Я храню, увы, надежды...

Мне больно, я храню, увы, надежды.
Наверное, давно пора убить их.
Стою как будто на границе между
Своим сознанием и болью в забытьи.

Я рассекаю, полосуя грудь,
Вонзаю все осколки горьких слов.
Меня скрутила депрессуха – грусть,
Наверное, она же есть любовь.

Мне трудно убежать от этой скуки.
Ищу я номер телефона в списке.
Я далеко уже от стадии разлуки,
Все сроки для надежд давно уж вышли.

Томлюсь ли я, иль началось леченье?
Не знаю, я диагноз не даю.
Я, кажется, убила все сомненья,
Когда тебе писала, что люблю…

Что ж, безответная любовь – нас превозносит
Над бренностью и грешностью реалий.
Зачем тебя я встретила?! А, Костя?
И чем три эти года в жизни стали?!

Мечты. Они мутили мою душу.
Сбивали все то время с панталыки.
А ты меня, наверное, не слушал,
Точнее глаз моих немые крики…

Надежды. Да они уже разбились
О тишину, мужскую солидарность.
Наверное, тебе подарят крылья
За это ангелы на небе, в благодарность…

И, наконец, любовь. Она живет.
Я изощрялась в методах убийства.
Но, кажется, ничто уж не берет.
(Вот странные форматы мазохизма)

И что теперь?! Одна немая грусть.
Она меня как будто наполняет:
«Ты далеко. Ты не со мной. Что ж пусть!»
«Я убегу к тебе до неба края!»

И что?! И что теперь?! Ведь я жива!
Я просто в странном межпространственном провале.
Мне б только бы на время два крыла,
Иль острый пласт металла стали…

Все потерять, чтоб обрести опять.
Пуститься в поиски своих героев!
И снова за любовь свою стоять,
Чтоб после плакать от безумства горя?!

В растерянности я стою одна,
Смотрю вперед, но ничего не вижу.
Вот чувств запретных какова цена!
От них всего лишь сносит крышу.

Как дальше быть?! Да просто жить, дышать!
Ведь это точно делать я умею.
А по ночам ложась в свою кровать, рыдать,
Опять надеждой робкой греясь…