мари, мари...

мари, мари, спускайся на обед,
соседи спят, обиды позабыты
и мы отмыты, сварены, накрыты
мари, мари спускайся на обед...

мари, мари, спускайся в тишине
не нарушая до-мажорной гаммы
там у стола толпятся только анны
мари, мари, спускайся в тишине

мари, мари, пусть анны до утра
листают журавлиные страницы,
горят от невесомости синицы
мари, мари, я встречу у костра.

мари, мари, спускайся по земле,
не перепрыгнув ни одну ступеньку,
иди ко мне, не бойся, помаленьку
мари, мари, спускайся по земле...

***
вылавливая фонари
из тополиного потопа
кустом вишневым Пенелопа
плыла по дну пустой реки

распухший берег изнутри
шипел и пенился и плакал
Гомер спешил в свою палату
с молитвословом на груди

а я спускала корабли
в ладони медсестер и братьев
и нерассказанное платье
стекало с неба до земли

мне больше некуда идти
блуждаю водянистым светом
на том меня не ждут на этом
молчат мои поводыри

***
смыкая губы в тонкую дугу,
пока дремали глиняные боги,
я прогибала радиоволну
в тугие и бессмысленные строки,
слетаясь над антенной тишины,
толкаясь и дразнясь, на три-четыре
из горла голубиной глубины
со мною говорили, говорили…
две с половиной жизни подарили
и обе тянут к илистому дну…
так вот, что, дорогие, мы - в эфире,
не оставляйте здесь меня одну.