Совершенно летнее

Бежать вперёд пропал азарт, но, как нас учит наша пресса, теперь движение назад – один из признаков прогресса. Как прогрессирующий рак, мы наслаждаемся картиной страны, скатившейся в овраг, и там застигнутой путиной. У рака выбор небогат – плита, кастрюля и шумовка. Иначе – взгляды на закат и экстремальная зимовка. Как настоящий альпинист, я выбрал гору, что повыше, залез наверх и начал свист, но жаль, никто меня не слышит. Я взять пытался ноту «ре», но не сумел, себе на горе. И вот я, сидя на горе, с тоскою думаю о море. А кто-то пляшет, как сатир. А кто-то утром арестован. А кто-то спрятался в сортир и там читает “Rolling stone”. А я за хлебом вот иду (мы все идём за ним по жизни) и у прохожих на виду терзаюсь думой об отчизне. Хотя в деревне я чужой, и хата где-то возле края, переживаю всей душой, слезу скупую утирая. Не помню я, как был рождён, и остальною помню смутно, поскольку даром награждён всё забывать ежеминутно. И кажется, идут года, но остаётся всё, как прежде. Всё точно так же, как тогда (ну, разве только, умер Брежнев). Писать бы мог я о себе, пишу однако о России, Кремле и прочем ФСБ, хотя меня и не просили. Довольны граждане вполне существованием в застое, и говорят нередко мне, что из порожнего в пустое не нужно больше воду лить, а нужно просто быть собою, свою судьбу чтоб не делить с Её безрадостной судьбою. И древнерусская тоска с древнееврейской вперемешку, напоминая вкус песка, способна вызвать лишь усмешку.

Когда дошёл я до ларька, вокруг уже стояло лето. В тени укрывшись козырька я сочинил зачем-то это: «В архив отправлен месяц май. Вкушая летнюю свободу, одежду лишнюю снимай, ступай к реке и прыгай в воду. В воде не плавает ОМОН в своём унылом камуфляже. Как царь наш мудрый Соломон, лежи и ляжки жарь на пляже. Смотри, как девушки стройны, уже раздетые по моде. А что касается страны, пройдёт и это. Всё проходит».