Катарская любовь к человеку

Добрые, злые...
Да никакие. Просто больные.
Пора их исцелять,
Отнята у них небесная память.
Кто эти кукарекающие наседки?
Нет у них божественной метки.
А этот петух, клюющий гнилые объедки?

Покачиваются в маразме,
Плывут в экстазе.
Я люблю их безотчетно,
Больше год от года.
Больше, чем если были они совершенными.
С их телами и мыслями тленными.
Таинственный трепет смертного великолепен
В молитве душа превращается в белую лебедь
И плывет, таща за собой ладью Теогамии.
Я люблю их в непрестанном терзании,
затемно ищущих, ходящих вслепую наощупь,
Готовых назавтра превратиться в нетленные мощи,
И восстав из мертвых, пророчествовать,
Принести себя в жертву, умереть от умиления
В потенциале всеобщего воскресения,
В несказанном божьих душ единении.

О, как они отдаются до остервенения
И как плачут на перекрестных эфирных допросах,
Когда их как окурки папиросок выносят.
Догорают в чьих-то легких, как в урнах,
В своих поврежденных метакультурах.
Бредут как скелеты, плавают в инвалидных колясках,
По уши в надеждах напрасных.
Коротают часы в заводных ресторациях,
Отключаются в полной прострации.
За чашкой чая увлеченно кайфуют
И непрестанно тоскуют, тоскуют, тоскуют,
Не видя выхода из обстоятельств,
Кое-как откупаясь,
В залог отдавая божественный кладезь.
Куда-то их шелестом ветра запредельно относит.
Застывают онемело на безответном вопросе.
Ходят друг к другу в гости,
Располагаются в отеле и хосписе,
Звонят кому угодно на другой конец света,
Увлеченно проповедуют
чужие взгляды и бреды.
Корабль их мотает, как шхуну в шторм.
Ошиваются рядом, орут хором.
Всерьез обмениваются несусветным вздором,
Скрывают уродства свои криминально, позорно.
Руководствуются статьей госнадзора,
На дурацкие правила и законы ссылаются,
Тысячелетиями не изменяются.
Держатся ностальгических предрассудков.
Встречают, ликуя, последнее утро.
Рожают из страха, изолируются потолками,
Трутся в танцах спинами, беседуют под облаками.
Черепа их фосфоресцируют безымянно.
Досье у них чистое, без изъяна.
Лица у них, как из «Сатирикона».
Ночные сомнамбулы плывут по балконам.
В архив компьютера залезают вежливо,
В суициде друг друга поддерживают.
В одержании изливают яд информации
На alter ego в интернетной прострации.
Чешутся вшами, побираются по болотам,
В раздевалках прикидываются идиотами,
чтобы никто не усмотрел в наготе их изъяна.
Слепородные маски, беременные истуканы.

Никто не знает, куда несет их корабль -
В Эльдорадо или к мусульманским арабам.
И не могут, заведенные, остановиться,
пока не накроет их морская полиция
и не причислит к наркопиратам,
снабдив старым рейсом и билетом обратно.

Катары молятся за наследников Гулага.
Завтра – брачный одр, а сегодня – атака.