Космонавты

- Мы на Магеллановы шли. - с грустью рассказывал механизатор широкого профиля Николай, - Я не знаю, зачем они за нами увязались. Трое их было, два парня и девчонка, все глупые, студенты какие, дети, в общем. Парни, они девчонку слушались, а та была у них чем-то типа капитана. Хотя какой из нее капитан? Смех один. Она же навигационное оборудование в первый раз в жизни видела...
Скотник лежал, закинув руки за голову, и прозревал черное небо, в котором вспыхивали и гасли огоньки спутников и звезд, пучились то ли облака, то ли скопления галактик. Ему казалось, что он лежит на огромном поле космодрома, что за спиной у него не стог сена, а купол КПП, что можно встать и пойти по шершавой бетонке на край поля, к своей знакомой до полоски железа груде космического кораблика. Ему казалось, что нет ни Погребов, ни механизатора широкого профиля Николая, а есть какая-то периферийная планета и его приятель астронавигатор, встреченный в этой забытой богом дыре.
Механизатор широкого профиля Николай отхлебнул пахнувшего космической пылью коктейля и продолжил.
- Мы прошли всю разгонную и готовы были уже уходить в гипер, и тут на связь они вышли. Шли за нами, и астероид поймали. Один парень весь в крови, второй в трюме, девчонка без сознания. Типа, погибаем, помогите кто может. А у нас уже паруса поставлены, наполовину вылезли в гипер, и волна вот-вот пойдет, подхватит. Кэп им говорит: ребята, мы не можем вас взять, у нас рейс сорвется, нас метлой из компании. Парень тот, что жив, говорит, что мол, понимает, только не выживет девушка, если хотя бы сутки. Если уйдете, мы ко дну пойдем. Корабль дырявый как швейцарский сыр. Отошел он, а там и правда -дыра на дыре. корпус будто по небу били чем тяжелым.
Скотник вспоминал свое детство на семнадцатой планете Альфы Центавра, проведенное в изнурительных копаниях траншей под морковь, детство, состоящее из подъема в четыре утра чтобы из улья выгнать пастись стадо летающих коров и отбоя в одиннадцать после закапывания картошки в твердую как сапожная подошва землю, потому что картошка, если ее сажать днем, активно вылезала на поверхность погреться под редким солнцем. Как он пришел в военкомат с повесткой на руках, как дембельнулся из ВКС и остался на Ганнимеде в роте обеспечения базы. Как однажды ему пришлось уносить ноги после проигрыша в карты и скитания с бандой отчаянных головорезов под архаичным черным флагом с черепом и костями, как их взяли на абордаж парни из антитеррористической службы, и как ему предложили место в контрразведке.
А механизатор по имени Николай продолжал свой печальный монолог.
- В общем, ушли мы в гипер. На базе связались с МЧС, только ты же знаешь, эти парни на своих лоханках будут искать даже фонтанирующий радиобуй до морковкина заговенья. Когда нашли - через два месяца - там все мертвы. И девчонка, и тот, что в трюме. А тот, что с нами разговаривал, в темноту ушел, видимо, совсем край был. Многие так делают... Они мне часто снятся... Тот парень, что в эфир выходил, и та девчонка, бледная, как будто мукой присыпанная. Смотрят на меня... Просыпаюсь, а у самого руки дрожат... И ведь не рассудишь: правы мы были, или нет. По закону то да, а вот по совести...
А скотник спал.