За мной нет и за мной да - цикл

***

Окружность муз и друзей -
реалистичная подделка жизни.
Увековечить себя стихом,
как штихелем.
Грёзы вечности
длиной окружности
муз и друзей.
Ввод пером текста
в завод твоего сердца.
Дом - театр теней,
а стрелочные часы -
последний кусок хлеба
человека,
съевшего свой век,
ничего не оставившего
на посев вне
дома окружности
муз и друзей.



***

Раскалывая сердце,
душу, рассудок,
распадается стройный
орган потолка Вселенной
на множество звучащих
во мне ядер - клавиш стен.
Сходя с ума,
угадываю мелодию шифра
загадочного Шивы
и превращаюсь
в многорукое божество,
посредством бреда и яви
регулирующего тягу
вечной реки космоса.



***

Человек человеку
наркотик.
Поймёшь, когда хватанёшь
смертельную дозу любви.
Укрыться стенами другого города
бессмысленно,
занавеситься больничными
палатами - не поможет.
Проникающее
человеческое общение
двух влюблённых
настигает
посредством магической нити
звезды мысли.
Человек человеку
наркотик.
И ты получаешь его,
даже если не получаешь.
И всходит свет там,
где для других
начинается тьма.
Его рядом нет,
но ты говоришь с ним
в своей крови.



***

Много дел у меня на земле:
смотреть по всем сторонам сразу.
Родить движение и мыслью ходить
как конём, по степи мира.
Кормить глаза свои
всеми чудесами сразу.
Но...
Лишь ком короток.
А время - дом терять.
Слишком рот терпк.
А музыка слуха глуха.
Но...
Движение такта и дальние
прогулки снов...
Перенести тебя и
посадить, как чудесное
дерево терпкое, вне дома.
И...
Смотреть на тебя
снова и снова
без лунных снов, фраз и пауз.



***

Стада мировых барабанов
ритмичны
под звуки бубна.
Громовым голосом
суетятся, мельчая,
мельницы.
Голосую сердцем,
голосую всеми
правдами и неправдами
формулы крови
за примитивные
наживки
великого
облика жизни.



***

За мной нет и за мной да.

И пусть стальной мельник
колеса города
каждый вечер
перемалывает тебе кости,
заставляя художественно прогнуться
хрусту коробов благ.
За мной нет и за мной да.
Выйди из комнатной камеры
и пойди посмотри,
чем действительно занят мир.
Он так поёт и прекрасно нежен тем,
что на самом деле
он не умеет город людей
ненавидеть, а умеет
просто любить.



***

Молчание художника -
в пути звезды
на холсте млечности.
Ночь сносит яйцо
в случайном окне
Вселенной.
Душа человеческая
рожает
глаза цвета неба.
Млечный холст пуст,
путь холост,
вечность оставляет
свои глаза
в окне хлева.
Блеют овцы,
волхвы приносят дары
звезде очеловеченной.



***

Родина мира —
одна... А
время так до обидного строго,
что дальше некуда.
Все желания незримый кто-то
загоняет в безжалостный
разрез лягушатника.
Разрешённое им, тобой и мной
становится так мало,
что едва умещается на ладони
моего письма,
и так мелко, что моя ручка
не боится утонуть
в описываемых застрахованных
бурях и грозах.
Страдания стираются
с листа маской стараний.



***

Жизнь - есть бес,
Бог - есть смерть.

Значение обыденного знака
и образ мыслить.

С ножом и молитвой входят
одновременно в церковь,
где преимущества неведения -
неприятные открытия
сквозь пальцы исповеди.

Жизнь - есть бес,
Бог - есть смерть.

Полынья церкви и дикая шейка -
окунается раба божья..

Жизнь - есть бес,
Бог - есть смерть.
Испуганные глаза
и - прорыв в вечность.



***

1.
Окна дождями
открываются в стене.
Твоё отражение
покоится на кровати-зеркале.
Я живу, созерцая
стену времени
в пустой комнате
без тебя.

2.
Все цветы принесённые
имеют твои глаза.
Они встают рано утром,
на кончиках стеблей
вращая зрачками,
и ложатся в кровать так поздно,
погружаясь в меня,
что я не в силах
разглядеть их на стене времени.
Я уже не вижу их,
а лишь чувствую
перенасыщение ими.

3.
Каждый раз, когда ты умираешь,
и я выливаю воду из опустевшей вазы,
наутро смотрю на мир остывшим взглядом
твоих вчерашних глаз.



***

Дьявольская ночь
трепещет и бьётся у нас в руках.
Пергамент облака обречён
линией миража.
Кто диктует бумаге,
только что упавшей и не сгоревшей,
на стол - силюсь не угадать.
Наверное, он из легенды
мифов и глупостей,
но с русской душой.
Таинственное послание его -
сказание, полученное
по голубиной почте:
в нём калька ветра
с карандашным наброском
души сломанной им
ветки
и свежесть обновления
дождя любви - каплей по капле -
в таинственном сочленении
любви с энергией грозы.
И этот кто-то
льстится
бумагой на стол.



***

Не снимая пояса жизни,
разомкнуть дыхание
и улететь.
Время дома,
но душе угодно
прыгать со скалы с парашютом.
Так что положи в карман
свой дом
и зажми в руке
стоп-карту.
Свобода - от стояния
ума времени на голове.



***

Тет-а-тет, с глазу на глаз,
наедине:
целомудрие страха -
всевидящее око
в замочную скважину.
Помешанные жильцы
моей головы
диктуют подсказку.
Если вы найдёте
ключ к разгадке
шифрограммы мира,
соединив в слова
загадочные буквы
и дроби
на окружности
фигуры земли,
то прочтёте
зашифрованные на ней
живые помехи
вечного бытия
сознания.



***

Я иду по звуковой дорожке
твоего сна
и слышу боль
твоего сердца.
В яйце моего сердца
двое нас.
Мы одновременно
в такт сердцебиения
ударяемся о скорлупу
внешней оболочки,
но не спешим
выходить наружу.
Даже если снаружи
идёт дождь,
в яйце сердца
всюду светит солнце.
Я иду по дорожке
твоего сна
и СЛЫШУ боль
твоего сердца.



***

Творцы пирамид восторга
готовы переломить
духовный хребет мечты.

Я называю тебя рекой.
Кочевники по мегаполисам -
цветы безымянных солдат
приносят мне мёд по ночам.
Честный старатель моего сердца
добывает для тебя всё новые
дворцы пирамид восторга.
Я называю тебя рекой.
А ты
все мои секреты
стенам-ушам выдаёшь.



***

Мой возраст - как сторонний наблюдатель:
сидит во мне и смотрит с высоты столба
времени.
Он - философ - он наблюдает,
как бабочка сути сущности порхает
и чистит крылышки у него на
виду.
Мой возраст - философ -
он существует отдельно.
Он созерцает струящуюся амфору
ауры.
И даёт мне течь,
и даёт мне лечь - навзничь -
и запрокинуть голову

в не-бо.

И мои крылышки - они всё равно
остаются вверху.
Трепещут от сути плоти и наслаждения,
как пальчиками перебирают и пробуют
приготовленные блюда цветов –
венчиков жизни - на цвет, запах и вкус.

А на самом верху наслаждения
опадающих и сменяющих друг друга венчиков,
как суть сути, взирает на суету сует
мой возраст -
Екклесиаст времени.



***

Да он ещё маленький.
Попробовал, было, мир
расщелкать, как орех, -
не вышло.
Попробовал мир зашвырнуть,
как мяч, - но тот не улетел.
Поэтому он снова съёжился,
напоследок крикнув всё же
большому миру: «Я есть»,
и опять залез в свою скорлупу,
чтобы не раздеваясь
и не снимая ботинок,
смотреть сны и думать:
какой я большой и
весь мир - мой:
орех или мяч -
никому не дам.
А чего жадничать-то?
У каждого свой мир
в ореховой голове.



***

1.
Лесной человек, ты двустворчат:
свирепое и светлое в тебе
открывается одновременно -
ты смеёшься и плачешь,
лечишь и рубишь деревья.

2.
Инфернальное деловое
присутствие твоих друзей
говорит об изнаночке
взаимоотношений с миром.
Лучшее так не подкрадывается
под Луной по ночам к подушке.

3.
Голодный случайный полёт души,
вынужденная остановка
в какой-то чёрной дыре Вселенной,
и голодное племя
рогатых аборигенов
уже обступает тебя
у костра приготовления
вечного ужаса смерти.

4.
Ты смеёшься и плачешь,
лечишь и рубишь деревья.



***

Твой язык - вещ.
Может, ты думаешь,
что ты велик,
но ты - только забавная
долгоиграющая вещица
в руках вечности,
питающаяся от батареек
солнца.
Ты можешь гулять,
как цветок, по земле
и отмечать в стихах:
день - ночь, день - ночь.
Если забрать у цветка воду -
он погибнет.
Если забрать у человека корм -
он умрёт. Или станет поэтом.
Да, сломанные вещи
становятся вещими,
но говорят с нами
уже на ломаном языке.
Твой язык - вещ.
Но ничего не поймёшь.


/Из книги: Татьяна Зоммер "Я называю тебя рекой"/