Поэт и Мефистофель. Сцена

__________________Ирине Каменской.

________________Эрнст Теодор Амадей,
________________там, на небесных полянах,
________________ты посади для детей
________________ландыши из марципана.
________________ (Вениамин Нежданов)


Поэт (современная, миловидная женщина):

Как славно! Необычный ник,
И аватар… вот только – шнобель…
И надпись – «Я к тебе проник»,
И подпись снизу – Мефистофель…

Засыпает. Входит Мефистофель.
Он в джинсах, свободной блузе.
Немолод.

Мефистофель:

Круг ада через круг времен
протянут линией нетленной,
и жизнь – один короткий стон
пред мук бездонною вселенной.
Сияют звездные котлы
на небесах огнем страданья,
и в черном пламени светлы –
смертельным светом наказанья.
По Стикса Млечному Пути
Харон везет дрожащих души,
С ума без тела не сойти –
и страх в созвездье Рыб их глушит,
на части рвет в созвездье Льва,
и пополам – под Близнецами,
трепещут, видные едва,
между двенадцатью жнецами.
Луг скошен – вновь растет трава,
Вновь о любви слова лепечет,
Но смерть, как жизнь, всегда права –
и предначертана их встреча.

Девушка просыпается, испугана.

Поэт:

Вы кто?

Мефистофель:

__________ … брось это! и на «ты»,
я, без сомненья – Мефистофель,
и девы открывают рты –
в анфас я покажусь иль в профиль.

Поэт:

Одно обличье с аватаром!
Ой, мама! Это все недаром!

Мефистофель:

Еще прочти «Бородино» –
ты неземная, поэтесса.
Твои стихи? Одно лишь «но» –
их публика не знает. Веса
имеют мало. Как вино,
они под сургучом, закрыты.
Поэтов знаю я давно –
они не могут жить без свиты
любующихся их трудом…

Поэт:

Вот, это правда. Я сокрыта…
Сказать ли правду… и … потом…

Мефистофель:

Мой друг, немного помолчи,
Я – мизантроп, но я – ценитель
стихов. Ты – ясный свет в ночи,
объемности миров Пракситель.
Твои слова – из дальних стран,
где цвет тюльпанов говорящих
так серебрист! Выходит лань
из покоренной ливнем чащи,
и слушает стихи цветов,
и вдаль бежит, и возвращаясь
летит в полете через ров
к цветам, что на границе рая.
Поля цветов! Поля стихов!
И в поле каждая травинка
отпустит маету грехов,
простит, а после без запинки,
молитвенно произнесет
твои слова. И небом синим
их ветер вольный понесет.

Поэт:

Покорена. Две-три заминки,
а так – довольно красоты.
Так ты – поэт. Стихи – картинка.
Но кто же написал их?

Мефистофель:

_______________________Ты!

Достает книгу с яркой обложкой.

Вот книга. Не твое ли имя
здесь, поверху, идет строкой?
Фотограф никогда не снимет
портрет души. Есть путь иной.
В гравюре линии плутают -
они чисты лишь на заре,
в невинном предрассветном крае…
Вот ты – в прошедшем сентябре.

Поэт (выхватывая книгу):

Так кто же рисовал?

Мефистофель (отбирая обратно):

………………… Доре.

А эти, на обложке – Дюрер.
И Гойя – эти по полям.
Смотри – хорош на крыше флюгер!
Стихи про Истину и Храм…

Протягивает книгу поэту. Та листает.

Поэт:

Сойти с ума. Но кажутся моими,
Слова, сравненья, ритмы, голоса,
И это – о полях, и здесь – о Риме,
Как хорошо! Прекрасно – о лесах.
Про девочку… Как будто я писала –
одно лицо! Я думала о ней.
Мои стихи – я их во сне узнала,
но позабыла. Все душе больней.

Стоит, уронив голову

Имею ль право? Труден стих? А может,
в забытых песнях - вечный свет души?
Они звучат – а я лишь настороже.
Я – сторож. Но даю им право жить.

Читает, по лицу текут слезы

Мефистофель (мягко):

Вслух почитай – твоя раскрыта книга,
Страница за страницей шелестит –
Ты почитай. Твоя душа – расстрига.
Не верует. Но с Богом говорит.

Поэт (читает, сначала тихо, потом поднимая голову):

Тебя позабуду.
На травах лесных –
останется след на росе.
Пускай четвертуют,
тебе я скажу –
«Любимый!»
на том колесе.
Все песни, и боль вся – творенье твое.
Ты вылепил душу мою.
Давай посидим и давай разберем,
как вышло, что я на краю…

Мефистофель протягивает руку.

Душа - в моей руке теперь.
Читала, значит, совершила сделку.
Здесь книга остается, а тебе –
идти туда, где сумрак кружит белкой.

Поэт исчезла.

Мефистофель:

В аду? Твой путь совсем иной –
в полях цветов, где пляшет дождь.
Туда приду – и ты со мной
поговоришь, и бросит в дрожь
меня, кто сброшен с высоты,
меня, в проклятье хромоты,
пришедшего узнать цветы,
увидеть Ангелов – и ты
нам пропоешь на той меже,
где разделенье зла с добром…
Но утро. Начало свежеть.
И мне пора идти в свой дом.

 Уходит.