Старость

Простые, тихие, седые,
Он с палкой, с зонтиком она,-
Они на листья золотые
Глядят, гуляя дотемна.

Теперь уж им, наверно, легче,
Теперь всё страшное ушло,
И только души их, как свечи,
Струят последнее тепло.

Николай Заболоцкий




День был морозным. От холода бревна дома слегка потрескивали. Нюра давно растопила печь. Из духовки доносился запах пареной калины. Максим выглянул в окно. На дворе стояла солнечная погода. Свежевыпавший снег был похож на белый пуховый платок. Захотелось на улицу.

- Пока преет калина, успею за хлебом сходить.
Он надел ушанку, новенькую телогрейку, с трудом натянул валенки, закинул за плечи старый зеленый рюкзак.
- Не ходил бы ты. Давеча куль муки, куль сахара купили. Куры вон яиц нанесли. Сама хлеб напеку.
- Да ладно, старая, схожу, развеюсь. Может, расхожу свою больную ногу.
Нюра встала на маленькую табуретку и с жестяного навеса над плитой достала еще теплые верхонки.
- Возьми вот. А то сегодня птицы на ветру замерзают.
Максим положил верхонки за пазуху; прихрамывая на больную ногу, вышел в сени. За ночь входную дверь напрочь занесло снегом. Чтобы попасть на улицу, ему пришлось пройти через пристроенную к дому углярку. Дверь из нее открывалась на метр выше входной.
- Надо было с вечера почистить, - проворчал Максим себе под нос.

Эта зима выдалась особо суровая. Постоянные метели закрыли снегом дороги до самой околицы. К домам были протоптаны лишь узкие тропинки, окруженные непролазными сугробами.

В магазине Максим выслушал все последние новости, купил и упаковал пять буханок хлеба в рюкзак и неторопливо отправился в обратный путь. По дороге домой ныла нога. Она не слушалась его, все время подкашивалась. Во время войны ногу чуть не отрезали в госпитале. Спасли трофейные часы, которые Максим презентовал хирургу. Хирург удалил только коленную чашечку, после чего нога перестала сгибаться и навсегда осталась прямой.

На солнце тропинка немного подтаивала, но от холодного ветра снова леденела. Максим поскользнулся и всем своим телом рухнул в сугроб. Отталкиваясь, пытался встать, но руки тонули в снегу. Он выбился из сил от попыток подняться на тропинку. Холодный ветер дул в лицо. В рукава набивался снег.
- Так и замерзнуть недолго, - бубнил про себя Максим. - А ведь тогда, в 43-ем, раненный, я полз и тащил за собой пленного. Нет, я еще не совсем дряхлый старик, сейчас отдохну и буду пытаться встать.

Послышались чьи то шаги. Максим поднял голову и увидел своего соседа, с которым враждовал. Его жена после стирки выливала воду под прясла их забора, от чего бревенчатые столбы подгнили, забор покосился. Пришлось рыть канаву вдоль него, что бы отвести воду.

- Помощь нужна? - спросил сосед.
- Ступай своей дорогой. Сам справлюсь, – гордо выговорил Максим, отталкивая протянутую соседом руку.
- Скорей замерзнешь, - сказал сосед и зашагал прочь. А Максим стиснув зубы, стал карабкаться дальше. До дома оставалось метров двести. Тело не слушалось и от всех попыток подняться только глубже проваливалось в снег.

Вдалеке вновь замаячила знакомая фигура. Это сосед возвращался с большими деревянными санями. Максим отчетливо слышал, как скрипит снег под его ногами, отвернул голову.
- Кто старое помянет тому глаз вон, - строго заявил сосед.
Как ни ворчал Максим, сосед взвалил его на сани и волоком дотащил до дома. Уже стемнело, в доме горел свет, и окна были завешены. По узкой тропинке сосед прошел к окну через огород и постучал по стеклу. Нюра раздвинула шторки и выглянула на улицу.
- Принимай своего. Свалился в сугроб, а встать не смог. Я на санях его еле дотащил.
- Ах ты, боже мой, говорила старому - сиди дома. Мороз-то на улице какой! - растерянно охала Нюра, надевая наспех валенки. Вдвоем они затащили Максима на кровать, которая стояла на кухне. Нюра веником смела снег с Максима. Затем стянула с него валенки и телогрейку.

- Вот ведь как в жизни бывает. Ты прости меня, если что не так, - сказал Максим и зарыдал, как дитя, утирая слезы кулаком.
- Бог простит, а я давно простил. Это ты меня извини, если когда не ко двору пришелся, - сказал сосед и открыл дверь в сени.
- Подожди... Возьми вот калины пареной... Старые мы совсем стали. Я и вовсе из дома не выхожу,- остановила соседа Нюра.
Сосед взял литровую банку с калиной вышел в сени. Нюра заперла за ним двери на засов и принялась хлопотать по дому.

Максим сидел на кровати и виновато поглядывал из-под своих седых бровей на то, как суетится жена возле печки. Нюра закрыла засов дымохода больше чем наполовину, чтобы тепло из избы к утру не выстудилось. Затем она вытащила из таза дрова, занесенные из сеней, положила сушиться на жестяной навес.
- Ну все, управилась, теперь давай кашей ужинать будем, - глубоко вздохнула хозяйка.
- Каша у тебя рисовая? - поинтересовался Максим.
- Да, рисовая, - подтвердила жена.
- На молоке варила? - недоверчиво спросил Максим.
- Да, - сказала Нюра, указывая на стол, где стояла неполная трехлитровая банка с молоком.
- Ну, накладывай тогда, - дал разрешение Максим.
Поправив бежевый цветастый платок, Нюра сняла с печи чугунок с кашей, разложила ее по тарелкам. Максим отужинал сидя на кровати, Нюра за столом.
- Сто грамм нальешь?
Нюра сходила в кладовую, принесла бутыль с наливкой, достала граненый стакан, налила наливку и протянула Максиму. Максим запрокинул стакан, залпом выпил.
- Хлебом закуси.
- Нет, не надо. И так хорошо пошла.
Максим рукой погладил себя по груди.

Отвернувшись к стенке, он принялся рассматривать ковер. Кто-то словно выткал на нем всю жизнь Максима яркими гобеленовыми нитями... Недели, месяцы, года пролетали в голове словно облака... Не так давно сама тайга покорялась ему... А сегодня... По щекам Максима катились слезы...



P.S Сходите по ссылке, посмотри, в каком краю жили мои старики. Там прошло мое детство и детство моих родителей. Максим, любил тайгу. Кедровые шишки, черемуха, дикая клубника... Я помню полные корзины грибов...

http://www.balatsky.ru/NSO/SalairMt.htm

Церковь Петра и Павла в г. Салаире отреставрировали и восстановили сами жители, там были голые стены. Нюра и Максим как могли, помогали этому светлому делу. В этой церкви я крестила своего первого сына.

http://www.ako.ru/image/foto/rel_salair.jpg


Рецензии
Так душевно, так тепло написано, что, несмотря на то, что такой жизни я совсем не знаю, я представила себе явственно и Нюру с Максимом, и весь какой-то первозданный народный уклад жизни. И почувствовала вашу ностальгию по прошлому - простому и человечному.
Всего вам доброго!

Эль Фаустова   03.10.2007 14:54     Заявить о нарушении