Шла расточительно-белая...

Шла расточительно-белая,
Вся в дорогом одеянии,
По-японски траурная
Зима в белоснежном саване.
 
Казалось мне, что в ней жизни нет.
Откуда ж ей взяться, в смертушке?
Она все округ заморозила
От нашей реки и до вербочки.
 
Стучала в окно покойницей,
Узор рисовала пальцами.
Молила: «Пустите в дом меня!» -
Прикидывалась страдалицей.
 
Она безотчетно-медленно
Свой танец в полях танцевала,
Красивой холодной птицей
Над лесом моим летала.
 
Не пела - стонала медленно
В трубе с ветра подвыванием,
Потом показала фокусы
С волшебным следов заметанием.

Потом замела метелями
Буранный глухой полустанок,
Заставила бабу Зину
Из шкафа достать полушалок.

Вела себя, словно школьница,
Что всласть не навеселилась,
Вконец, крещенским морозом
На нашу деревню свалилась.
 
Замучила всех, просто до смерти,
Безумным своим поведением.
Пришлось нам, не мешкая долго,
Весну звать блинами с вареньем.
 
Когда прогоняли, грозилась
Вернуться с пургой и метелями,
Но слабая стала, колдунья,
И слезы лила лишь капелями.