без катаклизмов
никоим образом свершиться не могла.

Неисчислимо звезд за это время
успело вспыхнуть
и остыть успело.
И наступило время начинать.

В конце концов, устав от разговоров,
мы отобрали первых кандидатов
в первопроходцы, также — в лекаря;
в философы непризнанные,
в садоводы,
в артисты, в музыканты —
все они,
признаться честно, шансов не имели
на сотворенье избранной судьбы.

Необходимо стало еще раз
от самого начала все осмыслить.

Нас привлекал
предложенный десант
со стопроцентным
скорым возвращеньем.
Отрыв от вечности
откуда ни взгляни
однообразной и невозмутимой
впредь больше мог и не произойти.

Но цель свою
мы знали лишь извне;
познанья эти зыбкими казались.

Ну разве мудро было б воплощать
поверхностных решений совокупность?
Поэтому решили, что верней
не торопясь на месте оглядеться,
и действовать на месте сообразно
с реальным положением вещей.

Мы увидали Землю. Существа
отчаянные там уже ютились.
Растенья чахлые, невероятно, но
уверенные: их не вырвет ветер,
вцепились в скалы.

Маленький зверек
упорно норку рыл с непостижимым
для нас упорством, и еще — с надеждой.

О, как в сравненье с ним казались мы
излишне осторожными, смешными!

Тогда же обнаружилось: редеют
ряды средь нас.

И мы пошли на свет;
то был огонь костра
разложенного прямо у крутого
реки реальной берега…

От костра поднялся кто-то,
но… не нам навстречу, а
 в поисках чего-то… Для костра?