Маль де мер

“Utopia”

Пойдет она вслед за тобой в карамельные церкви и залы,
Где пишет на стенах вином, словно Серая Шейка, Лилит:
«Вам нравится Брамс и лакричный сироп из античной пиалы?
Овидий оставлен без ног и к воротам Трезена прибит».

Пускай повисит, скорбным ликом прохожих пугая,
Пока не опустит завесу влекомый толпой пешеход.
«Вам нравится Брамс или музыка в корне другая?
Ворота из дуба и лоск благородных пород?»

А после его закопаем под шум водопада
В беседке, картинно увитой бумажным плющом.
«Какая судьба – даже музыки здешней не надо»,
И несколько строк с выражением тихо прочтем.

Пойдет она вслед за тобой, что же – церкви и залы,
Где кости бросает в окно и терзает ромашки Лилит.
Овидий попал под стекло, пьёт сироп из пиалы,
И сердце его карамельным отливом горит.


..........Ольга Брагина


“Стансы”

Я поделюсь старинной памятью
Среди катренов кутерьмы
Упала сигарета замертво
Но за решёткою тюрьмы.

Упала, как упало многое,
Как опадала голова,
Как упадали те двуногие
Что выше жизни чтят слова.

А сердце было беззащитное
А уголь - не огонь, а фильтр.
Мы были жизнью ли защитаны
В ряды прекрасных простофиль?

Всё ж мы - эпохи оправдание,
Хотя не намеё творить...
Детей не оставляет Дании
Мечом шагов убитый принц.

Не нам учиться двоемыслию,
Но и не нам ему учить.
По древу жизни малой мысию
Распяли радиолучи

Нас. А каков ответ истории
Не нам ответы получить
Историю запишут стоики,
Но сотворят - их палачи.


..........Анатолий Михайлов
 



“Пьяный моряк”

Глаз моряка наполнен словно нефтью,
реи, тюки, грязные дымы,
спины красные, мостки, канаты
стянуты в густую амальгаму,
двигаются в тянущейся плёнке
над щеками, что небриты и рябы.
Отглотнув ещё из фляжки, он идёт куда-то влево…
перед ним открывается бабочкой сложной
лёгкий, удивительный сон…
он бредёт по аллее, глазея…
проплывают девицы, что каравеллы…
он попадает в квартал, где ангельски все веселы,
господа прогуливают ноги,
дамы хохочут обнажёнными зубами в небеса…
и на фейсе его проступает
маска счастливого орангутана.
Шатаясь словно в последний шторм,
моряк отгоняет смущенье в душе
крупными воинственными глотками,
бросает монету на прилавок,
пытается завязать разговор с мороженщицей
в розовом фартуке.
Та хихикает и понукает его отойти.
Моряк погружается в солнечный вихрь,
и фляжки близорукая нежность
становится совершенно отчётливой,
прямо на мостовую
обильно тает айскрим.

– Во имя Христа, уберите это отсюда!

Моряк улыбается,
он плавно уходит на дно,
и оказывается, всё в мире закончено…
так же чудесно, как и всегда было.

– Тяжёл, что кофейный мешок...

Память о смешных плутаниях
веселит его в глубине…


..........Батлер Бутлер


“Phlebotomus pappatasu`` ...зззЗ3Зззззз.......”

Двойной звонок в дверь.
- Кто там? Венера? Я вас не ждал, заходите
Меху? с сахарным песком или без?
Молью посыпать?
-- Здравствуйте, вы, как обычно, шутите...
- Ваши шпильки протыкают мой ковер насквозь!
Вспорхните, пожалуйста, и держитесь потолка,
осторожно, зеленая люстра…
Вам идет развеваться, вам никто это не говорил?
Вы сегодня бледны, Венерушка, отдохните, рухайтесь в кресло,
тоните в дыму и кружевах, но осторожно,
там мой кот Плутон нежится и не любит,
когда его выгоняют из сна… особенно метлой…
Выпейте меху. Винтаж 1673 года, с плеча Луи XIV.
Куда вы? Вы так и не выпили мех…

«Воцарилась тишина…
Повсюду слышались лишь немощные сверла
не только комариных хоботков,
но и пергаментных крылышек».


Затон в искрящееся небо опрокинут,
То ли небо опрокинулось в него,
Купая необъятноестество
В затухшем месиве личинок комариных.

Предзакатной желтизной ошпарен вяз,
Рыдая золотисто, машет гривой.
Там, в его бровях, гнездятся сиротливо
Черные дрозды, сирея напоказ:

Вздуваются и супятся, уткнувшись
В недрища картонного крыла,
Качаются во сне, их забрала
Somnambulia, в грудь свою обрушив.

Лес разлился сумрачной рекой, понур
На фоне вяз казался бледной астрой,
Липко лакирован талым бастром –
Мал, изящен, как сквозь камеру-обскур.

Тьма спускается холодным сатинетом…
Что ни хилый дом,
то шпиль на нем, -
Ни шпиль, то острый кол воздетый,
И на каждом саженый петух.
Ветшающие тени демонических старух
Шипели на отставшие проплеши света.

Понабившие собой гробы по кадыки,
Изогнутые в месяц тощие старушки,
Растянувшиеся лентой вдоль опушки,
Ветками хрустят, уж деснами скребя суки.

Земля живет, вздыхая временами,
Кажется, вскровит – пройдется плуг,
Три раза крепко обовью, хватило б рук!
Набухла бузина пурпурными кистами.

Светляки в газу болотном, я любуюсь вами,
Дебоширит расшумевшийся камыш,
Захмелев от зелени болота, ишь,
Как жижу лопает немытыми корнями.


«Я, разбив о люстру лоб, опав,
По правилам традиций моветона
Вышвырнул из сна метлой Плутона
И утоп в дыму и кружевах».


..........Готфрид Груфт де Кадавр