Высокое Сердце

Сегодня солнышко взошло
над тёмною страной:
я Божий.
я Внеземной.

Полетит высоко моё сердце.

Но хочется в небе
«мёртвой петли».

Чтобы было красиво
для нашей земли.

Высокое сердце…
У Бога оно.
Но

выполняется сложная «фигура».
Жизнь – это натура. 

Пугачёв здесь ни причём.
Просто летаешь и всё тебе нипочём.

Был бы крылат.
(Бог и это простит!)

Сашка-какашка
над миром парит!

Жизнь – это Высокое сердце.
Сегодня Христу выходить
в открытое сердце:

Я – мир.
Буксующий и буксир.
Всё во мне, всё извне,
я в недрах, я в жарком любовном огне,
мне мамонты снятся, галеоны на дне,
сегодня так чисто на радиоволне,
я в нересте, нежности, в рыжей копне,
я в нелюдях, смертниках, в их поганой слюне,
я в армии не был, но мужчина вполне,
Памела в бикини у меня на стене,
прорабы кричат – там, в вышине:
давай поднимай свои не-
боскрёбы, шагай по луне,
зимою я часто виден в окне,
я к бочке пивной спешу по весне,
я в каше, я в масле, в десятом блине,
душа не потёмки: стих равен длине
клинической смерти c концом – к новизне,
но всю мою жизнь – невидимка во мне!

Не я – Ломоносов.
Не я – Шампольон.
Один Саня Григорьев.
У Лермонтова есть Пушкин.
Но нет у «Роллингов» Джонса.
Но в чём-то упрекает мужик.

Но там,
в поле тела, – страда!
Сердце, как бригадир,
сердце – у рта –
микрофоном – на Мир:

Люди!
Я человек!
Очень люблю я снег.

Звёзды!
Я человек!
Вас не достигну вовек.

Боги!
Я человек!
Мой короток век.

Очень люблю я снег.
А на снегу следы
кошек и воробьёв,
нравится рань темноты,
треск нравится дров.

Праздники на носу.
Надо купить колбасу.

А ещё забежать в библиотеку.
Всего не прочесть человеку
и всего не найти.

Потому
и открылась в груди
               
интереснейшая читальня:

нет,
я не Бальмонт*,
                я другой –
я умер бы везде,
но на земле – реальней,
здесь Бог воскрес,
здесь сердца бой...

Здесь сердцу – даль,
здесь – ожиданье:
святая Церковь ждёт
Христа назад.

Я в даль смотрю:
честны мои признанья
живому сердцу,
чем сегодня я богат.

Я тоже жду,
мой Брат,
моя Сестричка!

Я каждый день летаю
на вокзал:
а дома – видео с «клубничкой»,
и получается,
что я не ждал.

А по-библейски мы не можем,
мы сложные,
тяжёлые,
на солнышке лежим.

Давайте Господу поможем,
давайте Господу поможем,
войдём в режим –

больниц,
дорог,
автобусов,
котельных,
поймаем такт
Высокий наконец!

...Бог бился над землёй…
но вдруг устал смертельно:
«Не знайте ничего!
Вот вам Начало и Конец».

Ты слышишь,
милая букашка?
Как крылышки твои,
бычок?

Нет,
не похожи
строчки на подтяжки...

На стенку «зайчика»
пускает Бог!

Сердцем, как мечом звеня,
я на святых не ропщу...
Люди, простите меня,
если удар пропущу.

*Я жалею,
что жил на Земле.
(К. Бальмонт)