Моя? милиция? меня? бережёт?

«Моя милиция»… Когда-то
такое словосочетанье
слух не смущало. И она
была действительно сильна
тем, что была моей, твоей,
что люди доверяли ей.

Милиция сильна теперь
щеками лишь да животами,
и в нашей всероссийской драме
она – антинародный зверь.
И это всем нам неспроста…
А та была народной. Та
народ свой всласть не потрошила:
она ему ещё служила…

А что сейчас? Сейчас – «менты» –
уже не милиционеры.
Их недалёкие черты
отнюдь не укрепляют веры
в разэтакого молодца
с одною мыслию лица;
что ни за совесть, ни за честь –
за «бабки» будет землю есть,
дерьмо за них готов он жрать
и нищих бабок обирать,
сбирая дань под стать монголам,
а, впрочем, так и им не снилось,
чтоб нищий был не нищим – голым,
чтоб власть вовек не изменилась,
давая дальше воровать
на сверхзаконных основаньях,
и получать чины и званья,
и волчий дух тренировать.

Так нас ли бережёт она?
И наша ли у нас страна?
И в этом лабиринте лжи
у человека право жить
есть, если он не лиходей,
и обезьян или людей
у нас ещё планета?
Вопрос не ждёт ответа.
И так всё ясно тем, кто зрит,
в чьём сердце Божий свет горит.

Тут не «мадридского двора», –
тут тайна не на жизнь – игра!
Мы – шахматные пешки,
мы – горе-головешки.
Нам подменили до поры
святые правила игры
те, кто из века в век кривит,
кто равным Богу наровит
стать, чтоб командовать игрой,
вселенский нарушая строй.

А что народ? Народ молчит,
пьёт или матерно рычит;
его так научили –
от дела отучили.
И через слово слышно: "****ь", –
он знает, что в него стрелять
натаскивают за спиной
тех, кто с извилиной одной,
одной, но пламенной, как страсть, –
красть! красть! красть!

Ни Бог, ни совесть, ни страна…
Картавый парень – сатана –
свои он ловит души –
своей от смерти служит.
А кто в «шестёрках» у него,
кто жизни делает с него?
Тот, кто в семье своей – урод,
кто любит пострелять в народ.

И с запахом мускуса
солдаты Урфин Джюса.
И джюсовые штабы
вселенского масштаба
готовят заваруху –
м о к р у х у!

27.05.07

Примечание: "Люблю стрелять в людей" – слова безумного пьяного омоновца, ехавшего с нами в купе поезда "Симферополь-Москва" в 2012 году. Мы – моряк со своей женой и я – едва живые доехали в такой адской концентрации абсолютно нечеловеческого зла. Он ещё и всю дорогу пил, свирепел, пытаясь и нас заставить, и никто не мог его приструнить: ни перепуганные проводницы, ни вызванный кем-то из пассажиров патруль. Мы уже перевели было дух, когда они его вывели, но потом он снова "победоносно" появился: "разобрался с ними". И опять до самой Москвы – сплошной мат, вырывающийся с каким-то дьявольским рычанием, постоянная готовность вцепиться, тот ужас, что он нёс по телефону своей жертве-любовнице, описывая, что он с нею сделает, когда вернётся (писатели-криминальщики и убийцы-маньяки – отдыхают), и сам его с позволения сказать вид и смрад – были неописуемы. Нам оставалось только молиться. Но труднее всех пришлось моряку, защищавшему нас – свою жену и меня. Как долго длилась эта пытка кошмаром в замкнутом пространстве! Мы совсем обезсилили. И сами себе не верили, что приехали домой: как будто с войны живыми вернулись. Такого не забыть...
Как искорёжить-то можно, оказывается, человеческое существо!