Энергия Большого взрыва

Все это где-то уже было,
И в чем-то плавало всегда;
То нагревалось, то остыло,
Но точно было, господа.

Энергия хранилась кучей
И без учета, как утиль;
И был декабрь, мороз трескучий,
И кто-то подпалил фитиль!

Энергия Большого взрыва!
Творенья Божьего венец;
Казалось, всех «звездой» накрыло,
А значит, и всему «звездец»!

Но парадокс открытий чудных –
В России просвещенья дух!
Плод революций многотрудных,
Где каждый битый стоит двух.

И было холодно, однако;
В начале века, сгоряча,
В России продолжалась драка
За мир и лампу Ильича.

Он был один и как Мессия!
Лампада все еще чадит,
Все так же лапотна Россия,
Лампада тухнет, но смердит.

И через век все так же трудно
Мы продвигаем ГОЭЛРО,
И власть гнусавит что-то нудно
Про то, что где-то рассвело.

Перед глазами, словно вехи,
Мелькают образы вождей,
И многим было не до смеха
От их новаторских идей.


«Отец народов» Джугашвили,
нормальный, в общем-то, тиран,
следил, чтоб всех исправно били
в масштабах подданных и стран.
Любил прокладывать каналы,
Вино, табак и динамит;
Мечтал прославиться в «анналах»
Как устроитель пирамид.

И-таки вырыл за три года
Руками зэков Волго-Дон
(привык насиловать природу
с опорой на державный трон).

Но и диктаторы не вечны
И, после драки под ковром,
Прошлюзовался первый встречный
Хохляцкой выдержки «синдром».

Решительный, без шевелюры,
И без рефлексий в голове,
Хрущев с геномом от Петлюры
Имел из мыслей только две:

Свербила череп кукуруза,
И даже виделась во сне;
Она, желанная как муза,
Росла бы на любой сосне.

Решился бы вопрос проклятый
Как накормить страну, Союз;
Но костным был колхоз распятый,
На всех не доставало муз.

В отчаянном рывке сознанья
Мечтал Америку догнать;
Увы, опять очарованья
Ему не суждено познать.

В азарте сам генсек разулся,
Стучал разгневанный башмак,
Но снова – ах! – и обманулся,
Хотя изведал кайф и смак.

И даже Кузькину мамашу
Грозился миру показать –
Воистину, генсек был страшен!
(чтоб еще хуже не сказать).

А тут соратники-партийцы
Подсуетились за спиной,
И, как коллеги сицилийцы,
Ушли генсека на покой.

И то сказать, могло быть хуже,
Воздалась оттепель вождю;
Остался жив, хотя и в луже;
Сиди, и радуйся дождю.

Уж очень прост он был душою,
Скрестил бульдозер с Пикассо,
Кричал: Стиляги, всех урою!
И путал Рубенса с Руссо.

Смешалось все, как у Облонских:
Госплан, партийный централизм,
Идеи Маркса в силах конских,
И вожделенный коммунизм.

Мешал он энергичным людям
Заняться делом и собой;
А «время – деньги», «все там будем»
И «со святыми упокой»!

Поэтому преемник ловкий,
Как черт из-за чужой спины,
Довольный властью, как обновкой,
Залез на облучок страны.

Партийный хозактивный разум
Свершил партхоз-переворот,
Чтоб осчастливить всех и разом,
А в чем-то, может, и народ.

Все тот же паровозик хилый
В коммуну едет не спеша;
По рельсам, как в свою могилу,
Уж ехать не лежит душа.

Генсек печальный хмурит брови:
Запор, Афган и паралич;
Застой в мозгах и вязкость крови,
Рассол в себе несет Ильич.

Казалось, столько лет у власти,
И жизнь как - будто удалась;
А сколько поцелуев страстных,
А к звездам пламенная страсть.

Всегда, везде, всего без счета:
Машин, алмазов, орденов;
И даже караул почета
В последних почестях для снов.

Аншлаг, конец, хана коммуне,
Забыта лавочка в тоске;
Легко оставленное втуне
Корыто дрявое в песке.

Недолго длилась панихида,
И на поминках старики
Жевали тягостно обиды
И слезы капали с тоски.

А самый молодой наследник
С отметкой черта на челе
Надел замызганный передник
И сбацал джигу на столе.

Союз, доселе нерушимый,
Разрушили, как старый дом,
Глотали жадно неделимый,
И все освоили с трудом.

Затем, как водится, сплясали
У коммунистов на костях,
Долги свои другим списали,
Поскольку были на сносях.

Рождалось племя мародеров,
Безродных рекрутов во власть
С призванием одним – быть вором,
И уж во власти только красть.

Лепили под себя законы,
Меняли деньги, гимн и флаг,
Сметая совести препоны,
Мол, кыш, народ, молчи и ляг.

Вся нечисть ринулась к ресурсам,
Все вновь отнять и поделить:
Меняли ваучер по «курсу»,
«ну, типа, нечего ловить».

Особенно трудился Рыжий –
«под ноль» отксерил «закрома».
Хитер и редкостно бесстыжий –
Большого человек ума!

Праматерь нынешних паханов
Лежит оглохшая, в грязи,
А те копаются в карманах
С потребностью души в связи.

Опухшая лицом от пьянства,
Избитая со всех сторон,
Во лжи в атмосфере хамства
Пропила все, детей и трон.

Из ран текут, как реки кровью,
И нефть, и газ, и кислород:
Россия продана Московьей.
Кто, почему, какой урод?

На каждых выборах толкутся,
В сожителях отбоя нет;
Придут, используют, нажрутся,
Испортят воду, воздух, свет.

Кресты оближут, как Иуды,
В «у. е.» оценят серебром
Полученный гешефт от блуда
И брошенный в позоре дом.

И снова наступает стужа
Как в каждом, впрочем, декабре;
И плавится опять же в лужах
Энергия в большой поре.

А ну как подожжет однажды
Чуть тлеющий еще фитиль
Какой-нибудь закон отважный
От просто думающих «филь».

Ведь эти «паханы, в натуре»
Из либералов всех мастей,
Со вкусом к жизни сеют бурю
Свободно понятых страстей.

Бессмысленный и беспощадный,
Не взятый просто напрокат,
Как водевиль в цветах площадных
И с компенсацией затрат,

А полноценный и жестокий,
Уставших от всевластья хунт,
В непредугаданные сроки
Кровавый, как обычно, бунт!