Памяти Нестора Махно

… И вот человек умирает в Париже,
в Париже, что всем неудачникам снится,
ни красный, ни белый, ни, даже, не рыжий,
а просто истории нашей частица.

Пропахла палата карболкой и кровью, —
для самых несчастных и бедных палата.
А в памяти ветер степей Приднепровья,
где чёрное знамя взлетало крылато.

Пробитое пулями красных и белых,
оно пролетало в шрапнели аккордах
и в бой выводило не псов оробелых,
а самых отчаянных и непокорных.

О, время расплаты за кротких и сирых!
О, волны тачанок в рассветы сырые!…
Товарищ Махно, где твои командиры?
Товарищ Махно, где твои рядовые?

Им больше степными волками не красться,
не мчаться орлами в ковыльное поле, —
под саблями белых, под саблями красных
легла обречённая вольная воля.

А тех, что случайно в расход не списали,
кого пощадили и сабли и пули, —
в миражную даль увели комиссары,
растлили, ограбили и обманули…

И вот — одинокая смерть на чужбине
и смута души, как вчерашняя рана.
И больше не ждать по ночам Украине
вождя своего, своего атамана.

И только обида за горе людское
последней кровинкой сочится, дымится.
И мёртвым его не оставят в покое,
марая истории нашей страницы.

А завтра кто будет проклятьем унижен?
Чья доля, как снег прошлогодний растает? —
Ни красный, ни белый, ни, даже, не рыжий,
а просто чужой в передравшейся стае.