Aboard the Shuttle

      Китайским тайконавтам
      посвящается

Земля моя разбита.
Бегут её полки
на свежую палитру
тоски, тоски, тоски.

Земля моя раскрыта.
Разжаты лепестки.
Как зубы у Давида
в Дахау под смешки.

Стоит семья джигита.
На дом глядит она:
стена расстреляна, убита,
и вытекает глаз окна.

Шероховатость не изжита.
И чёрт с ней!
Только б не провал.
Не трещина – как у корыта:
чтобы народ не лютовал.

Пустой карман – всё та же яма.
А в яме – серенький волчок:
глаза умны.
Язык как пламя:
«Тебя не съем.
Ты сам едок.

Ты мой щенок.
Ты много значишь.
Уж я-то знаю: будет толк!»

Кусни меня, зубок кусачий!
Чтоб я взлетел под потолок!

Чтоб трещину увидел,
 сито. –
«О, тайконята! без вранья!»
Но только вам видна с орбиты,
всецелостность Земли видна.

Земля не будет дождиком забыта.
Сама для всех она щедра.
Кругла, пострижена, омыта,
но наши битые корыта
торчат, как стёкла из ведра!

В который раз бедна,
хотя и плодовита.
Сижу у тёмного окна:
гуляет битая страна,
но нет ни имени, ни вида!

Страна моя разбита.
Уставились зрачки,
как в трещины корыта
уходят горны и значки.

Беда прошла навылет –
и вылетела грусть:
в Нью-Йорке нету пыли
и с семечкой бабусь.

Мне все пути открыты.
Я в «Шаттле» знаменитом.
Я вышел на орбиту
тоски, тоски, тоски...

Ловлю Советские куски.